Конец купального сезона

Дождь

Целина была контрастом к Москве. Они ехали к цели по ровной казахской степи и только иногда на горизонте появлялись и исчезали небольшие группы деревьев.

Целью была деревня, окруженная полями пшеницы - им предстояло выстроить коровник и бетонку к нему. За пятнадцать километров от деревни была река Ак-Су, которая прорезалась сквозь ураносодержащие руды, но они пару раз купались в ней - так хотелось что-то взять от жаркого лета.

Солнце сожгло кожу и он облез - раз и два, и три, и это был серый целинный загар - некрасивый, но очень прочный. В августе по ночам было уже очень холодно, и они даже топили вечером печку, хотя днем дом разогревался солнцем.

Когда им осталась самая выгодная часть работы - бетонка, пошел дождь на неделю. Не возили плиты, не возили раствор и они решили задержаться, несмотря на учебу половины бригады - деньги всем были нужны.

Бригадир даже нашел «комнатную» работу - группой из пяти человек они перестилали лаги в коровнике и он завел дружбу с молодой учетчицей. Она была вчерашняя десятиклассница, и верхом ее желаний был институт в Целинограде, первый экзамен в который три недели назад завалила, а он был просто невозможной фигурой - держатель смысла жизни из Москвы. Она могла предложить ему только свою любовь, но даже это казалось ей малым, недостаточным. Поэтому в их разговорах она только поворачивалась к нему, как цветок, и смотрела с ожиданием ясными глазами.

Для него это было слишком. Он разговаривал с нею, поддаваясь очарованию глаз, живости жестов, его глаз скопировал контур стройной фигуры в подсознание, он смеялся и шутил, но знал, что Наташа ждет и не стоит затевать пустой огород. Хотя ему не один раз хотелось прикоснуться к этим губам, обнять нежный стан, потому что было в этой девушке ощущение особого, непохожего на других – и на Наташу тоже.

Достроив кусок бетонки и пообещав милой девушке справочник московских вузов, он уехал с недовольством в душе от себя самого, не знающего ничего, что можно было сказать, не умеющего ничего лучшего сделать. В поезде на верхней полке он вспоминал знакомство, томясь беспокойством и странным сиротством. Чем дальше, тем больше ему казалось, что он что-то потерял и теперь уж ничего не сделать.

Москва встретила их ярким солнцем с прохладным ветром. Такая погода случается в мае, но вокруг стояли утомленные летом деревья. Когда он добрался до почти своей московской квартиры, то только и мечтал бросить сумки и помчаться в институт искать Наташу. Но дома ждало письмо от нее, в котором она сообщала, что ее посылают с группой студкомовцев готовить прием очередной порции студентов младших курсов, которых институт каждый год отправлял «за Можай» на картошку, и потом она будет работать месяц в штабе картофельного отряда. Она звала его приехать.

Два дня он ходил на занятия в институт, где все еще праздновали встречу после лета в малых компаниях и неспешно обращались к новым предметам.

Петров прижал было его за опоздание, но он спокойно и прямо рассказал ему о его причине и тот довольно захохотал, сообщив, что и он в студенчестве ездил зарабатывать. Петров даже назвал его мужиком, что было высшим петровским баллом. Женщин он называл бабами - это также было высокой оценкой.

В воскресенье с утра пораньше он поехал в электричке до Бородина. В вагоне было полно участников праздника на поле в честь знаменитой битвы - они были в старинных мундирах, киверах, с шашками - этакий веселый балаган спасителей отечества, гусары и кирасиры без коней.

Встреча с Наташей была радостной - она кинулась к нему на шею под ревнивые взгляды парней из штаба. Как оказалось, доктор отряда даже предложил ей выйти за него замуж. А командир штаба, рослый волейболист, опекал ее и предложил делать у него диплом. Все это она с удовольствием рассказала ему, когда они двинулись неизвестно куда.

Он ощутил в себе неприятную ревность. Это было дурацкое чувство, он пытался понять, что оно значит. Сразу ему это не удалось. Разговор его томил. С холодного неба слегка сыпало водяной пылью. Они шли по краю разможженого картофельного поля. Наташа говорила ему, что его кассета доиграла - она так часто слушала ее, что та не выдержала. Он обещал переставить ленту в новую кассету. Она спрашивала его о Казахстане - он почему-то хотел рассказать о своем знакомстве, но удерживался. Все было смещено. Они были те же, но вокруг все было не так. Не стоило расставаться – они жили эти месяцы разную жизнь. И почему-то очень трудно было проложить мост над этой узкой расщелиной времени.

Ночевать в штабе он не стал по понятной причине и уехал под вечер. В Москве был в первом часу ночи и ощущал странное веселье от почти пустых вагонов метро и мокрого асфальта. Падали листья и он почувствовал вдруг - осень!

Приходилось привыкать жить заново. Прежнего мира не было.

плыть продолжаться

Что можем мы об этом сказать? Начинается новая осень, совершено новая.