Ахматовой
<Из цикла>
1
О муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся, и глухое: ох!--
Стотысячное -- тебе присягает,-- Анна
Ахматова!-- Это имя -- огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами -- то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий...
-- И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова -- и сердце свое в придачу.
19 июня 1916
2
Охватила голову и стою,
-- Что людские козни!--
Охватила голову и пою
На заре на поздней.
Ах, неистовая меня волна
Подняла меня на гребень!
Я тебя пою, что у нас -- одна,
Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
-- Горбоносую -- чей смертелен гнев
И смертельна милость.
Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою,-- как ремнем,
Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала -- чище.
Ах, я счастлива, что, тебя даря,
Удаляюсь -- нищей,
Что тебя, чей голос -- о глубь! о мгла!--
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.
22 июня 1916
3
Еще один огромный взмах --
И спят ресницы.
О, тело милое! О, прах
Легчайшей птицы!
Что делала в тумане дней?
Ждала и пела...
Так много вздоха было в ней,
Так мало -- тела.
Нечеловечески-мила
Ее дремота.
От ангела и от орла
В ней было что-то.
И спит, а хор ее манит
В салы Эдема.
Как будто песнями не сыт
Уснувший демон.
Часы, года, века.-- Ни нас,
Ни наших комнат.
И памятник, накоренясь,
Уже не помнит.
Давно бездействует метла,
И никнут льстиво
Над Музой Царского Села
Кресты крапивы.
23 июня 1916
4
Имя ребенка -- Лев,
Матери -- Анна.
В имени его -- гнев,
В материнском -- тишь.
Волосом -- он -- рыж,
-- Голова тюльпана!--
Что ж, осанна
Маленькому царю.
Дай ему Бог -- вздох
И улыбку матери,
Взгляд -- искателя
Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын -- гадательней
Остальных сынов.
Рыжий львеныш
С глазами зелеными,
Страшное наследье тебе нести!
Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Черных четок -- в твоей горсти!
24 июня 1916
5
Сколько спутников и друзей!
Ты никому не вторишь.
Правят юностью нежной сей --
Гордость и горечь.
Помнишь бешенный день в порту,
Южных ветров угрозы,
Рев Каспия -- и во рту
Крылышко розы.
Как цыганка тебе дала
Камень в резной оправе,
Как цыганка тебе врала
Что-то о славе...
И -- высоко у парусов --
Отрока в синей блузе.
Гром моря -- и грозный зов
Раненой Музы.
25 июня 1916
6
Не отстать тебе. Я -- острожник.
Ты -- конвойный. Судьба одна.
И одна в пустоте порожней
Подорожная нам дана.
Уж и нрав у меня спокойный!
Уж и очи мои ясны!
Отпусти-ка меня, конвойный,
Прогуляться до той сосны!
26 июня 1916
7
Ты, срывающая покров
С катафалков и колыбелей,
Разъярительница ветров,
Насылательница метелей,
Лихорадок, стихов и войн,
-- Чернокожница!-- Крепостница!--
Я заслышала грозный вой
Львов, венчающих колесницу.
Слышу страстные голоса --
И один, что молчит упорно.
Вижу красные паруса --
И один -- между ними -- черный.
Океаном ли правишь путь
Или воздухом,-- всею грудью
Жду, как солнцу подставив грудь
Смертоносному правосудью.
26 июня 1916
8
На базаре кричал народ,
Пар вылетал из булочной.
Я запомнила алый рот
Узколицей певицы уличной.
В темном, с цветиками, платке,
-- Милости удостоиться --
Ты, потупленная, в толпе
Богомолок у Сергий-Троицы.
Помолись за меня, краса
Грустная и бесовская,
Как поставят тебя леса
Богородицею хлыстовскою.
27 июня 1916
9
Златоустой Анне -- всея Руси
Искупительному глаголу,--
Ветер, голос мой донеси
И вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон,
Про глаза, что черны от боли,
И про тихий земной поклон
Посреди золотого поля.
Ты, зеленоводный лесной ручей,
Расскажи, как сегодня ночью
Я взглянула с тебя -- и чей
Лик узрела в тебе воочью.
Ты, в грозовой выси
Обретенный вновь!
Ты!-- Безымянный!
Донеси любовь мою
Златоустой Анне -- всея Руси!
27 июня 1916
10
У тонкой проволоки над волной овсов
Сегодня голос -- как тысяча голосов!
И бубенцы проезжие -- свят! свят! свят!--
Не тем же ль голосом, господи, говорят?
Стою, и слушаю, и растираю колос,
И темным куполом меня замыкает -- голос.
Не этих ивовых плавающих ветвей
Касаюсь истово,-- а руки твоей!
Для всех, в томленье славящих твой подъезд,--
Земная женщина, мне же -- небесный крест!
Тебе одной ночами кладу поклоны,--
И все твоими очами глядят иконы!
1 июля 1916
11
Ты солнце в выси мне застишь,
Все звезды в твоей горсти!
Ах, если бы дверь настежь --
Как ветер к тебе войти!
И залепетать, и вспыхнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть,
Как в детстве, когда простят.
2 июля 1916
12
Руки даны мне -- протягивать каждому обе,--
Не удержать ни одной, губы -- давать имена,
Очи -- не видеть, высокие брови над ними --
Нежно дивиться любви и -- нежней -- нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжеле,
Безостановочно ходит и ходит в груди,--
Это -- кто знает?-- не знаю,-- быть может,--
должно быть --
Мне загоститься не дать на российской земле!
2 июля 1916
This page hosted by
Get your own Free Home Page