Несчастный случай бросил меня на ржавую больничную койку в переполненную палату с пятью такими же неходячими бедолагами.
Наступивший относительный покой позволил «прокрутить в голове» всё происходящее.
«Скорая помощь» долго не приезжала. Нашлись деньги на бензин, и к больнице меня подбросил «левак». Там с ходу содрали 1 гривну за бланк «истории болезни», уложили на каталку, повезли на рентген. Там и оставили отлёживаться в холодном коридоре и ждать, пока больницу вновь подключат к электросети после «веерного отключения».
Тут же строго спросили, почему я не закупил фотоплёнку, шприцы, обезболивающие препараты, перевязочные материалы. Хорошо, что в коридоре встретилась знакомая медичка. Поручилась за меня: «Как только семья больного узнает о травме - заплатит, а пока его можно обработать в долг».
Конвейер оказания помощи закрутился. Лекари споро впрыснули новокаин, сложили кости травмированной ноги, укатали в гипс.
Старшая сестра небрежно бросила на грудь перечень затраченных материалов, напомнила об их возврате, подсказала, где в больничной аптеке их можно приобрести. Набежала сумма, превышающая месячную пенсию моей жены.
В палате появилась сестра-хозяйка с «обедом» - жиденьким супчиком без хлеба и ложкой манной каши.
«Что же Вы хотите? У нас вот такое двухразовое питание. Иногда с хлебом. Чая не бывает, как и диет. Попробуйте накормить больного за 40-45 копеек в день (цена 300 г низкосортного чёрного хлеба - А.Г.)! Кстати, столовую посуду потрудитесь запросить из дома, как и постельное бельё с подушкой и своей больничной одеждой! А одеяло - вот Вам!»
И хозяйка набросила на меня драную, как будто простреленную дробью попону, именуемую одеялом, времён очаковских и покоренья Крыма.
Наступил вечер. Бледно-жёлтая лампочка изнуряюще засветилась на потолке, освещая путь хлынувших со всех щелей тараканов. Спёртый ядовитый воздух палаты стал очищаться струйками сквозняка из много лет не ремонтированного окна.
Но русский мужик к неудобствам привычен. Где-то через день-два наладился больничный быт, питание из семейного бюджета, и так до перевода домой долечиваться.
Районные лекари и медсёстры приходили на дом после оплаты в кассу 7 гривен за вызов, не считая отдельной суммы за лекарства и уколы.
С каким сожалением вспоминалась больница, медперсонал. Я много лет не наблюдал их в деле. Изменились здорово, несмотря на ту же белизну халатов...
Вот завотделением и его некоторые «полноставочные» коллеги. Трудятся, как пчёлки. Дежурят через день, выходных признавать некогда. Но уже освоили смежную профессию вышибал, напоминают, сколько и за что больному следует заплатить, отсылают к старшей сестре отделения, ставшей «переговорщицей».
Прежний медколлектив - не наблюдается. Часто звучат повышенные тона разговоров в кабинетах. Доктора без надобности тупеем не шевельнут по просьбе больного, медсестра не поправит постель лежачего - зовёт санитарку, которой и так некогда.
Заметен родившийся слой «новых медработников». Иначе не назовёшь «старшего клизматолога» - руководящую няню, лишь кричащую на санитарок и делящую 1,5-2 кг хлорной извести, определенных
на месяц.
Главврач, вынужденный стать завхозом, доставалой, обиралой, бюрократом, срывает свою злость на подчинённых по мелочам, нарывается на грубости практикующих врачей. Гоняет по больнице курящих и в душе с теплотой вспоминает о дружной профессиональной работе медиков в прошлом...
Большинство «новых медиков» - за проходной больницы. Некоторые охамели до цинизма, будто не помнят жизни при Советской власти. ...Вот шайка забредших в отделение учёных кандидатов с профессорами. Осматривают потенциальных клиентов под нож. Тут же рекомендуют квалифицированные операции за деньги в госклиниках.
А какой-то залётный областной анестезиолог лихо подскакивает к проходной то на трёхсотом «Мерсе», то на «Джипе» «по личным делам». За астрономические взятки с родственников его втихаря сняли с работы, якобы завели уголовное дело, а он лишь посмеивается.
Там же за воротами пасутся стада «частнопрактикующих» врачей, провизоров. Эта банда от медицины нацелена только на наживу. Куда до них чеховскому доктору Дымову!
Именно из их среды вышли купцы-людоеды, скупающие тысячами наших сирот и малюток на потребу Запада как «живые запчасти» да на утеху педофилов, мордующих русских детей до смерти. А про торговцев частями организмов бомжей, травмированных, но ещё живых, уже и киноленты снимают. Думаете, власть предержащие об этом ничего не знают? Так они же сами и организуют этот каннибализм! Посмотрите программы типа «Дети Украины (России)» etc. Сличите с редкими уголовными делами людоедов - одни и те же фигуранты в бумагах: кравчуковско-лаховские ельциноиды!
Но, конечно, в болоте лютой мерзости пока сохранены островки потомков Гиппократа. Они лечат иногда неплохо, но только за деньги. Многие - на оборудовании, что ранее было общенародным, бесплатным для граждан СССР.
Безденежным к ним дорожка заказана. Такие нуждающиеся лежали рядом со мной в нищей «муниципальной» больнице. Их череда проходила через наше ургентное (дежурное) отделение. Униженные, ограбленные до нитки трудяги, мои сограждане. Их «истории болезней» - обвинительный акт «новой медицине», звериному компрадорскому капитализму.
Несколько мужиков поступили с однотипными увечьями: потеря на самодельных пилорамах пальцев. Запускали станки не сами - нужда заставила: в холода, ввиду отключений газа, стали спешно переделывать отопительные котлы на топку дровами. Дровами, ибо в горном Донбассе уголь для отопления дорогой и дефицитный. Вот и валят посадки и режут всё, что раздобудут. При этом и калечатся. Навсегда лишаются своих профессий: шоферов, столяров, горняков, кузнецов, ещё и становятся нищими от «бесплатной медицины».
Были и другие пострадавшие. Вот горемыка дед Иван, 69-летний тщедушный мужичонка. Токарь инструментального завода, на котором проработал 20 лет. Дед жил в селе, недалеко от города. Когда-то его жена и сын держали неплохое хозяйство. Настали лихие времена. Семья запуталась с «паями на землю» и осталась без надела, а засуха уничтожила огород. Пришёл голод. Даже голуби со двора улетели, а когда-то и кабан фыркал, и корова мычала. Вот дед и подался к фирмачам на «свой» завод. Ветерана охотно приняли на работу. И на мизерную оплату согласен, и КЗОТ побоку, да живёт бомжем в «незавершённых строениях» и общагу не просит, как ранее бывало.
Так и зашибал деньгу мужичок. То 20, а то и 50 гривен хозяева подбрасывали, а то и бутылку водки. Одному хватало. Домой отвозить было нечего и помощи оттуда ждать не приходилось - близкие люто бедствуют.
Несчастье подстерегло старика у проходной завода. Подвыпившие заводские нечаянно толкнули деда. Бедолага упал, повредил грудную клетку и бедро.
Мастеровые тут же привезли Ивана в больницу. Конечно, никаких денег при старике не оказалось. Лишь в сумке надкусанная буханка серого хлеба. Два часа ветеран провалялся в приёмном покое без всякой помощи, оформления «истории болезни». Потом был брошен на матрац в нашей палате, прикрыт пальтишком. Деду не делали никаких обследований, облегчающих уколов, рентгена (не заплатил же ни копейки и видно, что не заплатит). Так он и пролежал у нас неделю. Конечно, больничной баландой подкармливали, да соседи делились домашним. Сообразили с одеялом и тощую подушку нашли. Пару раз подходил доктор. Разговаривал. Велел смазать грудь зелёнкой, взять анализ мокроты.
В конце недели деду предложили переехать в «благотворительную палату», что открыли при туберкулёзном диспансере для бомжей и бедных, а врачи между собой называли «хосписом». Старик уезжал с радостью: «Там и до весны дотяну!»
С фирмы и из дома к деду так никто и не приезжал.
А сорокалетний Витёк лежал в палате уже третий месяц. Травма на производстве. Ногу растягивали тросы с блоками. Хозяева завода выделили 300 гривен на лечение. Хватило лишь на две недели. Нашлись и хилые родственники, подкармливали.
Витёк заборзел, зарос бородищей, озверел против медперсонала. Нередко среди ночи орал благим матом и требовал сестёр подправить растяжки. Нещадно смолил злой табак под одеялом. Престарелая мать не выдержала метаний сына и свалилась с инфарктом. Витин сын и сестра деловито и буднично договорились с врачами о переводе больного в благотворительную палату - больницу для бедных, т.к. нет средств на лекарства. Я уезжал домой, а Витёк пока оставался в нашей палате. Лежал чёрный, злой, с безумными горящими глазами.
Сколько же таких иванов и витьков ныне лежит в «больницах для граждан»? Про себя радуются, что пока не выбрасывают на улицу. Эх, народ русский... Трудяги - страстотерпцы... Невольно смотришь в форточку на небо и обращаешься к несуществующему Всевышнему...
А из окна палаты сквозь ветви зимних деревьев просматривалось величественное административное здание «мрачных сталинских времён» гиганта советской индустрии Тепловозостроительного завода имени Октябрьской Революции, выпускавшего в СССР 95% паровозов, а затем тепловозов. Ныне завод лежит в прахе запустения, разделённый приватизацией на две сотни частных АО, ООО, ОАО. За последние 10 лет завод сумел выпустить десяток крокодилообразных трамваев, сварить кучу решёток для офисов и ещё какую-то мелочь. Тепловозы теперь клепают «клятые москали» в Коломне. А луганская воровская власть лишь бьёт в барабаны о достижениях в пополнении бюджета, когда очередной раз удаётся разграбить и продать за бугор металлолом с заводов, в том числе и из тепловозостроительного. Металлолом, ранее бывший стапелями, оснасткой, оборудованием.
И больницу когда-то гигантский завод построил рядышком с главным корпусом. Заботился о здоровье своих рабочих и луганчан. Какие только заявки медиков ни выполнял! Подкармливал больных, изготовлял уникальные инструменты, медоборудование, ремонтировал здание... Дирекция завода, партком, профком дела в больнице держали на виду. Всем, чем могли, помогали в первую очередь. Заботились о профилактике заболеваний, оздоровлении рабочих и их семей в санаториях, домах отдыха и лагерях.
Всё это осталось в «проклятом социализме». Ныне - свобода на Украине, да ещё и самостийность. Ура!
Конституция нашей независимой колонии провозглашает «бесплатное здравоохранение», но это прописано лишь для ума глупых баранов, господ из стран дегенеративного Запада, да для мерзавцев-демократов в шароварах.
Для нас, трудового народа, остаётся лишь «...дуля з маком... коштiв (средств) нэма - розiкрали (разворовали) реформаторы...». Это признал даже нынешний пахан Украины Л. Кучма, который мёртвой хваткой держится за кормушку - президентское кресло - и расстилается тряпкой перед хозяевами - «цивилизованным Западом» и США.
Ныне здоровье человека в Эсэнговии стало товаром. Хочешь его поправить или уберечь - плати. Пересiчному (среднему) громадянину здравоохранение недоступно. На спасение близкого человека не хватает даже последней рубашки. Да и кто её, последнюю, приобретёт? Ту, что пошита за копейки ещё в советские времена?
А воровским правителям нашего концлагеря всё мало. Сейчас они повсеместно проводят всевозможные «реформы здравоохранения» - грязный бизнес на крови и страданиях миллионов людей.
Для удобства людоедства на Украине сократили на 600 тыс. коек число медучреждений, в том числе уникальных. Приступили к разгону железнодорожных, шахтёрских и других ведомственных лечебниц.
Коса смерти не затрагивает сеть больниц и поликлиник защитников воровского капитализма - полицаев, МВД, служб безопасности... Они и не думают отказываться от социалистических ценностей - бесплатных лекарств, питания, белья и всего прочего.
Конечно, не столь ужасны дела пока и в некоторых больницах, спецгоспиталях и, конечно же, в «лечсануправских» учреждениях для элиты. Но в общей массе учреждений здравоохранения их немного. Да и там введена оплата за сложные виды лечения и операции.
Особенно катастрофическое состояние медицины в сельской местности. Она почти разрушена. Сельский врач, пузырёк лекарств стали недоступны большинству селян. Деревня переходит на лечение у знахарей и колдунов, на самолечение травами. И это при том, что более половины выпускников Медвузов и училищ ежегодно направляется в село за отметкой «прибыл-убыл», ибо в деревне, как и в городах, жилья, льгот медикам нет и не предвидится.
Один из молодых докторов, стесняясь своего убогого состояния, поведал мне, что он получает лишь 115 гривен при ставке врача в 130, задержки зарплаты составляют 2-3 месяца. Ему ещё повезло, как выпускнику - золотому медалисту. Его коллеги либо вообще безработные, либо сидят на половине, четверти ставки врача, без оплаты всяких ночных, ургентных и прочих приработков. Не лучше оплачивается и младший медперсонал. При беспрерывных дежурствах сестра не дотягивает и до сотни гривен. Санитаркам урезали заработок за вымывание больничной грязи до 60-70 гривен, чего хватает лишь на половину месячной платы за жильё.
Не веря ни единой статцифре и аналитическим обзорам, я всё же приведу цифирь ООН. Лучшая в мире медицина, какой она была в СССР, за десятилетие «демократии» полностью развалена. Из-за недоступности для трудового народа - «электората» - лекарств, медпомощи от голода за этот период в России погибло 6 млн. человек, на Украине не менее 2 млн. Следом идут остальные «страны» Эсэнговии.
Налицо геноцид бывшего гордого народа страны Труда. Понять это должен весь нынешний «электорат». Знать, что «реформы», «реструктуризации», «приватизации» и прочее, что ныне на слуху, это тоже геноцид.
Кричать об этом должны все «левые», все партии и движения. И не только кричать, а на основании признанного миром права народов на достойную жизнь бороться за свержение «демократических» (а на деле воровских, компрадорских, людоедских) режимов нынешних «реформаторов» и «свободных самостийников», в какие бы шаровары и пиджаки они ни рядились.
Вот тогда и уменьшится боль и страдания трудового народа.