Вот тут и появился в качестве примера посол Норвегии, который, по словам г-на Удовенко, за три года не только сам блестяще овладел украинским языком, не только отправил жену учиться в украинскую школу, а еще и обучил украинскому языку свою собаку. То есть теперь собака посла - овчарка по кличке Сержант - выполняет команды вместо русского на украинском. С точки зрения кинологии, логики в этом немного, ибо практически все команды как по-русски, так и по-украински с учетом близости языков, по сути, созвучны, не говоря уже о жестах и хозяйской интонации, которую любая собака уловит. А вот с точки зрения пропаганды, это да, пример сильный. Особенно для председателя парламентского комитета по правам человека, которым является все тот же господин Удовенко, противопоставляющий государственных служащих собаке. Пусть даже и норвежского посла. (Кстати, с точки зрения норвежского патриотизма абсолютно непонятно, почему собака представителя дипкорпуса страны, где государственными являются два варианта норвежского языка, до сих пор исполняла команды на языке совсем другого государства?)

Но по большому счету ничего смешного в этом нет. Ибо за всеми разговорами о дипломатической кинологии стоит нечто иное. То, что уже больше месяца в достаточно большой тревоге держит как русскоязычное население Львова, так и представителей иных национальных меньшинств на Украине. Напомню, что после смерти композитора Игоря Билозира, погибшего в результате драки, возникшей на почве песен и языка их исполнения, во Львове прошла волна националистических акций, приведших в том числе и к тому, что Львовский горсовет вынес на рассмотрение постановление депутата Ореста Друля "Об акустическом режиме города Львова". В первоначальном варианте этот документ предусматривал мораторий на исполнение вульгарных песен на русском языке в кафе, барах и ресторанах и соответствующие штрафные санкции за нарушение этого запрета. В окончательном варианте мораторий касается вообще вульгарных песен на любом иностранном языке. Хоть на иврите, хоть на санскрите. При этом речь идет о песнях, вульгарность которых не вызывает сомнений, то есть песнях с использованием нецензурных слов или таких, которые нарушают общественные нормы морали.

Интересно, но вульгарные украинские песни в проекте изначально не упоминались. То ли их вообще нет в природе и украинский - это язык ангелов, то ли дом мой, что хочу, то и ворочу. Кроме того, если ранее мораторий касался только баров, кафе и ресторанов, то теперь его действие распространяется и на общественный транспорт. Кстати, по информации киевского журналиста Дмитрия Джангирова, за время трехнедельного пребывания Игоря Билозира в реанимации на специально открытый счет для сбора средств на его лечение поступило всего 45 гривен (порядка 8 долларов США), в то время как на похороны пришло около 150 тысяч человек. Дмитрий Джангиров не исключает того, что ультранационалистам Игорь Билозир был нужен только мертвым. Что давало им в руки шанс на гребне похоронной волны набрать политические очки, тем более что в то время шла финальная подготовка к довыборам в Верховную Раду.

То, что происходило потом, полностью подтверждает версию киевского коллеги, включая и отмечание сорокового дня, который был ознаменован во Львове очередным всплеском антирусской истерики. Правда, народу за унсовцами, устроившими свои сороковины, шло немного, но то, с каким энтузиазмом люмпенизированные старики и старухи визжали "Смерть москалям!", показывало, что энтузиазм еще не иссяк. Не даст ему иссякнуть и внедрение депутатского акустического проекта, ибо, по мнению г-на Друля, наиболее действенной мерой для внедрения в жизнь данного постановления будет общественное мнение. По мнению же мэра Львова, помимо этого должен быть еще и создан некий орган, аналогичный художественным советам советского времени, который должен сам определять репертуар и отделять вульгарное от возвышенного. Причем как на русском, так и на всех остальных языках.

Правда, губернатор Львовской области Степан Сенчук после встречи с ван дер Стулом заявил, что Верховный комиссар ОБСЕ не имеет претензий к последним решениям Львовского областного совета, регулирующим функционирование языков в области, а антирусские и антисемитские лозунги, которые ван дер Стул успел увидеть на львовских улицах и был шокирован, по мнению губернатора, обычная провокация.