Главная_страница
 NEW!!!Фотоотчет за...
Фотогалерея меня
Друзья
Не-литература:
   NEW! Интервью с американкой
NEW!Из жизни рижских привидений
   Нетленное творчество:
NEW!!!Школьные смешилки
Школьныe страшилки
Школа XXI Века
 Большой Бестолковый_Словарь
Притчи?
Мемуары_о_детском_саде
Константин по утрам
Рассказы Сивой Кобылы
Японские частушки
Дневник ассимилянтки
Новорусские пословицы
Исторические анекдоты
Тесты
Дурацкие истории
Крутка
Вампирушка
Детективные загадки
Книжная полка
Семейные истории
Полезные советы
История Древней Греции
сТИХОтворения
Гостевая книга

E-mail 
Предудве... удев... увде... Тьфу ты. Пред-у-ве-дом-ле-ни-е!
"Дневник ассмилянтки"- мое почти что первое произведение. Писался в 1995-98 гг. и печатался в те же годы в газете "СМ" с подзаголовком "О том, как русская девушка пошла в латышскую школу".
(Нафиг я это предудев... увед... В общем, зачем я это предисловие написала- сама не понимаю).

ДНЕВНИК АССИМИЛЯНТКИ


Глава1.Лиха беда начало...
Глава2.Поликарповна, мат и  проявления демократии
Глава3. Дискотека-авария
Глава 4, короткая и без названия
Глава 5. Те же и Василий Иванович
Глава6.Дедушка Мазайс и зайцы
Глава7. Американа (добавлено15.09.2000)

А нажав сюда, можете не мучаться и скачать этот же файл в текстовом формате (49,3 Кб, .zip)

ЛИХА БЕДА НАЧАЛО

       Nu ko lai dara...
   Ой, простите! Здесь можно и по-русски. Ничего не поделаешь, с сегодняшнего дня я- начинающая ассимилянтка. Смешное слово, правда? Вроде симулянтка...
       А мне не смешно. Но и не грустно. Я еще не знаю, как мне. Года два назад заглянула в словарь. Узнала: ассимилироваться- значит уподобиться чему-то или кому-то. Влиться. Смешаться. А точнее- перестать быть собой. Вот я и начинаю делаться. Кем? Увидим. Пока- латышкой. Интересно, правда? Особенно если у меня в семье ни одного латыша. Библиотека томов на двести, которую я всю перечитала, состоит из русской и иностранной классики...
   Но надо! И мама так хочет, и папа. И тетя Дуся. И господин Абикис, конечно. (прим.- Абикис- министр образования)Впрочем, его мнение меня меньше всего интересует.  Просто мне так удобнее. Живем мы в "глубинке". До ближайшей русской школы далеко-далеко. А латышским я чуть ли не с пеленок владею. Говорю и пишу без ошибок. В нашем русском классе по-латышски все свободно болтают. С детсада еще. С русским- хуже. Пятнадцать-двадцать ошибок в диктанте- норма. Да и ладно. Школу все окончили. Школа наша смешанная. Вернее- полусмешанная. Русских там только до девятого класса на "родном" языке обучают. А дальше- кто куда.
   Я вот- в ассимилянтки... Почему "родной" в кавычках? Потому что на русском более-менее правильно изъясняется учительница русского языка. Остальные педагоги- затрудняются. А мы так... сбоку припека.

* * *
          Я, наверное, черствая- но никакой ностальгии по своему родному русскому классу у меня нет. Мне одиноко там было. Ни подруги, ни друга. Я даже не знала, о чем с ними можно поговорить. Ведь там больше матом... но бывало и весело.
      Животных у нас любили. Частенько по всей школе порхали учителя и ученики, вылавливая попугаев, канареек, летучих мышей, ужей, лягушек и прочую живность, приносимую нашими юными натуралистами для антиобразовательных акций.
      На истории было забавно. Входит, значит, наш Карлис Петрович (по прозвищу Карл Великий) в класс. Как всегда опоздал. И как всегда ровно на семнадцать минут. Почему- это для меня до сих пор тайна. Входит он, и наша кипучая деятельность мигновенно замирает. До этого Женька со Славкой так здорово играли в волейбол. Мячом служил снятый со штатива глобус. Сеткой- парта с поставленными на нее стульями. Всякий раз, когда "мяч" ударялся о "сетку", бросавший терял очко, стулья с жутким грохотом валились, а от глобуса откалывался кусочек Европы.
   Серый рисовал на доске симпатичные картинки, сопровождая их похабными надписями и устными комментариями.
   Колька-Молекула и Осипенок устроили ралли на игрушечных автомобильчиках- по партам, спинам и головам всех, кто попадался на пути.
   В воздухе носились ароматы почти франзузских духов и облачка пудры- девочки успели сбегать в магазинчик напротив. И вот нате вам- весь этот "Луна-парк"  в момент замирает. серый пытается рукавом стереть надписи к нарисованным курочкам. Несчастный глобус со зловещим стуком шмякается на пол и подкатывается к ногам Карла Великого. тот бормочет что-то вроде "непотерплю", поднимает его и тупо осматривает. В глазах застыл немой вопрос. Наконец он воинственно прорывается наружу, на этот раз без малейшего акцента:
         - Где Швеция, так вашу мать? Где она?- рычит Карл Великий.
  Женька, испуганно обозрев глобус, где вместо дружественной нам державы зияет черная дыра, начинает вдруг божиться:
          - Не было ее здесь, учитель, ей-богу, не было!
          - Швеции не было?!!
  Крал великий берет со стола метровую линейку и, по очереди целясь ею в Женьку, Славку, Молекулу и Осипенка, командует:
  - Вы, четверо... подходите по одному. Руки на стол.
  Так вгот и жил наш выпускной девятый класс- полнокровной, но не лишенной опасностей и тревог жизнью. Но вот настал этот волнительный, как любят выражаться артисты, час. Мы все получили аттестаты. Наш затюканный классный рукоыодитель пожелал нам дальнейших успехов в дальнейших учебных заведениях, а также там, где нас ждет родина. Где это- он не уточнил. Наверное, поэтому все девчонки подались в какую-то далекую среднюю школу, а мальчики- в Ригу, осваивать клевые професии: кто рубщика мяса, кто брокера, кто рэкетира...
    А я вот в ассимилянтки подалась...

* * *

    Итак, 1 сентября... К девяти часам вся школа выстроилась вокруг устремленного в небо шеста с государственным флагом. Пооотвыкший от праздников хор без особого воодушевления спел нечто школопрославляющее. Потом на импровизированную трибуну вышел дирекор и начал произносить речь в микрофон. А так как микрофон на верхних нотах повизгивал, на нижних гукал, а на остальных придавал голосу зловещий металлический оттенок, речь слушали очень внимательно. Всем было  интересно, во что выльется следующий звук директорского голоса.
     Другие ораторы предпочитали говорить без микрофона. Сначала выскочили две какие-то одинаковые госпожи из самоуправления. Долго, чуть ли не хором, поздравляли мое подрастающее поколение, их надежду и важнейший потенциал любимой нашей родины, такой молодой и прекрасной. А также с наступающим новым учебным годом.
     Кое-кто из "потенциала" обсуждал между тем бовольно пикантную картину. Дело в том, что красно-бело-красный флаг после вчерашнего дождя расплылся и превратился почти в красный. Кто-то сказал, что дождь был не таким сильным и все это вполне могло быть подстроено. Но могло и не быть. Одно стало ясно- такие реликвии надо делать более прочными и водонепроницаемыми. Разве можно халтурить?  И в таком святом деле...
     По сложившейся традиции вслед за властями всегда выступал предстедатель бывшего колхоза, а ныне акционерного общества господин Рунцис. Но не прибыл. Постеснялся, что ли...
    На такие торжества, как правило, приходят родители. А среди них наверняка окажутся те, кого господин Рунцис поставил в идиотское положение. А говоря по-простому- ограбил.
    Дело в том, что в один прекрасный день было объявлено о распродаже бывшего колхозного имущества. Многие счастливцы в одночасье стчали владельцами не очень дорогих Камазов, тракторов, грузовичков. но когда они явились регистрировать свои покупки, оказалось, что это соершенно невозможно. Потому что господин Рунцис уже давно заложил имущество возглавляемого им коллектива в два крупных банка одновременно.
    Здесь, я думаю, и скрывалась причина неприбытия этого делового человека на наши торжества с тем, чтобы пожелать нам честно служить нашей любимой Латвии и ее народу. Он вроде бы застыдился. А может, и нет. Может, голова у него заболела.
    Так что вместо Рунциса передавать привет от  тружеников полей пришлось директору.
    Потом он представил новую учительницу английского языка- молодую, в элегантных очках американку из-под Канзаса. Ее нам выделил какой-то фонд вместо пожилой, но тоже в элегантных очках, автстралийки.
    Вокруг зашептали, что молодая американка дико умная.
    После этого школьный хор чуть погромче, но все еще без воодушевления пропел "Bet ta ir Latvija", и на это торжественная часть закончилась.

* * *

    "Внедрние" в новый класс сразу повлекло изменение моего общественного статуса. Если в русском классе я считалась смой длинной, самой толстой и смой умной, то в новом коллективе все эти исключительные качества быстро улетучились. Стало ясно: здесь я, наконец, не "самая"- во всех отношениях. Зато неприметной легче наблюдать, присматриваться и записывать. А это- мое любимое занятие.
       В непринужденной и дружеской обстановке проходят уроки географии. Звенит звонок- в классе возникает Криевс. Обидная фамилия для челоека, который всей душой за латышскую Латвию (в переводе с латышского "криевс" значит "русский").  Впрочем, это лишний раз доказывает, что не фамилия красит человека, а наоборот.
    Криевс как всегда несколько испуганно обозревает кабинет, но, не обнаружив ни одного из своих мучителей, с облегчением приступает к работе. Тема: "Государства Европы". Господин Криевс диктует названия этих государств с такой гордостью, будто он сам их открыл и освоил. Мы ему не мешаем. У него свои проблемы, у нас- свои. Так проходит минут десять. спокойно, тихо, культурно.
    Но что поделаешь- учитель Криевс явно не создан для долгого счастья. В кабинет без вежливого стука врывается группа мучителей. Бритый Микелис в куртке,наскоро разукрашенной похабными выражениями на трех языках. Жоржик с баскетбольнм мячом. И толстый Эджа-Бегемот с магнитофоном. Громкая музыка отвлекает нас от интимных бесед и как-то сразу объединяет. роходит сонливость. Все оживляются. Стихийно разгорается веселая игра под названием "айн-цвай-полицай". Я снова попадаю в привычную обстановку своего бывшего класса. Нет только многострадального глобуса, лишившегося Швеции. Зато есть баскетбольный мяч.
    Эрик пасует Гирту, Гирт пытается добросить до Эжди, но ему в руку вцепляемты Марис по кличке Бацилла. На выручку Гирту кидается Эрик. Одной зуботычиной он отбрасывает Бациллу в угол, перехватывает мяч и точным броском посылает его в цель.
    - Гоооооол!!!- восторженно орем все мы, зрители. Вернее, так: мальчишки орут, девчонки визжат, сами игроки свистят. Музыки почти не слышно. А учитель Криевс квакающим голосом объявлет нам, что Лондон- столица Великобритании...

Вверх

Глава 2. Поликарповна, мат и проявления демократии

     Сегодня 2 октября- понедельник. Я спешу в школу. Утро свежее. Небо обесчает быть голубым. День- солнечным. Настроение хорошее, боялась все-таки ударить в грязь лицом, но пока с учебой полный порядок. Большая контрольная по химии- восьмерка (прим.- в латвийских школах десятибалльная система оценок). По латышской литературе девятки и десятки. Даже диктанты, бич нашего класса, у меня вполне приличные. Зауважали, ибо охотно и не куражась, даю списать домашние задания. Кроме того, мое сочинение "Я и мир" (в пику "Войне и миру") выдвинули на радиоконкурс... Да, чуть не забыла: в районных дебатах на английском языке мне поручили важную миссию засекать время и следить, кому  и когда начинать и кончать говорить. А тема дебатов была очень захватывающей: "Должны ли аборты быть легальными?" Особую активность почему-то проявляли джентльмены. Я молчала и засекала...
        Идя по улице, люблю пошуршать опавшими листьями. Будто на лодке плываешь. Только теперь это редко удается. Дорожку к школе с недавнего времени подметает Анна Поликарповна, в недалеком прошлом учительница, а ныне- пенсионерка. Сверкающие всеми красками листья она выгребает столь же ретиво, как грамматические ошибки из контрольных своих "оболтусов". Это было, пожалуй, самое ласковое слово, которым она их величала. Если не считать "балбесов".
    Дворник из Анны Поликарповны получился отменный. Это все замечают. Только вот поговорить на работе не с кем. Спешат. Несутся куда-то. Поэтому она останавливает меня и, прислонив метлу к опавшему клену, заводит разговор о выборах в Сейм (прим.- Сейм- латвийский парламент). вернее, о том, как вчера. бросив все дела, она была вынуждена затаскивать вон в те кусты пьяного мужика.
    У граждан праздник, хороших людей идут избирать, а этот разлегся себе посреди тротуара. Ни пройти, ни проехать. тоже, видать, на участок торопился. Первым хотел. Да вот- не рассчитал сил. Притомился...
    - Я всегда говорб- поспешишь- людей насмешишь.
    Насчет "всегда"- точно. В школе Анна Поликарповна была непревзойденным мастером в смысле меткого использования пословиц, поговорок и цитат из учебника-хрестоматии. Выглянет, бывало, в окно:
    - Зима! Крестьянин, торжествуя...
    Это если снег.
    А если октябрь, то "Октябрь уж наступил.." или "Уж небо осенью дышало..."
    Но сейчас она снова берется за метлу, а я, чтобы не насмешить госпожу Звайгзне, спешу в школу.

* * *
    Но учительницв истории, обожающая двусмысленные шуточки по поводу заспавшихся, пребывает сегодня в непривычно лирическом состоянии. По классу прохаживается торжественно, величаво. На плечи накинуто лисье боа. не очень, правда, пушистое.
    Сначала мадам Звайгзне пытается познакомить нас с влиянием окружающей среды на развитие латышской нации, а также других цивилизаций в древние времена. Но хорошо заметно, что сегодня она, как и Анна Поликарповна, вся репещет от желания поделиться сокровенным.
    - Вам нраятся результаты выборов? Как вы их оцениваете?- начинает она без видимой связи с цивилизациями.
    Наступает заминка.
    -Боже! Неужели не слушали утренних известий? Ну как это можно!! Ведь это... это... такое событие. Ваше будущее, можно сказать. По-тря-са-ю-ще!!!
    И тогда она бережно достает зеленый блокнотик и звонким, как на митинге, голосом начинает выкрикивать списки победителей.
    -Учительница, а вы, пожалуйста, за кого голосовали?- интересуется Жоржик, левой ногой перекатывая под партой баскетбольный мяч.
    - Я отдала свой голос,- не без гордости сообщает госпожа Звайгзне,- за тех, кто справделиво и честно одержал победу. За партию "Саймниекс"!
    Тут кто-то с "камчатки" довольно отчетливым шепотом высказывает предположение, что господин Чеверс...(прим.- Чеверс- бывший министр внутренних дел,  лидер демократической партии "Саймниекс") ну, этот самый... Он называет очень нехорошее русское слово. .
    Мадам возмущена.
    - Как можно оговаривать господина Чеверса, повторяя чьи-то глупости. Он симптичный, деятельный, прогрессивный. Со своим фондом. К тому же он был в свое время грозой преступного мира. Господина Чеверса ни в коем случае нельзя считать..."этим самым",- она громко повторяет нехорошее русское слово, очевидно, не очень догадываясь о его матерном происхождении.
    Я, кстати, давно заметила: некоторые латыши, особенно школьники, то и дело пересыпают свою речь матреными словечками и выражениями столь элегантно и непринужденно, как русские дворяне в свое время- французскими крылатыми фразами. Для шику. А может, для большей ясности. Матершина в устах латышей, борющихся за сохранение своего языка, по-моему, не что иное, как тяжкое наследие коммунистического режима, проклятые пережитки пршлого, проведенного под сапогом русских оккупантов. Следы попыток насильственной ассимиляции. Номер этот, слава Богу, у русских не прошел. А вот следы остались. Впрочем, я отвлеклась...
    Госпожа Звайгзне между тем продолжает откровенно делиться с нами своими политическими симпатиями и антипатиями.
    - Другое дело- Зигерист!- уверенно заявляет она(прим.- лидер  движения"Латвияй" невнятной политической оринетации ).- Этот- да!!! Тут уж ничего другого и не скажешь. Сколько легковерных латышей купил по дешевке. Мне, право, жаль этих наивных пожилых людей!
    - А моя мама, между прочим, вовсе не пожилая, а голосовала за Зигериста!- обижается Гунтис.- Вы что, не видели по телеку, как он всех этих бывших коммунистов из "Латвийского пути" раздраконил? По стенке размазал. Все они, оказывается, воры и мошенники.
    Гунтиса поддерживает Бенита, спортивная звезда класса.
    - Вы Зигериста, пожалуйста, не трогайте!- запальчиво говорит она.- Он ведь тоже и умный и деятельный. Вообще душка. Посимпатичнее вашего Чеверса будет! А по-латышски как заговорил! (прим.- Зигерист- выходец из Германии). Ради "Латвийского пути": чтобы все поняли, как он их ненавидит.
    - Ради "Латвийского пути" я бы и по-китайски заговорил, лишь бы их свалили...
    - А вот не надо, не надо....- тут вклинивается нехорошее русское выражение,- про "Латвийски путь". Пусть сначала деньги отдадут, которые у нас в банке украли.
    Дискуссия набирает силу...
    А я... я молчу. Как мои мама и папа, у которых нет права голоса...

Вверх
 
 

Глава 3. Дискотека-авария

    Из "культуральных" мероприятий самое главное в нашей школе- это "дисене", или "дискотека" (на негосударственном). так вот, после прошлой "дисене" и без того уже давно напуганная чем-то учительница асариня (моя соседка, кстати) стала запоем пить валерьянку и пить тазепам.
    Езе задолго да этого несчастья учительница Асариня, нагоняя меня по дороге в школу, начинала делиться своими предчувствиями, что ее обязательно "приговорят" к дежурству на дисене. Вообще-то на таких грозных вечерах дежурят мужчины: сам директор, его зам, физрук. Но на этот раз все пошло наперекосяк. В общем, дежурить единогласно и безоговорочно выдвинули мою соседку.
    Асариню как могли успокаивали. Дисене, мол, дело серьезное, но именно эта, где ей дежурить,- просто детская игра. Ведь она для маленьких: четвертые-седьмые классы. Тем боле будет Антиньш, наш земессарг (прим.- земессардзе- что-то вроде народной дружинны).
    Вначале и вправду все было довольно спокойно. Можно скахать- отлично. Нокаких пьяных рож старшекласников. Никакого колективного распивания бутылки черт знает чего. Нанюхавшихся, обкурившихся тоже вроде незаметно. Интим-контактов в темных углах  и то пока не намечалось.
    Учительница несколько отошла душой и, присев у самого входа, чтобы сразу же среагировать на пепристойного поесетителя, начала следить за культурным мероприятием.
    все шло как всегда. Ребятки прыгают, вертятся, машут руками, повизгивают- танцуют. Кое-кто даже парами!
    Асариня слегка расслабилась. Ее даже перестал пугать этот ужасный гром и грохот, под который резвились дети.
    Но... "Не все коту масленица"- сказала бы Анна Поликарповна, если бы и она оказалась в эпицентре этого культмассового мероприятия.
    Короче говоря, учительница Асариня, потеряв бдительность, упустила начало назревающего скандала.
    А скандал, между прочим, был старый как мир. Две дамы, Марта Мушиня из 7-ого "а" и Лига Сенча из 7-ого "б", не поделили мальчика.
    Надо признаться: мальчиков на школьную дисене приходит мало. тем более- к "малолеткам". Чаще всего их туда приходится туда затаскивать силком или, посулив чего-нибудь "такого". Бутылку пива, к примеру, или много жвачки.
    Зато нет ничего более престижного, чем войти в широко распахзнутые двери танцзала в сопровождении собственного кавалера. Войти с высоко поднятой головой и гордым видом. Так появляются на балу уважающие себя дамы, награждая презрительной усмешкой неуважающих. То есть. тех, кто не сумел обзавестись кавалером.
    Лига сделала все, чтобы продемонстрировать здесь свою элитарность. Подумаешь, две банки пива и пачка "Голливуда"! Любовь требует жертв.
    Она вошла на этот бал, как принцесса. "Принц" был подталкиваем вперед так искусно, что никто и не заметил, как он поначалу слегка упирался. все было окей!
    Лига со своим кавалером под звуки крутого немецкого рэпа пыталась изображать нечто вроде вальса. Кружась и подпрыгивая, она не забывала бросать торжетсвующие взгляды на дам, которые делали примерно то же самое, но в одиночку.
    Первой не выдержада Марта, закадычная Лигина врагиня. На дерзкие взгляды Лиги она стала отвечать мерзкими гримасами и похабными жестами. Но вскоре ей и уэтого показалось мало. Марта то и дело исхитрялась то толкнуть свою "закадычную", то наступить ей на ногу. Лига поначалу терпела, но прежнее торжество с ее лица исчезло. К тому же, куда-то затерялся купленный мальчик.
    А Марта не унималась. Громко и почти без акцента он выразилась на негосударственном языке, указывая при этом на принадлежность Лиги к древней и хорошо оплачиваемой профессии. Лига на этот раз тоже не растерялась и ответила в том смысле, что она эту Марту...
    В общем, ответ этот наводил на мысль об ее явно лесбийских наклонностях.
    Вокруг разгневанных дам уже столпились зрители. Танцы забылись. Начиналось "кино"...
    Именноэтот момент и проворонила учительница Асариня. тут бы ей вмешаться- налететь, как полагается ответственному за "культуральность" мероприятия, да вышвырнуть скандалисток. Одну через парадный, другую- через черный ход. Локализовать конфликт при самом его зарождении. именно так всегда поступали бравые учителя-мужчины.
    Не без потерь, конечно. Бывало- и синяк под глазом, и легкая потеря памяти, и укус за ухо... Дичене есть дисене. Или- на войне как на войне, как сказала бы Анна Поликарповна. Зато порядок был!
    А здесь- нате вам! Учительница Асариня, явно не закаленная в таких делах женщина, очень скоро впала в состояние полной пришибленности, близкое к коматозному. Приоткрыв рот, она полулежала на своем мягком стульчике, приговаривая время от времени: "Дети, ну как же так можно! Неужели ва мне стыдно? Вы же девочки..."
    На ее бормотание никто уже не обращал внимания, потому что "кино" закрутилось на полные обороты.
    Марта, взвизгнув "Ки-яй!", подпрыгнула, выбросив правую ногу, нацеленную в физиономию Лиги. Но почему-то не дотянулась. Хотя это простительно: посещать кружок каратистов она начала всего две недели назад.
    Зато Лига, не обученная никаким боевым искусствам, по-простому и уж совсем как-то по-домашнему вцепилась своей врагине в волосы. Вцепилась, надо сказать, умело. "Разлучница" зашлась поросячьим визгом.
    И вот как раз в этот момент земессарг Антиньш попробовал в первый раз отклеиться от печки, к которой его притичнули еще в самом начале бала. Антиньш, как и учительница асариня, еще не имел опыта в подобных разборках. Он и в земессаргах-то без году неделя. У него и пистолета даже нет. До сих пор его обязанности сводились к одному. Антиньш. прохаживаясь по залу (если, конечно, позволяла обстановка) и ни к кому особенно не обращаясь, даже не глядя ни на кого, произносил одну и ту же фразу: "Tu man to splavibu ar semuskam nesataisi!". Что в переводе с корявого латышского на корявый русский примерно означает "Посплевываешься ты у меня семечками!"
    А вот теперь настал вроде бы звездный час нашего Антиньша. Будь пистолет или автомат, он бы мог, конечно, пальнуть. Хоть в потолок. И это было бы куда легче, чем пробираться сейчас через толпу и навести порядок. Ну не мог он, бедняга, даже сдвинуться с места. ни он, ни Асариня.
    А Марта, позабыв на время едва приобретенные навыки восточных единоборств и потеряв енсколько клочьев волос, добралась-таки до личика своей обидчицы. Добралась ногтями, отточенными, как финские ножи.
    Зрители с воплями продвигались к арене боевых действий. Каждый старался занять метсчко поудобнее- чтобы не пропустить подробностей. Особенно засуетились задние рялы, которым не было видно. они-то и рпессовали передних, толкали их все дальше и дальше и затолкали наконец до той точки, с которой дальнейшее толкание становилась крайне опасным. В любой момент модно было схлопотать ни за что ни про что от вошедших в раж "бандиток".
    Именно этим уголовным словом честил их вов есь голос перенесенный толпой через зал и прижатый к другой печке Антиньш.
    "Передние", быстро среагировав на грозящую опасность, собрались с силами и мощнум броском откинули задних к стенке. Задним это как-то не очень понравилась. Издав боевой клич они кинулись бить передних. Начиналось другое кино...
    Вот с этих-то пор госпожа асариня пьет запоем валерьянку, глотает тазепам и еще какую-то гадость. Встречаясь со мной не по-учительски, а по-соседски, она говорит: "Знаешь, что-то ОНИ (этов сегда означает одно- школьное руководство) против меня замышляют. Я видела дурной сон..."

     Вверх

Глава 4, короткая и без названия.

    Вот Айночка сует Бените раскрашенную тетрадь. Тетрадь эта мне хорошо знакома. А с Айночкой мы вроде бы подруги. Она мне в наследство досталась- как лучшая подруга моей бывшей лучшей подруги, которая живет теперь в Риге и учится в русской школе. она не такая ассимилянтка, как я.
    Айночку я заню дано. помню, как сырым осенним вечером девяностого года она с пылающим взором донимала меня своим внезапно проснувшимся патриотизмо.
    - Ты знаешь, как при Карлисе Улманисе жили? (прим.- Карлис Улманис- латвийский диктатор  в 1934-1940 гг.) Во как жили!!! Всего навалом! Все, понимаешь, все- вот с такими ходили!- при этом Айночка делала широкий жест вокруг того необъятного пространства, которое она в минуты романтических взлетов называла талией.- А жрали как! Один бекон жрали! Вот подожди немного, станет Латвия свободной- сама увидишь!
    В общем-то Айночка зря все это сырым осенним вечером говорила и тем более по-русски. К ее речам бдительно прислушивалась моя тетя дуся, член КПСС с 1964 года. До пенсии тетя Дуся в поте лица преподавала историю этой самой КПСС.
    - Бекон жрали?- прохрипела она сорванным на идеологической работе голосом.- А безработица? А политзаключенные? Да тебя еще на свете не было, когда мы эту Латвию строили. Города возводили, культуру поднимали... Ишь пузо отрастила!- клокотала она вслед уносившей ноги Айночке.- Чтоб я у тебя этой националистки больше не видела!- приказала мне тетя Дуся.
    Но с Айночкой мы не раздружились. Через неделю она дала мне почитать свое сочинение под нащванием "Моя мечта". Там говорилось о том, что ее гланая мечта- это увилеть наконец любимую Латвию свободной и независимой. все очень красиво было написано.
    А разрисованная тетрадка появилась у Айночки совсем недавно, вскоре после того, как наша классная руководительница госпожа Лаува предложила откровенно заполнить одну анкету. теперь это очень модно- вытаскивать из человека признания в чем угодно. Госпоже Лауве было угодно. чтобы я честно призналась, есть ли у меня самосознание, чувство юмора, нравлюсь ли я сама себе. она также хотела узнать, ощущаю ли я потребность духовного роста.
    Думаю, мои ответы ее устроили, потому что я всюду написала: да, конечно, да, ощущаю...
    Ращукрашенная тетрадь Айночки тоже называлась "Анкета". Написано это ыбло по-латышски, по-русски и по-английски- огромными желтыми буквами. Очевидно, предполагалось, что вопросы, заключенные в тетради, имеют всемирно глобальное значение и должны всколыхнуть и заставить задуматься добрую половину человечества.
    Было из, правда, не очень много, всего сорок восемь. но отвечать требовалось как обычно: прямо и без вранья. "Какой мальчик (девочка) тебе нравится?", "У тебя с ней (с ним) что-нибудь было?", "Как ты думаешь. я хорошая подруга?", "Кто круче, Ван Дамм или Сталлоне?", "Кто из учителей тебе нравится?", "Кто из них самый сексапильный?", "У тебя есть враги?", "Что такое интимные отношения?", "О чем ты мечтаешь ночью?", "Тебе нравится наш президент?", "Тебе нравится Марис Гринблатс?" (прим.- Марис Гринблатс в то время- премьер-министр), "Ты любишь ночью сосать шоколадку?", "Какую еду ты кладешь под подушку?", "Тебе хочется чего-то такого, что сама не знаешь чего?", "Ты хочешь, чтобы у тебя был богатый любовник?", "Тебе нравлюсь я?"...
    Не знаю как Бенита (скорее всего пошлет милую Айночку куда подальше), но я свою подругу не подвела.
    Постаралась. Одно перечисление съестных припасов у меня под подушкой заняло полстраницы. На первом месте, разумеется, был шматок сала. Не преминула я также сознаться и в своей тайной любви к Марису Гринблатсу. Труднее всего оказалось с сексапильностью учителей. Слегка покривив душой я назвала моего бывшего классного руководителя с вечно потупленным взором...
    А насчет Бениты я ошиблась. Достает ручку. Задумалась. Пишет...

Вверх

Глава 5. Те же и Василий Иванович

    Помните дисене?
    Так вот. С той ужасной ночи дежурившая там учительница Асариня так и не очухалась.
    "Мальчики кровавые в глазах", "рад бежать, да некуда..." все это- семечки. Обыкновенный бред обыкновенного царя-ирода. Пушкин выдумал.
    А вот девочки с разбитыми в кровь личиками, вопли школьной толпы в танцевальном зале, стенания избиваемых и попираемых ногами- это реальность. Здесь все точно. Бежатьтогда бедной учительнице Асарине и впрямь было некуда, потому как она и земессарг Антиньш оказались натурально припертыми к стенке. Вы же помните...
    Все вынесла учительница Асариня. Все! Только вот потом...
    В общем, результаты пережитого стресса, как говорят медики, не замедлили сказаться. Вздрагивать стала учительница Асариня. Часто. Глаза стала закатывать, В классе галдеж- она войти боится. Стоит за дверью и что-то быстро-быстро шепчет.
    Я сама видела.
    Чуть что- слезы на глазах, таблетка под язык. И еще она руками стала часто отмахиваться. Чур, мол, чур!..
    Наш Жоржик-поганец даже пари заключать пробовал- сколько раз на уроке химии Асариня чего-нибудь такое выкинет. Речь шла о полной отключке...
    Но случилось это не на уроке, а дома. Выходит как-то моя соседка на крыльцо, замирает на месте и тут же, безо всякой паузы, плюхается в обморок.
    Нет, нет, не подумайте ничего плохого. Все нормально- повод был, был. Еще какой!
    Дело в том, что не крыльце стояла большая коробка, а на ней красивая такая надпись: "Нашей дорогой учительнице от любящих ее учеников в день именин!"
    И совершенно ясно, что первой реакцией "дорогой учительницы" (да и не только ее- сами знaете, в какие временя живем) могло быть только одно- "Бомба!"
    Вот она и вырубилась- хорошо и надолго. И неизвестно, сколько бы она так провалялась, если б не моя вездесущая тетя Дуся, бывшая учительница истории КПСС. Она как раз решила зайти к соседке на кофеек с ванильными сухариками. За сухариками я была послана еще вчера. Посидеть хотелось тете Дусе, покалякать, поинтересоваться между прочим, собирается ли соседка ставить подпись под альтернативным законом о гражданстве. А тут- такое! Ужас просто. Но Дуся не растерялась. Сделала страдалице искусственное дыхание, кликнула мальчишку во дворе- втащили Асариню в дом. Там Дуся дала соседке нюхнуть паленого спирту "Рояль" и напоила ее валерьянкой с аспирином "Упса". Откачала, в общем.
    Едва придя в себя, учительница спросила трагическим шепотом:
    - Саперов вызвали?
    Тетя Дуся в ответ только вытаращила глаза.
    Тогда учительница Асариня, поминутно озираясь по сторонам, принялась торопливо объяснять, что отечество (по крайней мере- наш двор) в смертельной опасности. У нее на крыльце лежит атомная бомба, в кустах сидят террористы, на груше притаился снайпер, и вообще никто ее не любит.
    Тетя Дуся не растерялась и тут.
    - Надо собаку!- уверенно сказала она.
    Здесь настала очередь учительницы Асарини таращить глаза.
    - Если бомба или еще что- надо собаку!- твердила тетя Дуся.- вы что, телевизор не смотрите?!
    - Собаку так собаку,- обреченно согласилась учительница.- Что же делать, если в нашем селе нет даже саперов.
    - Не все так просто,- усмехнулась тетя Дуся.- С одной стороны, собака нужна, но с другой стороны- далеко не всякая. Какой-нибудь таксой здесь не отделаешься. Настоящего пса надо. Бывалого.
    - Овчарку?
    - Можно, конечно... Но лучше что-нибудь такое...- тетя Дуся замялась, не умея описать, какое это такое.
    - Ризеншнауцерское?- неуверенно подсказала Асариня.
    -Точно!
    -Такое есть у Анны Поликарповны!
    У бывшей учительницы, а ныне образцово-показательного дворника Анны Поликарповны действительно была собака. Помесь бульдога и пекинеса, упорно называемая ризеншнауцером. Когда Поликарповну спрашивали, почему- та с присущей ей любовью к фольклору лукаво отвечала: "Доброе слово и кошке приятно".
    Ее "шнауцера" (по имени, кстати, Чапай) знает весь наш поселок. У этого "ассимилянта" (к кому примазался!) есть одна поразительная особенность. Он умудряется не только проникать в школу на любой урок, но и вообще не каждое более-менее значительное мероприятие ("пасакумс"). Я думаю, Чапай без этих пасакумсов и месяца бы не протянул. Как моя тетя Дуся без разговоров о правах граждан, вернее, неграждан.
    Обычно Чапай ведет себя во время мероприятия довольно культурно. Сидит где-нибудь в проходе, склонив набок голову, и облизывется.
    Скандал начинается лишь тогда, когда на трибуну выходит бывший председатель колхоза (ныне АО) господин Рунцис. Я о нем как-то уже рассказывала. Это он продавал с молотка колхозную технику, предворительно залеженную в несколько банков. Это с ним судится сейчас местная дума, пытаюсь взыскать долг в размере 30000 латов(прим. -около 55000 долларов) за отопление.
    Так вот- стоит этому Рунцису показаться на трибуне, как Чапай начинает громко и неприлично гавкать. А потом- выть, жалобно-жалобно, словно вкладчик банка "Балтия" (прим.- банк "Балтия"- первый крупный банк, обанкротившийся в Латвии).
    Анна Поликарповна в таких случаях всегда говорит: "Устами младенца глаголет истина".
    На борьбу с Чапаем не раз бросали группу молодых земессаргов во главе с Антиньшем, но Чапай, побегав нменого по залу, всегда уходил сам. Он был горд и неуловим, как его легендарный тезка Василий Иванович.
    Вот за этим-то Чапаем и бросилась тетя Дуся, оставив Асариню сторожить бомбу.
    - Спасайте, Анна Поликарповна, выручайте, коллега, у нас там во дворе бомба, знаете ли. Вся надежда на вашего пса.
    - Я своего Чапаеньку к бомбам и близко не подпускаю. Бомб много, а Чапаенька у меня один.- А потом, совсем уж не к месту, добавила.- Что посеешь, то и пожнешь.
    - Анна Поликарповна!- продолжала закаленная в дискуссиях дуся.- Ну что вы с ним как с ребенком! Он же коня на ходу остановит. В горящую избу войдет. Что ему какая-то бомба! Случай-то какой, а? Чапай снов ринется в бой, а? Ведь ему орден дадут! Вы спросите, спросите у него- он хочет орден?
    В конце концов сопротивление учительницы-дворничихи было сломлено. Чапай в сопровождении хозяйки отпраился обезвреживать бомбу.
    - Нюх-то у него хоть хороший?- спросила по дороге тетя Дуся.- Не подведет?
    - Нюх как у собаки!- отрезала Поликарповна.
    Она как всегда оказалась права. Нюх у Чапая действительно оказался отменным. Бомбу Чапай учуял аж за десять метров. И ничто уже не могло остановить его на пути к подвигу. Он ринулся к коробке и. подвывая, принялся срывать крышку.
    Две бывшие учительницы и одна настоящая залегли при этом в дальних кустах.
    За минуту весь картон, скрывавший бомбу, был растерзан в клочья. А вместо бомбы предстал во всем своем великолепии давно не виданный в нашем дворе красавец-торт. Если бы Чапай умел читать, он обязательно прочел бы надпись из розового крема "Приятного аппетита!".
    Но этого он не умел, зато обожал жрать что попало, не разбирая вкуса. И он накинулся на это несчастный торт так, будто перед ним была баранья кость или что-то в этом роде.
    Выскочившие из кустов учительницы не могли оттащить его от этого упоительного занятия. Все втроем.
    Но когда Чапай заглатывал уже последний кусок, раздался измученный крик учительницы Асарини:
    - Боже! Что я наделала?! Бедный, бедный ризеншнауцер! Простите меня, госпожа Поликарповна!
    - За что?- опешила дворничиха.- Собачка покушала. Еще, правда, хочет. Вишь, облизывается. Не в коня корм, как говорится.
    - Боже! Неужели вы еще ничего не поняли? Ведь торт был отравлен! Меня, понимаете, меня хотели отравить собственные ученики. Вот до чего я дожила...
    - А может и не ученики,- многозначительно произнесла тетя Дуся.
    - Bы так думаете?!. Ну почему, почему меня никто не любит!- привычно запричитала Асариня.- О Чапаенька!..

Вверх

ДЕДУШКА МАЗАЙС И ЗАЙЦЫ

    Если глубокой ночью в наши двери начинают исступленно барабанить, уже никто не плюхается в обморок и не лезет под кровать. Ломик тети Дуси, презентованный ей ко Дню ангела знакомым пожарником, тоже продолжает мирно дремать под подушкой.
    Дуська уже не хватается за это грозное оружие и не становится в позу гладиатора. Она даже не просыпается. Как, впрочем, и наш верный сторожевой пес Ромео. Ромео, или Ромик,- подарок учительницы Асарини, и этим все сказано. Он- копия своей бывшей хозяйки: миролюбив, покорен, робок и застенчив. Несведущих вводит в заблуждение его внешность: мощный торс, "медвежья" шкура и породистая голова английского лорда. Но грозный вид мгновенно улетучивается, едва незнакомец открывает калитку. Ромео пылко бросается навстречу. Его восторгам нет предела. Радушие безгранично. Ромео любит всех, независимо от национальности, гражданства и занимаемой должности.
    На нем можно ездить, пахать, пить чай и спать, если нет надувного матраца. Людей, не умеющих ладить друг с другом и устанавливать дрбрососедские отношения, я бы непременно отправляла на выучку к нашему Ромику. Всем станет ясно: грызня ни к чему, а лаяться просто неприлично. Камень сам выпадет из-за пазухи, и человек уйдет от нашего Ромика широко улыбаясь- просветленный и с миром в сердце.
    Пока я так философствовала, задергались оконные рамы. Ночной гость не унимался.
    -Это уже чревато!- услышала я голос папы.- Никаких стекол не напасешься. Иду встречать!
    Проснувшаяся тетя Дуся скорее попривычке выхватила свой ломик, но тут же положила его обратно.
    "Наши топоры лежали до поры,"- пробормотала она невнятно, давая понять, что пора еще не наступила. А под нашими окнами разыгрывался очередной спектакль: все тот же. Премьера- да, она всех напугала. А Ромик так спрятался, что его потом и отыскать не могли. Зато теперь все знают: это не мафия, не пьяные полицейские или земессарги, не дядя Виестур, решивший устроить в нашем доме самосожжение... Это всего лишь дедушка Мазайс. У него- все те же проблемы. Да, вы правильно догадались: зайцы. Вообще-то они, конечно, кролики. Но у Мазайса- дело особое. Здесь все решил за него русский поэт Некрасов- певец скорби и печали. Заячьей- тоже.
    Он и не подозревал, сочиняя свою знаменитую поэму "Дед Мазай и зайцы", что когда-то, где-то в далекой Латвии у его зайцелюба появится такой достойный преемник.
    Когда наш Мазайс впервые услышал о Некрасове и его поэме (я постаралась передать ее как можно живописнее), он как-то мало обрадовался. Даже расшумелся: знаем, мол, мы этих русских, попили нашей кровушки. Сидели бы у себя в России вместе со своими зайцами.
    А потом вдруг подобрел. До него не сразу дошло, что Некрасов- человек великий. И очень знаменитый. Почти как генерал Балодис. Может и в люди вывести. Мазайс целую легенду сочинил и рассказывал всем желающим: будто бы господин Некрасов в былые времена захаживал к нему после охоты. Выставит, бывало, бутылку и все расспрашивает, расспрашивает. Целую поэму потом про него, Мазайса, написал. Прославил, можно сказать. Добрый человек, душевный, хоть и русский...
    Временные несоответствия при этом старика Мазайса нисколько не смущали. Да и уличать его,по правде говоря, было некому. И не к чему. Я, например, всегда поддакивала. Это неважно, что Некрасов из латышского дедушки Мазайса никакого героя не делал и сделать не мог, даже если бы очень захотел. Мазайс сам сделался. Он у нас такой: кем хочешь сделается. Вернее- кем надо.
    Но обэтом после. Сейчас тары-бары уже некогда разврдить. Сейчас- беда! Стихийное бедствие, можно сказать. Зайцы-то на самом деле тонут. У дедушки Мазайса на огородике небольшая ферма: восемь зайцев (то бишь кроликов) и коза Доротея. Козу Мазайс держит на верандочке, а зайцев- во дворе. А через двор проходит водопровод. Очень древний. "Сработанный еще рабами Рима". Наверняка историческая достопримечательность, памятник старины. Но Думе на это плевать. Она и новые трубы чинить не успевает. На равнодушие и безкультурье водопровод-памятник отвечает злобной местью. И вспышки ее происходят довольно часто. Когда "прорывает", дворик дедушки Мазайса за считанные минуты превращается в озеро и являет собоюкартину, знакомую нам с младенчества по детским книжкам Некрасова. Сам Мазайс, верный своему русскому собрату, действует соответственно. Живет, можно сказать, в заданном ему другом Некрасовым литературном образе. Нет только лодки. Он шлепает (летом в трусах, а зимой- в кальсонах) по бурлящему озеру и вылавливает за уши своих непутевых зайцев. Потом грузит их в мешок и бежит к нам- барабанить в дверь. Время суток, как вы уже убедились, значение не имеет. Но нам как-то больше нравится , если это происходит днем или хотя бы утром. Зайцев Мазайса в конце концов расселяют в клетки с нашими кроликами. Там их встречают с подлинным русским гостеприимством.Зайцы Мазайса довольны: едят-пьют что дадут. Как и всякие беженцы.

х х х

Дедушка Мазайс- гордость и реликвия нашегог поселка. Как и его водопровод. Его портрет (Мазайса, а не водопровода) висит в вестибюле местной Думы (бывшего сельсовета). Висит так долго, что за это время я могла бы успеть дважды родиться и дважды сделаться ассимилянткой.Дело в том, что дедушка Мазайс- народный герой и наш спаситель. Мне кажется, что быть спасителем ему суждено свыше. Яркий пример тому- зайцы. Но начинал он с людей,освобождая их от захватчиков и оккупантов. Есть, правда, одна закавыка. Впослевоенную сумятицу "где надо" с дедушкой Мазайсом разобрались не до конца. Так, собственно, и не выяснилось, каких захватчиков изгонял он из наших родимых мест. Какую такую нечисть разил огнем и мечом: гитлеровскую или сталинскую. Сам Мазайс уточнять не стремился: вероятно, из скромности.Соседи тоже тогда помалкивали и стучать сомневались. Мало ли что. Сами разили.
    С тех пор и повадились дедушку Мазайса сажать и сажать. А также- вешать. Не подумайте чего плохого: сажали его в Почетный президиум, а вешали на стенд под заголовком "Они сражались за нашу свободу".
    Дед как быпоступил на работу. "Ветеран Великой Отечественной войны", "освободитель","почетный гость"- такие были у него должности.В "красные" дни трудиться приходилось не покладая рук. Вернее- не закрывая рта. Дед был нарасхват- в клубе, школе, потребобществе и даже детском саду.Мазайса вкусно кормили, поили водкой, вешли на него красные галстуки, комсомольские значки и какие-то вымпелы. Беда в том, что в нашей округе был явный недобор по части местных народных героев.Так и не докопались, кто же еще, кроме дедушки Мазайса, освобождал от врегов родной поселок. Все попадались какие-то чужаки: из Москвы, Смоленска,  Борисполя, Полтавы или Мурманска. В светлый День победы, со слезами на глазах,они приезжали к нам. Звеня орденами, ходили на братские могилы, а вечером обильно ужинали со спасенными аборигенами. То и дело чокались с дедушкой Мазайсом. И очень душевно распевали "Катюшу" и "Темную ночь".
    На другой день они уезжали, а дедушка Мазайс оставался на своем неизменном посту. При своей постоянной должности "Борец за наше счастье". Такова история портрета дедушки Мазайса в вестибюле местной Думы.
    Но ничего постоянного в этом мире не бывает. Жизнь и вправду полна неожиданностей. Сегодня ты герой и уважаемый всем человек, а завтра, каклюбит повторять земессарг Антиньш "tavas bikses valka kads cits" (твои штаны ность кто-то другой).
    О нет, дедушку Мазайса сего прекрасной должности никто не смещал!Более того- он делал на ней все новые и новые успехи. Однако удар был нанесен. Подлый, из-за угла, можно сказать.
    - Кто осмелился?!-спросите вы.
    И я отвечу: не кто, а что. Врагом оказался собственный голос героя. Этот неподражаемый по внушительности и многообразию нюансов бас: никто не мог понять, как такая иерихонская труба умещается в столь щуплом и несколько вертлявом человечке Но было.Было, черт возьми. Еще как умещалась. До той памятной встречи ветеранов с с работниками потребобщества. Боевые "сто грамм" почти без остановки гуляли по кругу "Бойцы поминали минувшие дни..."Тут дедушка Мазайс, в порыве какой-то нездешней удали,и тяпнул вместо рюмки водки- стакан уксуса.
    "Безумству храбрых поем мы песню..."
    С тех пор страстные патриотические речи Мазайса стали выглядеть так, будто ихисполняют на милицейском свистке. На глазах снижался сам пафос подвигов, совершенных героем во имя свободы латышского народа. В самый неподходящий момент кто-то уже не выдарживал и начинал давиться от хохота.
    Тогда дедушку Мазайса перебросили на другой фронт. Он начал водить по местам боевой славы "красных следопытов". И местных, и заезжих. Он стал "живой исторической памятью"-рассказывала мне тетя Дуся. И был великолепен.
    - Вот! Здесь! Как сейчас вижу!- свистел Мазайс.- Наши окопы! Блиндаж! Здесь мы залегли! А враг- во-о-он- в лесочке. Мы ка-а-ак шарахнем! И все, и все...
    Менялись лесочки, полянки,окопчики, блиндажи, высотки. Не менялорсь одно- былинный свист дедушки Мазайса. Он обладал уникальной способностью- в любом овраге, в любом буреломе обнаруживать места своих былых сражений.
    - Во-во!Сюда! Как сейчас помню!..
    Мазайс очень любил эту свою работу. Живая, с молодежью, на свежем воздухе ивродебы научная. К нему приезжали консультироваться из военкомата. И даже из музея. Дед помогал рисовать схемы наступлений и прорывов.
    Так все текло. И, конечно, изменялось. И доизменялось до такой степени, что в одно прекрасное утро мы проснулись совсем в другой стране- свободной, независимой и как бы помолодевшей
    Ладно, с этим все ясно. Страна, допустим, другая. Но... соседи? Вот ведь они все! Но им от тебя, ни тебе от них деваться некуда.
    Ан нет. В первый раз дедушка Мазайсне ответил на мое "labdien""(" добрый день") в тот назабываемый день, когда латышский язык обогатился словечком "мигрис" (мигрант, то бишь). Про тупых и наглых мигрисов показывали юморески и шаржи. Их клеймили "Атмода" и "Лабвакарс". По радио исходил желчьюи праведным гневом диктор Табунс, вчершний соловей первомайских и октябрьских демонстраций...
    Если меня спросить о наиболее сильном детском потрясении, я отвечу без колебаний: это благая весть о том, что вся наша семья- "мигрисы". И я сама- тоже, хоть и родилась в Риге. Тогда я еще не знала, что придет пора "оккупантов". И что это не какие-нибудь захватчики, с которыми так храбро сражался дедушка Мазайс, а снова мы- мама, папа,тетя Дуся,я...
    Я никогда не забуду, как дедушка Мазайс, всегда такой вежливый и радушный, зыркнул на меня с какой-то непонятной злостью и прошел мимо, не ответив на мое "labdien". Я впервые в жизни увидела, как разительно могут преображаться знакомые тебе люди. Вчера- друг семьи и душка, а сегодня-зверь зверем. Будто ты у него дом спалил или огород вытоптал.
    К счастью,таких оказалось очень немного. Самое забавное, что среди них очутился "советский из советских" дед Мазайс. Впопыхах и как всегда суетливо кинулся он ковать новый образ- делаться героем нашего времени. Бегал на митинги с плакатиками "Русские, убирайтесь вон!" и "Латвия для латышей!", самозабвенно взявшись за руки с литовцем и эстонцем, раскачивался в"балтийской цепочке",мерз на баррикадах, разучился понимать по-русски, учавствовал в бдениях возле советских воинских частей. В общем- бузил по-страшному. На всю катушку.
    А тут-и подарок судьбы!Раскрылась наконец главная тайна жизни дедушки Мазайса. то, до чего не могли докопаться советские чекисты, наконец обнаружилось само собой и засверкало горделивым победным пламенем. Бывшие товарищи по оружию клятвенно заверили подросшее молодое поколение нашего поселка: и они сами, и дедушка Мазайс не щадя жизни своей сражались против самого коварного врага латышского народа- русских оккупантов. "Национальный партизан" дедушка Мазайс со многими из них уже свел счеты. Не со всеми, конечно. Но еще есть время.
    Теперь он уже не скрывал, сколько пришлось ему перетерпеть и перестрадать, выступая в роли советского патриота, чтобы дождаться нынешних счастливых дней. Наиболее доверчивым он даже намекал на то, что, внедрившись в логово врага, он выполнял тайное задание могучей организации под названием "Daugavas vanagi". Триумфальное шествие "борца за свободу" набирало темп. Но у любого взлета есть какая-то наивысшая точка, с которой начинается падение. Понаблюдайте за фонтаном-и вы все поймете.
    Однажды, выйдя из дома, я обнаружила совершенно идиллическую картину. тетя Дуся и дедушка Мазайсстояли возле щита с почтовыми ящиками и... мирно беседовали. В рукаху Мазайса была "Diena". У Дуси- "Диена". И это было единственное, что их разделяло. Завидев меня, дедушка Мазайс первым сказал "labdien" и поинтересовался, как моя молодая жизнь. Я сказала, что очень хорошо, только учеба замучила.
    - Во-во!- просвистел Мазайс.- И я говорю. Сами своихдетей в заграницах обучают, в "мерседесах"катаются, а простой человек с голоду-холоду подыхает. Разве ж это страна? Бардак это! Во обнаглели! Вчера встреча с депутатом была. "Вы, говорит, сами виноваты. Вы нассами выбрали". А я ему так: "Если я виноват, почему тогда меня в суд не вызывают, а? Почему в тюрьму не сажают?.."
    От такиз разговоров мне уже тошно И скучно. Я знаю наперед: если встречаются взрослые, через пять минут они уже начинают ругать всех подряд- депутатов, министров, чиновников, полицейских, таможенников, банкиров, воров, проституцию...
    Все это уже надоело до чертиков. Будто ни о чем другом поговорить нельзя.
    Но сейчас я стою разинув рот и, как какое-то откровение, слушаю деда Мазайса. Нет, не то, что он говорит (это я знаю уже наизусть), ато, что говорит это ОН! Причем- на чистом русском языке.
    Боже, что же это опять случилось?
Вверх

АМЕРИКАНА
Американочка-то наша- тю-тю! Слиняла. Даже "бай" не сказала. Вообще-то все эти и6ностранки, которых присылает в нашу школу фонд Сороса, какие-то ненастоящие. Я не о ментальности- здесь все у них как надо. За версту видно. Но вот- хилые, незакаленные, что ли. Хотя и в смысле подвижных игр, спорта, пробежечек разных- все у них ок. А как доходит до правтической жизни в условиях отдельно взятого латышского поселочка- просто беда. Не тянут. Взять хотя бы прошлогоднюю австралийку, она у нас тоже английский преподавала...
    В первом полугодии она сломала ногу. Во втором руку. А под Рождество так грохнулась, что сотрясение мозга схлопотала.
    - Как это? Как это!- все удивлялась.- Когда есть дорожки, а на них есть лед, надо же песочком! Как можно без песочка?
   Ей сказали, что очень даже можно. А кто-то даже попробовал интеллигентно пошутить "Такие, мол, у нас нэшнл традишн. Мы, знаете ли, без песочку привыкшие".
   - Оу, йес, йес!- понимающе кивала австралийка.- Ай лайк нэшнл традишн вери мач.
   Но как бы она их не лайкала и не лавала, приспособиться к ним все-таки не могла. Не было в ней ассимилянтской жилки.
   - В гостях хорошо, а дома-то, поди, лучше!- частенько вздыхала учительница-дворничиха Анна Поликарповна, помогая австралийке встать на ноги, пока та одну из них не сломала.- Говорила ж я тебе, кнопочки надо в сапожки втыкать. Кнопочки. И голову не задирай- смотри куда идешь. А то скачешь, как по своим прериям.
   - У них нет прерий!- проквакал сердито учитель географии Криевс, оказавшийся рядом.
   - А что же тогда у них есть?- искренне заинтересовалась Поликарповна.
   - Есть Большая Песчаная Пустыня, Большая Пустыня Виктория, Пустыня Гибсона, Пустыня Симпсон...
   Криевс никогда не может стерпеть географическую несправедливость. Любую другую- да (разве справедливо примерять на его уроке новую блузочку или играть в мяч?), но географическую- никогда. Боже, как он тогда становится взволнован!
   Расстраивается буквально по пустякам. Стоит спутать какую-нибудь Нигерию с ниггером- он весь день печален.
   Впрочем, я отвлеклась от темы. Хотя, если подумать хорошенько, все темы друг с другом накрепко связаны и даже друг из друга вытекают. Американка, допустим, которая нас покинула только что, вытекает из австралийки, которая улетела почти год назад.
   Споры о том, почему драпанула наша юная техаска, не прекращаются до сих пор. Бенита утверждает, что ее доконала кока-кола местного производства. Но, по-моему, это совершеннейшая чушь. Наша Бриджит, или Джитка (иначе мы ее не называли), могла пить кока-колу любого производства в любое время и в любых количествах. Никакое качество ее вообще не волновало. Кроме качества наших знаний. Но об этом после. Так что кокакольная версия улета Джитки отпадает. А вот Эджа-Бегемот утверждает, что она слиняла из-за Терминатора. Терминатор (в миру- Элза Шориня)- моя бывшая учительница латышского языка в моем бывшем русском классе. Примечательна тем, что ни одного человека говорить по-латышски не выучила, потому что разговаривал на нем весьма свободно почти весь наш класс. А на тех двоих, что не разговаривали, она просто не обращала внимания.
   В советское время Терминатор имела почетное звание: она была Заслуженной учительницей Латвийской ССР. В несоветское- почету не убавилось, потому что у нее всегда были прекрасные показатели по знаниям латышского. Вы уже знаете, почему. Лично меня она научила лишь одному: приставка- приедеклис, суффикс- пиедеклис. Она всех этому почему-то учила. И все это твердо знали. Даже те двое.
   У Терминатора еще моя мама училась. Она тоже знала, что такое "пиедеклис" и "приедеклис", но первые свои латышские фразы произнесла не так уж давно- когда начались эти экзамены на категорию... Тогда пришлось взять репетитора.
   По рассказам мамы, у Шорини кроме "приедеклиса" и "пиедеклиса", были еще две линии в жизни, два главных увлечения: она могла часами рассказывать, каким прекрасным человеком была мамуля Ленина (за особые педегогические заслыги Элза Шориня побывала в сове время на родине Ильича в Ульяновске), и еще она, как никто другой из учителей, могла выбить правду у какого-нибудь Артурса или Серьежи, каким это образом он чуточку украл с витрины универмага маленький автомобильчик и куда он эту покражу чуть-чуть запрятал.
   Эджа-Бегемот, думаю, был прав. Нашу Джитку достала Терминатор. С ее-то опытом- и не достать какую-то девчонку из Техаса. Смешно...
    А беда была в том, что наш английский кабинет находился прямо над кабинетом, где штудровались "пиедекли" и "приедекли". И еще похлеще: у Джитки оказалась своя метода, в которую мы сразу и не врубились, а когда врубились, остановиться было уже невозможно.
   - Do whatever you want! (делайте что хотите!),- это было первое, чем она нас ошарашила. Как так? Что такое? Школа для нас как раз то место, где категорически запрещено делать, что хочется. Потому она и школа. Велят идти к доске- идешь к доске. Велят: пиши сочинение- пишешь. Велят: шагом марш- значит, шагом марш. А тут нате вам: делай чито хочешь. Так что глядим мы на Джитку с тупыми физиономиями, а она на нас- с полным недоумением: че, мол, я такого ляпнула и чего тут непонятного. В общем, ситуэйшн "моя твоя не понимай". Видно, разность ментальности сказывается. А чужой менталитет, как сказала бы Анна Поликарповна,- потемки.
    Но Джитка она и есть Джитка. Не зря ее к нам из самой Америки прислали. Настоящая техасская герла: коня на скаку остановит и все такое.
   Потемки кончились мигом. Джитка вся вскинулась, раскарснелась и затараторила мелкой дробью:
   - You can do whatever you want- run, sing, jump, play football. basketball. Do you like basketball?- спросила она у Жоржика, который, как всегда, занимался одним из тех немногих дел, ради которых ходил в школу- перекатывал под партой баскетбольный мяч.- Let`s play together!
   И, завопив "яба-даба-ду!", Джитка цопнцла мяч и принялась выделывать с ним кренделя. Тут и Жоржик поначалу рот разинул. Но это только на минутку.
   - Робзя! Даешь географию!- заорал он и, лихо подпрыгивая, принялся отбивать у Джитки мяч.
   - Айн-цвай-полицай!- завизжали девочки. вклячаясь в любимую игру.
   Расслябляться таким образом давно привыкли- на уроках географа Криевса. Пошло и здесь. Эджа- Бегемот подскочил к Жоржику и дал ему пенделя. Бритый Микелис сделал Джитке подножку, вырвал мяч и дал им по кумполу Эдже. Но недолго радовался, потому что Жоржик незамедлительно выдал ему по чайнику, выхватил мяч и галантно вернул его Джитке. Эджа снова кинулся на Жоржика, но поскользнулся на чьем-то дневнике и упал. А когда падает Эджа-Бегемот, это вам не хухры-мухры: столы трясутся, окна дребезжат, пол качается...
    Не успел Эджа подняться (впрочем, поднимался он минут пять), как дверь класса распахнулась, и на пороге возникла Терминатор. Глаза ее метали искры. Она задыхалась. От быстрого бега по лестнице и праведного гнева. Вся припорошенная чем-то вроде снежка, совершенно квадратная и огнедышащая- она являла собою нечто из фильмов ужасов.
   - Что?! Кто?! Чем?! Где?!- выталкивала она из себя, пытаясь отдышаться.- Где?! Ваша учительница?!.
   Тут надо сказать, что нашу Джитку, даром что ей 23 года и она магистр истории средних веков, все принимают за школьницу. Первые недели две ее на переменках даже за "хвост" дергали.
   Ну вот... Мы ждем, чтобы Джитка объявила терминатору, что она и есть учительница. А Джитка, несколько перепугавшись, пытается выяснить у нас, чего хочет и почему так сердится эта странная дама. Беда в том, что ни по-латышски, ни по-русски Джитка не знает ни слова. Потом, правда, кое-что выучила. Но это потом- а сейчааааааааас...
   Ну как ей объяснить, что в классе снизу из-за наших замечательных занятий полетела щтукатурка. Мы и слова-то такого не знаем.
   Терминатор, не дождавшись объяснений, хлопает дверью и бежит к директору- жаловаться. А я беру словарь и кое-как пытаюсь втолковать Джитке. что мы натворили.
   Вскоре всех нас посылают подметать класс Терминатора. Джитку от этого дела директор освободил: иностранка все-таки. Но она проявила характер- громко потребовала себе метлу.
   А меня подозвала к себе Терминатор. Она все еще тяжело и трагично дышала.
   - Боже мой, девочка! За какие грехи ты попала в этот бандитский класс!- и без всякого перехода очень ласково попросила:- Ты ведь мне поможешь организовать олимпиаду для русских? Поможешь? Мы должны блеснуть знанием латышского языка. Аккредитация на носу...
   - Блеснем,- успокоила я ее.- Всегда блистали...
Вверх

На начальную страницу


  1