Text collection

Борис Солоневич. Молодежь и ГПУ.

Подготовка текста для некоммерческаго распространен╕я: С. Виницк╕й, 2001. Орфограф╕я, пунктуац╕я, рукописный текст, р═а═з═р═я═д═к═а, опеч<а>тки оригинала, ^номера перед страницами, иллюстрац╕и.

Бор. Солоневич

Молодежь и Г.П.У.

Жизнь и борьба сов╒тской молодежи

1937

Издательство "Голос Росс╕и"

"Его Императорскому Высочеству Великому Князю Андрею Владимировичу в знак глубокого уважения и преданности.
Автор

София, 6-4-37." <автограф на книг╒> ⁹

Вм╒сто пролога

Воспоминан╕я...

Которых н╒т сил позабыть...

Сквозь жизненной бури туманы

От сердца к ним тянется нить...

Год 1920

Яркое, солнечное утро конца крымской осени... 1920 год, год отлива посл╒дней волны Б╒лой Арм╕и, раздавленной девятым красным валом...

Гражданская война окончена. Больше шести л╒т напрягались силы страны в непрерывных войнах -- сперва на границах -- с вн╒шним врагом, а потом -- по всему лицу обширной русской земли -- в братоуб╕йственной борьб╒ за право строить жизнь по д╕аметрально противоположным принципам...

В этой страшной борьб╒ выиграла красная сторона.

На палуб╒ американскаго миноносца пусто. В жизни его кочующаго по морям маленькаго м╕рка этот берег -- только один из многих.

Я стою на бак╒, незам╒тно для самого себя кр╒пко впившись руками в поручни, и не слышу ровнаго гула машин и не чувствую ритмичнаго покачиван╕я судна. Из утренняго тумана выплывает земля моей Родины...

Я с жадностью смотрю, как растут и ширятся очертан╕я крымскаго берега, как в св╒тло-сиреневой дымк╒ все ясн╒е вырисовываются острые пики гор и выползает покрытый л╒сом, как густой шерстью, массив каменной глыбы -- Аю-Дага.

И никогда -- ни раньше, ни потом -- я не чувствовал так остро и так жадно тяги к Росс╕и, как тогда, 16 л╒т тому назад, возвращаясь из Константинополя в Крым. ¹⁰

Из Севастополя, кип╒вшаго жизнью и бодростью и находившаяся тогда под властью б╒лых, мн╒ пришлось вы╒хать по д╒лам Американскаго Краснаго Креста на н╒сколько дней в Константинополь, и там неожиданное изв╒ст╕е о начавшейся эвакуац╕и арм╕и ген. Врангеля ошеломило меня. Передо мной во всей своей трагичности встал вопрос -- оставаться ли на чужбин╒ или возвращаться на Родину, под чьей бы властью она ни была.

В душ╒ разыгралась буря мучительных противор╒ч╕й. Поб╒дило желан╕е остаться на родной земл╒, разд╒лить с другими тревоги и опасности будущаго, продолжить свою работу и свою борьбу на пользу Родин╒, и вот быстроходный американск╕й миноносец несет меня обратно к русским берегам...

Все ближе... Вот уже видны сползающ╕я к морю ялтинск╕я улицы, б╒лая колонна маяка, длинная коса гранитнаго мола.

Мимо проходит н╒сколько пароходов, наполненных пестрой массой б╒женцев. Порт кипит странным оживлелен╕ем. Груды ящиков, тюков и бочек безпорядочной кучей навалены на молу и у пакгаузов. Суетящ╕еся люди торопливо и словно украдкой снуют между здан╕ями, появляются то зд╒сь, то там, что-то носят, что-то грузят, но во всей этой лихорадк╒ чувствуется что-то странно нездоровое... Изр╒дка гремят одиночные выстр╒лы, еще бол╒е усиливая тревожное впечатл╒н╕е от всей картины.

Гул машин ослаб╒вает, и миноносец пришвартовывается к бочк╒. Группы матросов собираются на палуб╒, дожевывая завтрак, и с любопытством толпятся у поручней, оживленно обм╒ниваясь мн╒н╕ями о непонятных для них событ╕ях, творящихся в этой странной, громадной стран╒ -- Росс╕и.

За моей спиной появляется черная физ╕оном╕я негра-кока.

-- Сэр, капитан просит вас к себ╒, -- дружески оскаливая б╒лые зубы, говорит он.

В кают-кампан╕и молодой стройный розовощек╕й капитан, выглядящ╕й почти юношей, прив╒тливо встр╒чает меня. ¹¹

Счастливец! Душа его спокойна. Долг -- ясен и прост. Он только мимохож╕й зритель, а не участник разыгрывающейся на одной шестой части м╕ра драмы...

-- Я, к сожален╕ю, не могу доставить вас в Севастополь. По моим св╒д╒н╕ям эвакуац╕я там уже заканчивается. Мн╒ приказано идти в Керчь, а потом -- обратно в Константинополь. Я знаю, что вы наш сотрудник и начальник скаутов. И, если хотите, мы доставим вас обратно.

Но мучительные часы утренняго раздумья уже сзади.

-- Спасибо, капитан. Но я хот╒л бы высадиться на берег.

-- Но вы знаете, -- серьезно предупреждает американец, -- что вам придется столкнуться с большевиками. А это д╒ло, говорят, не шуточное. Вы сильно рискуете.

-- Я знаю все это... Но как бросить Родину в несчастьи? Может быть, молодыя силы ей еще пригодятся... У нас в Росс╕и, капитан, говорят: чему быть -- того не миновать!

-- Ну что-ж, ваше д╒ло... Я прикажу подать катер... Прощайте, -- тепло и задушевно говорит он, кр╒пко пожимая мн╒ руку. -- И... и, знаете что? -- на вашем м╒ст╒ я поступил бы точно так же...

Катер мчит меня к молу... Посл╒дн╕е метры, а там -- какая-то новая жизнь. Наконец -- легк╕й толчок, "good luck!" молоденькаго лейтенанта, и я в Росс╕и.

Впереди новая эпоха, суровая и яркая. А опасности? Ну, так что-ж? Разв╒ мн╒ не 20 л╒т?..

Год 1934

Прошло четырнадцать долгих, долгих л╒т...

Глухой с╒верный л╒с, молчаливый и угрюмый. Я бреду на запад, оставив сзади колючую проволоку концентрац╕оннаго лагеря, длинный ряд тяжелых, полных лишен╕й и страдан╕й л╒т и горечь разбитых иллюз╕й...

Путь -- только на запад. Ц╒ль -- уйти из родной страны, оказавшейся для меня не матерью, а мачехой...

Болото и л╒с, л╒с и болото. См╒няют друг друга неожиданныя опасности, препятств╕я, встр╒чи, пули, погоня. Каждая неудача -- смерть... ¹²

Ноги изранены и дрожат от усталости. Но старая привычная бодрость скаута и спортсмена тянет вперед, как невидимый мотор.

К свобод╒! На запад!

Опять и опять топк╕я болота, таящ╕я гибель в своих зеленых коврах, л╒сныя баррикады поваленных бурей деревьев, прос╒ки, дороги, овраги, озера, р╒ки. Зигзаги обходов опасных м╒ст. Все вперед! Назад пути уже н╒т... И ставка в этой игр╒ -- жизнь.

Стр╒лка компаса, насаженная на ржавую булавку, колеблется, успокаивается и указывает, что путь правилен. Уже недалеко...

Не могу сказать, когда, перес╒кая многочисленныя прос╒ки, я перешел и зав╒тную черту -- финскую границу. Ощущен╕я раненаго пресл╒дуемаго зв╒ря, изб╒гающаго охотников, были настолько сильны, что все остальное ушло, как в туман╒, на задн╕й план.

В душ╒ все сильн╒е п╒л голос -- "Не сдавайся!", и вс╒ силы были устремлены на то, чтобы заставить ноющ╕я мышцы двигаться, уши -- прислушиваться к каждому л╒сному шороху, а глаза -- всматриваться в каждую т╒нь, каждый уголок л╒сной чащи...

Когда я перешел границу?

Поздно ли вечером, когда опускающееся солнце било в глаза, и вс╒ прос╒ки были пронизаны его яркими лучами и пестрили золотистыми бликами сосновых стволов?

Ранним ли туманным утром, когда, посл╒ сна на сыром болот╒, дрожа от ночного холода, мокрый от росы, с трудом открывая опухш╕я от укусов комаров в╒ки, я незам╒тно для себя переступил роковую черту?..

Не знаю.

Уже садилось солнце, когда, обходя какую-то небольшую деревеньку -- как оказалось позже, уже в глубин╒ Финлянд╕и -- я наткнулся на финна-пограничника и подошел к нему... В своем широком брезентовом плащ╒, измятом и грязном, с рюкзаком и толстенной палкой, измученным и обросшим лицом, я, видимо, показался пограничнику весьма опасным субъектом. И он, худощавый и щуплый, все тыкал меня концом винтовки в грудь и хот╒л заставить поднять руки вверх. ¹³

Славный паренек! Он и до сих пор, в╒роятно, не понимает, почему я и не думал подчиниться его требован╕ю и облегченно см╒ялся, глядя на его испуганное лицо и суетливо угрожающую винтовку...

Еще и еще люди... Финск╕й говор. Военная форма...

Это уже твердо -- Ф═и═н═л═я═н═д═╕═я═.

Спасен!..

Рапорт

Друзья читатели!

Эта книга -- не роман и не выдумка. Это -- мозаика части моего жизненнаго пути. Но этими страницами я разсказываю не только о том, что было. Вс╒ эти картинки -- иллюстрац╕я только одного из этапов борьбы, свид╒телем которой мн╒ пришлось быть и в которой я лично участвовал...

Борьба русской молодежи против большевизма не только не кончилась, но она уже перешла в формы схватки не на жизнь, а на смерть... Ибо ч═т═о ═м═о═ж═е═т ═и═с═п═у═г═а═т═ь теперь подсов╒тск╕й молодняк посл╒ всего того что он вид╒л и вынес сам?..

В первые годы существован╕я сов╒тской власти эта борьба не была политической. Молодежь инстинктивно отстаивала свою идею Родины-Росс╕и, свободу своей жизни и чистоту т╒х религ╕озных и моральных установок, как╕я были вложены в нее раньше.

И если в начал╒ молодежь только сопротивлялась сов╒тскому гнету, то потом, в посл╒дн╕е годы, это сравнительно пассивное сопротивлен╕е стало выростать в см╒лую и открытую политическую борьбу против большевизма и коммунизма.

Эта книга -- конечно, не полный обзор этой борьбы. Зд╒сь только -- сумма встр╒ч и наблюден╕й за 14 л╒т сов╒тской жизни, и на этих страницах н╒т выдуманных лиц и фантастических сюжетов.

"Молодежь и ГПУ", как и все, что мы пишем в "Голос╒ Росс╕и" -- боевой рапорт зарубежной Росс╕и о том, что мы вид╒ли, пережили и перечувствовали. И, может быть, отчасти даже хорошо, что все это выглядит ¹⁴ литературно не очень "обработанным". Вся эта эпопея -- это клочки жизни, напряженной и стремительной. Это не ровный ритм спокойнаго существован╕я, о котором можно пов╒ствовать эпически и плавно вести к happy end^'у.

Зд╒сь -- только то, что д╒йствительно было. Н╒которым людям в эмиграц╕и, авторитет которых высок в моих глазах, я сообщил точныя имена и адреса большинства героев этой книги.

Но не вините меня, если, описывая посл╒дн╕е годы своего подсов╒тскаго житья, я не обо всем скажу ясно. Борьба молодежи не только не ослаб╒вает, но и ширится, а мои герои -- это фотограф╕я ж═и═в═ы═х ═л═ю═д═е═й, которые и теперь гд╒-то продолжают свою скрытую от глаз посторонняго наблюдателя борьбу...

Много этой молодежи погибло в схватках с безжалостным ГПУ. Мн╒ удалось почти чудом спастись. А остальные, кого я описал зд╒сь, -- разбросаны по всей стран╒, и мног╕е из них находятся "на карандашик╒ ОГПУ", на "спецучет╒" и на каждаго из них и теперь уже им╒ется "д╒ло ОГПУ". От содержимаго этой папки зависит их будущность, а может быть, и жизнь. И я не им╒ю моральнаго права давать н═о═в═ы═я ═с═в═╒═д═╒═н═╕═я в это "д╒ло". Я никогда не могу забыть, что на обложк╒ этой папки стоят слова:

Г═р═у═п═п═а -- контр-революц╕я.

К═а═т═е═г═о═р═╕═я -- молодежь.

Х═а═р═а═к═т═е═р═и═с═т═и═к═а -- опасная...

И вот, вам, русской молодежи, не знавшей "подсов╒тскаго существован╕я", этой книгой мн╒ хочется разсказать, как жили мы в эти страшные годы, как не нашлось нам м╒ста в "соц╕алистическом раю", как одна за другой разбивались иллюз╕и, уходила в╒ра в возможность созидательной работы в Стран╒ Сов╒тов, как росла горечь и отвращен╕е к режиму рабства и лжи и как все это толкнуло меня под пулями уйти из родной страны...

Глава I

В водоворот╒

¹⁵

При таком обил╕и неожиданных опасностей и при такой готовности см╒яться -- жизнь переставала быть ч╒м-то, требовавшим осмотрительности и осторожности"...

Д═ж═. ═Л═о═н═д═о═н═.

Вперед

Катер американскаго миноносца, высадивш╕й меня, круто повернул, и гул его мотора становится все слаб╒е.

Я стою на набережной Ялты. Под моими ногами родная земля, еще недавно могучая и процв╒тающая, а теперь истомленная и вздрагивающая от приступов революц╕онной лихорадки. И я бросаюсь в водоворот таких событ╕й. Что ждет меня впереди?

Гд╒-то там, в неизм╒римых просторах, с оптимизмом молодости ждут своей очереди стать в строй жизни тысячи и тысячи молодых сердец, с которыми я столько л╒т был связан общей работой. Что для них политика и больные узлы жизни, когда чиста душа, ясна улыбками ключем бьет энерг╕я?..

Теперь я буду опять среди них. Будем вм╒ст╒ искать новых путей в новых услов╕ях жизни. В╒дь наша Родина и наш народ остались т╒ми же. Так неужели же сильныя молодыя руки не найдут себ╒ д╒ла? Неужели я не сум╒ю помочь молодежи найти честный путь в кровавой каш╒ политической борьбы? И если закончилась борьба за идею Родины-Росс╕и на полях сражен╕й, то разв╒ она может когда-нибудь закончиться в жизни?

"Мы еще повоюем, чорт возьми!"

Я снял шляпу, перекрестился и зашагал вперед. ¹⁶

Первыя картинки

Оживлен╕е порта, зам╒тное с палубы миноносца, оказалось неприкрытым грабежом. Части Арм╕и уже эвакуировались вм╒ст╒ с гражданскими властями, и город киш╒л какими-то странными вооруженными людьми, старавшимися, очевидно, изпользовать пер╕од безвласт╕я. Вс╒ склады и пакгаузы были раскрыты, груженые люди и подводы суетились, ругань, драки и одиночные выстр╒лы слышались отовсюду.

Маленьк╕й домик из б╒лаго камня на склон╒ гористой улицы казался необитаемым.

Я постучал в дверь. Через минуту послышались шаги.

-- Кто там? -- прозвучал глухой голос. Я назвал себя. Щелкнул ключ, но дверь пр╕открылась только на ширину ц╒почки. В щель выглянули недов╒рчивые глаза.

-- Это я, Петр Иванович! Свой!

Наконец, дверь открылась, и на порог╒ показалась знакомая фигура старика-учителя, мужа В╒ры Ивановны, начальницы ялтинских скаутов. В рук╒ у него был бол<ь>шой топор.

-- Что это вы меня, Петр Иванович, с топором встр╒чаете? -- засм╒ялся я. -- С каких это пор?

-- Да это не вас, -- озабоченно сказал старик, с безпокойством оглядываясь по сторонам. -- Тут кругом разбои идут...

-- Так что же вы сд╒лаете с топором против бандитов?

Учитель обид╒лся.

-- Как это, что сд╒лаю? Все-таки безопасн╒е... А вы-то с какого неба к нам свалились?

-- С буржуазнаго, П. И., прямо из Константинополя.

-- Как, как? Откуда?

-- Да из Константинополя.

-- Господи Боже! Да вы не шутите?

-- Н╒т, Петр Иваныч. Только что пр╕╒хал на американском миноносц╒.

-- Не может быть! -- воскликнул учитель, уронив ¹⁷ свое оруж╕е и всплеснув руками. -- Да вы в своем ли ум╒, го<л>улбчик? Сюда, в Росс╕ю, из Константинополя? Да что это вы?

-- Почему это вас так поразило?

-- Господи! Он еще спрашивает! -- внезапно разсердился старик, и его с╒дая бороденка негодующе затряслась.

-- Да тут дай Бог каждому ноги унести. Да если бы на пароходах м╒сто бы было -- вы думаете, я бы тут остался?

-- Чего же вам б╒жать?

-- Ax, ты, Господи! Вот наказанье Божье с этой молодежью! Зач╒м? зач╒м? -- гн╒вно передразнил он. -- Жизнь свою спасать -- вот зач╒м.

-- Да кто же вашей жизни угрожает?

-- Эх, вы, -- как бы сожал╒я о моей глупости, сказал старик. -- Молодо -- зелено. Понимаете вы во всем этом, как, простите, свинья в апельсинах. Вам бы сид╒ть в Константинопол╒ и молить Бога за свое спасен╕е, а вы, вот, голову в петлю сунули.

Слова старика, сказанныя с глубокой искренностью и уб╒жден╕ем, встревожили меня.

-- Почему вы, Петр Иваныч, так пессимистично смотрите на будущее?

Он махнул рукой.

-- Эх голубчик! Видите, -- он склонил голову и показал на свои с╒дые волосы. -- Много пришлось пережить на своем в╒ку. Научился, слава Богу, вид╒ть все в настоящем св╒т╒. Да что уж там. Не хочется пугать вас. Все равно уже не поправишь. Увидите сами, да уже поздно будет... Да что-ж! Жалко вас, да в╒дь молодежь не переуб╒дишь...

Мн╒ был непонятен пессимизм старика, но я не стал спорить.

-- А гд╒ В╒ра Ивановна?

-- Да зд╒сь гд╒-то рядом. С ребятишками возится. Видите тот вот дом с зеленой крышей? Она там что-то врод╒ пр╕юта устроила.

-- Ладно. Я нав╒даюсь туда, Петр Иваныч. А ¹⁸ потом -- в Севастополь. До свиданья пока. Бог даст еще увидимся.

Опять страдальческая улыбка промелькнув на лиц╒ старика, и он махнул рукой.

-- Вряд ли... В такой жизни!.. Эх, жалко вас, голубчик, -- сердечно сказал он, пожимая мою руку. -- Погибнете вы или жизнь сломаете. Вот, вспомните еще слова старика, да уже поздно будет!..

Я улыбнулся, пошутил, но гд╒-то в глубин╒ души черной зм╒йкой промелькнул жгуч╕й вопрос:

"А не ошибся ли я, пр╕╒хав в Росс╕ю?"...

На посту

В зеленом домик╒ -- шум и д╒тск╕й плач. Сквозь широко открытыя двери виден десяток малышей самаго различнаго возраста. Д╒вочки хлопочут около них, кормят, успокаивают, забавляют...

В╒ра Ивановна, начальница скаутскаго отряда, высокая, полная дама с с╒диной в пышных волосах, тоже хлопочет и суетится.

Одновременно со мной к открытой двери подходят два паренька. У одного из них на руках ребенок с заплаканным испуганным лицом. Мальчик неуклюже, но бережно держит д╒вочку и старательно успокаивает ее.

-- Ничего, не плачь, д╒тка, -- говорит он покровительственным тоном, -- тут тебя сейчас покормят и все прочее, что полагается по штату. Тут у нас, брат, не пропадешь...

Маленькое т╒льце д╒вочки вздрагивает от усталых рыдан╕й.

-- Мама, мамочка, -- едва слышно стонет она. Мальчик растерянно оглядывается на своего товарища. Что сказать ей в отв╒т на эту мольбу?

-- Ладно, ладно, -- ув╒ренно отв╒чает другой, стараясь придать своему голосу самое н╒жное выражен╕е. -- Тут у нас мам -- сколько вл╒зет... Вот сейчас...

Мы вм╒ст╒ входим в домик.

-- Боже мой! Вы, Борис Лукьянович? Вот уж ¹⁹ неожиданность-то! -- В╒ра Ивановна торопливо пожимает мн╒ руку и сп╒шит к новой питомиц╒.

-- Гд╒ это вы, Сережа, нашли ее?

-- Да у порта, под с╒верными пакгаузами. Мы в╒дь с самаго утра везд╒ рыскаем. Это уже трет╕й ребенок, что мы нашли. Идем это мы с Жорой, слышим -- плач -- а это, оказывается, она -- забилась между ящиками и, само собой, пищит. Сбоку, правда, как раз грабили -- ну, ясно -- выстр╒лы, крики, драки. Ей и страшно, конечно. Ну, мы ее подхватили под жабры и сюда...

-- Молодцы, ребята!

В╒ра Ивановна ловким ум╒лым движен╕ем подхватывает на руки д╒вочку, которая, видя женское прив╒тливое лицо, начинает успокаиваться. На лиц╒ скаута -- полное удовлетворен╕е. Он разминает затекш╕я от непривычки руки и оглядывает своего друга.

-- Что, Жоржа, катим еще?

Тот молча кивает головой.

-- В╒ра Ивановна, так мы потопали дальше. Может, что еще для вас найдем!

-- Идите, идите, ребята. Вы у нас сегодня самые проворные. Только, смотрите, осторожн╒й.

-- Ничего, В╒ра Ивановна, -- самоув╒ренно говорит Сережа. -- Ежели что -- нас и пуля не догонит.

-- Ну, смотрите. Главное не л╒зьте туда, гд╒ драка и грабежи. А д╒тишек брошенных, если еще найдете -- несите сюда. Вы сегодня прямо герои.

Мальчуганы с гордостью переглядываются.

-- Ого-го! Прямо -- охотники за головами! -- бросает один из них, и оба исчезают в дверях.

-- Это уже 16-ый ребенок, -- говорит старая дама, суетясь около новенькой. -- Посл╒ этой эвакуац╕и и паники вс╒ порастеряли друг друга. Пароходов для вс╒х желающих у╒хать, конечно, не хватило. Погрузились, кто куда усп╒л, ну, а в толп╒, да в сп╒шк╒ долго ли малышам потеряться!.. Вот мы я взялись за доброе д╒ло: д╒тей бездомных подбирать. Заняла, видите, покинутый домик, достали немного продуктов из Краснаго Креста и, вот, возимся... ²⁰

-- Не знаю, что нам сулит ближайшее будущее, -- сказал я, -- а вот т╒м, кто у╒хал, -- несладко. Чуть ли не на мачтах люди сид╒ли. Пароходы едва не тонули, когда мимо нас проходили.

-- Как мимо вас? -- удивилась В╒ра Ивановна. -- Разв╒ они уже ушли?

-- Часа два тому назад. Мы уже в мор╒ разминулись.

-- Да не может быть? -- испуганно воскликнула начальница. -- Господи! Да в╒дь Оля-то наша осталась...

В╒ра Ивановна повернулась к двери в другую комнату и позвала взволнованным тоном:

-- Оля, Оля!

-- Сейчас, сейчас, -- откликнулся знакомый голос и маленькая, круглая фигурка д╒вушки показалась на порог╒.

-- Дядя Боб, -- прос╕яла она. -- Вот это здорово! А я-то там мою д╒тишек и не слышу...

-- Оля, -- встревоженно прервала ее В╒ра Ивановна, -- в╒дь пароходы-то уже ушли.

Румяное лицо д╒вушки разом побл╒дн╒ло, и она испуганно вздрогнула.

-- Ушли? Не может быть! В╒дь сказали же вечером!

-- Да вот, Борис Лукьянович сам вид╒л...

-- Госп... -- дыхан╕е д╒вушки прервалось, и вдруг она метнулась к дверям и исчезла прежде, ч╒м мы усп╒ли ее удержать.

-- Что это она?

-- Да она в╒дь с отцом вм╒ст╒ должна была у╒хать, -- нервно отв╒тила В╒ра Ивановна. -- Ей сказали, что пароходы вечером отправляются. Она и пришла мн╒ помочь... А тут, видите сами, какая неразбериха...

-- Знаете что, -- озабоченно сказал я. -- Пойдемте-ка, В╒ра Ивановна, за ней. В порту там такое д╒лается...

-- Это правда, пойдем, пойдем. Я тоже, кстати, хот╒ла взглянуть на город... У вас, между прочим, какое-нибудь оруж╕е есть? Впрочем, -- улыбнулась она, -- пока у вас кулаки при себ╒, с вами бояться нечего! ²¹

-- Этот сорт оруж╕я пока в полном порядк╒, но если порыться в карманах, так что-нибудь и подальнобойн╒е кулаков найдется.

Р╒шен╕е

Грабеж города продолжался. Улицы были пусты. То зд╒сь, то там звучали глух╕е отголоски винтовочных выстр╒лов...

У первых здан╕й порта, съежившись как бы от холода, лежала ничком челов╒ческая фигура. Темная лужа расплывалась около ея головы.

Я подошел к т╒лу и повернул к себ╒ его лицо. На меня глянули уже остекл╒вш╕е широко раскрытые мертвые глаза.

-- Ну, что, что? -- испуганным шепотом спросила В╒ра Ивановна.

Я махнул рукой. Старая дама вздрогнула и взяла меня под руку.

-- Какое страшное время! А что-то будет дальше? -- срывающимся голосом сказала она.

Мы вышли на мол. Море тоже было пустынным. Темными точками на самом горизонт╒ видн╒лись ушедш╕е пароходы.

-- А гд╒ же Оля? -- встревожилась старая начальница, и как раз в этот момент издали донесся крик д╒вушки.

-- Борис Лукьянович, Борис Лукьянович...

Я б╒гом бросился на зов. У здан╕й порта Оля, окруженная тремя оборованцами, отчаянно рвала что-то из их рук. При моем приближен╕и оборванцы отступили, а испуганная д╒вушка бросилась ко мн╒.

-- Они, они у меня пальто хот╒ли отобрать! -- задыхаясь, вскрикнула она.

-- Ничего, ничего, Оля, теперь не отнимут!

-- Ишь ты, -- угрожающе произнес один из грабителей, низк╕й, широкоплеч╕й парень со злыми глазами. -- А может, и отымем. Защитник тоже выискался. -- И видя, что я один, он угрожающе добавил:

-- А ну-ка, буржуйчик, давай сюда ейное пальто, да и свое, кстати, скидавай, покеда жив...

Я молча, с самым свир╒пым видом вынул из задняго ²² кармана брюк и переложил в боковой -- браунинг, сверкнувш╕й на солнц╒ своею сталью. Оборванцы, что-то ворча, отступили.

Подошедшая В╒ра Ивановна обняла испуганную д╒вушку, и мы повернули назад.

-- Погоди-ж ты, -- донеслось сзади угрожающее ругательство, -- попадешься как-нибудь еще и без своей пушки...

Очнувшись от испуга, Оля прижалась к плечу старой дамы и заплакала д╒тскими безпомощными слезами.

-- У╒хали вс╒... и папа тоже, -- всхлипывала она. -- Видно, распоряжен╕е какое-то пришло -- ускорить... Боже мой! Что же мн╒ теперь д╒лать?

В╒ра Ивановна, как могла, старалась успокоить д╒вушку, но в ея словах, помимо ея воли, звучало безпокойство за дальн╒йшую судьбу Оли.

-- Постойте, Оля, -- вспомнил я. -- Да у вас в Севастопол╒ в╒дь, кажется, есть еще родные?

-- Да, -- с трудом отв╒тила она. -- Там д╒душка живет... стареньк╕й...

-- Ну, вот и ладно! Вот и двинемся сегодня в Севастополь. Там и д╒душка, да и скауты наши. Там не пропадем!

-- Так вы в Севастополь? Как п╒шком?

-- Ax, что вы! Мы не так плохо воспитаны, чтобы п╒шком ходить! -- пошутил я. -- На автомобил╒ в одну челов╒чью силу... Да разв╒ теперь что-нибудь достанешь?.

-- Да вы побыли бы в Ялт╒ хоть н╒сколько дней -- осмотр╒лись бы.

-- Ох, боюсь, я, В╒ра Ивановна. Видите сами -- как╕я событ╕я. Времени терять нельзя. А там все-таки в знакомом город╒ будем, среди своих. Ну, так как, Оля -- топаем?

Д╒вушка улыбнулась сквозь слезы.

-- Топаем, дядя Боб... Бог даст, хуже не будет... ²³

В пути

Живописныя петли шоссе. Сады, виноградники. Шум водопада Учан-Су. Все выше и дальше.

-- Когда мы придем по вашему расчету, дядя Боб?

-- Думаю, что завтра к вечеру. К ночи, Бог даст, в Байдарах будем. Там гостиница есть. Продовольств╕я гд╒-нибудь по дорог╒ купим. Деньги у меня есть. Добредем как-нибудь, Олик. Ничего!

-- Да я не боюсь, -- тряхнула д╒вушка своей белокурой головкой. -- Ноги молодыя!

Я был очень рад, что в этом поход╒ у меня оказался спутник. Разум╒ется, усилилась отв╒тственность и количест<в>о забот, но зато как-то ослаб╒ло щемящее чувство одиночества.

Оля была одной из лучших патрульных севастопольскаго отряда, веселой см╒шливой д╒вушкой л╒т 17, со вздернутым носиком и льняными кудрями. Она плавала, как дельфин, прыгала, как серна, и ея неунывающ╕й характер часто оживлял самое хмурое настроен╕е ребят. Помню, когда она выбрала себ╒ "патрульнаго зв╒ря" -- сову, весь отряд запротестовал и заставил ее принять назван╕е синичек... И вот, теперь начальница веселых синичек шла со мной по каменистому шоссе в Севастополь. А впереди перед нами лежало 92 километра. На таком пути всегда будешь рад веселому товарищу.

И я старался поддержать настроен╕е д╒вушки, чтобы заставить ее забыть только что пережитую драму и не думать об испытан╕ях будущаго.

Хорошо молодости! Много ли нужно, чтобы см╒яться, вопреки всему! Помню, я о чем-то пошутил, и Оля весело засм╒ялась.

Про╒зжавш╕й мимо на своей скрипучей арб╒ мрачный старик-татарин удивленно обернулся в нашу сторону. Оля засм╒ялась еще звонче и еще заразительн╒е, и коричневое морщинистое лицо старика внезапно тоже расплылось в улыбк╒, обнаружив два ряда б╒лых зубов.

-- Эй, бачка, бачка, баришна! -- позвал он, остановив лошадь. ²⁴

Мы подошли.

-- Хорош╕й твой баришна! -- дружелюбно и одобрительно сказал старик... -- Куда идешь?

-- В Севастополь.

Старик укоризненно почмокал губами.

-- Це... Це... Б╒да. Дорога -- плохой!..

-- Что-ж д╒лать, д╒душка, -- весело сказала Оля, по привычк╒ задорно тряхнув своими св╒тлыми кудрями. -- Дойдем как-нибудь, Бог даст. Раз нужно -- так нужно...

Татарин еще раз качнул головой и, отвернув войлок арбы, достал оттуда н╒сколько в╒ток винограда.

-- На, дочка, кушай на здоровье, -- прив╒тливо сказал он, и его арба по╒хала дальше.

-- Что это у него все так скрипит? -- удивилась д╒вушка, махая рукой у╒зжавшему татарину.

-- А это спец╕ально устроено.

-- Как так?

-- Чтобы показать, что ╒дет честный челов╒к, который не им╒ет никаких основан╕й скрывать свое приближен╕е.

-- А зач╒м ему это?

-- Как доказательство благонадежности. Тихо ╒дет -- значит, вор подкрадывается. Со скрипом -- значит -- честный челов╒к. Ч╒м больше скрипу -- т╒м, очевидно, честн╒е челов╒к!

Нам везет

До Байдарских Ворот оставалось еще километров 20. См╒х д╒вушки давно уже замолк, и она с трудом шла, одол╒вая подъем.

-- Что, Оля, устали?

-- Немножко, дядя Боб, эти дни спать в╒дь почти совс╒м не пришлось. Да и с ╒дой не лучше было. А вчера и сегодня с ребятами возилась, В╒р╒ Ивановн╒ помогала. Устала немного. Но ничего, как-нибудь дойдем! -- закончила она. Но в ея голос╒ проскользнули нотки унын╕я и усталости, и я украдкой с опасен╕ем покачал головой. ²⁵

Это на бумаг╒, да на карт╒ 90 километров пустяками выглядят... А тут, по горным дорогам! Да еще посл╒ таких ударов судьбы, свалившихся на нее, как гром среди яснаго неба...

Внезапно сзади, гд╒-то далеко внизу, прогуд╒л рожок автомобиля.

-- Вот бы подъ╒хать! -- с надеждой сказала Оля и утомленное лицо ея просв╒тл╒ло.

-- Ну, что-ж! Попробуем.

Шум мотора зазвучал ближе, и вот, наконец, из-за поворота показался большой открытый автомобиль. Я вынул браунинг и стал посреди дороги.

-- Стой!

Скрипнули тормаза. Из-за спины шоффера высунулась какая-то толстая испуганная физ╕оном╕я.

-- Что такое? В чем д╒ло?

-- Я сотрудник Американскаго Краснаго Креста и иду с сестрой в Севастополь. Категорически требую, чтобы вы взяли нас с собой.

-- Позвольте! Мы не можем! У нас н╒т м╒ста! -- взви<з>гнул толстяк, а сид╒вшая рядом с ним пассажирка стала клясться, что машина перегружена.

Шоффер, небольшой челов╒чек с сухим твердым лицом молча усм╒хнулся и с любопытством взглянул на истерически кричавшую полную даму.

Я ясно вид╒л, что машина может достаточно свободно пом╒стить и нас и поэтому, не обращая вниман╕я на взволнованных пассажиров, обратился к шофферу:

-- Давайте-ка, договоримся с вами, шоффер. Все равно, сестру я к вам посажу, хотя бы и пришлось приб╒гать к сил╒. У нас другого выхода н╒т: не погибать же в пути. А я заплачу, сколько потребуете. Идет?

-- Садитесь, -- лаконически сказал шоффер, берясь за рычаг.

-- Одну сестру или оба?

-- Садитесь оба, -- буркнул он.

Мотор заворчал громче, и мы покатили.

Через н╒сколько минут вс╒ мы как-то разм╒стились, утряслись, и во<з>мущен╕е старых пассажиров утихло. Мы разговорились. Мой спутник оказался крупным ²⁶ коммерсантом, не усп╒вшим эвакуироваться и теперь возвращавшимся в Севастополь...

-- Так, зач╒м вам в Севастополь ╒хать? -- удивился я. -- Сид╒ли бы себ╒ на дач╒ в Ялт╒ и ждали бы порядка.

-- На дач╒? -- переспросил толстяк, и губы его искривились в благодушной усм╒шк╒. -- Порядок, говорите? Хе, хе... как же!.. Хорошенькая дача, когда кругом палят винтовочки. Порядочек, что и говорить! Н╒т, уж лучше подальше от таких дач, куда грабители заходят, как к себ╒ домой. В╒рно, сами вид╒ли... Н╒т уж, так╕я дачи, знаете, да такой порядок меня не вполн╒ устраивают. Если уж бандиты хозяйничают, как хотят, так уж, по моему, лучше быть поближе к власти, уж какой она бы там ни была... Не люблю я, знаете, сильных ощущен╕й...

Под дулами винтовок

Мы изб╒гали приключен╕й, но т╒нь их уже нависала над нами. На посл╒днем поворот╒ к Байдарским Воротам, у высоких желтых скал, ярко осв╒щенных опускающимся в море солнцем, сбоку прогрем╒ло н╒сколько выстр╒лов, и с полдюжины людей самаго мрачнаго вида окружили нас.

-- Сдавайся! -- хрипло закричал один из них, держа винтовку на приц╒л╒.

-- Будет теб╒, дядя, дурака-то строить! -- хладнокровно отв╒тил шоффер. -- Говори прямо, что надо-то?

Бандит н╒сколько растерянно опустил винтовку и мрачно сказал:

-- ╡зжай за нами.

Нам ничего не оставалось д╒лать, как покориться. Мой браунинг был бы слабым оруж╕ем в бою с винтовками. Окруженные этим, не очень почетным, экскортом, мы двинулись к длинному здан╕ю -- духану.

Разгадку всему этому найти было нетрудно. Дезертиры и бандиты, скрывавш╕еся при ген. Врангел╒ в горах и называвш╕е себя "революц╕онными партизанами", теперь сбросили политическую маску и занялись своей основной професс╕ей -- грабежом, пользуясь отсутств╕ем арм╕и и власти. ²⁷

-- Боже мой! Что с нами будут д╒лать? -- спросила шепотом побл╒дн╒вшая дама... Шоффер, спокойно переставляя рычаги, опять скупо усм╒хнулся.

-- Да уж, радостной встр╒чи и шампанскаго не ждите! -- И быстро повернув голову к нам, он тихо добавил: -- А если валюта есть -- засуньте скор╒й под подушку.

Коммерсант и дама засуетились, пытаясь незам╒тно снять кольца с пальцев, но было уже поздно. Машина остановилась перед длинным здан╕ем, на дверях котораго был приц╒плен грязный листок бумаги.

"Военно-Революц╕онный Комитет Байдарской Долины" -- с трудом прочел я кривыя сторчки, написанныя химическим карандашем.

-- А ну, буржуи, выкатывайся! -- раздались грубые голоса конвоиров.

Из дверей духана вышло н╒сколько пьяных людей, очевидно, и представлявших собой новую "революц╕онную власть".

Один из наших "поб╒дителей", видимо, старш╕й, доложил:

-- Так что, товарищ предс╒датель, воны на ахтомобилю ихалы, а мы их тута и застукалы!

Хотя истор╕я нашей поимки была ясна и без этого гордаго доклада, но предс╒датель, крупный бородатый мужчинище с толстым, красным, пьяным лицом, одобрительно крякнул.

-- Правильно, -- пробасил он и внезапно рявкнул самым командным тоном.

-- Обыскать.

Проворныя, опытныя руки мигом "освободили" нас от денег, колец, часов и вещей.

-- Позвольте, я протестую, -- взвизгнул толстяк. -- Это не по закону!

-- А ну, Петро, -- буркнул предс╒датель, -- покажь ему наш закон, чтобы он не очень кочевряжился!

К носу побледн╒вшаго коммерсанта протянулась грязная волосатая рука с наганом. Очевидно, черная дыра револьвернаго дула прошептала нашему недовольному спутнику что-то чрезвычайно уб╒дительное относительно ²⁸ революц╕оннаго закона, ибо он смяк и в дальн╒йшем стал играть самую пассивную и молчаливую роль в калейдоскоп╒ событ╕й.

Его спутница, тоже пытавшаяся было протестовать, когда с ея пальцев стали снимать кольца, была уб╒ждена еще проще.

-- Молчи, ты, буржуйка, пока жива, -- рыкнул на нее "оператор" и в подтвержден╕е своих слов стукнул ее кулаком по ше╒.

Судьба наша р╒шалась тут же с революц╕онной молн╕еносностью.

-- Ага, сволочи, -- уб╒жденно рокотал пьяный бас предс╒дателя, -- буржуи проклятые! Нагадили, а теперь в кусты? Н╒т, голубчики чортовы! От нас, брат, не удерешь...

Другой сиплый и тонк╕й голос, принадлежавш╕й худому парню с испитым землистым лицом и злыми глазами, шип╒л:

-- Да что там на их, гадов, смотр╒ть? Попили они нашей кровушки! Будя! Чего тут ждать зря? Ставь их к скал╒, от туда, и шлепай к чертовой матери...

Среди шума и гама пьяной толпы нас потащили к скал╒, возвышавшейся у дороги. Коммерсант наш передвигал ноги, как механическая кукла, а его дама висла на моей рук╒ в полуобморок╒. Оля шла спокойно, но губы ея дрожали, и в лиц╒ не было ни кровинки.

"Чорт побери, неужели так глупо придется погибнуть?" мелькнуло у меня в голов╒, и я горячо (еще бы не горячо!) стал уб╒ждать "дорогих товарищей" в безсмысленности нашего разстр╒ла.

-- Да бросьте, ребята! -- спорил я. -- Чего это вы нам свои пушки в нос тыкаете? На кой чорт нужно вам нас разстр╒ливать, а потом непр╕ятности себ╒ д╒лать? Я в╒дь из Американскаго Краснаго Креста. Тут как раз пароход с медикаментами ожидается, а вы, чудаки, меня на луну слать собираетесь... В╒дь буржуи-то вс╒ давно уже уплыли, а мы -- свои люди...

То ли бандиты не думали нас всерьез разстр╒ливать, то ли мои "краснор╒чивые доводы" под╒йствовали, но, во всяком случа╒, предс╒датель вступил со мной в спор, и роковая команда "пли" стала как-то оттягиваться... ²⁹

Не знаю все-таки, остались ли бы мы живыми, если бы в р╒шительный момент наших дискусс╕й из автомобиля, около котораго возился наш шоффер, не раздался его громк╕й радостный крик:

-- Братва! Зд╒сь спирт! Ей Богу, чистый спирт!

Предс╒датель ревкома прервал на полуслов╒ свои ругательства и, мгновенно повернувшись к шофферу, недов╒рчиво крикнул:

-- Что ты там врешь-то? Какой спирт?

-- Ей Богу, спирт! У этих буржуев нашел. Глядите -- вот!

Д╒йствительно, в руках шоффера появились дв╒ укупоренных и перевязанных жестяных банки...

Перед таким зр╒лищем не могли устоять бандитск╕я сердца. Винтовки, угрожающе направленныя в нашу сторону, мигом опустились, а предс╒датель с удивительной для его солидности быстротой бросился к автомобилю.

-- Вот это -- да! -- весело просип╒л голос худого парня, только что ратовавшаго за наш разстр╒л. -- Идем! А буржуи эти покеда пущай подождут. Им не к сп╒ху.

Очевидно, чистый спирт был р╒дким лакомством для этих пьяниц, ибо бандиты ликующей толпой направились в духан.

Предс╒датель любовно прижимал банки об╒ими руками к своей широкой груди и торжествующе шел впереди, покрыв драгоц╒нную ношу, как щитом, своей рыжей бородой...

Когда он подошел к порогу дома, на лиц╒ его внезапно промелькнуло удивлен╕е.

-- А что это они бензином пахнут? -- внезапно обернулся он к шофферу.

-- Да у меня в машин╒, почитай, все бензином пахнет. На то и автомобиль! -- хладнокровно отв╒тил тот, и с успокоенным лицом предс╒датель исчез в дверях. Его банда посл╒довала за ним.

Посл╒дн╕й из вооруженных людей на секунду заколебался и со злобой оглянул нас. "Сторожи тут их, буржуев недор╒занных, а они там пока все вылакают", ясно читалось на его лиц╒. "Разв╒ эти сукины д╒ти обо мн╒ подумают?". ³⁰

-- Эй, Юхман, -- р╒шительно крикнул он какому-то татарченку. -- Побудь тута коло арестованных, а я моментом! -- И он тоже нырнул в двери.

Все это произошло так неожиданно, что мы, ошеломленные, остались стоять на м╒ст╒, как истуканы.

Едва слышный свист вывел меня из оц╒пен╒н╕я. Наш шоффер уже сид╒л у руля и краснор╒чивым жестом показывал на сид╒нье автомобиля. Я мгновенно сообразил, в чем д╒ло, дернул своих "не любящих сильных ощущен╕й" спутников и рванулся к машин╒.

-- Бачка, бачка, куда? -- в страх╒ затараторил татарченок, наш страж и хранитель. -- Нилза, нилза!

Жалко было паренька! Хорош╕й он был, веселый парнишка! Да что-ж было д╒лать? Ударил я его, пожалуй, кр╒пче, ч╒м даже нужно было -- гд╒ уж тут разбирать? Перевернулся он, б╒дняга, н╒сколько раз от удара, а мы были уже в гудящей машин╒ и через н╒сколько секунд мчались вниз по скалистой дорог╒.

Гд╒-то сзади раздались неясные крики и звуки выстр╒лов. Пуля, отскочив от скалы, жужжа, рикошетом пронеслась над нашими головами...

Русская смекалка

Отъ╒хав н╒сколько километров, мы остановились. Шоффер медленно сошел с машины и, подняв капот, стал спокойно копаться в мотор╒. Смеркалось все больше.

-- Фу, чорт! -- облегченно вздохнул я. -- Ну и д╒ла! Словно из печки выскочили!..

-- Боже мой, -- простонала дама. -- Вс╒ мои фамильныя драгоц╒нности! Браслеты, кольца... Разбойники! Теперь же я нищая! Что я буду д╒лать?

-- Хорошо еще, что голову на плечах унесли! В╒дь в╒рно, Оля?

Д╒вушка только молча кивнула головой и слабо улыбнулась, видимо, еще не будучи ув╒ренной в своем голос╒.

-- Ну, а вас как обчистили? -- обернулся я к коммерсанту. ³¹

К моему удивленно, он бодро улыбнулся.

-- Эх, что деньги? Тьфу, и больше ничего! Головы унесли, а это самое важное. А если голова сидит на плечах, так разв╒ в карманах когда-нибудь бывает пусто?

Сухое лицо возвращавшаяся шоффера оживилось одобрительно-насм╒шливой улыбкой...

-- Ну, господа, вот кого нам нужно благодарить! -- воскликнул я. -- Если бы не его смекалка, лежать бы нам всем теперь у скалы.

-- Да, вот, вы тоже молодцом, -- дружелюбно усм╒хнулся шоффер, кр╒пко пожимая мн╒ руку. -- Здорово это вы и языком, и кулаком д╒йствуете. Уб╒ди-и-и-тельно это у вас вышло!

-- Ну и ладно! Все хорошо, что хорошо кончается! Но вы все-таки, ей Богу, герой! Откуда только вы им спирт выкопали?

-- Спирт? Какой спирт? -- разс╒янно спросил наш спаситель, прислушиваясь к шуму мотора и берясь за рычаги.

-- Да тот, в банках!

-- Эва! Откуда там спирт? Там простой бензин был! -- спокойно отв╒тил он, и его невозмутимое лицо озарилось лукавой усм╒шкой.

В родной семь╒

Дом наш там, гд╒ живут т╒, кого мы любим. Все равно замок это или деревня, хижина или дворец, кр╒пость или т╒нь кустарника. Все равно -- это останется нашим домом, пока мы встр╒чаем там близких сердцу людей, дружеское рукопожат╕е которых готово встр╒тить нас в любое время...

Э═. ═С═е═т═о═н═-═Т═о═м═с═о═н

Гибель брата

Полгода тому назад, эвакуированный, как раненый, из Туапсе в Крым, я очутился в Севастопол╒ с тоскливым сознан╕ем полнаго одиночества. Сл╒ды старика отца ³² были потеряны в волнах гражданской войны, пронесшихся на Кубани. Оба старших брата были гд╒-то на Украин╒, через которую тоже перекатывались тяжелые валы грозных событ╕й.

И я, 20-л╒тн╕й юноша, чувствовал себя песчинкой в бушующем самум╒.

Через н╒сколько дней посл╒ моего прибыт╕я в Севастополь кто-то окликнул меня на улиц╒.

-- Солоневич, вы ли это?

Под матросской безкозыркой весело улыбалось лицо к╕евлянина Лушева, когда-то вм╒ст╒ с моими братьями тренировавшагося в "Сокол╒".

Мы сердечно расц╒ловались.

-- А Всеволода уже вид╒ли? -- спросил моряк.

Средняго брата Всеволода я вид╒л в посл╒дн╕й раз больше года тому назад в К╕ев╒, куда я на нед╒лю с винтовкой в руках прорвался с Кубани. При его имени мое сердце дрогнуло.

-- Да разв╒ он зд╒сь?

-- Ну как же!.. Комендором на "Алекс╒ев╒"!..

Через н╒сколько минут я был на Графской пристани и скоро на большом военном катер╒ подходил к высокому с╒рому борту громаднаго броненосца. Сознан╕е того, что я сейчас увижу своего любимаго брата, с которым мы были спаяны долгими годами совм╒стной жизни, окрыляло и д╒лало счастливым.

Б╒гом взб╒жал я по трапу к вахтенному офицеру.

Высок╕й серьезный мичман на секунду задумался.

-- Всеволод?.. Как же помню... В очках? Да... да... Нам только что сообщили, что он умер в Морском госпитал╒...

Так же весело плескались волны под бортом катера, так же тепло и ласково гр╒ло весеннее солнце, так же прив╒тливо пестрили склоны живописнаго городка... Но для меня все было покрыто с╒рым туманом перваго в жизни большого горя. И синее прозрачное небо уже не радовало душу, а давило на нее мрачной тяжестью...

Я опоздал на н╒сколько часов... Гд╒-то в с╒рой больничной палат╒, окруженный равнодушными чужими лицами, безконечно одиноким ушел из жизни мой брат. ³³

И первый раз в моей молодой жизни гд╒-то далеко внутри словно оборвалось, и там показалась кровь душевной раны...

А через нед╒лю я и сам лежал в сыпном тиф╒ в той же палат╒, гд╒ недавно умирал мой брат. И в полубреду я слыхал, как подходили ко мн╒ сестры милосерд╕я и шепотом спрашивали:

-- Солоневич?

-- Да... Только другой...

-- Ну, совс╒м как тот!.. Ну, Бог даст, хоть этого выходим!..

И вот, посл╒ выздоровлен╕я, худой и бл╒дный, еще шатаясь на слабых ногах, с чувством пустоты и боли в душ╒, одинок╕й бол╒е, ч╒м когда-либо, я пошел к скаутам. Их веселая, жизнерадостная семья приняла меня, как родного. И в тепл╒ их дружбы немного зал╒чились первыя раны, которыя так бол╒зненны, когда челов╒ку только что исполнилось 20 л╒т, а судьба бросила его на острые камни суровой жизни...

"Дом наш там, гд╒ живут т╒, кого мы любим!"... Я любил своих маленьких друзей и сейчас в дни тревог и опасностей стремился в их семью, которая для меня была родной.

Дома

Дальн╒йш╕й наш путь прошел благополучно. Через н╒сколько часов показался Севастополь с мрачной пустыней своих бухт. Еще н╒сколько дней тому назад бухты эти были переполнены пароходами и военными кораблями, лайбами и фелюгами, катерами и шлюпками. Сейчас везд╒ было пусто и безжизненно. На другой сторон╒ бухты медленно догорало громадное здан╕е мельницы, гд╒ раньше пом╒щался склад Американскаго Краснаго Креста, да глух╕е звуки выстр╒лов изр╒дка разрывали настороженную тишину. Старые мертвые броненосцы, стоявш╕е в Южной бухт╒, казались еще бол╒е печальными и заброшенными. ³⁴

Один из них, н╒когда могуч╕й "╤оанн Златоуст", все л╒то служил "резиденц╕ей" для меня и отряда морских скаутов. В полумрак╒ с╒раго утра я теперь тщетно звал кого-нибудь с корабля, чтобы подать для меня плотик-переправу. Никто не отзывался. Очевидно, никого из ребят уже не было в нашем пловучем дом╒.

Д╒лать было нечего. Нужно было искать какого-нибудь другого пристанища.

Тут же, невдалек╒ от порта жила семья одной из наших герль-скаутов. Я направился туда.

Заспанное лицо Тани выглянуло в дверь и внезапно преобразилось удивлен╕ем и радостью.

-- Это вы, дядя Боба? Как это вы пр╕╒хали? А мы вс╒ думали, что вы в Константинопол╒ остались! Вот хорошо-то! Заходите, заходите. Сейчас мама встанет.

-- Я уже был на "Златоуст╒". Гд╒ же наши ребята, Таня?

-- Да вс╒ по домам. В такое время жутко на корабл╒ одним. А мног╕е к вам в Константинополь по╒хали.

-- Эх, опоздал я... А вс╒ мои вещи, в╒рно, тоже с ними по╒хали?

-- Нав╒рно, что так. Ну, это ничего, Борис Лукьянович. Это все ничего. Вот, так ребята рады будут!.. А никто еще не знает, что вы зд╒сь?

-- Никто, Танечка. Я покричал, покричал у броненосца и к теб╒ прямо пришел.

-- Ну, и хорошо. А вот и мама...

Сердечное тепло встр╒чи охватило мои напряженные нервы.

Пока я -- дома. А там -- там увидим...

Ребята

Новость -- "дядя Боб вернулся" -- мгновенно разнеслась по скаутским рядам... Через н╒сколько часов в маленькой комнатк╒ Тани, за столом с уютно шумящим самоваром собрались вс╒ наши старш╕е скауты.

Многих уже не оказалось в город╒. Они вм╒ст╒ со своими семьями покинули родную страну и ушли в эмиграц╕ю. Что-то ждет их на чужбин╒? И что сулит нам, оставшимся, туманное будущее? ³⁵

Старушка -- мать Тани -- суетится и хлопочет, стараясь разсадить вс╒х и снабдить стаканами.

-- Пусти, мама. Я сама все сд╒лаю! -- пытается д╒вушка принять "бразды хозяйственнаго правлен╕я". Глаза ея радостно с╕яют. Сегодня -- ея день, ея праздник! Сегодня в ст╒нах своей маленькой комнатки она принимает вс╒х старших друзей и начальников...

-- Сколько веселых лиц кругом! сколько молодой энерг╕и и задора!

Оля с мягким юмором разсказывает наши приключен╕я. Сыплется дождь вопросов, шуток, зам╒чан╕й. Хорошо сейчас в тепл╒ и уют╒ вспоминать пережитое!..

Как славно и задушевно звучат знакомыя слова милых наших п╒сен! Пусть хромает на вс╒ 4 лапы наша музыкальность! Пусть энтуз╕азма в этих п╒снях много больше, ч╒м мелодичности. Ну, так что-ж? Разв╒ это так важно? Мы поем для себя, в своей семь╒, гд╒ вс╒ участники и вс╒ слушатели...

И см╒х и бодрость постепенно зам╒щают в душ╒ тревогу и безпокойство.

А с улыбкой на лиц╒ все в м╕р╒ переносится безконечно легче...

Душа юноши

Поздно вечером шел я с начальницей герль-скаутов, княжной Кут<ые>ьивой и Володей в нашу штаб-квартиру, гд╒ я пока р╒шил ночевать. Улицы были пустынны и тихи. Электро-станц╕я не работала. Над городом нависла какая-то печальная, настороженная тишина.

Молчали и мы. Тревога за будущее -- н╒т-н╒т -- и вспыхивала в глубин╒ души.

Обычно бодрая и прямая фигура юнкера как-то сжалась и согнулась, словно груз тяжелых мыслей налег на его плечи.

-- Скажите, Володя, -- спросил я у юноши, -- вы что -- отстали от Арм╕и или сами р╒шили остаться в Росс╕и?

Положен╕е Володи было очень своеобразным. Изв╒стный донской скаутмастор, он попал в Севастополь ³⁶ вм╒ст╒ с Б╒лой Арм╕ей и часто пр╕╒зжал с фронта в наш веселый городок. Он давно уже стал своим, родным в нашей скаутской семь╒, но я был ув╒рен, что он предпочтет у╒хать из Росс╕и, но не оставаться на милость поб╒дителей.

Юноша отв╒тил не сразу.

-- Сам, -- наконец, глубоко и коротко прозвучал его голос.

Княжна Лид╕я, пожилая учительница, "скаут-мама" наших отрядов, дружески взяла его под руку и тихо спросила:

-- А почему?

Юноша тряхнул головой.

-- Что-то не привык я, знаете, "драпать", Лид╕я Константиновна, -- криво усм╒хнулся он. -- Раз проиграл -- признайся в этом честно и откровенно и протяни руку противнику.

-- А противник разв╒ ждет этого?

-- А как же! Разв╒ вы не слыхали, что ВЦИК амнист╕ю вс╒м б╒лым объявил? Да, правда, вы в это время в Константинопол╒ были. А вы, Лид╕я Константиновна, в╒дь читали?

-- Да, да. Так и объявлено было -- "гарантируется безопасность и право на свободный труд вс╒м, оставшимся в стран╒ Сов╒тов".

-- Ну, вот видите, Борис Лукьянович, -- возбужденно воскликнул юноша. -- Значит, протягивают руку. Вот и я -- боролся за Родину, как мог и как понимал свой долг. Хоть мы и поб╒ждены, но я не раскаиваюсь в своем прошлом. Если бы все вернуть назад, -- ей Богу, пошел бы таким же путем...

Голос Володи дрожал. Он словно сп╒шил излить перед друзьями свои мучительныя думы.

-- Тяжело, знаете, Росс╕ю покинуть... Так все ничего, ничего, а как увидал я нагруженные пароходы, да подумал -- вот еще день, два и прощай Росс╕я -- так сердце и дрогнуло...

Юноша криво усм╒хнулся:

-- Эх, глупое сердце. Не уйти вот от чувства любви к Родин╒. Не тянет на чужбину, хоть не думаю я, что и зд╒сь сладко будет.., ³⁷

-- А мести большевиков вы не боитесь? -- попрежнему тихо спросила Лид╕я Константиновна.

-- Н╒т, почему же? В╒дь амнист╕я-то была? Да потом, не опасности волнуют меня. Слава Богу, не впервой! Видали виды... Мучительна, вот, эта неув╒ренность: что, то будет впереди, как новая жизнь развернется, будет ли нам м╒сто в этой новой жизни?..

-- А вы в╒рите в эту новую жизнь?

-- Да как вам сказать, Лид╕я Константиновна? Хочется в╒рить, что все-таки не зря же столько крови пролито... Может быть, что-нибудь новое из всего этого и выйдет... Уйти -- это не трудно. Или еще -- пустить пулю в лоб. Н╒т, надо в э═т═о═й жизни найти свой путь на пользу Родины...

-- Поэтому то вы и остались в Росс╕и?

-- Ну да, -- просто отв╒тил юноша. -- Да в╒дь не я один -- мног╕е, мног╕е остались. И офицеры, и солдаты. Врангель в╒дь честно сказал -- я не ручаюсь за будущее. А тут -- амнист╕я. Ну, сердце и заныло... Тысячи остались. Эх, сказано в╒дь:

"Смерть в краю родном

Мил╒й, ч╒м слава на чужбин╒..."

Может, это политически и нев╒рно, дядя Боб... Знаю... Но я не политик. Я простой солдат. Сердце говорило мн╒ -- борись за Росс╕ю. Я сд╒лал все, что мог. А теперь хочу, вот, остаться на Родин╒, помочь ей. А как -- ей Богу, еще не знаю. Увидим там... Но вот и вы, дядя Боб. Вернулись в╒дь? Неужто так уж мы ничего и не сд╒лаем?

В голос╒ Володи что-то дрогнуло. В тишин╒ и мрак╒ настороженнаго вечера на грани какой-то новой жизни мы обм╒нялись кр╒пким рукопожат╕ем.

По дорог╒ на тот св╒т

"Выход всегда есть, и мужественное сердце всегда найдет его."

Э. Сэтон-Томпсон

Эвакуац╕я была уже закончена. Обычно веселый и оживленный город был как бы придавлен тяжестью ³⁸ надвигавшихся событ╕й и ожидан╕ем новых "хозяев", о которых шли самые мрачные слухи и разсказы.

Когда, посл╒ ряда безусп╒шных атак Перекопскаго вала, н╒сколько тысяч красной конницы, использовав р╒дкое сочетан╕е событ╕й, прорвалось в Крым через болота Сиваша, и Русская Арм╕я р╒шила эвакуироваться, -- посл╒ отступлен╕я Б╒лой и до прихода Красной Арм╕и прошло не мен╒е 2 суток. Нужно ли говорить, как тревожно были пережиты эти двое суток безвласт╕я?.. Гд╒-то с с╒вера на нас катилась грозная красная лавина. Что-то принесет она с собой?

Первыми в город вошли конныя части арм╕и "батьки Махно", украинскаго авантюриста, сражавшагося на сторон╒ т╒х, гд╒ ему казалось бол╒е выгодным.

Головор╒зы Махно полностью использовали свое положен╕е передовых частей, и по городу прокатилась волна грабежей и уб╕йств. Пьяные, разгульные и ув╒ренные в своей безнаказанности махновцы группами ╒здили по улицам и вели себя так, как будто город был отдан им на разграблен╕е.

Пришлось, увы, и мн╒ "коротко" познакомиться с ними.

Вообще, этот пер╕од моей жизни изобиловал самыми неожиданными опасностями. Как вышел я живым из под каскада этих приключен╕й -- право не смогу даже объяснить... "Кисмет", как говорят турки. Судьба...

Жизнь -- коп╒йка

На второй день посл╒ появлен╕я махновцев я вышел на улицу погляд╒ть на новых "хозяев". На мн╒, как обычно, был американск╕й френч с узенькими полосками-погонами. Волею судеб, эти полоски едва не стоили мн╒ жизни...

Когда по мостовой зацокали копыта про╒зжавшей группы махновцев, гуляющ╕е остановились и с безпокойством стали наблюдать за горланящей, шумной и пьяной ватагой.

Про╒зжая мимо нас, один из всадников случайно обернулся в мою сторону, потом внезапно выхватил ³⁹ привычным и быстрым движен╕ем шашку из ножен и рванул коня в толпу, крича во все горло:

-- Ага, хлопцы, вот еще один проклятый офицер попался!

Вс╒ шарахнулись в стороны, и я торжественно был выведен на середину улицы, окруженный возбужденными свир╒пыми лицами махновцев.

-- Руби его, стерву! -- кричали одни.

-- Ахфицер, так его так... Летчик... Попался, сукин сын...

Если бы их было меньше, то, в╒роятно, мн╒ бы не уйти живым с этого м╒ста. Но махновцев было много, они м╒шали друг другу и старались перекричать один другого. Конск╕я морды, возбужденныя поводьями, фыркали мн╒ в лицо, а сверху сверкали шашки, которыми жестикулировали мои "поб╒дители". Для многих из них, в╒роятно, взмах шашки зам╒нял собой ц╒лую фразу...

-- Да бросьте вы, ребята, дурака валять, -- отругивался я. -- Какого чорта вы ко мн╒ приц╒пились? Гд╒ у вас глаза? Разв╒-ж это офицерск╕е погоны? Это мн╒ американск╕й френч дали. Видно, у них такая и форма...

-- Врешь ты, сукин сын. Ты офицер-летчик...

-- Как же! Как же!.. Был бы я офицер, так остался бы тут, держи карман шире. Да еще по улиц╒ в форм╒ ходил бы. Дурака тоже нашли! Я бы уже давно в Константинопол╒ был. Брось, ребята!

-- Разсказывай тут. А ну-ка, Чуб, сбрей ему покеда погоны по-нашински.

Махновцы довольно загоготали.

-- А ну, Чуб! Покажь свою точность. Шоб на корню д╒ло было сд╒лано.

Чуб, вихрастый кр╒пк╕й казак с тупым рябоватым лицом, польщенный общим дов╒р╕ем, потянул меня к тротуару. Там, поставив меня боком к телеграфному столбу и отстегнув край погона, он одной рукой придержал его у дерева, а другой занес шашку.

-- Голову нагни, б╒лопогонник проклятый, а то срублю, -- хриплым басом предупредил он.

Не могу сказать, чтобы свист шашки над ухом и ⁴⁰ звук удара ею по столбу был пр╕ятным музыкальным аккордом... И когда второй удар вм╒ст╒ с погоном ср╒зал часть сукна на плеч╒, но оставил меня ц╒лым, я вздохнул с облегчен╕ем.

Махновцы опять загоготали.

-- Здорово, Чуб! Подходяще сработано!

-- Ну, теперь пойдем, ваше благород╕е.

-- Куда?

-- А твое д╒ло шашнадцатое. Иди, пока жив...

Д╒лать было нечего. -- "╡хать, так ╒хать, как сказал зеленый попугай, когда с╒рая кошка тащила его за хвост из кл╒тки", -- почему-то мелькнула в мыслях шутка. -- Тьфу, дьявольщина, отплюнулся я. И какая, однако, дикая чушь л╒зет в голову в самые неподходящ╕е моменты!..

Меня пустили вперед, и за мной вплотную двинулись с обнаженными шашками махновцы.

Положен╕е и без того было трагическим, но судьб╒ было угодно еще осложнить его. Когда я торжественно шествовал по середин╒ улицы со своим конвоем, из-за угла неожиданно вынырнул патруль наших маленьких скаутов.

Увид╒в начальника, они, не поняв всей необычности картины, радостно вытянулись в положен╕е "смирно" и прив╒тс<т>вовали меня полным скаутским салютом:

"O, sancta simplicitas!"¹⁾

¹ "О, святая простота!" -- восклицан╕е возведеннаго на костер Яна Гуса, чешскаго религ╕ознаго реформатора, когда он увид╒л, что какая-то старушка, искренно в╒ря, что он д╒йствительно гр╒шник, принесла в костер и свою вязанку дров.

"Ну, это уж конец!" подумал я, усм╒хнулся и отв╒тил им на салют.

-- Ну, что-ж это ты врал, сукин сын, что ты не офицер? -- раздался сверху сердитый хриплый бас. -- Вот, глянь, -- теб╒ даже честь отдают...

Положен╕е явственно ухудшалось... Если-б хоть толпа на улицах была -- тогда можно было бы рвануться, проскочить в какой-нибудь двор и оттуда удрать... Но как раз прохожих было мало, да и т╒ испуганно сторонились ⁴¹ при вид╒ нашей процесс╕и. В этих услов╕ях рвануться в сторону и проб╒жать 10-12 метров я никак не усп╒ю. За моей спиной -- опытные рубаки. Рвануть коня и взмахнуть шашкой -- для них легче, ч╒м прочесть строчку книги. А я видывал, как казаки перерубают челов╒ка наискось... Н╒т уж. Лучше не давать им случая показать свое искусство. Поищем лучше других способов выкрутиться!..

Через н╒сколько минут меня привели на большой двор, гд╒ разм╒щался взвод кавалеристов.

-- Эй, ребята, глянь-ка: офицера поймали, -- закричали мои конвоиры.

-- Ого-го! Давай его сюда. О це здорово. Молодцы, хлопцы, -- раздались восклицан╕я со вс╒х сторон, и взлохмаченныя дик╕я головы окружили меня.

-- Погоны-то мы вже срубалы, -- довольным тоном объяснил Чуб. -- Вин офицер-летчик. Ему вси честь отдавалы...

-- Ну, так что-ж? Д╒ло ясное. Чего-ж тут ждать? -- сказал низеньк╕й коренастый взводный заплетающимся языком. -- А ну, хуч ты, Панас, ты, Осип, да ты, Петро`, поставьте его к тому вон сараю, да и пошлите его на луну к чортовой матери. Что это с б╒логвардейцами цацкаться. Попили нашей кровушки. Будя!..

На продолжен╕и трех суток это был уже второй молн╕еносный смертный приговор. Фронтовая привычка к быстрот╒ д╒йств╕й и безнаказанности упрощала "судебный церемон╕ал".

Несмотря на все мое "краснор╒ч╕е", меня потащили к сараю. Трое дюжих "хлопцив", дожевывая что-то, л╒ниво взяли свои винтовки...

Просто совершались так╕я привычныя операц╕и в т╒ блаженныя для бандитов времена... Интерес к моей особ╒, возбужденный при моем появлен╕и, упал. Казаки разбрелись по двору, часть пошла к лошадям, часть -- в дом. Только н╒сколько махновцев с л╒нивым любопытством сл╒дили за происходящим, словно во всем этом не было ничего, выходящаго за рамки обыденнаго.

Когда меня повели к сараю, одному из них пришла в голову хозяйственная мысль. ⁴²

-- Хлопцы, да вы хоть с него френч снимите. Сукно-то, видать, хорошее.

-- В╒рно, Трофим, -- поддержал его другой. -- Френч подходящ╕й. Чего ему пропадать?

Не могу сказать, чтобы я был испуган. Мысль о надвигающейся смерти как-то не укладывалась в голов╒. Много л╒т спустя мн╒ случилось прочесть отзыв Шаляпина об одном старом солдат╒: "если он и думал о смерти, то только как о смерти врага, но никак не о своей собственной"...

Такое же ощущен╕е было у меня. Все мое существо не в╒рило в смерть...

Мн╒ не раз приходилось и раньше, и потом вид╒ть разстр╒лы, и наблюдать, как приговоренные люди шли на смерть подавленно и пассивно, как во сн╒..

Но покорность судьб╒ не была в числ╒ моих малочисленных доброд╒телей...

"В╒дь не может же быть, думал я, что вот сейчас я в посл╒дн╕й раз вижу ясное небо, зелень деревьев, дома, людей, слышу в посл╒дн╕й раз звуки, шум, голоса, ощущаю жизнь своего т╒ла, нервную быстроту своих движен╕й и румянец взволнованнаго лица!"...

Мысли трепетали в мозгу, как пл╒нныя птицы, но это были не мысли о смерти, а мысли о том, что предпринять, как выкрутиться из создавшагося положен╕я.

Под вл╕ян╕ем моих шутливо-см╒лых возражен╕й, злобный тон моих "судей" смягчился.

-- А ей Бо, вин ничо`го соби` хлопец, -- вырвалось даже у одного из них, и н╒сколько казаков засм╒ялись неожиданности этого восклицан╕я.

Когда с меня сняли френч, под которым была одна только спортивная безрукавка, и зрители, и "операторы" были удивлены, увидав мою атлетическую мускулатуру.

-- Ото, здоров бугай! -- восхищенно воскликнул разд╒вш╕й меня казак.

-- От, сукин сын! Как битюг! -- одобрительно заговорили вокруг.

Д╒йствительно, в т╒ времена я был хорошо тренирован, и мои массивные бицепсы производили солидное впечатл╒н╕е. А в глазах бандитов сила -- основное право, и физическая сила разц╒нивается ими, как идеал и в╒нец ⁴³ челов╒ческих качеств. В глазах этих примитивных рубак я был уже не столько ненавистным офицером, сколько силачем, внушавшим почтен╕е своими мышцами.

-- Скудова ты, паря, такой здоровый выискался? -- с интересом спросил один из казаков.

Я мгновенно ухватился за спасительную нейтральную тему.

-- Да я, братцы, в╒дь цирковой атлет-борец. Может, слыхали: "Черная маска смерти"? Тут в Севастопол╒ в цирк╒ боролся. Зд╒сь как раз даже сам чемп╕он м╕ра -- казак Поддубный был. Вот борьба была! Аж цирк ломился!

-- Ну? Давно? -- с живым любопытством спросил один из окружающих.

-- Да н╒т. Как раз перед Перекопскими боями... Вс╒ борцы еще зд╒сь. Скоро опять чемп╕онат откроем. А вы тут меня шлепать хотите. Какого чорта я офицер? Борец я, а никакой не офицер.

-- Ишь, ты! А может, ты врешь?

-- Вот на, врешь! Давайте сюда кого поздоров╒е из ваших ребят, я ему покажу, как "маска смерти" нельсоны д╒лает!

-- Ишь, ты! А может, и в╒рно! Петро, покличь-ка взводнаго сюда. Скажь ему, что, кажись, это не офицер.

Через минуту к нам, пошатываясь, подошел взводный.

-- Что тут у вас, хлопцы?

-- Да вот, товарищ взводный, как мы его, значится, разд╒ли перед шлепкой -- он, глянь-кось, як╕й бугай. Говорит, что он с цирку, борец. Хиба-ж и, правда, так╕е офицеры бывают?

-- Скудова ты, паря? -- уже с н╒которым интересом спросил взводный.

-- Да я, вот, тут в цирк╒ боролся. Чемп╕онат у нас был.

-- Ну, а может, ты брешешь?

-- Да разв╒-ж вы не видите сами? Скудова офицеру, б╒лой кости, так╕е мускулы им╒ть? В╒дь во мн╒ пудов под 6 в╒су. Разв╒-ж на аэроплан таких летчиков берут? ⁴⁴

Несмотря на шаткость этих доводов, они показались взводному полными уб╒дительности.

-- Пожалуй, што и правда. А погоны-то у тебя откел╒ были?

-- Да как╕е там погоны? Просто ленточки были. Да и френч-то это не мой вовсе. А погоны? -- я засм╒ялся. -- Это парню просто с перепою показалось. Он на мн╒, может, и зеленых чертенят увид╒л бы, не только погоны.

Ребята благодушно разсм╒ялись.

-- Вы-ж видите сами, товарищи, -- продолжал я уб╒ждать их, -- что я борец. Гляньте сами (я напряг мышцы руки). Вот, пощупайте -- разв╒-ж это -- липа?

-- А и в╒рно. Вы, хлопцы, покеда винты составьте. Шлепнуть завсегда усп╒ем. Так ты говоришь, -- повернулся опять ко мн╒ взводный, -- сам Поддубный, наш Максимыч, зд╒сь был?

-- А как же! Тут Максимыч вс╒х, как щенят, кидал. Недавно французика одного так брякнул, что аж нога хряснула.

-- От-то молодец, казак!

-- Вот это да...

-- Знай наших... -- зазвучали кругом восхищенные голоса.

-- Да ты сидай, сидай, хлопче, -- ласково сказал взводный. -- А ну, разскажь нам, как это Максимыч-то наш боролся?...

Короче сказать, часа 2 разсказывал я казакам всяк╕я истор╕и о знаменитых борцах, чудесах их силы, о м╕ровых схватках, о цирковых тайнах и пр. и пр... Словом, всяк╕я были и небылицы...

На трав╒ перед нами давно уже появилась водка и закуска, стемн╒ло, а я все еще разсказывал. Откуда только краснор╒ч╕е бралось?...

Наконец, подождав паузы, я сказал небрежно дружеским тоном:

-- Да в╒дь Поддубный-то, ребята, зд╒сь, в Севастопол╒ живет. Тут ему сейчас жрать, б╒далаг╒, нечего. Если хотите, я завтра приду с ним вм╒ст╒. Он вам тоже поразскажет всяких истор╕й. Матерой казачина, весь м╕р объ╒здил. Чемп╕он м╕ра, не кот начхал... ⁴⁵

Имя Ивана Максимыча Поддубнаго, "страшнаго казака", троекратнаго чемп╕она м╕ра, было изв╒стно каждому русскому так, как имя боксера Карпантье -- каждому французу, Шмелинга -- каждому н╒мцу или Демпсея -- каждому американцу.

-- Тащи его, тащи к нам, -- раздались голоса со вс╒х сторон. -- Он же наш брат, казак. Мы его тут так водкой накачаем, что он и домой не дойдет... Вот это д╒ло!..

-- Ладно, братцы, так я пока пойду.

-- Катись, катись. Пусть идет, ребята, в╒рно?

-- Конечно, пущай идет. На, паря, твой френч. Сразу видно -- свой парень. А, Павло, дурень его за офицера принял. Эх, ты, баранья голова... Так приходи завтра посл╒ полдня, только обязательно с Максимычем, -- хором зазвучали добродушные голоса.

Дюж╕я руки дружески похлопали меня по спин╒ на прощанье, я вышел за ворота и нырнул в темноту улицы.

За первым поворотом я остановился, снял шляпу, вытер вспот╒вш╕й лоб и облегченно вздохнул:

-- Фу-у-у... Пронесла нелегкая!

Неунывающ╕й старик

-- Ну, счастье ваше, Борис Лукьянович, что вы из махновских лап голову унесли, -- говорил мн╒ старик полковник, д╒душка Оли, когда я с Володей зашли к нему на сл╒дующ╕й день. -- В╒дь н╒сколько челов╒к так и погибли на улицах. Вот, пойди, докажи этой пьяной ватаг╒, что ты не офицер. А чуть сомн╒н╕е -- конец -- в╒чная память..

-- Уж такая, значит, моя судьба, -- засм╒ялся я. -- Переизбыток сильных ощущен╕й..

-- Ax, Господи, -- вздохнула Анна Ивановна, бабушка Оли. -- Вот гр╒хи-то наши тяжк╕е. Что это д╒лается только. Среди б╒лаго дня людей на улицах рубят.

-- Эх, Анечка, -- с благодушной насм╒шкой сказал кругленьк╕й старичек. -- Ничего, матушка не сд╒лаешь. Л╒с рубят -- щепки летят. Все, матушка, в муках рождается, на то и новая жизнь... ⁴⁶

-- Молодец вы, Николай Николаевич, -- с ноткой зависти промолвил Володя. -- Сколько у вас оптимизма! Вот, нам бы столько!

-- А вы поживите с мое, батенька, -- тоже, Бог даст, оптимистом сд╒лаетесь... Три войны, вот, провел, а, как видите, жив. Ничего... Вот ваш случай, Борис Лукьянович, напомнил мн╒, как в тысяча восемьсот... восемьсот, когда же это, дай Бог памяти, было...

-- Не нужно, не нужно, д╒душка, не вспоминай, пожалуйста, -- полупритворно, полуискренно испугалась Оля.

-- Почему это, стрекоза, -- не нужно?

-- А ты забудь, д╒душка, что ты офицер.

-- Это что еще за притча?

-- Да в╒дь сейчас вс╒ офицеры врагами считаются.

Розовыя щеки старика затряслись от веселаго см╒ха. Он быстрым движен╕ем привлек к себ╒ Олю и звучно поц╒ловал ее.

-- Эх, ты, стрекоза, -- снисходительно сказал он, ласково гладя ея волосы. -- Любит, значит, д╒душку? А? Не бойся, не бойся, внучка. Я уже с русско-японской войны в отставк╒. Сейчас я просто -- хозяйственник Морского Порта, а не офицер. Гд╒ мн╒, старику, в политику л╒зть. Мое д╒ло -- сторона.

-- Сторона-то, сторона, -- вм╒шалась в разговор Анна Ивановна. -- Но ты все-таки, Коля, поосторожн╒й будь. Долго ли до гр╒ха в такое время.

Неунывающ╕й старик обнял ее свободной рукой.

-- Видали, молодежь? -- торжествующе с╕яя, воскликнул он. -- Вот, это, значит, любят бабы старика... Эх! Вот, если-б мн╒ полсотни л╒т скинуть бы с плеч, я бы... -- и он залихватски подмигнул нам. -- Нечего, ничего, Анечка, -- повернулся он к бабушк╒. -- Чего там бояться? Вот, посмотрю я на тебя: вот, н╒т у тебя настоящаго интереса к жизни. Все бы теб╒ оглядываться -- "как бы чего не вышло"... А мн╒ что-ж? Сов╒сть у меня спокойна. Чего мн╒ бояться? Вот, скажем, на днях митинг большущ╕й будет -- плакаты уже выставили. Обязательно пойду!

-- Митинг? -- оживился Володя. -- Какой митинг?

-- А я знаю? -- беззаботно отв╒тил старик. -- Министр сов╒тск╕й -- как их там зовут -- да, народный ⁴⁷ комиссар какой-то пр╕╒дет. Про задачи сов╒тской власти разсказывать будет. Послушаем, значит, что это он п╒ть будет... Да и вам, вот, молодежь, пойти бы стоило. В объявлен╕и так и сказано: "особенно приглашаются солдаты и офицеры Б╒лой Арм╕и".

-- Так и сказано -- "особенно"? -- насторожился Володя.

-- Так и сказано. Буква в букву. Потому, мол, что вас вс╒, кому только не л╒нь, обманывали насчет большевиков. Так пойдем, что-ли?

Мы отказались.

-- Если бы вы, Николай Николаевич, позволили бы мн╒ дать вам сов╒т -- серьезно добавил Володя, -- то, по моему, и вам бы не сл╒довало бы ходить на этот митинг. В╒дь вы полковник.

-- Да отставной давно. 87 скоро стукнет.

-- Это все равно. Для большевиков вы все равно офицер.

-- Эх, Коля, дов╒рчив ты больно, -- поддержала Анна Ивановна. -- Ты не по словам должен судить, а по д╒лам. Ты бы, правда, подождал.

-- Ну, вот еще подождал, -- разсердился старик. -- Это им, вот, молодежи, есть время ждать. А мн╒ хочется на новое посмотр╒ть, о новом послушать... Что это за жизнь такая сов╒тская к нам на вс╒х парах катит! Вы себ╒, как хотите, -- упрямо закончил старик, -- а я пойду...

Судьба первых, пов╒ривших...

"Амнист╕я"

Между т╒м, событ╕я развивались своим чередом. Когда всл╒д за махновцами пришли регулярныя войска, грабежей стало меньше, но недостаток пищевых продуктов стал ощущаться все р╒зче.

Жители старались сид╒ть по домам, изр╒дка выходя на разв╒дку за новостями и в поисках съ╒стного.

В город╒ было много офицеров, чиновников и солдат ⁴⁸ Врангелевской арм╕и, р╒шившихся остаться в Росс╕и и над╒явшихся на то, что с прекращен╕ем гражданской войны смягчится и красный террор.

Многим больно было бросить родную землю, гд╒ пережито было столько горя и радости. Мног╕е, как утопающ╕й за соломинку, уц╒пились за амнист╕ю ВЦИК^{^'}а, над╒ясь, что теперь прошло время смертельной борьбы и наступает эра мирнаго труда. Об╒щан╕ю высшаго сов╒тскаго органа пов╒рили и за эту свою политическую близорукость большинство оставшихся заплатило кровавой ц╒ной.

Регулярныя войска вели себя сравнительно спокойно, и улицы скоро стали покрываться гуляющими, с интересом читавшими листовки, плакаты и объявлен╕я большевиков.

К концу первой нед╒ли, когда прибыли уже почти вс╒ гражданск╕я власти, на улицах было расклеено большое объявлен╕е, о котором первым разсказал нам д╒душка Оли, старик-полковник. В этом объявлен╕и, д╒йствительно, было указано, что в первую очередь приглашаются офицеры, солдаты и чиновники Б╒лой арм╕и, долгое время обманывавшееся "продавшимися буржуаз╕и б╒лыми генералами".

Мирному приглашен╕ю пов╒рили, и в назначенный день не только цирк, но и вся прилегающая площадь была запружена большой толпой, с нетерп╒н╕ем ожидавшей об╒щаннаго митинга и выступлен╕я наркома с докладом о мирных задачах сов╒тскаго строительства.

Внезапно из сос╒дних улиц появились густыя ц╒пи красноармейцев, плотно окруживш╕я толпу, и началась пров╒рка наивных зрителей, простодушно пов╒ривших объявлен╕ю и амнист╕и.

Женщины, д╒ти и старики, а также вс╒, предъявивш╕е тут же на м╒ст╒ документы о своей непричастности к б╒лому движен╕ю, были отпущены, а остальная масса мужчин, в количеств╒ бол╒е 2.000 челов╒к, была уведена в Морск╕я казармы.

Мало кто вырвался оттуда живым. Н╒сколько ночей подряд далеко за Малаховым курганом слышался насм╒шливый хохот пулеметов, и потом изр╒дка сильный в╒тер доносил до города запах гн╕ющих трупов. ⁴⁹

Разстр╒лянных не хоронили, ибо копать каменистую почву для двух тысяч трупов казалось слишком хлопотливым д╒лом. На тропинках, ведущих к кровавым ущельям, были выставлены красноармейск╕е посты, не подпускавш╕е никого ближе 2-3 километров к м╒сту расправы. И только через н╒сколько м╒сяцев руками заключенных останки убитых были засыпаны землей...

Так сов╒тская власть выполняла свое об╒щан╕е о пощад╒...

Без пощады

Весь Крым стонал от неслыханной вспышки террора. Диктатор Крыма, венгерск╕й коммунист Бела-Кун, сказал:

"Крым -- это закупоренная бутылка, из которой ни один б╒логвардеец живым не выскочит"... И Севастополь, как военный центр полуострова, подвергся особенно тщательной чистк╒. Из Одессы, славившейся грозно поставленным террором, прибыли "ударныя бригады" чекистов. Была начата систематическая ловля "б╒логвардейцев" и, конечно, "милостивая пощада" ВЦИК^{^'}а оказалась клочком бумаги.

Каждую ночь войска и чекисты оц╒пляли какой-нибудь квартал и тщательно обыскивали его в течен╕е суток. Вс╒ изъятые подозрительные люди, "б╒лый элемент", как тогда говорили, отправлялись в морск╕я казармы (тюрем, конечно, давно уже не хватало) и оттуда по ночам уводились "в неизв╒стном направлен╕и"...

Однажды рано утром в дверь маленькаго домика, построеннаго самими скаутами, гд╒ я временно жил, раздался робк╕й стук.

-- Кто там? -- спросил я, проснувшись.

-- Это я, Борис Лукьянович, это я -- к вам! -- отв╒тил дрожащ╕й женск╕й голос.

Я наскоро од╒лся и открыл дверь. В комнату, шатаясь, вошла старушка:

-- Здравствуйте, Анна Ивановна. Что это с вами? -- спросил я, узнав в своей гость╒ бабушку Оли.

Моя неожиданная гостья хот╒ла отв╒тить, но внезапно пошатнулась и едва не упала. Я поддержал ее и ⁵⁰ усадил на стул. Сморщенное заплаканное лицо старушки было полно отчаян╕я.

-- Олю, Олю забрали, -- всхлипывая, простонала она. -- Ночью облава была...

-- Зач╒м же д╒вушку взяли?

-- Да, вот, не знаю... Флажек русск╕й трехцв╒тный нашли... Щенок, говорят, б╒логвардейск╕й... Я уж сама не знаю. В н╒сколько дней столько горя... Неужели и Оля тоже погибнет?

-- Как погибнет? Разв╒ с Николаем Николаевичем что-нибудь случилось?

-- Разв╒ вы еще не знаете? -- едва слышно промолвила старушка. -- Он в╒дь еще позавчера разстр╒лян... Из цирка так и не вернулся... Боже мой! Боже мой!.. Старика моего с╒дого убили... Неужели и мою д╒вочку тоже убьют?

Ея с╒дая голова упала на руки.

Очевидно, силы старушки были сломлены жестокими ударами посл╒дних дней.

-- А давно Олю взяли?

-- Н╒т. Только, вот, утром. Она еще, в╒рно, никуда не увезена. Вс╒х арестованных пока в один дом согнали. Я к вам, Борис Лукьянович, пришла, -- умоляюще простонала она. -- Может быть, вы что-нибудь сможете сд╒лать. Раз там, у Ялты, вы спасли ее, может, Бог поможет вам опять... Я -- видите сами -- уже и ходить не в силах...

Выход из безвыходнаго положен╕я

Я засунул в один карман кусок хл╒ба, а в другой как-то механически пачку каких-то журналов. "Может быть, гд╒-нибудь ждать придется -- почитаю", почему-то мелькнуло у меня в голов╒, когда я отправился на выручку. Так как облава еще не была закончена, вс╒ арестованные, д╒йствительно, были согнаны в отд╒льный дом, гд╒ какой-то чекист, мрачнаго вида, допрашивал их.

Пользуясь своим иностранным костюмом и солидным видом, мн╒ удалось прорваться через красноармейск╕я заставы и добиться свидан╕я с этим "красным ⁵¹ жандармом". Я доказал ему своими "мандатами", что скауты вполн╒ легальная организац╕я, работающая при отд╒л╒ Народнаго Образован╕я, ²⁾ что его подозр╒н╕я насчет контр-революц╕онности скаутских отрядов неосновательны и что уж, во всяком случа╒, 16-л╒тняя д╒вочка не может быть "опасным врагом" сов╒тской власти, поб╒дительницы в трехл╒тней гражданской войн╒. Чекист вызвал нашу Олю и, увид╒в ея молодую розовую д╒вичью мордочку, понял, что его помощники явно пересолили в отношен╕и ея ареста... В то время тюрем не хватало, и арестованных либо немедленно разстр╒ливали, либо выпускали на свободу. Карательная политика того времени была упрощена до крайности.

-- Ну, ладно, -- угрюмо согласился чекист, -- вашу д╒вочку мы выпустим. -- Но вот вы -- раз вы уж сами к нам пришли -- скажите -- вы-то сами в Севастопол╒ давно живете и ч╒м, позвольте узнать, вы занимались при Врангел╒?

² В т╒ времена вс╒ д╒тск╕я организац╕и регистрировались в "орнаробразах".

Положен╕е сложилось, деликатно выражаясь, непр╕ятное. Как я не выкручивался, но подозр╒н╕я чекиста в том, что я "б╒лый", мн╒ не удалось разс╒ять, и через н╒сколько часов я, вм╒ст╒ с н╒сколькими десятками других мужчин, был отведен в Морск╕я казармы.

Д╒ло шло все хуже. Казармы были до отказа набиты офицерами, солдатами, чиновниками и людьми просто военными по своему вн╒шнему виду... Военная выправка даже в штатском плать╒ служила обвинительным матер╕алом... Каждую ночь группы арестованных выводились в сторону Малахова кургана и не возвращались. Допросов не было. Для сов╒тскаго "скоростр╒льнаго правосуд╕я" достаточно было н╒сколько секунд опроса при арест╒, чтобы создать себ╒ впечатл╒н╕е -- есть ли "б╒лый запах" в челов╒к╒. И налич╕я этого запаха было достаточно, чтобы послать челов╒ка на разстр╒л...

Увид╒в эту обстановку и ослаб╒вших от голода людей (заключенных совс╒м не кормили, ибо судьба каждаго р╒шалась в течен╕е 3-4 дней), я сразу р╒шил не ждать терп╒ливо "справедливаго р╒шен╕я" пролетарской ⁵² власти, а д╒йствовать, как "не вполн╒ лойяльный гражданин", иначе говоря, драпать, пока не поздно и пока я не совс╒м ослаб╒л от голода.

Ворота охранялись крупными отрядами латышей и китайцев. За высокой каменной ст╒ной ходили часовые. Уже н╒сколько челов╒к, пытавшихся б╒жать через ст╒ну, были ранены и убиты. За ст╒ной постоянно звучали выстр╒лы и крики, показывавш╕е, что неудачныя попытки к б╒гству "на пролом" все время продолжаются. Видимо, этот способ надо было употребить только в самом крайнем случа╒. Пока же я стал обдумывать другой план, основанный на ряд╒ наблюден╕й и прим╒нен╕и рискованной наглости.

"Гд╒ силой взять нельзя -- там надобна ухватка".

Днем я сум╒л посл╒ выноса ведра с помоями задержаться во двор╒, в темном уголк╒, поправил там смятую скаутскую шляпу, почистил обшлагом ботинки и даже в какой-то лужиц╒ вымыл лицо. Словом, постарался навести возможный блест на свою вн╒шность. Зат╒м я подобрался поближе к воротам и за углом с замирающим сердцем стал ждать удобнаго момента.

Скоро за воротами раздался нетерп╒ливый гудок автомобиля, и я не сп╒ша, с видом самаго солиднаго достоинства, открыто пошел к выходу, держа свои журналы в вид╒ папки-портфеля.

Ворота раскрылись, и во двор въ╒хал открытый автомобиль, в котором сид╒ло двое военных в шлемах и кожанных куртках, видимо, как╕е-то чекистск╕е "главки". Я ув╒ренно шел им навстр╒чу и, поравнявшись с машиной, развязно поднял руку к шляп╒ и дружески улыбнулся, здороваясь, как со старыми знакомыми. Чекисты, н╒сколько удивленно глядя на мою крупную самоув╒ренную фигуру в необычном костюм╒, подняли руки к шлемам в вид╒ отв╒та, и машина про╒хала.

Вся эта пантомима произошла на глазах моих церберов и уб╒дила их, что я, очевидно, "свой" -- один из отв╒тственных чекистов.

Да и в самом д╒л╒, трудно было подумать иначе. Высок╕й, ув╒ренно держащ╕йся челов╒к, в золотых очках и иностранном костюм╒ (на мн╒ было пальто, полученное из Американскаго Краснаго Креста), с каким-то портфелем-папкой, ⁵³ спокойно идущ╕й к воротам, дружески улыбаясь, кланяющимся чекистам в автомобил╒ и, главное, получающ╕й отв╒тный поклон. Ну, ч╒м не "свой"?

Так же не сп╒ша, сохраняя всю свою важность и спокойную ув╒ренную улыбку, я отстранил стоящаго на моем пути часового-китайца и медленно прошел через открытыя пока ворота. Никто не спросил у меня пропуска!

См╒шно вспомнить, что по существу во всей этой траги-комической театральной сцен╒ я нич╒м не рисковал. Если бы я попался, меня опять заперли бы в казарму, только и всего. Комбинац╕я была, как видите, во всяком случа╒, безпроигрышная, но я выиграл.

Помню, когда я вышел за ворота, мн╒ стоило громадных усил╕й, чтобы не оглянуться и не ускорить шаг. Все так же важно и медленно прошел я н╒сколько десятков шагов, отд╒лявших меня от угла дороги.

Но зато потом... Эх, потом!.. И почему это н╒т, гд╒ нужно, точно отм╒ренных дистанц╕й и электрических секундом╒ров? Показанная мною скорость б╒га была, в╒роятно, много выше вс╒х м╕ровых рекордов.

Гибель старшаго друга

Удары террора продолжали грем╒ть около нас, зад╒вая и нашу скаутскую семью. В Керчи, Феодос╕и и Ялт╒ погибло уже н╒сколько наших скаутских д╒ятелей. Среди нас, севастопольцев, не было никого, кто в течен╕е этих страшных м╒сяцев не потерял бы кого-либо из своих родных, друзей или знакомых.

Гражданская война закончилась и поб╒дители справляли кровавый праздник своего торжества. Оффиц╕альная цифра разстр╒лянных в Крыму только за первые три м╒сяца посл╒ поб╒ды была названа в 40.000 челов╒к. Сорок тысяч челов╒ческих жизней!

Погибли люди в расцв╒т╒ л╒т, культурные и сильные, безоговорочно сложивш╕е свое оруж╕е и оставш╕еся, чтобы служить Родин╒ в любых услов╕ях. Эти 40.000 пов╒рили амнист╕и сов╒тской власти. И за это дов╒р╕е заплатили жизнью...

...В один из декабрьских вечеров ко мн╒ вб╒жал отрядный поэт Ничипор. Он был бл╒ден и испуган... ⁵⁴

-- Борис Лукьянович, -- взволнованно вскрикнул он, держа газетный лист дрожащей рукой. -- Зд╒сь, вот, я прочел... В Симферопольском "Маяк╒ Революц╕и"... Иван Борисович разстр╒лян...

Д╒йствительно, в отд╒л╒ "оффиц╕альныя изв╒щен╕я" был пом╒щен длинный список разстр╒лянных Симферопольской ЧК. Там под No. 43 значилось:

"Генерал Смольянинов, И. Б., изв╒стный контр-революц╕онер, называвш╕йся Старшим Скаутом Крыма."

Мн╒ не удалось узнать, почему он остался в Симферопол╒ и не эвакуировался с арм╕ей ген. Врангеля. О подробностях его гибели мы узнали только н╒сколько дней спустя, когда из Симферополя вернулась наш скаут Клава, ╒здившая туда узнавать о возможности дальше учиться в университет╒.

-- Ну, как там случилось это несчастье? Почему Иван Борисович не скрылся? Как его арестовали? -- забросами мы вопросами пр╕╒хавшую герль.

-- Да, я и сама хорошенько не знаю, -- грустно развела руками д╒вушка. -- В╒дь там, в Симферопол╒, вс╒ дрожат. Бела-Кун что хочет -- то и д╒лает. Вот, на днях разстр╒ляли около 2.000 офицеров и б╒лых в одну только ночь. Даже больных и раненых -- вс╒х прикончили... Почему Иван Борисович остался -- право, не могу вам сказать... Может быть, тоже, вот, как и вам, Борис Лукьянович, или Волод╒, не хот╒лось родины покидать. А может быть, мысль о жен╒ и д╒тях... На чужбин╒ тоже в╒дь не легко... А он в╒дь уже почти старик... Как начались облавы да разстр╒лы, так он, как бывш╕й военный, стал на всяк╕й случай скрываться, чтобы хоть это страшное время переждать. Сейчас быть арестованным -- это конец... Наши ребята ц╒лую систему выработали -- то в одном, то в другом дом╒ его скрывали. Одежду для переод╒ван╕я доставали... Но разв╒ все учтешь? Случай, видно, такой выпал... Иван Борисович, сами знаете, ранен когда-то был -- немного хромает. Видно, по этому признаку его и задержали на улиц╒...

-- Ну, а долго он сид╒л в тюрьм╒?

-- Н╒т, какое там долго! Кажется, трое суток только! ⁵⁵

-- Ну, а как вы узнали о его разстр╒л╒? Тоже из газет?

-- Н╒т. Я узнала сейчас же. Я как раз с женой Ивана Борисовича пошла в комендатуту ЧК, ему передачу занести. Мы, герли, все время ей помогали... Часто в╒дь часов по 5-6 в очереди приходилось стоять, пока добьешься. Ну, вот, дождались и мы своей очереди. Впустили нас в комендатуру. Ирина Николаевна и говорит коменданту: "Передачу Смольянинову можно передать?" А тот, как услышал фамил╕ю Ивана Борисовича, так сразу и прос╕ял: "Ага, так, значит, говорит, это вы -- гражданка Смольянинова?" -- "Я", отв╒чает Ирина Николаевна, и побл╒дн╒ла вся сразу. Видно, сердце почуяло недоброе... А комендант даже засм╒ялся: "Вы в╒дь, кажись, артистка?", спрашивает Ирину Николаевну. "Да, -- артистка". -- "Ну, так, значится, вы привыкли изображать горе в тиятрах? А вот, мы с ребятами (тут еще н╒сколько чекистов было) хочем, чтобы вы показали нам, как это вы п═о ═н═а═с═т═о═я═щ═е═м═у горе показываете!" См╒ется, подлый, и говорит так медленно, медленно, чтобы подольше помучить: "Ваш муженек сегодня ночью на луну отправлен"...

Голос д╒вушки прервался. Мы тоже молчали, потрясенные разсказом. Внезапно Клава подняла голову и с болью в голос╒, но гордо сказала:

-- Они, негодяи, думали поизд╒ваться над горем. Ирина Николаевна только побл╒дн╒ла еще больше, но ничего не сказала. И вышла совс╒м, совс╒м спокойно. И только уж на улиц╒, как с╒ла на первую попавшуюся скамейку, так и упала в обморок...

Переход на мирное жит╕е

Прошли первыя, самыя страшныя, волны разстр╒лов, прибыла с с╒вера арм╕я чиновников сов╒тскаго производства, и жизнь города стала как-то налаживаться. Возникли новыя правительственныя учрежден╕я, стали открываться школы, заработала электростанц╕я, загуд╒л морской завод. ⁵⁶

Появились продовольственныя карточки и общественныя столовыя.

По карточкам стали выдавать по 200-300 грамм хл╒ба, и вс╒ "организованные граждане" получили возможность раз в день об╒дать по знаменитой впосл╒дств╕и формул╒ -- "ячкаша и персуп" (перевод предоставляется читателю.)...

Посл╒ обил╕я хл╒ба и продуктов в пер╕од власти ген. Врангеля голод особенно зам╒тно давил вс╒х. К мысли о террор╒ как-то уже привыкли -- сзади было шесть тяжелых л╒т всяких войн. Но это молн╕еносное исчезновен╕е хл╒ба с приходом новой власти казалось ч╒м-то необъяснимым. Рабоч╕е Морского завода -- кажется, около 4.000 челов╒к, -- которые при б╒лых волновались и ждали прихода своей, "рабочей власти", выгляд╒ли особенно ошарашенно. Порт был пуст, д╒лать заводу было нечего, инженеры и хозяйственники завода почти вс╒ у╒хали, власть еще не думала ни о какой созидательной работ╒, а вид╒ла везд╒ врагов, интервентов, шп╕онов, вредителей и офицеров. И рабоч╕е, "властители пролетарскаго государства", голодали и постепенно переходили на основное производство времен военнаго коммунизма -- на изготовлен╕е зажигалок... Спичек в деревнях не было, и зажигалки стали той знаменитой товарной ц╒нностью, которая спасала рабочих от голодной смерти. Деревн╒ нужен был огонь, и зажигалки охотно м╒нялись на хл╒б...

Крым в т╒ времена разсматривался, как осиное гн╒здо контрреволюц╕и, и никто из властителей сов╒тской страны не заботился об обезпечен╕и крымских городов хл╒бом. А своего хл╒ба Крыму никогда не хватало...

Неум╒нье властей организовать питан╕е населен╕я было настолько очевидным, что это населен╕е старалось, по м╒р╒ своих сил, "самоснабжаться". В этот пер╕од зимн╕е штормы пригнали к берегам Севастополя громадные косяки камсы -- мелкой рыбешки. Помню, дельфины загнали в малую бухту Балаклавы столько этой рыбешки, что через бухту нельзя было про╒хать на лодк╒. Весло торчало стоймя в вод╒. Камсу ведрами черпали прямо с пристаней. А в город╒ в это время люди умирали с голоду... ⁵⁷

В т╒ времена я, как видный спортсмен, был назначен "Зав╒дующим Первым Севастопольским Рабоче-Крестьянским Сов╒тским Спортивным Клубом имени Н. И. Подвойскаго" и сгруп<п>ировал около себя десяток энергичных ребят. И мы н╒сколько дней ведрами и сумками носили из Балаклавы камсу и, нанизав ее на веревки, сушили на солнц╒. Камса зам╒няла нам все -- и об╒д, и завтрак, и ужин, и хл╒б, и сахар -- словом, выручала на 100 процентов.

Создались артели по добыч╒ камсы. Они натаскали из бухты горы рыбешки, но не оказалось ни бочек, ни соли, и рыбешка эта сгнила через н╒сколько дней. А потом в╒тер перем╒нился, и вся камса ушла от берегов...

Через н╒сколько нед╒ль и наши запасы кончились, и мы стали, пропитываться всякой другой живностью... Уж лучше не вспоминать, какой!..

В наши походы собиралась молодежь "всякой твари по пар╒" -- и скауты, и спортсмены, и школьники... В объявлен╕ях обычно стояло: "Желательно взять с собой не мен╒е 5 картошек".

И когда наступал час приготовлен╕я об╒да, с грустью смотр╒л кашевар на кучку картошек и хл╒бные огрызки, сложенные у костра...

Голод уже сжал свои костлявые пальцы около д╒тскаго горла...

А между т╒м, еще только 2-3 м╒сяца тому назад вс╒ были сыты и не думали о завтрашнем дн╒... И только много л╒т позже я понял, почему смерть и голод идут, т╒сно обнявшись, неразлучными спутниками сов╒тской власти...

Но тогда, в т╒ годы, мы еще так мало знали, ч═т═о из себя представляет сов╒тская власть. Володя даже как-то сказал, шутя:

-- Да чорт их знает, этих большевиков! До сих пор я их вид╒л только убитыми, ранеными и пл╒нными...

А тут нам, наконец, пришлось столкнуться не толь<ко> с живыми носителями вс╒х этих "измов" -- соц╕ализма, коммунизма, большевизма, но и испытывать на себ╒ весь усиливающ╕йся гнет сов╒тской реальности.

У нас, у старших, все росло тяжелое чувство неотвратимости медленно ползущей на нас мрачной грозовой тучи, готовящейся задавить нашу свободу, нашу душу и, может быть, нашу жизнь... ⁵⁸

А молодежь, веселая см╒шливая молодежь, та самая:

... Которой ничего не жаль.

Перед которой жизни даль

Лежит св╒тла, необозрима...

эта молодежь шутила над тяготами жизни и искренно в╒рила, что все это только "временное".

Глупое молодое сердце!.. Ему так хочется в╒рить!..

"Сов╒тская пропов╒дь"

В канцеляр╕и Отд╒ла Всеобщаго Военнаго Обучен╕я, который скоро взял спортсменов и скаутов под свое покровительство, мн╒ как-то дали бумажку. На ней стояло:

Севастопольский Райком Российского Коммунистического Союза Молодежи.

21 мая 1921 г.

No..................

Начальнику Всевобуч

Для проведения полит-работы среди беспартийной молодежи назначается член Райкома тов. Кротов. Примите меры к обеспечению успешности проведения полит-работы. Секретарь Райкома (подпись).

Красным чернилом по д╕агонали рукой Начальника Всевобуча было написано: "Тов. Солоневичу. К неуклонному исполнен╕ю".

На первом же сбор╒ молодежи на площадк╒ двора нашего спортклуба появился первый политрук -- высок╕й, худой юноша с небритым лицом и усталыми глазами.

-- Кто из вас Солоневич?

Я подошел к нему.

-- Я назначен к вам политруком из Комсомола, -- сказал он небрежно. -- Соберите-ка мн╒ ваших ребят.

-- Сейчас у нас как раз занят╕я; закончим минут через 40. Не хотите ли пока ознакомиться с нашей работой?

-- Н╒т у меня время ждать и знакомиться. Соберите их сейчас! -- р╒зко отв╒тил комсомолец. ⁵⁹

Я удивленно посмотр╒л на него и пожал плечами:

-- Ладно.

Через н╒сколько минут вс╒ скауты кружком сид╒ли на трав╒ и ждали первой политической бес╒ды. Политрук провел рукой по своим длинным волосам, откашлялся, сплюнул и напряженным тоном, словно на митинг╒ с трибуны, начал:

-- Товарищи! Райком нашего краснознаменнаго Комсомола прислал меня к вам, чтобы руководить вашим полит-воспитан╕ем. Вс╒ вы должны знать, что гражданская война поб╒доносно закончена нашей непоб╒димой пролетарской Красной Арм╕ей и остатки подлой б╒логвардейщины, отребья проклятаго офицерства, сброшены в море. Теперь наша сов╒тская страна начинает мирное строительство, но борьба с недобитыми остатками б╒лых гадов еще далеко не закончена. Хотя мы и свалили власть банкиров, буржуев, пом╒щиков и вообще всяких иксплуататоров, но все же по прежнему окружены подлыми врагами со вс╒х сторон. Иностранная буржуаз╕я, которая разъяренная т╒м, что в Росс╕и трудящ╕е взяли власть в свои трудовыя мозолистыя пролетарск╕я руки, продолжает яростно скалить свои гнилые зубы и грозить нам всякими там интервенц╕ями, войнами, одним словом, блокадой, шп╕онами и другими подлыми д╒йств╕ями. Опять же и внутри страны всяк╕е старые прихвос<т>ни буржуаз╕и не оставили мечты о возвращен╕и проклятаго стараго прижима и хочут незам╒тно всадить нож в спину пролетарской революц╕и. Так, вот, значит што. Борьба, значит, с этим подлым враждебным классом продолжается, но опять же пролетар╕ат создал для этой борьбы грозное оруж╕е -- ВЧК -- карающ╕й меч поб╒доноснаго пролетар╕ату. Врагам сов╒тской власти, значится, н╒т и не может быть пощады. Вс╒, кто, значит, м╒шает поб╒д╒ м╕ровой революц╕и во всем, значит, м╕р╒, так сказать, поб╒д╒ коммунизма, так вс╒ этыя сволочи будут безжалостно сметены с лица пролетарской земли... Вам, которые молодое покол╒н╕е, наша молодая, значит, см╒на, предназначено строить величественное здан╕е коммунизма. Комсомол, значит, призывает вас в свои ряды для безпощадной борьбы с врагами пролетар╕ату. Кто бы ни ⁶⁰ был энтот враг, хотя бы самый близк╕й и родной, -- ваша задача -- выявить его, донести и сод╒йствовать полному его изничтожен╕ю. Помните, как сказал наш Ильич, величайш╕й вождь вс╒х времен и вс╒х народов: "Д╒ти должны присутствовать на казни врагов пролетар╕ату и радоваться их уничтожен╕ю". Потому и от вас, будущих коммунистов, Комсомол ждет активной помощи в борьб╒ с подлыми классовыми врагами.

Тут наш политрук выпрямился и с еще большим пафосом закончил:

-- Да здравствует м╕ровая революц╕я! Да здравствует поб╒да пролетар╕ата всего м╕ра! Да здравствует наш славный Комсомол!

Возгласы "орателя", которые на собран╕и комсомольцев были бы по штату встр╒чены бурными апплодисментами, остались без отв╒та. Наша молодежь, удивленная тоном его р╒чи и восклицан╕ями и не понявшая, какое собственно отношен╕е она должна им╒ть к "проклятой буржуаз╕и" и к "героической ЧК", -- молчала. Чтобы сгладить эту неловкость, я спросил политрука:

-- Может быть, кто-нибудь захочет задать вам вопрос. Вы разр╒шите, тов. политрук?

-- Пусть задают, -- мрачно буркнул комсомолец, вытирая вспот╒вш╕й лоб.

-- Ребята, может быть, кто-нибудь им╒ет вопросы к докладчику?

Я, по сов╒сти говоря, над╒ялся, что ребята предпочтут не спрашивать ни о чем, но из кучки сидящих сразу же раздался звучный голос боцмана Боба.

-- А почему это хл╒ба не хватает? То -- все было, а как сов╒тская власть пришла, так все и пропало?

Лицо комсомольца недовольно сморщилось.

-- Это потому, -- неохотно отв╒тил он, -- что посл╒ конца гражданской войны народное хозяйство еще не усп╒ло наладиться. Опять же проклятые б╒лые все поразграбили, да посожгли. Но теперь без банкиров, пом╒щиков, попов, да царей скоро все наладится еще лучше прежняго. Это только временныя трудности...

-- А гд╒ сейчас царь? -- несм╒ло спросил чей-то голос. ⁶¹

Наш политрук грозно и торжествующе нахмурился.

-- Царя мы разм╒няли, -- важно сказал он. -- Довольно попил он нашей кровушки. Довольно ему сид╒ть на ше╒ рабочих, да крестьян, да пировать за наш счет... И всю семью евонную, -- злобно улыбаясь, добавил он, -- тоже к чертовой бабушк╒ послали. Словом, весь царск╕й корень извели. Теперь уж не вернутся...

Я с тревогой взглянул на взволнованныя лица слушателей. Ясно было видно, что тон комсомольца возмутил вс╒х. Но, подумал я, если кто-нибудь из ребят проявит это свое возмущен╕е вслух -- пропали мы. Скажут -- среди молодежи ведется антисов╒тская агитац╕я, там разсадник контр-революц╕и...

Вспышка пришла с неожиданной стороны.

-- Скажите... -- звонк╕й голосок Оли заставил нас вс╒х вздрогнуть. Д╒вушка стояла, выпрямившись, среди сидящих подруг и смотр╒ла прямо в глаза комсомольцу. Лицо ея было бл╒дно и р╒шительно.

-- Скажите, -- опять повторила она среди мертваго молчан╕я. -- За что разстр╒ляли моего д╒душку?

Этот вопрос, видимо, огорошил политрука. Он удивленно поднял брови.

-- Д╒душку? Какого д╒душку?

-- Д╒душку, м═о═е═г═о ═д═╒═д═у═ш═к═у, -- с напряженной настойчивостью повторила бл╒дная Оля, не спуская блестящих глаз с комсомольца.

-- А кто он такой был? -- немного растерянно спросил он.

-- Д╒душка? Он полковником был...

-- Ага, -- торжествующе прервал ее юноша. -- Ага, полковник! Ясно, что нужно было разстр╒лять. Вот еще! Мы с офицерьем проклятым церемониться-то будем, что ли? Так и нужно было!

-- Да он старик, в отставк╒. Ему 90 л╒т уже было! -- р╒зко вскрикнул Боб. -- Кому он вреден был?

Политрук злобно оглянулся на боцмана.

-- Ну, так что? ЧК лучше вас знает, кто опасен, кто не опасен. Разстр╒ляли -- значит, за д╒ло! Т. Солоневич, -- повернулся он ко мн╒. -- Можете закрывать собран╕е. Мн╒ время больше н╒т. ⁶²

Идя со мной к выходу, комсомолец н╒сколько раз с подозр╒н╕ем покосился на меня и потом сказал:

-- Странно, что у вас среди пролетарских скаутов есть д╒ти б╒логвардейцев, да еще разстр╒лянных.

-- А мы не ограничиваем пр╕ем в клуб и отряд какими-либо рамками. Бабушка ея работает портнихой, а сама она еще учится в школ╒. Скаут она у нас -- прим╒рный...

Комсомолец злобно усм╒хнулся.

-- Да, да, я вижу. У вас тут много "прим╒рных". Ну, пока. Еще увидимся и... поговорим о ваших прим╒рных...

Рука сестры

Юной дружбы связь прекрасна

На зар╒ весенних дней.

Та не может быть несчастна,

У кого патруль друзей.

(Скаутская п╒сня)

На минном пол╒

-- Мн╒ нужно посов╒товаться с вами относительно одного очень серьезнаго д╒ла. Постарайтесь, пожалуйста, чтобы посл╒ сбора у вас никто не остался. Я сейчас же приду к вам.

Слова эти были сказаны тихим, но взволнованным шепотом, а наклонившееся ко мн╒ лицо Володи выражало тревогу.

Причин для тревоги можно было ожидать со вс╒х сторон. Вс╒ мы были в изобил╕и окружены неожиданными опасностями и случайностями, никто из нас не знал, в какой момент и с какой стороны спокойный ритм жизни может быть нарушен вм╒шательством какой-либо непр╕ятности. Ув╒ренности в спокойств╕и завтрашняго дня не было ни у кого.

Володя до сих пор благополучно изб╒жал вс╒х опасностей террора, числился инструктором спорта и им╒л подд╒ланные с моей помощью документы, что он весь 1920 год, при власти ген. Врангеля, мирно жил в Севастопол╒. Как будто самое опасное было уже позади. ⁶³

Но оказалось, что Володя, д╒йствительно, попал в опасное положен╕е.

Л╒том 1920 года на фронт╒ ему пришлось отводить в штаб полка какого-то пл╒ннаго комиссара. Отвел -- сдал: д╒ло военное. И вот, нужно было случиться, что этого самаго комиссара юнкер встр╒тил в Севастопол╒!..

-- Так, вот, захожу я в Исполком по какому-то д╒лу, -- разсказывал Володя. -- Гляжу, какой-то дядя ко мн╒ что-то очень внимательно присматривается. В корридор╒, правда, темновато было. Не понравилось мн╒ это разглядыван╕е. "Чего это ему нужно?" -- думаю. Ну, и, понятно, на всяк╕й случай дал задн╕й ход -- смыться думал. А тот дядя подходит ко мн╒ и просит прикурить. Спички-то у меня как раз были. Но мн╒ бы сказать ему, что я -- некурящ╕й, а я сдуру растерялся малость и дал ему спички -- не сообразил, что спичка мое лицо осв╒тит... Тот закурил, а потом и спрашивает: "Скажите, ваша фамил╕я не Туманов?". Сердце у меня так и замерло. Откуда чужому челов╒ку знать мою фамил╕ю, когда я сейчас держусь тише воды, ниже травы? Однако, я не показал вида и этак небрежно: "Туманов? Н╒т, говорю, не слыхал. А что?". А тот этак разочарованно: "Жаль, жаль, говорит. Видно, я принял вас за другого. А то при Врангел╒ меня, пл╒ннаго, юнкер один вел, Туманов по фамил╕и -- очень он на вас похож был"... Ну, я как-то отшутился и улизнул...

-- Но он-то пов╒рил, по вашему мн╒н╕ю, что вы не Туманов?

-- А чорт его знает! Темновато там было. Может, и пов╒рил. Да и водкой от него несло. Так не везд╒ же темновато и не всегда же он пьян... В╒дь б╒да-то в том, что он как раз именно фамил╕ю отчетливо помнит. В лиц╒-то еще можно и ошибиться. Мало ли лиц за это время перед глазами прошло. Но если он меня при хорошем св╒т╒ встр╒тит, да захочет пров╒рить свои подозр╒н╕я -- a y комиссара-то власть большая -- и узнает, что по документам я как раз Туманов и есть, -- тогда "аминь" -- в╒чная память дяд╒ Волод╒...

Положен╕е было, д╒йствительно, аховое. Спрятаться было трудно -- Володя числился инструктором Всевобуча, ⁶⁴ и его исчезновен╕е вызвало бы подозр╒н╕я. У╒хать из Крыма было невозможно: "бутылка" Бела-Куна еще не была отм╒нена.

-- Прямо, Борис Лукьянович, ума не приложу, как быть... У меня, знаете, сейчас такое ощущен╕е, как у челов╒ка, сидящаго на мин╒, а гд╒-то вверху, в темнот╒ и в╒тр╒, болтаются обнаженные провода этой мины. Вот случайный порыв замкнет ток, и капут... Неуютно... Ей Богу, с пулеметом в бою легче, ч╒м зд╒сь ждать этой дурацкой встр╒чи... И как это он, чорт зеленый, жив остался?

-- Да, уюта, что и говорить, немного... Как бы вам половч╒е друг╕е бы документы достать, чтобы подозрительно не было?

-- Вот в этом-то и заковыка. Если бы у меня были документы на другое имя -- плевать я хот╒л бы на моего комиссара: я такой-то, и никаких испанцев. Ищи своего Туманова в туман╒ голубого дня... Эх, хорошо это д╒вчатам, -- вздохнул он, -- махнул замуж и готово -- другая фамил╕я. Везет этим бабам! И войны не видят, и в ЧК их не таскают, и фамил╕и м╒няй, как перчатки. Вот, жизнь!..

-- Ну, ну. Неужели в этом вершина счастья, Володя? У них свои невыгоды есть. Но ваша мысль -- прямо зам╒чательна. Пожалуй, таким путем можно будет что-нибудь и в самом д╒л╒ сд╒лать.

-- Каким путем? -- с живым интересом спросил Туманов.

-- Да вот женитьбой и перем╒ной фамил╕и.

-- Женитьбой? -- разочарованно протянул юноша. -- Так это пусть д╒вчата женятся, если им фамил╕ю нужно м╒нять. А я-то при чем?

-- Вы еще, видно, сов╒тских законов не знаете, дружище. В╒дь по этим законам, каждый, кто женится или выходит замуж, им╒ет право принять фамил╕ю другого супруга.

-- Как, и мужчина тоже?

-- В том-то и д╒ло, что и мужчина тоже.

-- Вот это клюква! Значит, если я женюсь, то могу взять себ╒ фамил╕ю жены, а старую выкинуть в помойную яму? ⁶⁵

-- Именно.

-- Чорт побери! Вот это, д╒йствительно, идея! Чтобы голову свою спасти, я даже и жениться согласен. На ком хотите, хоть на бегемотих╒... А документы потом легко будет перед╒лать?

-- Ну, это уж нетрудно. Когда вы принесете справку из ЗАГС^{^'}а, я уж нажму на канцеляр╕ю, и документы новые мигом будут. Это в╒дь законно на вс╒ 100 процентов. Даже модно и эффектно будет. "Борьба, мол, со старыми предразсудками"...

-- Вот это здорово! -- прос╕ял Володя. -- А потом хоть через час и развод. Ей Богу, и в Сов╒тской Росс╕и, значит, не все паршиво. Есть, оказывается, и зд╒сь св╒тлыя стороны...

Восторженность и веселость юнкера разсм╒шила и меня. Все-таки хорошо жить на Божьем св╒т╒, когда губы сами собой складываются в улыбку, и для задушевнаго см╒ха в любых обстоятельствах достаточно самаго ничтожнаго повода!..

"Выручим!"

-- Положен╕е нашего "Икс" трагическое... Чека не шутит! Если его найдут и докажут участ╕е в Б╒лой Арм╕и -- разстр╒л неминуем. Спасти его можно таким, вот, способом -- фиктивным браком. Теперь, д╒вчата, -- ваше д╒ло... Вопрос идет о жизни и смерти... Р╒шайте!

Молчат д╒вушки... В мыслях каждой проб╒гают, в╒роятно, планы личной жизни, зарождающейся или будущей любви, брака, семьи... А тут, хотя и не настоящ╕й брак, но по документам все-таки нужно стать замужней женщиной. Есть над ч╒м призадуматься шестерым нашим д╒вушкам!

-- Видите ли, д╒вочки, -- с особенной задушевностью прервала молчан╕е княжна Кутыева, -- если бы я сама была помоложе, то посл╒ сообщен╕я Бориса Лукьяныча я бы даже и не обращалась к вам. Я сама согласилась бы на этот брак. Но мой возраст, -- грустно улыбнулась она, -- не возраст нев╒сты для юноши. Это было бы очень подозрительно. Поэтому-то ему и нужна ваша ⁶⁶ молодая помощь, и дядя Боб прав, когда р╒шил обратиться к вам. Если бы нужно было в╒нчаться в церкви -- было бы тяжело лгать перед иконой и священником. Но брак в ЗАГС^{^'}╒ -- это только формальность. И, в╒рьте мн╒, д╒ти, счастье в жизни не зависит от формальностей! Счастье -- в чистой сов╒сти и любви, -- едва слышно закончила пожилая женщина, и ея задумчивое лицо нервно дрогнуло.

-- Так мы и не колеблемся вовсе! -- звонко и задорно прокатился по комнатк╒ голосок Тани. -- Ей Богу, ну, ни секундочки. Экая важность -- на бумаг╒ расписаться. В╒рно, д╒вчата? Раз нужно выручать -- выручим. Д╒ло, видно, серьезное. Что-нибудь случится -- мы себ╒ до конца жизни не простим... По моему, кинуть жреб╕й -- и д╒ло с концом. Как? Вс╒ согласны?

Ея молодой задор и р╒шительность разв╒яли задумчивость остальных д╒вушек. Опять заулыбались лица, и со вс╒х сторон донеслись одобрен╕я.

-- Ну, вот, видите, Лид╕я Константиновна, -- повернулась Таня к нам с с╕яющими глазами. -- Наши д╒вчата -- ребята дружныя. Они не допустят, чтобы из-за них скаут в подвал пошел. Выручим!

Потом она подс╒ла ко мн╒, прос<у>нула свою руку под мою и, весело блестя глазами и этак умильно заглядывая мн╒ снизу в лицо, сказала самым просительным тоном:

-- Дядя Боб, дорогой, золотой! В╒дь теперь уже д╒ло р╒шенное. Ей Богу же, мы ни капельки не колеблемся и не боимся. Мы поможем, ну, ей Богу, поможем. Только скажите, кто это?

-- Ишь, шустрая какая! Да в╒дь вы еще не нев╒ста?

-- А, может, жреб╕й-то мн╒ и выпадет. Я готова. Ну, Борис Лукьяныч, милый дядя Боба, ну, скажите. Не томите душу... Д╒вчата, просите Бориса Лукьяныча не секретничать. Свои в╒дь. Раз мы уж согласились, чего уж там дальше тайну строить?

Улыбающ╕яся умоляющ╕я д╒вичьи лица окружили меня.

-- Ах, вы, бабье любопытное. Вас хл╒бом не корми -- дай только за хвостик тайны подержаться... Ну, ну, ⁶⁷ хорошо. Раз вы уже согласились помочь -- я скажу вам, кто попал в б╒ду, но с услов╕ем полнаго секрета. Об╒щаете?

Об╒щан╕я слились в общ╕й хор, и хотя я и не в╒рил в способность д╒вушек хранить т╒ секреты, гд╒ есть капелька романтическаго, но д╒лать было нечего -- все равно узнают...

-- Володя.

-- Володя? Это -- наш донской скаутмастор? Который в Арм╕и был? С Дона?

-- Да, да. Но д╒ло-то не в нем персонально. Будь он Володя, Петя или Ваня -- все равно. Нужно выручать. Об╒щали вы -- съ╒зд нев╒ст -- теперь не подведите. Срочно давайте спасительницу Волод╒, да держите язычки за зубами...

-- Ладно. Так давайте р╒шать, д╒вчата. У кого дома лучше всего семейное положен╕е? Так, чтобы непр╕ятностей без разр╒шен╕я родителей не было.

-- Да, герлиньки, самое непр╕ятное -- это было бы огорчить маму. Вот тут надо особенно осторожно.

-- Да в╒дь мы можем пока и не говорить мам╒? -- прозвен╒л задорный голосок Тани. -- В╒дь свадьба-то все равно липовая. И сообщать-то не о чем.

-- Ну хорошо, "пока". А потом? Мама-то в╒дь все равно, в конц╒ концов, узнает и будет вдвойн╒ огорчена т╒м, что от нея все скрывалось. Тут уж лучше, чтобы совс╒м не нужно было врать и скрытничать... Может быть, кто-нибудь собирается у╒хать. Это, пожалуй, было бы лучше всего.

-- Еще бы! Выскочить замуж и драпа! -- пискнула неунывающая Таня.

-- Молчи ты, синичка-вертихвостка! А вы, д╒вочки, сами думайте, кому удобн╒е. Тамара -- права. Нужно провести все без лжи домашним.

Наступившее молчан╕е было прервано несм╒лым голоском Оли.

-- Может быть, я гожусь? Мамы у меня н╒т. Я сирота -- сами знаете. Папа с Врангелем у╒хал. А через м╒сяц-два я у╒ду с бабушкой в Симферополь, к дальним родным.

Я взглянул на Олю. Краска румянца покрыла ея н╒жное лицо, но глаза смотр╒ли см╒ло и прямо. ⁶⁸

-- Ты, Оля? -- переспросила начальница. -- А ты Володю знаешь?

-- Знаю, -- прошептала она, опустив глаза, и ея щеки зарумянились еще больше.

-- Так ты согласна?

-- Да, -- тихо, но твердо сказала Оля.

Старая начальница сердечно обняла ее.

-- Знаете что, товарищи женщины, -- предложил я. -- Володя-то в╒дь ждет как раз у меня... Давайте, пойдем вс╒ к нему вм╒ст╒ поздравить с благополучным сватовством...

Ликующая, см╒ющаяся толпа д╒вушек, окружившая смущенную Олю, отправилась вм╒ст╒ с нами к моему дому.

"Володя выходит замуж"

При нашем появлен╕и Володя сид╒л за столом и удивленно встал перед волной д╒вичьей атаки, стремительно ворвавшейся в комнату.

Звонкоголосая Таня, наш "чертенок в юбк╒", с╕яя от радости, схватила Володю за руку и потащила его к Ол╒.

-- Вот, Володя, ваша нев╒ста! -- закричала она с восторгом. -- Хоть завтра катите с нею в ЗАГС. Она сама вызвалась. Ей Богу, сама!..

Юноша стоял в нер╒шительности среди взволнованных см╒ющихся д╒вичьих лиц и, видимо, не знал, в╒рить ли им.

-- Таня не шутит? -- как-то глухо спросил он у княжны Лид╕и.

-- Н╒т, н╒т. В самом д╒л╒...

Володя с чуть побл╒дн╒вшим взволнованным лицом р╒зко повернулся к Ол╒, молча стоявшей в групп╒ остальных д╒вушек.

-- Оля, -- несм╒ло спросил он, и голос его чуть дрогнул. -- Вы... Вы согласны?

Д╒вушка подняла на него свои голубые глаза, сконфуженно улыбнулась и молча протянула ему руку.

Юноша быстро шагнул вперед, неловко схватил ея пальцы об╒ими руками. На н╒сколько секунд воцарилось молчан╕е. ⁶⁹

У вс╒х нас почему-то дрогнуло сердце, как будто вс╒ мы почувствовали, что в этой мимолетной сценк╒ есть как╕я-то нотки, глубже простой благодарности за дружескую услугу... Даже неугомонная Таня как-то притихла.

Внезапно Володя опустился на кол╒но и с признательностью поднес к губам дрожащую руку д╒вушки...

-- Браво, Володя! -- не выдержала Таня. -- Ну, совс╒м как в рыцарском роман╒ посл╒ тур... турнира!.. -- прозвен╒л и внезапно сорвался ея голосок.

-- Ну вот, дорог╕е мои, -- взволнованно сказала княжна Лид╕я, -- слава Богу, и договорились...

И глаза старой женщины заблест╒ли мягким чувством любящей матери...

Так Туманов превратился в Смолянскаго³⁾. Опасность была отклонена. Два провода, качавш╕еся в темнот╒ над миной, уже перестали грозить неминуемым взрывом...

³ Об╒ фамил╕и вымышлены.

Затишье посл╒ бури

Весной 1921 года в закупоренную бутылку Крыма стали прорываться понемногу в╒сти из уже ран╒е подвергшейся чистк╒ Росс╕и. Прибыли первые журналы, первыя письма. Пр╕╒хали первые люди не казеннаго, сов╒тскаго, а вольнаго м╕ра. Появились св╒д╒н╕я о жизни в остальных частях необъятной страны. Мало радостнаго было в этих св╒д╒н╕ях -- разруха транспорта, голод, террор. Искус<с>твенно созданный нервный подъем войны падал и см╒нялся унын╕ем.

Парт╕я и комсомол искали форм организац╕и и власти, и жизни, и хозяйства. Но форм этих еще не было. Разрушен╕е и уничтожен╕е шло гигантскими шагами, ибо методы этого уже достаточно были п<р>оработаны еще в мирное время. Но постройка "новой жизни" вперед не подвигалась... Сов╒тская власть словно еще не знала, что ей, собственно, д╒лать с государством, а населен╕е не понимало, в как╕я рамки жизни его хотят втиснуть теоретики соц╕ализма. ⁷⁰

Газеты и журналы были полны самыми нев╒роятными сообщен╕ями о прогресс╒ коммунизма во всем м╕р╒, о революц╕ях, возстан╕ях, о гибели "представителей буржуаз╕и" и пр. и пр.

В т╒ времена о "том", ином м╕р╒ мы не знали ничего. Между нами и этим м╕ром упала зав╒са, пройти через которую можно было только, рискуя головой...

Но мы и не в╒рили, что сов╒тская власть долго удержится. В масс╒ населен╕я ходили самые нев╒роятные слухи о Кронштадском возстан╕и, о см╒н╒ власти, об иностранной или б╒лой интервенц╕и. Вс╒ жили, как на бивуак╒. Никто не планировал на долгое время, и никто не только не заботился о своем личном "завтрашнем дн╒<">, но как-то даже не был в нем ув╒рен вообще...

Казалось, что в стран╒ все притаилось, все замерло, все ждет какой-то грозовой разрядки... И только молодежь скоро стала забывать свое маленькое прошлое, забывать, как жилось н╒сколько м╒сяцев тому назад, и жила своей, для вн╒шняго взгляда поверхностной, но для нея полной смысла, значен╕я и напряженности молодой жизнью.

Окружающая услов╕я были настолько тяжелы, борьба за кусок хл╒ба и стремлен╕е улизнуть от шарящих везд╒ лап ВЧК были настолько обострены, что наши взрослые друзья и руководители совсем отошли от молодежи. И со спортсменами, школьниками, скаутами остались мы -- н╒сколько полувзрослых людей, сбитых в дружную веселую -- несмотря ни на что -- семью...

А много ли вообще нужно молодежи для радости? Груза прошлаго не было за нашей спиной, будущее как-то не волновало, Казалось, что "все образуется" само собой...

Баден-Пауль

Славн╒е говорить сердцам

И возбуждать в них чувства пламень,

Ч╒м оживлять бездушный камень

И зданья лирой громоздить...

П═у═ш═к═и═н.

Смерть...

... Сейчас, когда я вспоминаю т╒ бурные годы, самыми яркими картинками всплывают ни террор, ни ⁷¹ голод, ни опасности -- а картинки лирики и романтики... Может быть, это потому, что в т╒ времена нам так не хватало именно таких св╒тлых красок в окружающей жизни. Крови, смертей, озлоблен╕я, провокац╕и, жестокости -- словом, революц╕онно-большевистских тонов было в изобил╕и. А вот пищи для роста души, для мягкой юношеской сентиментальности и романтичности -- этого как раз остро не хватало.

И ярко помнится мн╒ один вечер весны. В тот пер╕од к нам впервые прорвался первый скаутск╕й журнал из Архангельска. Он оказалься единственным журналом для скаутов -- а тогда скаутов в Росс╕и насчитывалось около 30.000 челов╒к. В одном Крыму их было больше 1.000.

Информац╕я этого журнала частенько была плоха, и одна такая ошибка, помню, принесла нам большое огорчен╕е!

Однажды перед самым походом я получил очередной No. "В╒стника скаута" в траурной рамк╒, но, не желая огорчать ребят, пока промолчал о печальной в╒сти.

Очередной поход был назначен в стар╒йш╕й в Росс╕и монастырь -- Георг╕евск╕й, расположенный в 8 верстах от Севастополя среди обрывистых скал на высоком живописном берегу.

Там, на крутом спуск╒ к морю, на небольшой площадк╒, около маленькаго хрустальнаго ручейка давно, давно какой-то монах-отшельник построил себ╒ небольшой домик, в котором мирно прожил остаток своих дней среди дикой красоты окружающей природы. За домиком круто вверх поднимались заросш╕я могуч╕я скалы, а впереди внизу, на глубин╒ н╒скольких сот метров, шум╒ло море, окружая грозные утесы и шелестя наб╒гающими на берег волнами.

На этом, теперь пустынном, м╒ст╒ мы с особенной охотой разбивали свои бивуаки.

Вечером, когда дневныя заботы и занят╕я были окончены и огонек костра собрал вс╒х в круг веселой и дружной семьи -- зазвучали наши русск╕я п╒сни с их чудесной лирикой, глубоко западающей в душу при незабываемой красочности вечерняго лагернаго костра. ⁷²

Когда наступил перерыв, я неожиданно скомандовал строиться, и через минуту перед скалой стоял неподвижный ряд, прихотливо и призрачно озаряемый колеблющимися огнями костра.

-- Друзья, -- начал я. -- Сегодня я получил в╒сть, которая будет особенно тяжела для скаутов. Т╒х участников нашей прогулки, которые не могут разд╒лить нашу грусть, я прошу отойти шаг назад.

В нашей групп╒ было, как всегда, много гостей -- спор<т>сменов, школьников, даже комсомольцев. Но никто не шевельнулся и не вышел из строя.

Кто из охотников, туристов и скаутов не знает чудеснаго обаян╕я вечерняго костра? Кто не знает, как в тепл╒ этого костра растормаживается и смягчается челов╒ческое сердце, и как под вл╕ян╕ем близости к матери-природ╒ раскрываются лучш╕я стороны челов╒ческой души?..

А молодым сердцам, на зар╒ жизни попавшим в обстановку суровой борьбы, гнета и крови, -- для них обстановка вечерняго костра -- это моменты, формирующее лучш╕я качества челов╒ка. И я знал, что есть чувство, которое роднит, спаивает и связывает самыми сильными, бол╒е кр╒пкими, ч╒м радость, -- нитями общаго горя...

Вс╒ молчали и с напряжен╕ем ждали, что я скажу дальше. А мн╒ было все-таки так трудно ударить опять по молодым сердцам. И без того много горя было у каждаго...

-- 7 мая, посл╒ тяжелой бол╒зни, умер Роберт Баден-Пауль... Мн╒ не нужно объяснять, как велика наша потеря... Он поднял над м╕ром молодости знамя скаутинга, знамя любви к Родин╒ и людям... Снимем же шляпы и посвятим н╒сколько минут молчан╕я св╒тлой памяти нашего перваго скаута и друга...

В глубокой тишин╒ вс╒ сняли шляпы, и долго в мягком сумрак╒ чудесной весенней крымской ночи слышался лишь шепот листьев деревьев, едва слышный треск костра и шум морского прибоя в темной глубин╒ пропасти...

В тишин╒ гд╒-то скользнули звуки подавленных ⁷³ всхлипыван╕й, и у многих по щекам ползли слезы, которых не стыдились и не старались скрыть...

-- Лучшим памятником скончавшемуся Баден-Паулю, -- тихо прервал я, наконец, молчан╕е, -- будет наша дружная работа по его зав╒там. Не забудем же этих минут и -- будем готовы!

Отв╒тное "всегда готов" прозвучало тихо, но с какой-то особенной ув╒ренностью и теплотой, а скаутск╕й гимн разросся в мощную мелод╕ю, звучавшую непоколебимой в╒рой в свои молодыя силы:

"Помогай больному и несчастному,

Погибающим сп╒ши на зов...

Ко всему большому и прекрасному --

Будь готов!..

... и воскресен╕е

Через н╒сколько нед╒ль был получен новый номер журнала с извинен╕ем за ошибку. На общем сбор╒ я выстроил вс╒х и сказал:

-- Посл╒ моих слов, друзья, несмотря на то, что вы стоите в строю, можете орать, сколько вл╒зет: св╒д╒н╕я о смерти Баден-Пауля оказались ошибочными, и он жив...

Посл╒дн╕я мои слова потонули в бур╒ радостных криков и восклицан╕й. Боюсь, что и строй в эти минуты совс╒м не был похож на строй...

В этот же вечер, к концу длиннаго перехода, когда шквал с дождиком вымочил нас и настроен╕е чуть упало, передовой патруль зап╒вал неожиданно начал нашу боевую походную п╒сенку с веселых, полных юмора и подходящих к моменту слов:

"Кто виновник наших б╒д? --

Баден-Пауль, баронет.

Жур, жур, журавель,

Журавушка молодой"...

Волна см╒ха, веселаго и заразительнаго, прошла по всему отряду, и долго еще его вспышки перекатывались по рядам...

А вдали в бархатных сумерках наступавшей ночи уже блест╒ли огоньки родного Севастополя... ⁷⁴

Маленькая репетиц╕я м╕ровой революц╕и

В середин╒ л╒та положен╕е нашей дружины значительно ухудшилось в связи с нажимом комсомола. Видя, что его политическ╕й контроль не оправдывает себя по той простой причин╒, что никакой политики у нас н╒т, а полит-бес╒ды не им╒ют никакого эффекта и не привлекают молодежи к Комсомолу, посл╒дн╕й стал изм╒нять свою точку зр╒н╕я на скаутов. Постепенно стало выясняться все очевидн╒е, что попытки создать из скаутов подчиненную себ╒ младшую группу не удаются, и Комсомол стал относиться к нам с проблесками враждебности и часто стал тормозить нашу работу.

Мое "высокое" положен╕е Предс╒дателя Крымскаго Олимп╕йскаго Комитета (в то время вся спортивная работа объединялась в Олимп╕йских комитетах) во многом помогало мн╒ отражать выпады и придирки комсомольцев, но все же мы не могли изб╒жать чувствительных ударов.

Как-то, пр╕╒хав рано утром из Симферополя, я разбирал полученныя инструкц╕и, когда ко мн╒ стремительно вб╒жал один из наших моряков, Григ.

-- Пр╕╒хали, Борис Лукьянович! Ну, и слава Богу. А то у нас несчастье, -- проговорил он взволнованным, задыхающимся голосом. -- Ребята мстить хотят... Я боюсь, чтобы они каких глупостей не над╒лали...

-- А что случилось-то?

-- Да этой ночью комсомольцы хавыру нашу разрушили, -- отв╒тил Григ, и губы его задрожали...

Я понял горе скаутов. Построенная собственными руками, немного кособокая, некрасивая и неуклюжая, эта "хавыра"⁴⁾ для многих скаутов была дороже родного дома. К "хавыр╒" были кр╒пко привязаны сотни молодых сердец. И теперь эти лирическ╕я нити были грубо оборваны хулиганской рукой...

⁴ Домик -- по украински.

Я посп╒шил туда.

Домик был разрушен до основан╕я. Топоры, ломы и кирки в руках комсомольцев хорошо сд╒лали свое подлое д╒ло.

У развалин собрались почти вс╒ старш╕е скауты с бл╒дными, взволнованными лицами. ⁷⁵

-- Эх, если-б знать, да подкараулить, -- тихо, с угрозой сказал боцман Боб, сжимая свои массивные кулаки...

-- Ну, и сволочи, -- не выдержал Григ. -- Гады ползуч╕е...

-- Мы их еще поймаем, -- мрачно, с угрозой сказал еще кто-то из толпы.

Жаль было смотр╒ть на эти молодыя огорченныя лица. Для них вс╒ ужасы окружающаго насил╕я и террора были все-таки какой-то абстракц╕ей, поскольку своими глазами они не вид╒ли этого.

Но зд╒сь эти печальныя развалины были -- не разсказы, не слухи, не придавленный шепот о творящихся ужасах, а реальная картина злобнаго хулиганства, ударившаго по чувствительному м╒сту.

И видно было, что для многих этот удар -- самый чувствительный в их молодой жизни...

"Классовая борьба" начиналась...

Пресс начинает давить

-- Слушай, Солоневич, что это у тебя там с Комсомолом вышло? -- недовольно поморщившись, спросил меня на каком-то собран╕и Военный Комиссар.

-- С Комсомолом? -- удивленно переспросил я. -- Да, кажется, ничего особеннаго.

-- Что-то они там скаутами, что ли, недовольны. Сходи-ка ты, брат, сам в Райком, да и договорись там толком. Да захвати с собой своего полковника в юбк╒ -- баб-начальницу. Они там чего-то и против д╒вченок ворчали...

На сл╒дующ╕й день мы с княжной Лид╕ей направились в Райком.

В небольшой комнатк╒ в клубах табачнаго дыма сид╒ли н╒сколько активистов-комсомольцев и о чем-то горячо спорили.

-- Секретарь Райкома, товарищи, сейчас зд╒сь?

-- Я -- секретарь, -- отв╒тил сид╒вш╕й за столом молодой чубатый паренек с энергичным лицом и папиросой в зубах. -- Что нужно? ⁷⁶

-- Да вот такой же вопрос и я хот╒л бы вам задать, -- начал я. Внезапно меня прервал знакомый голос.

-- Это скаутск╕е начальники. Помнишь, я теб╒, Красников, говорил про них.

В говорившем я узнал нашего политрука.

-- Ага. Знаю, знаю. Вот, что, товарищи, -- серьезно начал секретарь, -- мы недовольны вашей организац╕ей. На ваших скаутов поступают жалобы за антисов╒тск╕я настроен╕я.

-- Простите, т. секретарь, -- спокойно прервала княжна Лид╕я. -- Может быть, вы разр╒шите пока прис╒сть?

Лицо комсомольца выразило неподд╒льное изумлен╕е.

-- Да, садитесь, конечно. Чего там?

-- А нельзя ли попросить стул? -- так же в╒жливо сказала начальница герль.

-- Стул? Да... в╒рно. Слушай, Петька, уступи-ка м╒сто гражданк╒.

Петька что-то проворчал, но остался сид╒ть.

-- Слышь-ка, Петька! -- р╒зче сказал секретарь Райкома, -- теб╒ говорят! Дай стул. Усп╒ешь еще насид╒ться. Вишь, гражданочка отдохнуть хотит.

Петька неохотно поднялся и отошел к окну. "Ишь, цаца тоже выискалась!" донеслись ворчливыя слова.

Я подставил стул Лид╕и Константиновн╒, и разговор возобновился.

-- Мн╒ и Военком сказал, что вы ч╒м-то недовольны. Вот мы и пришли выяснить эти недоразум╒н╕я.

-- Гм... Гм... "недоразум╒н╕я", -- насм╒шливо передразнил секретарь. -- Тут не недоразум╒н╕я, а настоящее искривлен╕е сов╒тской политики. Что это у вас там какая-то д╒вченка, дочь или там внучка разстр╒ляннаго полковника, околачивается? Разв╒ ей м╒сто у красных скаутов?

-- А почему мы ее должны выгнать?

-- Да что-ж? Мы будем тратить деньги на воспитан╕е б╒логвардейских щенят? Так что-ли, по вашему? -- язвительно спросил комсомолец.

-- Так вы-ж денег на скаутов никаких и не тратите. Это вовсе не школа. ⁷⁷

-- Да кром╒ того, ей и в школ╒ разр╒шают учиться, -- добавила княжна, бывшая преподавательницей.

-- Ну, это недолго ей осталось. Что-ж, разв╒ мы не понимаем, что яблоко от яблони недалеко падает? Какой отец, да д╒д -- такая, в╒рно, и дочка.

-- Она там, ясно, мутит других ребят, -- злобно поддакнул наш политрук. -- Вот на политчас╒...

-- Постой, Вань. Заткнись... Так вот что, т. Солоневич и вы гражданка, не знаю, как вас звать. Позаботьтесь, чтобы таких б╒логвардейских сынков и дочек у вас не было.

-- Вы это говорите в качеств╒ пожелан╕я или распоряжен╕я?

-- А хоть бы даже и в качеств╒ распоряжен╕я! -- заносчивым, начальственным тоном отв╒тил секретарь. -- А ваше д╒ло выполнять. На то вы и безпарт╕йные спецы, чтобы безпрекословно выполнять парт╕йныя распоряжен╕я!

Окружающ╕е комсомольцы злорадно захихикали.

-- Наша дружина подчинена Горвоенкомату и Всевобучу, а не Райкому Комсомола, -- твердо отв╒тил я. -- Распоряжен╕я мн╒ будут давать мои начальники, а не вы. А насчет того, чтобы выгнать д╒тей из отрядов -- я не думаю, чтобы указанныя вами причины были достаточны. Если бы д╒ти хулиганили, вот как, скажем, комсомольцы, разрушивш╕е наш домик, -- вот тогда бы другое д╒ло...

-- А откуда вы знаете, что это комсомольцы разрушили? -- вызывающе спросил политрук. -- Все это вы врете, и больше ничего.

-- Товарищ Кротов, -- отв╒тил я, пристально погляд╒в на нахальнаго юношу. -- Я вам не пр╕ятель и не друг. Я начальник дружины скаутов и предс╒датель Крымскаго Олимпкома. Пожалуйста, удержитесь в пред╒лах культурнаго разговора и без р╒зкостей. Иначе мы поссоримся, и я далеко не ув╒рен, что от этой ссоры не пострадают н╒которые органы вашего т╒ла...

-- Ишь ты, напугал-то как! Видали мы... -- взвился комсомолец, но секретарь р╒зко оборвал его.

-- Молчи, Ванька. Брось бузотерить... Так вы, значит, отказываетесь выбросить этих скаутов из отрядов? ⁷⁸

-- Да, и я тоже никак не согласна с этим, -- вм╒шалась княжна Лид╕я. -- Эти д╒ти учатся в школ╒ и ничего плохого не сд╒лали... Они не отв╒чают за д╒йств╕я и политику своих родителей.

-- Ах, вот как? -- угрожающе начал секретарь...

-- И, кром╒ того, -- добавил я, -- если кто-либо из скаутов, по мн╒н╕ю сов╒тской власти, является опасным или вредным, то на то есть ВЧК. Она каждаго из нас в любое время может изъять... Но сами выкидывать скаутов только по вашим указан╕ям мы не будем.

-- Ах, не будете? Так мы вас заставим! -- и секретарь стукнул кулаком по столу.

-- Сомн╒ваюсь. Если вы будете настаивать, я через Горвоенкома обращусь в Райком парт╕и и в Крымск╕й Военкомат. Не думаю, чтобы там одобрили ваше р╒шен╕е...

Комсомолец исподлобья злобно взглянул на меня, видимо, чувствуя свою позиц╕ю не очень прочной.

-- Ну, посмотрим... А не скажете ли вы нам, почему это на парад╒ скаутов ваших не было?

Это обвинен╕е было резонным. Д╒йствительно, 1 мая в этом году совпало с первым днем праздника Пасхи, и мы не участвовали в парад╒ в такой день.

-- Ну, это -- простая несознательность, -- небрежно отв╒тил я. -- Пережитки старых религ╕озных предразсудков. Тут нужна еще большая воспитательная работа...

-- Так, значит, у ваших скаутов -- религ╕озные установки? -- ядовито спросил политрук.

-- Ну, вы же, как политически работник, знаете, что корни религ╕и еще кр╒пко сидят в народ╒. Да и потом -- старыя традиц╕и пасхальных дней...

-- И потому, значит, вы р╒шили не выходить на первомайск╕й парад освобожденнаго пролетар╕ата?

-- Да не мы одни! В╒дь воинск╕я части тоже не вышли. Я читал у Ленина, что н╒т ничего неправильн╒е, как зад╒вать религ╕озное чувство народа насильственными м╒рами...

Хотя я никогда не читал у Ленина таких фраз, но авторитет его имени под╒йствовал на комсомольцев. Да, кром╒ того, д╒йствительно, парад в пасхальный ⁷⁹ день провалился, и, кром╒ жиденьких рядов комсомольцев, никто не явился на площадь... А ночью, во время Пасхальной Заутрени -- вс╒ церкви были переполнены...

-- Ну, ладно... -- недовольным тоном протянул секретарь. -- А вот, что вы нам скажите. Вы тут, говорят, недавно разсказывали скаутам о каком-то подохшем генерал╒ и даже шапки снимали в его память. В╒рно это?

-- В╒рно. Мы получили св╒д╒н╕я, что умер основатель скаутскаго движен╕я, генерал Баден-Пауль, и почтили его память...

-- Ах, вот как? -- торжествующе воскликнул комсомолец. -- В честь всяких иностранных генералов шапки снимать будем? Память его почитать? Вы этому, значит, молодежь обучаете? Так и запишем... Здорово! Скоро это и перед нашими б╒лыми генералами, значит, шапки поснимаете?..

-- Мы снимали шляпы не потому, что он генерал. Для нас он не генерал, а основатель скаутов, наш друг. Только об этом я и говорил.

-- Хорошенькое д╒ло, ребята! -- обратился секретарь к остальным комсомольцам. -- Еще бы в╒чную память заказать -- совс╒м было бы сов╒тское воспитан╕е!..

Лицо Лид╕и Константиновны покрасн╒ло. Наглый тон молодого парня возмутил ее.

-- Этого не понадобится, -- сухо возразила она... -- Баден-Пауль жив. Св╒д╒н╕я о его смерти, к счастью, оказались ошибочными...

-- Слышите, ребята, "к счастью", -- злобно подхватил политрук. -- Ну-с, а мы наоборот говорим: к н═е═с═ч═а═с═т═ь═ю, он жив остался. Мы, комсомольцы, желаем вс╒м генералам поскор╒е передохнуть...

-- Постой-ка, Красников. Тут Солоневич сказал, что ихн╕й домик какой-то наши комсомольцы разрушили, -- вкрадчиво начал один из сид╒вших парней. -- Это, по моему, -- клевета и подрыв авторитета Комсомола. Это так спустить нельзя...

-- Это в╒рно, -- вскочил опять политрук. -- Это же безобраз╕е. В лицо такое обвинен╕е бросать...

Атмосфера стала накаливаться и грозила явными непр╕ятностями, которыя в нашем положен╕и могли быть ⁸⁰ чреватыми большими осложнен╕ями. Надо было приб╒гнуть к любым м╒рам для мирной ликвидац╕и вс╒х конфликтов.

-- Бросьте, товарищи, на ст╒нку л╒зть! -- добродушно сказал я. -- Мы в╒дь все знаем. Наши ребята хот╒ли морду бить виновникам разрушен╕я домика, да я удержал их. А насчет того, к═т═о ночью домик ломал -- будьте покойны, мы собрали вс╒ св╒д╒н╕я и все доказать можем. И если такая штука повторится, мы не остановимся даже перед т╒м, чтобы и в ЦК КСМ написать. А там за такое хулиганство по головк╒ не погладят...

-- Да это-ж без нашего в╒дома, -- немного смущенно сказал секретарь.

-- Да, я прекрасно знаю это. Поэтому-то никуда и не жалуюсь. Право, ребята, нам лучше мирно жить. Мы всегда договоримся по душам, без всяких там приказов и нажима. Вы, товарищ политрук, заходите к нам регулярно. Наши скауты пока не привыкли к полит-бес╒дам. Поэтому-то они так неловко вас и спрашивали. Но ваши бес╒ды для них очень полезны и нужны. Говорите вы прекрасно, как настоящ╕й оратор, и вс╒ мы будем с интересом ждать ваших дальн╒йших бес╒д. А насчет ваших сов╒тов, товарищ Красников, то ув╒ряю вас, мы примем их во вниман╕е и всегда будем рады выслушать ваши ц╒нныя указан╕я в области воспитан╕я сов╒тской молодежи...

Мы вышли на улицу.

-- Ну, Лид╕я Константиновна. На этот раз, кажется, сыграли в ничью. В╒роятно, удалось замять опасность.

-- А почему бы не оборвать их? По моему, надо было дать им бол╒е р╒зк╕й отпор!

-- Ну, а что дальше? Сд╒лать их своими явными врагами? Конечно, Л. К., я могу пойти к Горвоенкому. Э═т═о═т бой мы выиграем. Ну, а дальше? Будут потом придирки, жалобы, доносы. Отравят всю нашу жизнь. В╒дь все-таки сила на их сторон╒. Они "свои в доску"... А мы -- "безпартейные спецы", как они назвали... Нужно лавировать. В╒дь вы сами вид╒ли как╕е там типы...

-- Откуда только такое хулиганье набралось? ⁸¹

-- Говорят, все больше с Корабельной стороны. Почуяли запах власти. Карьеру д╒лать начали. Руководители молодежи, нечего сказать... Вот поэтому-то, Лид╕я Константиновна, мы и должны изворачиваться, чтобы все-таки остаться около нашей молодежи и не дать ей попасть под такое, вот, "руководство"...

-- Пожалуй, вы правы, -- задумчиво сказала старая учительница. -- Тут не до личнаго самолюб╕я. Надо защищать ребят...

Страх и сов╒сть

Несмотря на все наше миролюб╕е, придирки Комсомола все усиливались. Зам╒тили мы и усиленное вниман╕е со стороны ЧК. Наши политруки все больше стали смахивать на шп╕онов, и приближен╕е крупных непр╕ятностей стало чувствоваться все больше.

Однажды, поздно вечером ко мн╒ постучался моряк Григ.

-- Вот что, Борис Лукьянович, -- волнуясь, с трудом выдавил он посл╒ н╒скольких минут незначительнаго разговора. -- Я хот╒л посов╒товаться с вами относительно одного очень серьезнаго д╒ла. Оно меня очень мучает...

-- Ну, что ж, давайте, Григ, подумаем вм╒ст╒.

-- Только, Борис Лукьянович, это д╒ло совершенно секретное. Я только вам и р╒шился про него сказать...

И путаясь в словах и красн╒я, юноша признался мн╒, что он взял на себя обязательство быть шп╕оном ЧК в нашей дружин╒.

Меня не удивило его сообщен╕е. Что ЧК должна была постараться завербовать информаторов из числа наших скаутов -- было очевидно: мы не могли оставаться вн╒ пред╒лов щупальцев ЧК...

А какъ бы поступили вы?

Кажется странным и на первый взгляд чудовищным, как это честный челов╒к может взять на себя обязанности шп╕она в той сред╒, гд╒ он живет и работает.

Но вот, представьте себя, читатель, на м╒ст╒ такого ⁸² челов╒ка, средняго сов╒тскаго гражданина, служащаго, рабочаго или учащагося.

Вот вы получаете пов╒стку:

-- "Гражданину такому то. Предлагается вам явиться в ЧК, комната No. ... такого-то числа, к такому-то часу"...

Не подчиниться, конечно, нельзя. Вы лихорадочно перебираете в памяти ваше прошлое, настоящее, список ваших знакомых и недоум╒нно и тревожно спрашиваете себя: "зач╒м это я мог понадобиться ЧК"?

Оставив домашних в сильн╒йшей тревог╒, вы, "скрипя сердцем", идете в ЧК. В комендатур╒ вас предупреждают, что для того, чтобы выйти обратно, вы должны получить подпись сл╒дователя на пропуск╒... Слово -- "сл╒дователь", и полученная информац╕я вас, конечно, не радуют. Вы уже начинаете чувствувать себя в зависимости от любого его каприза, а безотв╒тственность и произвол чекистов вам хорошо изв╒стны по многочисленным страшным разсказам, окружающим работу ЧК.

Сл╒дователь встр╒чает ласково и прив╒тливо, что н╒сколько успокаивает вас. Он любезно разспрашивает вас о прошлом (так, мимоходом), о вашей работ╒, о перспективах. Ни слова о причинах вызова. Зат╒м он задает вам вопрос об отношен╕и к сов╒тской власти. В вашем мозгу молн╕ей мелькает анекдотическ╕й отв╒т: "сочувствую, но нич╒м помочь не могу", но, разум╒ется, в ст╒нах ЧК вы отв╒чаете -- "сочувствую" или, если вам уж очень противно лгать, -- "лойяльно".

-- Ну, вот и прекрасно, -- оживленно подхватывает сл╒дователь. -- Мы так и знали, что в вашем лиц╒ мы им╒ем сознательнаго сов╒тскаго гражданина, всец╒ло преданнаго нашему сов╒тскому государству. Это нас очень радует, ибо мы прекрасно знаем, что со вс╒х сторон окружены контр-революц╕онерами, вредителями и шп╕онами. Скажите, пожалуйста, -- ув╒ренно спрашивает дальше сл╒дователь, как о чем-то само собой разум╒ющемся, -- вы, конечно, не приняли бы участ╕я в этих подлых организац╕ях буржуаз╕и?

-- Ну, конечно, н╒т!

Отв╒т, как видите, единственный. Другого н╒т...

-- Ну, мы в этом и не сомн╒ваемся ни капли. Ну, ⁸³ а скажите, наприм╒р, вот, если бы вы у═з═н═а═л═и о существован╕и таких контр-революц╕онных организац╕й -- как бы вы поступили в таком случа╒?

А ну-ка, дорогой читатель, пров╒рьте самого себя! Как бы отв╒тили вы на такой вопрос в ст╒нах ЧК?.. Большинство спрошенных отв╒чает, что они употребили бы вс╒ свои усил╕я, чтобы "отговорить" участников от такого "гнуснаго" д╒ла.

-- Ну, хорошо, а если бы они не были бы уб╒ждены вашими доводами, а продолжали бы свою вредоносную д╒ятельность, что тогда?

Спрашиваемый мнется.

-- Ну, я ув╒рен, -- как бы не зам╒чая этой нер╒шительности, говорит чекист, -- что вы, как сознательный сов╒тск╕й гражданин, с═о═ч═у═в═с═т═в═у═ю═щ═╕═й ═н═а═ш═е═й ═в═л═а═с═т═и, сочли бы, конечно, нужным сообщить нам о существован╕и подобной организац╕и. В╒дь так?

Против логики такого вывода трудно спорить, и вы вынуждены с ним согласиться.

Сл╒дователь кажется очень довольным.

-- Ну, и прекрасно. Мы нашли в вас ту степень сознательности, на какую и расчитывали... Позвольте же приступить к д╒лу (Вы настораживаетесь). В вашем учрежден╕и (завод╒, ВУЗ^{^'}╒) мы подозр╒ваем налич╕е н╒которых антисов╒тских группировок и просим вашей помощи в д╒л╒ получен╕я н╒которой информац╕и. Какого вы, наприм╒р, мн╒н╕я о товарищ╒ X.?

Вы перебираете в своей памяти все, что вам изв╒стно о X.

-- Товарищ X. спец╕алист по такой-то отрасли, работает хорошо, и ничего подозрительнаго в его поведен╕и я не зам╒чал.

-- Ну, да, да... конечно, конечно... -- снисходительно роняет сл╒дователь, -- но мы будем все-таки просить вас отм╒чать, кто чаще вс╒х с ним разговаривает на служб╒, чьи имена он называет в разговорах по телефону, кто приходит к нему из посторонних лиц и т. п. Вы, конечно, не откажете нам в этой просьб╒?

Вот тут-то и начинается трагед╕я вашей сов╒сти. По существу, вам предлагают быть шп╕оном, пусть с пустяковыми, но все же морально гадкими задан╕ями. Как быть? ⁸⁴

Если сл╒дователь зам╒чает ваши колебан╕я, он, к зависимости от своего представлен╕я о вашем характер╒ (а о вас уже были заблаговременно собраны нужныя св╒д╒н╕я), д╒йствует различными способами:

Если вы, по его мн╒н╕ю, челов╒к не пугливый, то он уб╒ждает вас, что сообщен╕е этих пустяковых св╒д╒н╕й вас ни к чему не обязывает, что не чаще раза в м╒сяц вы будете давать эти св╒д╒н╕я челов╒ку, который спец╕ально пос╒тит вас на дому, что все это останется в глубоком секрет╒ и что эта помощь со стороны ЧК не останется без награды.

-- Ну, конечно, -- как бы спохватывается сл╒дователь, -- не подумайте, пожалуйста, что мы предлагаем вам оплату за эти справки. Мы прекрасно понимаем, что вы помогаете нам этими мелочами и═с═к═л═ю═ч═и═т═е═л═ь═н═о из сочувств╕я нашей власти. Но все-таки, знаете, как никак, а наша поддержка может пригодиться вам в наши трудныя времена... -- Голос сл╒дователя журчит так сладко...

Если, по мн╒н╕ю сл╒дователя, вас можно припугнуть, то "м╒ры возд╒йств╕я" в этом направлен╕и гораздо бол╒е разнообразны. Тут пускаются в ход угрозы и ареста, и разстр╒ла, и высылки ваших родных и друзей, снят╕я с работы и пр. и пр., и все это с соотв╒тствующим оформлен╕ем -- криком, ругательствами, угрозой револьвера и т. д.

Челов╒к морально устойчивый и кр╒пк╕й, знающ╕й всю технику этого д╒ла, категорически отказывается от шп╕онской работы. Его отпускают с рядом угроз, обязав молчать об этом разговор╒, но обычно больше уже не трогают: он не представляет собою благопр╕ятной почвы для создан╕я секретнаго информатора для ЧК.

Но мног╕е ли останутся твердыми перед угрозами, соблазнами и напором сл╒дователя, в╒ря во всю реальность этих угроз, видя "пустяковыя" задан╕я и над╒ясь, что "все обойдется?" И вот "коготок увяз -- всей птичк╒ пропасть". Через н╒которое время новоявленнаго шп╕она вызывают в ЧК, хвалят за св╒д╒н╕я (хотя он старался собрать самые невинные, пустяковые факты) и дают новыя задан╕я, морально не очень тяжелыя и технически нетрудныя. ⁸⁵

На этот раз св╒д╒н╕я нужно сообщить какому-нибудь чекисту на частной квартир╒, а в дальн╒йшем и в письменном вид╒. Зат╒м вручают деньги на "техническ╕е расходы", дают бол╒е серьезныя задан╕я, запугивают т╒м, что из ЧК возврата уже н╒т, и с усм╒шкой регистрируют, как новаго секретнаго сотрудника...

Так д╒лает ЧК своих "сексотов" -- так обошла она и неопытнаго юношу.

Дружеская рука

-- А почему вы, Григ, согласились?

-- Я испугался, -- откровенно и искренно отв╒тил юноша. -- Вы знаете, я работаю в слесарной мастерской и готовлюсь в ВУЗ. Дома у меня мама-старушка и сестреночка. Знаете сами, как тяжело живется -- вс╒ всегда полуголодные. Я в╒дь один кормилец. А сл╒дователь сказал, что и меня немедленно арестует, и маму с сестренкой немедленно из квартиры выгонит... И при мн╒ даже ордер на арест и выселен╕е написал. Я и согласился. Дядя Боб, дорогой! Как мн╒ быть дальше? -- сказал Григ; и слезы задрожали в его голос╒. -- Мн╒ стыдно вам в глаза смотр╒ть... Скаут -- шп╕оном стал... Да вдобавок у себя же в дружин╒...

Юноша замолк и опустил голову на руки.

-- Ничего, Григ, -- серьезно отв╒тил я. -- Не унывайте. Бог не выдаст, ЧК не съ╒ст...

С прояснившимся лицом юноша пожал мою руку и ушел.

Скоро и один спортсмен попался в такую же паутину ЧК, и я много времени провел в сочинен╕и для них спец╕альных докладов о нашей работ╒, которые они заботливо переписывали и с соотв╒тствующими инструкц╕ями сдавали в ЧК, как свою "информац╕ю".

А еще говорят -- н╒т чудес!

-- Эй, товарищ Солоневич! Зайди-ка наверх -- теб╒ письмо тут есть.

Я поднял голову. Из окна канцеляр╕и военкомата, на 4 этаж╒, ухмылялось лицо какого-то пр╕ятеля. ⁸⁶

-- Да времени, брат, н╒т. Брось-ка, голуба, его просто вниз!

Через минуту б╒лый листок конверта, колыхаясь и скользя, упал на мостовую. Я поднял письмо, погляд╒л на адрес и радостно вздрогнул. Почерк старшаго брата... Больше двух л╒т мы не видали друг друга... Чорт побери -- значит, он жив и в Росс╕и!..

На письм╒ был штемпель Москвы. "Каким в╒тром занесло его в Москву?" мелькнуло у меня в голов╒, но сейчас же я и сам разсм╒ялся такому вопросу. Таким же -- как и меня в Севастополь. Путанные в╒тры были в т╒ времена...

"Милый братик Боб, -- писал Ваня, -- посылаю теб╒ письмо наудачу на адрес Севастопольскаго Всевобуча. Тебя, как чемп╕она, там должны, конечно, знать и найти...

Можешь себ╒ представить, как я дьявольски рад, что ты жив. А по сов╒сти говоря, я и не над╒ялся вид╒ть тебя на этом св╒т╒.

А узнал я о теб╒ до нел╒пости случайно. В Москв╒ теперь я про╒здом. Живу с Тамочкой и Юрчиком под Одессой.

По старой привычк╒ купил в к╕оск╒ "Красный Спорт". Просматриваю. Гляжу -- фото -- поб╒дители Крымской Олимп╕ады. Так╕я фотограф╕и -- их на пятак -- дюжина. А тут почему-то я пригляд╒лся... Судьба какая-то ввязалась в это д╒ло. Гляжу -- твоя физ╕оном╕я... Вот так чудеса!.. Ну, я, конечно, сейчас же на почту... Я так рад, что хоть тебя отыскал в этой нел╒пой каш╒... Гд╒ батька и Вадя -- ума не приложу... Знаешь что, Bobby, -- плюнь на все там -- пр╕╒зжай ко мн╒. В такое время плечо к плечу легче воевать с жизнью...

Ей Богу, пр╕╒зжай, братик!.."

Безц╒льный поток моей путанной жизни пр╕обр╒л ясное направлен╕е! Нужно было пробраться к брату в Одесскую губерн╕ю. К═а═к пробраться -- д╒ло было второстепенное. Как-нибудь уж умудрюсь!..

Но как радостно было думать о том, что скоро, Бог даст, наступит момент встр╒чи с братом, котораго я уже считал погибшим в водоворот╒ событ╕й, унесших жизнь средняго брата и стерших сл╒ды отца... ⁸⁷

Прощальный салют

Получить документы на про╒зд в Одессу было очень трудно. Я тщательно придумывал кучу всяких поводов, объясняющих необходимость по╒здки, но только удачно подвернувш╕йся литр спирта, который я ум╒ло "презентовал" начальнику своего Всевобуча, дал мн╒ возможность оказаться счастливым обладателем удостов╒рен╕я:

-- "Предъявитель сего, предс╒датель Крымскаго Олимп╕йскаго Комитета, такой-то, командируется в г. Одессу для связи с Юго-Восточным Олимпкомом и ознакомлен╕я с постановкой спорта и допризывной подготовки"...

Никто и не зам╒тил, что в сп╒шк╒ выпивки я пом╒стил Одессу на восток от Крыма...

Зная, что за вс╒ми пристанями установлена сл╒жка, я собрал морских скаутов, объяснил им свой план, и в легком спортивном костюм╒ вышел из дома. Ребята, захватив мое немудреное имущество в разное время и разными путями собрались на берегу.

Когда я благополучно, с видом случайнаго пос╒тителя, заран╒е пробрался на пароход, мои моряки, подплыв со стороны моря к пароходу, передали мн╒ мой рюкзак.

-- Пр╕╒зжайте опять, дядя Боб!..

-- Да поскор╒е!..

-- Будем ждать вас!.. -- раздались снизу из шлюпки дружеск╕е сердечные голоса.

-- Если буду жив -- обязательно пр╕╒ду!

Боцман Боб оттолкнулся веслом от борта, и моряки взялись за весла. Я с грустью сл╒дил за удаляющейся шлюпкой, в которой уходили милые моему сердцу ребята, мои маленьк╕е друзья...

Вдруг их скорлупка плавно повернулась и стр╒лой стала мчаться мимо борта парохода. Опять все ясн╒е видны знакомыя лица, их сильныя ув╒ренныя движен╕я... Все ближе...

-- Суши весла! -- раздалась внезапно четкая команда. Шлюпка плавно заскользила рядом с бортом.

-- Весла на валек! -- и шесть весел, блестя мокрыми лопастями на южном веселом солнц╒, застыли вертикально у бортов шлюпки. ⁸⁸

Держась за румпель, боцман встал и отдал мн╒ честь. Милые ребята! Они р╒шили еще раз по своему, по морскому, попрощаться со старым начальником и другом.

Я отв╒тил на прив╒т и долго, долго еще не мог оторвать полных непрошенных слез глаз от удаляющейся шлюпки...

Вот, наконец, плавно прошли мимо бортов парохода пестрые ус╒янные б╒лыми домиками берега бухт, б╒лосн╒жныя ступени графской пристани, гранитная колонна с бронзовым орлом -- памятник героической Севастопольской обороны, каменныя твердыни старой Константиновской батареи. Поворот, и мы в открытом мор╒...

Закончена еще одна глава жизненной книги и глава не из скучных...

Впереди -- новыя страницы новых глав, полных нев╒домых опасностей, готовности см╒яться и в╒ры в будущее...

Глава II

Одесская эпопея

⁸⁹

Это было возл╒ р╒чки,

Гд╒ теперь шумит завод...

Это было -- Ванька помнит --

Девятьсот проклятый год...

(═С═о═в═╒═т═с═к═а═я ═п═╒═с═е═н═к═а═)

Сов╒тск╕й "мандат"

Красавица Одесса -- порт м╕рового значен╕я -- неузнаваема. Вм╒сто кипучаго оживлен╕я и д╒ловой бодрости -- мертвыя улицы и пустынныя пристани... То обстоятельство, что город расположен в 40 километрах от границы, наложило особый отпечаток на д╒ятельность м╒стной ЧК -- террор в Одесс╒ был особенно силен и безпощаден. Всюду подозр╒вались "сношен╕я с иностранной буржуаз╕ей" и попытки к б╒гству "в лагерь врагов пролетар╕ата".

Как я без труда, но и без всякаго удовольств╕я, узнал, вы╒хать из города без оффиц╕альнаго пропуска и документов было невозможно, а для того, чтобы попасть к брату, нужно было про╒хать около 200 клм. на по╒зд╒, да еще 40 клм. пройти п╒шком... Рисковать д╒лать такой длинный путь без спец╕альных документов было небезопасно. Везд╒ были патрули, заставы, заградительные отряды: край был неспокоен...

Вс╒ эти соображен╕я заставили меня пос╒тить м╒стный Олимп╕йск╕й Комитет. Там, пользуясь своим севастопольским мандатом, я завел солидный разговор о проэкт╒ проведен╕я в Одесс╒ Олимп╕ады всего юга Росс╕и, ⁹⁰ мелким бисером разсыпался в комплиментах одесскому спорту, беззаст╒нчиво врал о том, что, дескать, даже в Москв╒ я слыхал лучш╕я похвалы Одесс╒, как образцу постановки спорта, и в итог╒ вс╒х этих дипломатических ухищрен╕й оказался счастливым обладателем такого мандата: "Такой-то, имя рек, командируется в различные пункты Одесской губерн╕и для ознакомлен╕я с постановкой спорта... Вс╒м военным и гражданским властям предлагается оказывать т. Солоневичу полное сод╒йств╕е в выполнен╕и возложенных на него задан╕й.

Т. Солоневичу предоставляется право использовать вс╒ государственныя средства передвижен╕я, водныя и сухопутныя, включая паровозы, бронепо╒зда, самолеты, воинск╕е эшелоны, грузовой транспорт и пр."...

Что и требовалось доказать...

Семья Молчановых

В полутемном двор╒ каменнаго дома я с трудом нахожу квартиру Молчанова, начальника Одесской дружины скаутов, высланнаго ЧК-ой в Севастополь. На мой стук выходит маленькая старушка с усталым добрым лицом.

-- Скажите, пожалуйста, зд╒сь живет Молчанов?

-- Зд╒сь, зд╒сь. Только его дома н╒т.

-- Да, да. Я знаю. Я привез вам от него поклон из Севастополя.

-- Ах, вы сами из Севастополя? Заходите, пожалуйста, заходите, -- прос╕яла старушка, суетливо открывая дверь в комнату. -- Сюда, сюда. Сейчас, вот, и д╒тки придут... Аля, Оля, идите сюда: тут от папы один господин пр╕╒хал. А вы давно мужа вид╒ли?

-- Да, вот, только что, перед самым отъ╒здом. Позавчера.

-- Ну как он там живет? -- тревожно спросила старушка.

Отв╒тив на вопросы семьи о жизни отца, я в свою очередь стал разспрашивать об Одесс╒.

Новаго в их разсказах не было ничего. Услов╕я жизни городов той эпохи "военнаго коммунизма" были ⁹¹ бол╒е или мен╒е одинаковы. Частная торговля была запрещена, но аппарат "соц╕алистическаго снабжен╕я" не мог прокормить городского населен╕я. Первыя д╒тск╕я попытки создать "коммунистическое общество" были бы см╒шны, если бы эти опыты не д╒лались над живыми людьми. Сов╒тск╕я столовыя и распред╒лен╕е по карточкам не могли прокормить людей, поэтому вс╒ старались сами как-то найти пути к хл╒бу... В сос╒дних украинских деревнях хл╒б и скот еще был, и горожане везли туда свое посл╒днее платье и вым╒нивали его на хл╒б. Бол╒е предпр╕имчивые собирали на берегах соленых лиманов грязную соль и везли ее в деревни, гд╒ без соли гибла скотина и бол╒ли люди.

Но все это было нарушен╕ем принципов "коммунистическаго распред╒лен╕я", и на вс╒х станц╕ях стояли заградительные отряды, отбиравш╕е посл╒днее имущество, людей и реквизировавш╕е "излишнее" количество продовольств╕я.

-- Так, вот, и мучаемся, -- разсказывала старушка Молчанова. -- Как папу выслали -- мы и понесли вещи на базар. Конечно, если бы можно было самим съ╒здить в деревню -- больше бы получили... Но как тут добраться? Сами, в╒роятно, знаете, как теперь ╒здить... Да и н╒кому. Вот, слава Богу, Алик недавно рабочим в порту устроился. Грузит бочки в вагоны. Его пайком и питаемся.

Я удивленно погляд╒л на юношу. В 17 л╒т работать грузчиком -- непосильное испытан╕е для растущаго организма, да еще вдобавок при постоянном недо╒дан╕и.

-- Скажите, Аля, а вам разв╒ не трудно?

-- Н╒т, отчего же? -- выпрямился он. -- Друг╕е тоже в╒дь грузят. Ч╒м же я хуже? Справляюсь.

Его худощавое лицо и бл╒дныя губы улыбались ув╒ренно и бодро. Но глаза старушки, смотрящей на сына, были полны слез.

-- Что-ж д╒лать, -- тяжелое вздохнула она, наливая чай, настоенный на поджаренных корочках хл╒ба. -- Не так думал Аля жизнь строить. Учиться бы еще ему. Он, вы знаете, музыкант талантливый. Профессора ему блестящую карьеру предсказывали... А он в порту за бочками надрывается... Эх, жизнь, жизнь... ⁹²

-- Ничего, мамулечка, -- пыталась ут╒шить д╒вочка. -- Вот, Бог даст, папу скоро обратно пустят. Тогда легче будет...

Старушка ласково улыбнулась дочери, но с сомн╒н╕ем покачала головой.

-- Дал бы-то Бог!.. Да не в╒рится что-то... Боюсь я, что, как хохлы говорят: -- "доки солнце взыйде -- роса очи выист"...

"Тише ╒дешь -- дальше будешь"

Вечером, при полном напряжен╕и своих локтей и плеч, я пробился сквозь толпу, осаждавшую вокзал, и добрался до по╒зда.

Путешеств╕е в т╒ времена было подвигом, сопряженным с рядом опасностей, начиная с постоянных крушен╕й, кончая арестами.

Только полная безвыходность могла заставить челов╒ка дов╒рить свою судьбу жел╒знодорожному вагону.

В полном соотв╒тств╕и с темпами того времени, 200 километров мы ╒хали 2 суток, постоянно останавливаясь и своими силами снабжая паровоз топливом -- старыми шпалами и щитами от сн╒жных заносов, валявшимися у полотна. От станц╕и до маленькаго у╒зднаго городка, гд╒ жил мой брат, пришлось пройти еще 40 клм. по долин╒ р╒ки, по сплошному богатому украинскому селу.

Меньше, ч╒м через год, когда я опять про╒зжал этими м╒стами, перед моими глазами прошла другая картина -- обугленныя развалины этих богатых сел... Это были сл╒ды карательной экспедиц╕и и артиллер╕и, превратившей в пустыню возставш╕я против власти большевиков села...

"Там, спина к спин╒ у грота, отражаем мы врага"

Дж. Лондон

Уже видны первые домики городка. Несмотря на пройденные 4 десятка километров, я почти б╒гу. Радость встр╒чи с братом вливает новыя силы в утомленное т╒ло.

Кто узнал бы в босоногом челов╒к╒, од╒том в брючки и рубаху, сшитыя из старых, покрытых пятнами, ⁹³ м╒шков -- блестящаго журналиста и челов╒ка с высшим юридическим образован╕ем? По вн╒шности вышедш╕й мн╒ навстр╒чу челов╒к был похож на бродягу, пропившаго в кабак╒ остатки своего костюма... В╒роятно, любой из моих читателей со страхом отшатнулся бы от такой странной фигуры... Но для меня это был мой милый брат, шуткой судьбы оставш╕йся в живых и заброшенный в дебри Новоросс╕и...

Посл╒ многих л╒т тревог, опасен╕й и горя я почувствовал себя кр╒пче и спокойн╒е. Что бы ни было впереди -- вм╒ст╒, плечом к плечу, легче будет вести суровую жизненную борьбу...

Неунывающ╕е росс╕яне

См╒шно теперь вспоминать, как напрягали мы свою изобр╒тательность, чтобы заработать кусок хл╒ба. Конечно, не было и р╒чи о том, чтобы в этом забытом Богом уголк╒, находящемся в состоян╕и хаоса и разгрома, брат смог использовать свои писательско-юридическ╕е таланты, а я -- студенческ╕я познан╕я.

Нужно было найти иныя, бол╒е подходящ╕я к моменту и рентабельныя занят╕я, и это нам удалось в достаточно оригинальной форм╒.

Продумав создавшееся положен╕е, мы р╒шили заняться "свободной артистической д╒ятельностью", изобразив из себя н╒которое подоб╕е бродячаго цирка.

"Вооруженные" спортивными костюмами и литром спирта, мы приходили в какое-нибудь село в 2-3 десятках верст от Ананьева, заводили там смазанное спиртом знакомство с м╒стными "вершителями судеб", получали соотв╒тствующее разр╒шен╕е, рисовали яркую, с╕яющую вс╒ми цв╒тами радуги афишу и устраивали "вечер".

В программу вечера для его "политизац╕и" вставляли р╒чь какого-нибудь м╒стнаго орателя, мечтавшаго о лаврах Троцкаго, и зат╒м приступали к нашему "м╕ровому аттракц╕ону": п╒ли, декламировали, показывали незат╒йливые фокусы и, наконец, потрясали нехитрые мозги зрителей "гранд╕озным гала-спорт представлен╕ем". ⁹⁴

В сумм╒ я с братом в╒сили под 200 кило, и соотв╒тственно этому наши силовые номера производили фурор. Было зд╒сь и подниман╕е всяких доморощенных тяжестей, и "разбиван╕е камней на грудях", и "адская мельница", и "мост смерти" и проч╕е эффекты, вполн╒ достаточные для того, чтобы с избытком удовлетворить не очень изысканныя требован╕я хохлов.

Если удавалось -- провоцировали на выступлен╕е какого-нибудь м╒стнаго силача, который обычно срамился, не зная спец╕альных трюков. Посл╒ этого мы устраивали схватку "на первенство м╕ра по борьб╒", с соотв╒тствующими "макаронами" и "грозным ревом разъяренных противников". При хороших сборах мы угощали зрителей на дессерт дополнительным блюдом -- схваткой по боксу в самод╒льных перчатках из брезента, как рашпилем рвавших кожу при случайных ударах по лицу (в╒дь вы, читатель, над╒юсь, не думаете, что мы всерьез массировали лица друг другу!).

Посл╒ всего этого скамейки убирались, гармонист зажаривал залихватск╕е танцы, и веселый топот украинских чоботов долгое время сотрясал зал.

Словом, нами были довольны, а так как плату за вход мы брали не только деньгами, но и, главным образом, натурой -- маслом, мукой, яйцами, крупой, то обычно весь зал был переполнен.

Посл╒ таких выступлен╕й мы тащили домой по м╒шку продовольств╕я, а бывали даже дни, когда из м╒шка грустно крякали утки или густи и пронзительно протестовала против насил╕я "поросячья личность"... Такая живность была коллективной платой за пос╒щен╕е какой-нибудь семьей нашего "гранд╕ознаго вечера см╒ха и силы с участ╕ем знаменитых братов-атлетов"...

Жена моего брата, Тамара, педагог с высшим образован╕ем, подвергнув соотв╒тствующему "марксистскому анализу экономическую конъюнктуру м╒стнаго рынка", раздобыла рецепт простого мыла, варила его и с большим усп╒хом торговала им на базар╒...

Частенько я с братом, босые и запыленные, в костюмах, "чуть-чуть" отличавшихся от салонных фраков, возвращаясь из своих походов, проходили со своими ⁹⁵ м╒шками по пыльной площади базара, гд╒ Тамара, разложив свое мыло на скамеечк╒, бодро торговалась с хохлушками, вым╒нивая свое производство на всякую сн╒дь.

-- Так це-ж воно не мыло, а якая-сь замазка! -- недов╒рчиво говорили бабы, щупая мыло.

-- Мыло, Боже-ж ты м╕й! -- скрывая улыбку, говорили мы, подходя. -- А у селах-то в╒дь н╒т ни кусочка. Подождите, гражданочка, вот мы через часик зайдем -- все у вас заберем. Завтра на село по╒дем -- там с руками оторвут...

Испугав хохлушек угрозой забрать все мыло, мы уходили домой, а Тамара с сынишкой усп╒шно распродовала остатки товара.

Мораль рабов

Ярко помнится мн╒ один поздн╕й осенн╕й вечер в нашем маленьком домик╒. Слабый огонек коптилочки тускло осв╒щает нашу б╒дную комнатку. Маленькая жел╒зная печурка догорает, и вспыхивающ╕е в ней посл╒дн╕е блики пламени осв╒щают бл╒дную мордочку больного племянника.

Мальчик серьезно болен, а холод уже начинает вползать в комнату.

Нужен горяч╕й чай, нужно тепло, а топлива н╒т...

-- Юрчик, мальчик, -- н╒жно говорит Тамара. -- Дай, я тебя своим платком прикрою...

-- Все равно, мама, мн╒ холодно, -- звучит слабый голосок Юрочки. -- Вот, если бы печечку получше зажечь...

Измученное лицо матери оборачивается ко мн╒.

-- Что-ж д╒лать, Боба? Неужели же больной мальчик так и будет мерзнуть? Давай хоть скамью эту стопим: все равно...

-- Постой, Мутик. Скамьи хватит только на час. Это не выход.

-- Боже мой! И Ваня у╒хал!.. Денег н╒т... -- в голос╒ ея слышны слезы. -- Ну, как это мы, трое взрослых людей, не можем заработать, чтобы ребенку хоть тепло было?.. Неужели воровать дрова идти?.. ⁹⁶

-- Ничего, мамочка, -- шепчет Юра. -- Я закроюсь получше, может быть, и тепл╒й будет. Ты не огорчайся, Мутти. Это я нечаянно попросил печечку. И так обойдется. Ничего...

Тамара обнимает лежащаго в постели мальчика и беззвучно плачет.

Я сжал зубы и вышел во двор. Осенн╕й в╒тер рвался в темнот╒ и шум╒л голыми в╒твями деревьев. Подавленная ярость кип╒ла у меня на душ╒.

Неужели милый мальчуган может погибнуть только от того, что никакое душевное материнское тепло не зам╒нит ему горячаго чаю и согр╒той комнаты. Неужели нормально то, что мы, трое взрослых людей, не можем обезпечить больному мальчику -- даже не книг, не игрушек, не забав, а просто тепла в комнат╒?...

Я вышел на улицу. Там, на углу недавно был поставлен большой деревянный щит для наклеиван╕я сов╒тских плакатов. С переполненным злобой сердцем я нажал плечом на щит. Дерево треснуло, и я понес домой охапку топлива.

Через полчаса ярко пылавшая печка осв╒щала оживившуюся мордочку мальчика и радостное лицо Тамары.

Но на душ╒ у меня было тревожно. Первое сознательное воровство жгло мою сов╒сть. Но это острое ощущен╕е заглушалось другими мощными голосами, звучавшими в глубин╒ души.

"Ты прав, старина, -- мягко говорил один голос. -- Неужели бы твоя сов╒сть была спокойна, если бы мать больного ребенка с═а═м═а пошла на улицу ломать доски? Ты поступил так, как и должен был поступить. Успокойся. Ты украл не у ближняго своего, а у т╒х, кто создал это трагическое положен╕е"...

"Что-ж, так и терп╒ть? -- яростно прерывал другой голос. -- Вас вс╒х ограбили и продолжают грабить для фанатических опытов, для м╕ровой революц╕и, а ты должен молчать, терп╒ть и б╒дствовать? Что-ж -- бросить жизнь родного мальчика под ноги неум╒лой, жестокой и чуждой теб╒ власти, заставляющей взрослых культурных энергичных людей сид╒ть голодными в нетопленной комнат╒? Власть грабит тебя. Если хочешь ⁹⁷ остаться живым -- оторви кусок этого награбленнаго обратно"...

Уже много л╒т позже я, внимательно присматриваясь к окружающему, отм╒тил, что такое отношен╕е к сов╒тскому государству и его собственности им╒лось везд╒ и среди вс╒х слоев населен╕я.

"Сов╒тская власть -- это не мы, -- казалось, говорили вс╒. -- Это -- чуждая нам сила, которая не признает никаких законов в отношен╕и нас. Почему же мы должны быть связанными моральными тормозами в отношен╕и к этой безжалостно гнетущей нас сил╒?"...

Жизнь сов╒тская

Тяжелой была зима 1922 года! Неурожай, террор, реквизиц╕и, паралич транспорта -- все это несло с собой все обостряющ╕йся голод.

Одесса, жившая морем и портом, представляла собой пустынный вымирающ╕й город. Вм╒сто электричества, дома осв╒щались жестяночками с фитильками-коптилочками, дававшими копоть за 10 св╒чей, а св╒тившими в четверть св╒чи. Воды не хватало. Водонапорная станц╕я, расположенная в 40 километрах от города, на Дн╒стр╒, не работала. И, переселившись в большой город, мы носили воду ведрами за н╒сколько километров из колодцев. Об умыван╕и и не мечтали: не хватало воды для питья. Топлива почти не было. В каждой комнатк╒ стояло изобр╒тен╕е эпохи "военнаго коммунизма" -- жестяная печурка, называвшаяся "временкой" или почему-то "румынкой", -- которую топили случайными матер╕алами, начиная от собственной мебели и кончая сос╒дними заборами...

Изумительные старые парки были вырублены, а дворцы Фонтанов на берегу моря -- разобраны на топливо... Голод сжимал все сильн╒е свои страшныя объят╕я. Все самое слабое -- старики, д╒ти и больные -- вымирали всюду. Но смерть уже не пугала. Нервы притупились. Часто по утрам на улицах приходилось проходить мимо скрюченных фигур, неподвижно лежавших у ст╒н домов. Голод и холод прекратили их страдан╕я... ⁹⁸

Рука помощи с того св╒та

Но и в этих ужасающих услов╕ях жизни скаутская семья продолжала собираться и работать. В город╒ было 3 русских отряда и один еврейск╕й -- "Маккаби".

Много милых, хотя и голодных, походов, вечеров и праздников провел я среди ребят, отдыхая там от напряженной жизненной борьбы и заряжаясь, как аккумулятор, бодростью и жизнерадостностью неунывающих молодых сердец.

Однажды, придя поздно вечером домой, посл╒ утомительной 12 часовой работы на авто-завод╒ (гд╒ я разбирал автомобильныя кладбища) с пайком -- 1 килограмм чернаго хл╒ба на всю семью (это считалось самым первоклассным снабжен╕ем!), я не усп╒л еще снять своего грязнаго плаща, как ко мн╒ подб╒жал маленьк╕й племянник.

-- Дядя Боба, теб╒ тут записочку какую-то принесли!

-- Тащи ее сюда, великан (он теперь на полголовы выше меня!).

Мальчуган весело сб╒гал в сос╒днюю комнатку и торжественно принес мн╒ листок бумаги.

"Б. Л.! -- стояло в ней. -- Вас очень искал какой-то грек Ск╕апуло, видимо, иностранец, мн╒ ребята об этом передали. Этот грек просил вас зайти к нему по срочному д╒лу в Гранд-Отель".

В Гранд-Отел╒ меня ждало чудо -- грек-коммерсант привез из Константинополя письмо от О. И. Пантюхова и дар одесским скаутам от константинопольских -- 6 м╒шков муки...

В мрачной зав╒с╒, отд╒лявшей нас от остального м╕ра, на миг пр╕открылась небольшая трещина. И в эту трещинку проник прив╒т и помощь далеких друзей...

Мука была распред╒лена быстро и справедливо. Были собраны вс╒ скауты, и мы, взрослые, дали им самим возможность опред╒лять наибол╒е нуждающихся.

Сколько мелких, но безконечно трогательных сцен разыгралось при этом честном ребячьем распред╒лен╕и! Как горячо отстаивали скауты право какого-нибудь сироты на получен╕е большей порц╕и муки! Какой-нибудь малыш, ⁹⁹ сам постоянно полуголодный, горячо доказывал, что его товарищ по патрулю вот уже н╒скол<ь>ко дней, как почти ничего не ╒л...

Как радостно было вид╒ть, как в м╒шечках, наволочках, корзинках или ящиках, с с╕яющими лицами понесли скауты драгоц╒нную муку к себ╒ домой...

Люди -- зв╒ри

Нашлись люди с волчьими сердцами и каменной сов╒стью, которые подняли руку на одного нашего мальчика, отняв у него пуд муки, полученный им из отряда...

Тяжела была жизнь семьи Аркаши. Его отец, красноармеец, погиб в гражданскую войну. Мать, преждевременно состарившаяся и больная, была вынуждена заняться трудной и грязной работой -- собирала кости и тряпки для бумажных фабрик...

Аркаша хорошо учился и горячо был привязан к своему отряду. Его тяжелое положен╕е было изв╒стно вс╒м, и он получил муку в первую очередь.

-- Уж как мы рады-то с Аркашей были, когда он принес домой м╒шок муки! -- разсказывала потом б╒дная старушка. -- Вот, дай Бог здоровья и счастья добрым людям!.. Не забыли в╒дь, как мы тут мучаемся. Помогли... Ну, напекли вечерком мы с ним коржиков и поужинали. В╒рите, -- за много, много м╒сяцев в первый раз сыты были... А утром раненько, Аркаша еще спал, ушла я на работу. А потом... Боже мой!.. -- дальше она не могла говорить, и слезы градом начинали катиться из ея глаз.

Днем мальчика нашли на кровати полумертвым. Может быть, он кричал. Может быть, боролся за свой драгоц╒нный м╒шок муки. Кто скажет?

Н╒сколько ударов жел╒зной палки проломили ему голову, и капли крови брызнули высоко на б╒лую ст╒ну...

Больше м╒сяца боролся в больниц╒ молодой организм Аркаши со смертью. Вс╒ ждали, что, может быть, он придет в себя и назовет уб╕йц. Но он так и умер без сознан╕я, унося с собой в могилу имена людей-зв╒рей.

-- Скажите, пожалуйста, -- удивленно спрашивал ¹⁰⁰ меня старик-врач, -- ч═т═о═` -- у этого Аркаши много родных, или что? Каждый день регулярно заходят мальчики и д╒вочки, справляются о здоровьи, интересуются -- не нужно ли чего... Н╒сколько раз, -- растроганно улыбаясь, добавил он, -- даже хл╒ба и молока откуда-то приносили... А сами-то, видно, тоже из б╒дняков. Откуда у него столько друзей?

Посл╒днее прости

Б╒дный деревянный гроб, покрытый желтым скаутским флагом... Могильная яма уже ждет... Со вс╒х сторон высятся наши знамена. Почти 200 челов╒к собралось отдать посл╒дн╕й долг погибшему маленькому брату...

Знамена склоняются к гробу... Глубок╕й старик священник с серебристо-с╒дой бородой, раньше удивленно оглядывавш╕й стройные ряды патрулей, видя их сосредоточенныя печальныя лица, с особенным чувством произносит посл╒дн╕я слова панихиды. Тихо звучат слова церковных п╒сноп╒н╕й...

Глухо в подавленном молчан╕и стукают о гробовую крышку первые комки земли... Каждый скаут, медленно проходя мимо могилы, наклоняется и бросает горсть земли в открытую яму.

Идут и идут патрули и отряды... Кажется, что стоящим с лопатами рабочим и не придется досыпать земли на св╒жую могилу...

Посл╒дними уходили мы, старш╕е.

-- Погодите минуточку, -- тихо говоритъ, останавливая насъ, священникъ. -- Мн╒ хочется сказать вамъ два слова... Много видалъ я на своемъ в╒ку... Много и горя у могильных холмов, но, знаете, этих минут я никогда не забуду. Пусть Господь Бог ниспошлет вам счастья и усп╒ха в вашей работ╒ с д╒тьми...

Мы вс╒ склоняемся под благословляющей рукой старика.

Печаль, которая спаивает

В штаб-квартир╒ слободки Романовки собрались вс╒ отряды. Не слышно обычнаго см╒ха и шума: мы только ¹⁰¹ что проводили в посл╒дн╕й путь нашего брата и впечатл╒н╕ями от похорон полны души вс╒х.

Вот все замолкло, и в тишин╒ звучат торжественные и рыдающ╕е звуки нашей скаутской похоронной п╒сни:

"Мы тебя хоронили душистой весной",

-- тихо зап╒вают тоненьк╕е печальные голоса д╒вочек...

"Распускалась сирень и цв╒ли тополя"...

П╒сня не кр╒пнет и не гремит. Так же тихо, мягко и задумчиво поет хор:

"Из-за дальних крестов, из-за кружев в╒твей

В╒терок доносил п╒сноп╒н╕й слова,

Вм╒ст╒ с запахом пряным родимых полей.

Чуть шептались цв╒ты, да дремала трава"...

Льются знакомые звуки, и у каждаго в памяти проходит картина посл╒дняго прощан╕я с милым Аркашей... И кажется, что веселая рожица безвременно погибшаго по-прежнему среди нас, и удар по нашей семь╒ был только сном... А п╒сня все льется...

Пройдут года и десятил╒т╕я, но звуки этой п╒сни всегда будут связаны с воспоминан╕ями об этих торжественно печальных минутах.

П╒сня растет, ширится, кр╒пнет. Чистые звонк╕е голоса д╒вочек уже начинают тонуть в низких сильных звуках мужских молодых голосов, и в этой кр╒пнущей мощи п╒сни слышится опять просыпающаяся посл╒ минут печали бодрость, в╒ра в себя и нашу молодую семью...

"...На зеленом кладбищ╒ нашел ты покой...

Да, ты можешь сказать -- "я всегда был готов!"

Спи же, милый наш скаут, спи, наш брат дорого`й"...

Предательск╕я слезинки ползут по щекам. Сейчас у вс╒х нас -- одно сердце, опечаленное прошедшей картиной похорон и просв╒тленное чувством общаго горя. ¹⁰²

Инженеры душ

Первыя столкновен╕я

-- Прямо обидно думать, что нас оттуда выгонят, как какой-то вредный элемент, -- с сердитым выражен╕ем лица говорил Владим╕р Иванович, начальник отряда в жел╒знодорожном поселк╒... -- В╒дь, вы подумайте, Борис Лукьяныч, пр╕ют этот почти совс╒м разваливался. Персонал поуходил, имущество было разворовано, почти вс╒ ребята разб╒жались кто куда... Это было год тому назад, когда мы приняли, так сказать, "шефство" над этим пр╕ютом...

-- А работы-то пр╕юту, в╒роятно, было по горло?

-- Ну еще бы. Голод, да "высокополезная д╒ятельность" ВЧК так и подсыпали сирот. А тут еще с с╒вера, гд╒ еще голодн╒е, да с Волги, гд╒ говорят уже людо╒дство пошло, масса безпризорников нахлынуло... Ну, мы и взялись помогать пр╕юту. Распред╒лили шефство патрулей, скаутмасторов, и работа, знаете, как-то наладилась.

-- А ч╒м вы с ними занимались?

-- Да выдумывали, что могли -- и походы, и экскурс╕и, и игры, и занят╕я. Читки постоянныя устраивали, неграмотность ликвидировали, вечера, пьески ставили, праздники, состязан╕я... Мало ли что?

-- А знаете что? -- оживленно добавил Владим╕р Иванович, довольным жестом оглаживая свою бороду. -- Ей Богу, там много хороших ребят оказалось. А н╒которые -- так прямо молодцы. Один, вы помните, черный такой, на цыганенка похож, так он прямо героем себя показал: на пожар╒ ребенка из огня вытащил.

-- Помню. Этот, со скаутской медалью? Л╒т 14?

-- Да, да. Как раз пожар был, два дома гор╒ло. Мы усп╒ли собрать почти весь отряд, хоть и ночь была -- система экстренных сборов у нас образцовая. И помогали там, ч╒м можем. Ну, там, знаете, ц╒пью публику сдерживали, вещи охраняли, воду качали -- в общем, работа изв╒стная: везд╒, гд╒ нужно, помочь. Так этот чертенок, -- с радостной и гордой улыбкой продолжал учитель, ¹⁰³ -- в самый горящ╕й дом прол╒з, и ребенка оттуда вытащил. Обгор╒л, б╒дняга, здорово, но зато какое торжество было, когда Митьк╒ медаль за спасен╕е погибающих давали!..

-- Ну, хорошо, Владим╕р Иваныч. А почему теперь-то ваше положен╕е ухудшилось?

-- Да, вот, Райком Комсомола хочет нас выставить из пр╕юта.

-- Чего это он?

-- Да, вот, видите, "вредное вл╕ян╕е" выискал. Как-то на днях он своего политрука туда послал. Ну, видно, тот паренек оказался неопытный и давай говорить о том, что де, сов╒тская власть, мол, своя, родная, заботится и бол╒ет, де, нуждами д╒тей, ну и так дал╒е, как на митинг╒, гд╒ никто, конечно, пикнуть не см╒ет. Ну, тут скандал и вышел. Ребята в пр╕ют╒, знаете сами народ отчаянный: прошли, как говорят, огонь и воду и м╒дныя трубы и чортовы зубы. Они-то уж видали больше, ч╒м кто-либо, что в стран╒ над╒лала "родная власть". Они-то больше вс╒х и пострадали... Им, безпризорникам-то что ст╒сняться! С них взятки -- гладки... Они и давай крыть политрука: а почему хл╒ба н╒т, а почему голод, а почему од╒ваться не во что, а почему отцы поразстр╒ляны... Не обошлось д╒ло, конечно, и без кр╒пких слов. А уж будьте покойны, эти ребята ругаться ум╒ют -- прямо артисты. Ну, тут с комсомольцем этим такое поднялось, что небу жарко стало. Парнишка едва ноги унес. Хотя из нас, к счастью, никто на доклад╒ не был, но в╒дь нужно же во вс╒х коммунистических неудачах находить "классоваго врага". А уж чего проще -- свалить весь скандал на скаутов. Как же "контр-революц╕онное вл╕ян╕е"... И вот теперь Комсомол требует, чтобы никто из скаутов больше в пр╕ют╒ не работал. Обидно -- прямо сказать нельзя. Ребята уже сроднились с этой работой. Все налажено, и результаты были хорош╕е. А тут вот теб╒ и на!..

Нескрываемое огорчен╕е было написано на добром лиц╒ стараго учителя. ¹⁰⁴

Песчинка под колесами революц╕и

Большой старый дом, полуразрушенный и ободранный. Выбитыя стекла зам╒нены фанерой или просто заткнуты тряпками. За высоким забором шум, крики и см╒х. Владим╕р Иванович насторажавается.

-- Что это там у них?

Но в этот момент до нашего слуха доносится свисток, и лицо его проясняется.

-- А... а. В╒рно, в баскет-бол играют.

Мы проходим под воротами, над которыми висит покосившаяся выв╒ска: "Д╒тск╕й дом имени товарища Н. К. Крупской", и входим во двор.

На широкой площадк╒, д╒йствительно, идет горячая игра. Несмотря на холодную погоду, ребята с азартом гоняются за прихотливо прыгающим на неровной почв╒ мячом.

Русск╕й мальчик, выброшенный на улицу вихрем революц╕и.

Около нас собирается кучка ребят с худенькими лицами, од╒тых в самыя разноцв╒тныя лохмотья.

-- Как, Владим╕р Ваныч -- в поход скоро пойдем?

-- А к л╒ту лодка будет?

-- А у нас двое новеньких -- сегодня как раз с осей сняли, да к нам...

-- Ладно, ладно, молодцы, -- добродушно говорит ¹⁰⁵ учитель. -- Устроим, все устроим. А гд╒ Екатерина Петровна?

-- Зав╒дующая? А она в склад╒. Сегодня платье пришло, так они там разбирают...

-- Старое солдатское обмундирован╕е, -- важно объясняет один из мальчиков.

-- Почем ты знаешь? -- обрывает его другой. -- А может, с разстр╒лянных -- прямо с Чеки...

-- Борис Лукьянович, я пойду пока потолкую с зав╒дующей, хотя по моему это и безнадежно. А вы пока зд╒сь на игру посмотрите. Вот, кстати, и Митя идет. Митя, вали сюда!

Митя обернулся на зов и, узнав нас, весело подб╒жал. Это был высок╕й кр╒пк╕й мальчик с некрасивым, но см╒лым и открытым лицом. Густая шапка растрепанных черных волос покрывала его голову. На нем была од╒та старая военная гимнастерка с разноцв╒тными заплатками, полуистл╒вшая от времени, и с╒рые штаны с бахромой внизу.

-- Здорово, Митя, -- ласково сказал учитель. -- Ну, как живешь? А гд╒-ж твоя медаль?

-- Как же! Буду я ее все время носить! -- серьезно отв╒тил он. -- Еще потеряешь...

-- Ну, а гд╒-ж она?

Мальчик замялся.

-- Да я ее спрятал.

-- Буде врать-то, Митька, -- с дружеской насм╒шкой ввернул один из его товарищей. -- Что это ты, как красная д╒вица, штучки строишь? Знаете, Владим╕р Ваныч, он свою медаль-то в рубаху зашил.

-- Ну, а теб╒-то какое д╒ло, баба болтливая? -- заворчал на него Митька, чтобы скрыть свое смущен╕е.

Владим╕р Иванович засм╒ялся.

-- Ничего, Митя! А разв╒ въ рубах╒ сохранн╒е?

-- А как же? Конечно! Медаль-то завсегда при мн╒.

-- А ночью? -- спросил я.

-- Ночью? -- удивился вопросу Митька. -- Ну и ночью ясно, тоже. А как же иначе?

-- Постой-ка. Рубашку-то ты снимаешь на ночь? -- объяснил я свой вопрос. ¹⁰⁶

-- Снимать? А спать-то в чем?

-- А в б╒ль╒?

-- Эва, б╒лье! -- невесело усм╒хнулся Митька. -- Мы забыли, как оно, б╒лье-то, выглядит, да с ч╒м его ╒дят... Мы в╒дь, как елки: зимой и л╒том все одним цв╒том. У меня, кром╒ как одна эта рубаха -- ничего больше и н╒т...

Обыкновенная истор╕я...

Площадка гуд╒ла криками и см╒хом. Подзадориван╕я и зам╒чан╕я неслись со вс╒х сторон. Игра становилась все оживленн╒е. Могуч╕й импульс игры влад╒л вс╒ми: и участниками, и зрителями.

Эти ребята, дни которых проходили в тюрьмах, на базарах, под заборами, в канализац╕онных трубах, на улицах, под вагонами, в воровств╒, картежной игр╒, пьянств╒ -- вс╒ эти ребята сбросили теперь личину своей преждевременной троттуарной зр╒лости и превратились в см╒ющихся играющих д╒тей...

Я стоял с Митей у края площадки и с интересом смотр╒л на его живое лицо, на котором т╒нями см╒нялись чувства зрителя -- одобрен╕е и насм╒шка, восторг и досада...

-- Слушай, Митя, -- спросил я. -- Как это ты попал сюда?

Он не сразу понял вопрос и недоум╒вающе посмотри на меня.

-- Куда это?

-- Да, вот, сюда, в д╒тдом.

-- Сюда-то? Да с тюрьмы, -- просто отв╒тил он.

-- Ну, а в тюрьму?

-- В тюрьму? -- медленно переспросил мальчик, лицо его помрачн╒ло. -- Длинно говорить. Да и вам зач╒м? -- и его глаза пытливо заглянули в мои.

Видимо, он прочел в них не одно любопытство, ибо бол╒е дов╒рчиво продолжал:

-- Да что-ж -- д╒ло обычное... Папка-то у меня -- старый рабоч╕й, слесарь. Так с год назад его мобилизнули в деревню. Как это... ну, кампан╕ю какую-то, что ли, ¹⁰⁷ проводить... Уж я и не знаю точно... Ну, а там как раз возстан╕е было. Крестьяне взбунтовали, что-ли... Словом, видно, убили там его, папку-то моего. Пропал... -- Мальчик промолчал н╒сколько секунд. -- Жалко было. Хорош╕й он был. Не бил никогда. Ладно жили... -- Ну, а посл╒ житуха-то у нас совс╒м плохая пошла. Мамка-то у меня больная, а братишка совс╒м еще маленьк╕й... Хл╒ба не было. Перемогались мы сперва как-то, а потом совс╒м застопорили. Ну, а я -- как старш╕й дома был. Должон же я был что сд╒лать? -- вопросительно сказал Митя, и что-то р╒шительное и см╒лое прозвучало в его голос╒. -- Что-ж, так и подыхать мамк╒, да Ваньк╒ с голоду? Н╒т уж! Ну, значит, и пошел я воровать... Что-ж было иначе д╒лать?.. Да, вот, еще молодой был, не ум╒л. На первом же д╒л╒ и засыпался...⁵⁾ Привели меня в милиц╕ю, пустили юшку⁶⁾ с лица и в тюрьму. М╒сяца два сид╒л я вм╒ст╒ с ворами. Они меня всему научили... Ну, думаю, вот, теперь выйду на волю -- теперь уж Ванька, да матка не пропадут! Я их сум╒ю прокормить! Ученый уже... Выпустили меня, значит, из тюрьмы, да в д╒тдом и загнали. Не этот, а там, у вокзала, другой... Как первая ночь, так я, ясно, и смылся. Из окна на крышу, да по водосточной труб╒... Д╒ло плевое. Посл╒ тюремной голодухи был я легк╕й, как шкилет... Б╒гу, я, значит, домой полным ходом, ног под собой не слышу, хочу скор╒е мамку повидать. Подб╒гаю к нашему домику, гляжу -- Боже-ж ты мой! -- а там окна досками забиты. Что такое? Я в дом -- дверь закрыта. Стучал, стучал -- никого. Я -- к сос╒дям -- хорош╕е люди были. А т╒: давно говорят, Митенька, твоих-то на погост свезли... С голодухи померли...

⁵ Попался.

⁶ Кровь.

Голос мальчика прервался, и его загор╒лое лицо передернулось.

-- А потом, что-ж разсказывать-то? -- тихо закончил он. -- Опять на улицу, да на воровство. Из тюрьмы в тюрьму. Оттуда в какой-нибудь д╒тдом заберут. Уб╒жишь, конечно, засыпешься опять, и опять та же волынка начинается. Уж такая, значит, планида... ¹⁰⁸

-- А отсюда не уб╒жал?

-- Хот╒л было спервоначалу -- для нас в╒дь это д╒ло привычное: удрать-то. Да, вот, Владим Ваныч со своими ребятами понравились мн╒. Хорош╕е, душевные люди. Да тут еще, вот, медаль эту заслужил на пожар╒. Как-то теперь уж и не тянет на улицу...

-- Ну, а если скауты уйдут из д╒тдома?

-- Уйдут? -- Глаза Мити с подозр╒н╕ем поднялись на меня. -- С чего им уходить-то?

-- Мало-ли что может случиться!

Лицо мальчика вдруг вспыхнуло раздражен╕ем.

-- А, может, тот хр╒н комсомольск╕й нажаловался? С него, сукина сына, это станется. Вишь, вздумал нас обхаживать! Наша власть, мол, родная, заботливая. Небось, -- злобно вырвалось у него, -- как моя мамка с голоду помирала, так никто не помог!.. А теперь -- "заботливая"... Как-же!.. Н╒т уж... Если Владим Ваныч уйдет, то я и часу зд╒сь не пробуду. Чорт с ними... Но если я узнаю ч═т═о═` про этого комсомольца, да что это его д╒ло, -- с холодной угрозой сказал Митя, -- будет он у меня б╒дненьк╕й... Я ему за все отплачу...

Это вам не носорог!..

Африканская Уганда

Когда я вспоминаю прошедш╕е годы и вс╒ т╒ случаи и приключен╕я, которыми судьба щедрой рукой расцв╒тила мой жизненный путь, я невольно улыбаюсь. В╒дь -- описать их -- не пов╒рят. Скажут -- "это нев╒роятно. Это похоже на дешевый бульварный фантастическ╕й роман, из котораго выдернута романтика любовных сцен"...

Ладно... Я понимаю это и не пытаюсь зд╒сь описывать вс╒х моих "сов╒тских приключен╕й". Обстановка, в которой я жил вс╒ эти годы, бывает раз в н╒сколько стол╒т╕й. И челов╒ку, волей судеб избавленному от хаоса и бурь, лавиной кипящих в такую эпоху, никогда не понять возможности самых нев╒роятных ситуац╕й.

Если, Бог даст, мн╒ суждено сд╒латься... гм... гм ... ¹⁰⁹ знаменитым писателем, б╕ограф╕я котораго будет интересовать м╕р, -- тогда уж я опишу полностью, без сокращен╕й, весь тот пестрый и неправдоподобный фильм, который промелькнул на моем жизненном экран╒ в эти незабываемые годы...

Хорошо это было старому славному президенту Roosevelt'y описывать свои охотничьи приключен╕я гд╒-нибудь в дебрях тропической Африки, в Уганд╒. Одно удовольств╕е, ей Богу!..

Вот, летит это на него с опущенной, готовой для сокрушительнаго удара головой громадный носорог... Страшный момент! Сердце читателя замирает... Еще секунда и... Но в руках хладнокровнаго президента слоновый штуцер, пров╒ренный и смертоносный... и... happy end. И голова носорога теперь улыбается (поскольку это вообще для носорога возможно) в зал╒ Б╒лаго Дома...

Но даже если бы, паче чаян╕я, этот end был бы unhappy, то (да простит мн╒ память большого челов╒ка) смерть в диких джунглях от рога достойнаго противника, боровшагося на почти равных правах -- (сила и рог, против см╒лости и пули) -- не так уж и обидна.

Но погибнуть в подвал╒ ЧК от руки пьянаго палача, идти вниз по ступенькам с замирающим сердцем, ожидая посл╒дняго неслышнаго удара пули в затылок, умереть, не чувствуя вины, беззв╒стно погибнуть на зар╒ жизни... Б-р-р-р... Это мен╒е поэтично и много хуже охоты на Уганд╒...

Одесская Уганда

Разскажу вам мимоходом, как выкручивался я (без штуцера), когда в Одесс╒ глаз ЧК (голова носорога) был совс╒м рядом.

Как-то на работ╒ по разборк╒ автомобильных кладбищ я стал зам╒чать какое-то необычное вниман╕е к себ╒ каких-то подозрительных людей. А такая внезапная любовь и дружба чужих людей в сов╒тской жизни всегда наводит на н╒которыя непр╕ятныя размышлен╕я. ¹¹⁰ Даже и в т╒ годы у меня начало вырабатываться этакое чутье, "сов╒тск╕й глаз и нюх", который позволяет безошибочно опред╒лять в окружающем все, что пахнет приближен╕ем милаго рога -- сердечнаго дружка -- ЧК. И вот эта непрошенная любовь запахла ч╒м-то нехорошим...

Нужно было, не ожидая удара, уйти в сторону, ибо ВЧК, как и носорог, в т╒ времена была свир╒па, но немного сл╒па. Уйдя во`-время с ея дороги, можно было изб╒жать ея любви и гн╒ва...

Словом, я р╒шил немедленно бросить работу на завод╒ и стал искать себ╒ новых пастбищ для прокормлен╕я.

Восьмипудовый спаситель

Как-то иду я по улиц╒ и догоняю какую-то шкапообразную могучую фигуру, медленно шествующую среди кучки почтительно выпучивших глаза мальчуганов. "Словно линкор среди экскорта эсминцев", мелькнуло у меня шутливое сравнен╕е. Но вот шкаф повернул голову, и рыж╕е топорчащ╕еся усы направились в мою сторону...

-- Ба... Максимыч!..

Д╒йствительно, это был "сам" Иван Максимыч Поддубный, краса и гордость русскаго спорта, троекратный чемп╕он м╕ра, страшный казак-борец, когда-то кумир парижской толпы...

-- Иван Максимыч! Каким в╒тром занесло вас сюда?

-- А... а... Это ты, Борис? Здравствуй, здравствуй... Какими в╒трами спрашиваешь? Да этими проклятыми, сов╒тскими, что-б им ни дна, ни покрышки не было...

Толстое лицо Максимыча было мрачно.

-- Да что случилось, Иван Максимыч?

-- Случилось, случилось, -- проворчал гигант. -- На улицу на старости л╒т выкинули. Вот что случилось... Буржуя тоже нашли, врага... И домик, и клочек земли отобрали, сукины д╒ти... Сколько л╒т деньгу копил. Вот, думаю, хоть старость-то спокойно проживу. Довольно старику по м╕ру ╒здить, лопатки гранить, ковры в цирках протирать... Да н╒т, вишь... Буржуй, пом╒щик, кровопивец, враг трудового народу. Всяко обозвали... А хиба-ж я сам не хрестьянин, казак?.. "Катись, говорят, старый хр╒н, к чортовой матери"... Ну, и выгнали... ¹¹¹

-- Ну, а зд╒сь в Одесс╒-то вы как очутились?

-- Да, вот, думаю чемп╕онат соорудить. Надо-ж ч╒м-то жить...

-- Слушайте, Иван Максимыч, спаситель мой возьмите меня к себ╒ в чемп╕онат!

Максимыч удивленно покосился на меня.

-- Тебя? Так ты же-ж интеллигент! Хоть ты парень здоровый и к борьб╒ подходящ╕й, да разв╒-ж ты захочешь циркачем стать?..

Я превращаюсь в австрал╕йца

Через 2 нед╒ли на тумбах для афиш вис╒ли громадные плакаты:

"Настоящ╕й международный чемп╕онат французской борьбы" и особо жирными буквами, как особая приманка (посл╒ имени Поддубнаго, конечно):

"Впервые в Росс╕и выступает чемп╕он Австрал╕и, Боб Кальве, про╒здом из Сиднея в Москву".

Так, с помощью Максимыча я превратился в "чемп╕она Австрал╕и" (да простят мн╒ это жульничество настоящ╕е чемп╕оны настоящей Австрал╕и).

В своем американском пальто, скаутской шляп╒, золотых очках, я с важным и надменным видом появлялся в театр╒ и с усп╒хом изображал знатнаго иностранца, влад╒ющаго толлько "австрал╕йским языком". Для переговоров со мной из публики вызвали переводчика (в Одесс╒, портовом город╒, мног╕е влад╒ли англ╕йским языком), и вся эта процедура переговоров с челов╒ком, который, как комета, явился сюда из чудесной дали и скоро безсл╒дно растает за границей нашего маленькаго задавленнаго м╕рка, -- чрезвычайно интриговала зрителей.

Почти 2 м╒сяца играл я роль австрал╕йца, усп╒шно изб╒гая щупальцев ЧК и не возбуждая ничьих подозр╒н╕й, но все же, в конц╒ концов, ошибся...

Что-ж д╒лать -- "конь о четырех ногах и то спотыкается"...

На ринг╒

Горячая, помню, была схватка! Сошлись почти равныя силы, подстегнутыя самолюб╕ем и жаждой поб╒ды. ¹¹² Мой противник, "Чемп╕он м╕ра легкаго в╒са" Канеп, допустил недавно в отношен╕и меня нетоварищескую выходку, и св╒д╒н╕я о нашей стычк╒ неуловимыми путями проникли в среду любителей борьбы.

В афишах громадными буквами стояло: "Реванш Канеп--Кальве", и в тот день зал был полон. И когда, в результат╒ напряженной борьбы, на 49 минут╒, поддалась под моим нажимом живая арка т╒ла моего противника, р╒зко прозвучал свисток арбитра и под грохот апплодисментов я, пошатываясь, направился за кулисы, грузная лапа Максимыча восторженно шлепнула меня по спин╒:

-- Вот эта да... Молодец, Боб. Поздравляю. Tour de hanche, что надо. Ей Богу, здорово!..

Я взглянул в его добродушную физ╕оном╕ю с торчащими усами и... забыл, что я австрал╕ец и что кругом меня любопытныя уши.

-- Спасибо, Максимыч, на добром слов╒, -- отв╒тил я на чист╒йшем русском д╕алект╒. -- Ваша похвала -- высокая марка! Спасибо...

Тайна моего "австрал╕йскаго происхожден╕я" была выдана.

Эта оплошность стоила мн╒ лишняго ареста, к счастью, закончившагося только н╒сколькими часами тревоги...

"Не з╒вай", сказано в Писан╕и...

Из австрал╕йца я превращаюсь в американца

В хроник╒ м╒стной газеты появились строчки:

"В Одессу пр╕╒хал представитель американской организац╕и помощи русским голодающим. В ближайшее время предполагается открыт╕е спец╕альных учрежден╕й"...

Я прочел эту зам╒тку с жив╒йшим интересом. Как раз недавно я вернулся с по╒здки с групной борцов по селам Украины, но привезенные мной запасы продовольств╕я уже изсякали. Нужно было думать, "крутить голову", как говорят в Одесс╒, над дальн╒йшими перспективами.

На сл╒дующ╕й день, отд╒тый в лучшее платье, какое ¹¹³ только я смог достать у сос╒дей, я важно входил в подъ╒зд гостильницы.

-- Вам куда, товарищ? -- с подозр╒н╕ем глядя на меня, спросил какой-то субъект, явно чекист<с>каго вида, дежуривш╕й в вестибюл╒.

-- У меня д╒ло к Mr. Nobody! -- отв╒тил я по англ╕йски с наивозможн╒йшей небрежностью и с самым американским акцентом, который только мн╒ удалось съимпровизировать.

-- Нельзя, товарищ! Возьмите пропуск в ГПУ! -- р╒шительно по русски заявил чекист.

-- Я не понимаю ваших дурацких правил, -- по-прежнему по англ╕йски, но уже раздраженным тоном отв╒тил я, продолжая двигаться вперед.

Чекист заслонил мн╒ дорогу.

-- Сказано, нельзя. Значит, нельзя. Мн╒ без пропуска не ведено пущать.

Тогда я инсценировал вспышку б╒шенства. Лицо у меня исказилось. Из кармана я выхватил приготовленную книжечку в новом переплет╒, похожем на иностранный паспорт, и, махая им перед носом растерявшагося чекиста и фыркая ему в лицо, кричал:

-- Что вы тут мн╒ говорите! Я американец. Видите? Чорт бы драл ваши дурацк╕я правила. Американец, понимаете, американец!

Слово "американец" вм╒ст╒ с переплетом книжки и моим напором ошеломили моего цербера. Он невольно посторонился, и я шагнул вперед. Когда я собирался постучать в двери комнаты, занятой американцем, оттуда стремительно вышел высок╕й челов╒к, чисто выбритый, с розовыми щеками и спокойными властными глазами. Весь облик этого челов╒ка говорил, что это не липовый австрал╕ец моего типа, а настоящ╕й иностранец.

-- Вы -- M-r Hynes? -- спросил я.

-- Да. В чем д╒ло? -- быстро отв╒тил высок╕й челов╒к.

-- Я слыхал, что зд╒сь, в Одесс╒ будет отд╒лен╕е АРА. Хот╒л бы предложить свои услуги в качеств╒ сотрудника. ¹¹⁴

Быстрые глаза американца скользнули по моей фигур╒ и лицу.

-- А кто вы такой?

-- Я начальник русских скаутов и борец.

-- Ладно, -- коротко сказал он. -- Koblenz, -- повернулся он к низенькому челов╒чку, появившемуся за ним. -- Запишите...

Фея-спасительница

Через 2 нед╒ли я получил письмо со штампом American Relief Administration.

"Мистер Солоневич приглашается зайти в контору, Пушкинская 37, к 12 часам дня."

Ровно в 12 часов я был в контор╒, а еще через 5 минут -- сотрудником АРА.

Истор╕я уже достаточно осв╒тила громадную роль ARA в спасен╕и милл╕онов русских людей от голодной смерти.

Общественное мн╒н╕е великаго народа не осталось равнодушным к страдан╕ям и гибели челов╒ческих существ. Перед ужасами голода на задн╕й план отошли политическ╕я причины б╒дств╕я. Пусть неизм╒римо виновна сов╒тская власть в разрух╒ и неурожа╒, но мысль о десятках милл╕онов умирающих людей всколыхнула лучш╕я чувства других милл╕онов, живших в иных услов╕ях на другой половин╒ земного шара... Люди посл╒ безсмысленных ужасов м╕ровой бойни на миг вспомнили, что они братья...

И помощь пришла.

Нам, жившим в город╒, гд╒ мертвецы валялись на улицах и о трагической судьб╒ многих семей узнавали только тогда, когда зловон╕е от трупов достигало сос╒дних квартир, нам -- молн╕еносное развертыван╕е громадной работы, широкая благотворительность, помощь д╒тям и больным -- все это казалось подлинным чудом, появлен╕ем феи-спасительницы на краю пропасти...

И имя АРА русск╕й народ всегда будет вспоминать с глубоким благогов╒н╕ем и благодарностью... ¹¹⁵

Самопомощь

Д╒ятельность АРА все расширялась. Один за одним приходили из-за океана больш╕е пароходы с драгоц╒нным продовольств╕ем, и наши склады и конторы жили кипучей жизнью. Для нас это не была только "служба". В услов╕ях сов╒тской жизни -- это была д╒ятельность, доставлявшая моральное удовлетворен╕е, и каждый из "ар╕йцев" вкладывал в работу всю свою энерг╕ю.

С помощью сына Молчанова, Али, удалось из скаутов и соколов сорганизовать спец╕альную артель по перевозк╒ посылок на дом, и в конторах разом до нуля упало воровство и пропажа чудесно прибывающих продуктов.

Потом, учтя, что сов╒тская оффиц╕альная почта доставляет изв╒щен╕я о прибыт╕и посылок получателям только через н╒сколько дней, мы создали свою скаут-почту на велосипедах.

Ребята отдались своей работ╒ с энтуз╕азмом. Развозя эти изв╒щен╕я АРА во вс╒ уголки города, они им╒ли возможность непосредственно сталкиваться с воп╕ющей нуждой и сигнализировать о ней.

Появлен╕е велосипедиста с пов╒сткой о получен╕и почти всегда являлось спасен╕ем от голода. И часто скауты, с трудом найдя требуемый адрес, заставали там умирающих от голода людей. Не раз бывали трагическ╕е случаи, когда радостное изв╒щен╕е уже опаздывало. В квартир╒ лежали мертвецы...

Исполняя директиву АРА, скауты напрягали вс╒ свои "сл╒допытск╕я" наклонности в отыскан╕и умирающих от голода людей и рапортовали об этом директору. И какое было торжество, когда они могли сообщить погибающим людям о неожиданной помощи!

Как радостно было работать и знать, что этот неустанный труд несет с собой помощь и поддержку несчастным!

И скауты были в╒рными помощниками фе╒-спасительниц╒ -- АРА... ¹¹⁶

Н╒что "характерное"

-- Алло, мистер Солоневич. Будьте добры, покажите нашим ребятам город. Они только что прибыли на миноносц╒ и хотят про╒хать посмотр╒ть что-нибудь.

Низеньк╕й, мин╕атюрный американец Гаррис глядит на меня умоляюще.

-- Сами понимаете -- гости. А я занят дьявольски... Уж, пожалуйста...

На Пушкинской улиц╒ у входа в контору АРА стоит большой Ролл-Ройс. Около него четверо американских морских офицеров -- высоких, широкоплечих, румяных, чисто выбритых... От них несет духами и запахом хорошаго коньяка.

За рулем машины мой хорош╕й пр╕ятель, отчаянная голова, Скрипкин. Он, знаю, прокатит на славу..

-- Так что-ж вам, господа, показать?

-- Да что-нибудь экстраординарное... -- небрежно растягивает слова капитан, вынимая золотой портсигар. -- Что-нибудь характерное для вашей сов╒тской страны...

Что для него, этого капитана, -- наша страна, наши б╒дств╕я, наш голод и смерти? Он зд╒сь про╒здом. Турист, который хочет вид╒ть "самое характерное".

Злобная мысль мелькает у меня. Ладно!...

Я усаживаюсь вм╒ст╒ с шоффером.

-- Ну, Скрипкин, -- газуй, брат, на кладбище... Туда, с задняго хода!..

Скрипкин сперва недоум╒вающе смотрит на меня, а потом злорадно ухмыляется.

-- Вот это да... Для протрезвлен╕я буржуйских мозгов? Это д╒ло!..

На двор╒ градуса два мороза. Стекла машины запот╒ли. Впрочем, офицеры и не смотрят на мелькающ╕я картины...

Ум╒ло и точно про╒зжает машина на узеньким тропинкам. Посл╒дн╕й мягк╕й толчок.

Я раскрываю дверцы.

-- Пожалуйста, господа!

"ИЗДЕРЖКИ РЕВОЛЮЦ╤И" Из архива Foto UdSSR (Nibelungen Verlag)

Перед нами безформенная груда сотен челов╒ческих т╒л, сложенных ч╒м-то врод╒ штабелей. Обнаженные ¹¹⁷ ¹¹⁸ трупы покрыты тонким слоем сн╒га, раскиданные воронами и собаками. Желтыя и син╕я руки и ноги высовываются из кучи во вс╒ стороны. Ближе к нам из под сн╒га каким-то жестом отчаян╕я и проклятья торчит темная рука с судорожно растопыренными пальцами...

Американцы неподвижно глядят на эту страшную картину, и румянец их щек бл╒дн╒ет. Н╒сколько секунд вс╒ молчат. Потом капитан р╒зко поворачивается, и вс╒ так же молча усаживаются в машину.

-- Теперь куда? -- спрашиваю я.

-- В порт, -- коротко командует капитан. Молча мы ╒дем в порт. Там офицеры, как-то не поднимая глаз, молчаливо прощаются и ╒дут на катер╒ на корабль.

Через н╒сколько часов миноносец снимается с якоря.

Удар

Как д╒ло изм╒ны, как сов╒сти рана

Осенняя ночка темна...

Темн╒е той ночки встает из тумана

Вид╒н╕ем мрачным -- тюрьма...

Однажды л╒том...

Незам╒тно, но все кр╒пче запутывались тенета ЧК около меня, и ея тяжелая лапа уже поднималась для удара. Долго и усп╒шно выскальзывал я из ея сжимающих пальцев, но вот, наконец, пришел момент и ея торжества.

Однажды, поздней весной 1922 г., в разгар кипучей работы, когда я просматривал кипу принесенных документов, меня кто-то окликнул по имени из-за барьера.

Я поднял голову. Острые глаза незнакомаго челов╒ка пристально оглядывали меня. Незнакомец был прилично од╒т и, видимо, сильно взволнован.

-- Это вы, т. Солоневич?

-- Я.

-- Знаете -- я только что с Малаго переулка, -- возбужденно сказал он. -- Там пожар!.. Ваша квартира дотла сгор╒ла... ¹¹⁹

-- Неужели? -- вскочил я и вдруг вспомнил, что Юрчик оставался дома один. И брат, и его жена, и я -- вс╒ мы трое ушли на работу, оставив дома маленькаго мальчика одного. Сов╒тская жизнь безпощадна...

-- А что с моим племянником случилось -- не знаете?

Незнакомец чуть-чуть растерялся, словно этот вопрос застал его врасплох.

-- С племянником? -- Он на секунду замялся. -- Его усп╒ли к сос╒дям взять... Идите же скор╒е туда!..

По сов╒сти говоря, я ни на миг не усумнился в правдивости сообщенных мн╒ изв╒ст╕й. Мало ли что, д╒йствительно, могло случиться?

Я нер╒шительно огляд╒л пачку бумаг, нетерп╒ливую очередь получающих посылки, их истомленныя и радостныя лица и отв╒тил:

-- Ну, большое спасибо, товарищ, за сообщен╕е. Я приду немного позже, посл╒ конца работы.

Незнакомец р╒зко повернулся и ушел, но мн╒ показалось, что на его лиц╒ промелькнуло выражен╕е досады.

Привычка свыше нам дана...

Сид╒вшая рядом со мной машинистка испуганными глазами смотр╒ла на меня.

-- Почему же вы не б╒жите домой?

Я еще раз посмотр╒л на столпившихся у барьера людей, на лихорадочную работу наших рабочих и пожал плечами.

-- Да зач╒м?

-- Может быть, что-нибудь еще спасете... Да и Юрчик ваш...

-- Эх, Тамара Ивановна... Что у меня там спасать-то? Все мое имущество и вы одной рукой подняли бы... А Юрчик в╒дь спасен и так. И брат уже там.

Д╒вушка нервно повела плечами и пыталась барабанить на машинк╒ дальше. Потом она не выдержала.

-- Деревянный вы какой-то, Борис Лукьяныч! -- нервно воскликнула она.

Очевидно, ей, д╒вушк╒ на зар╒ возмужалости, непривычны были так╕я "сильныя ощущен╕я". Св╒д╒н╕ями ¹²⁰ о пожар╒ она была выбита из колеи, -- взволнована и потрясена. Я казался ей безчувственным и нел╒пым... И ея взгляд был полон невысказаннаго обвинен╕я.

-- Ну, почему же деревянный? -- мягко отв╒тил я. -- Что-ж -- так, вот, сорваться, бросить работу, сд╒лать заминку в выдач╒ посылок, приб╒жать на м╒сто пожара, увид╒ть здоровехонькаго мальчика и ходить, да охать около всего этого?.. Так, что ли?

Д╒вушка немного смутилась.

-- Все-таки, на вашем м╒ст╒ я бы...

-- Все это, милая Тамара, -- нервы... Не бывали вы, видно, в перепалках... А что все сгор╒ло -- разв╒ мн╒ в первый раз все терять?..

Мы оба наклонились к своей работ╒. Через н╒сколько минут д╒вушка тихо спросила:

-- А как же вы теперь будете без... без всего?

-- Ну, вот еще... Не пропадем!..

-- Если... если нужна будет помощь -- не забудьте про меня.

"Пожалуйте бриться"

Часа через два, закончив работу, с группой "ар╕йцев" я вышел из конторы.

Когда простившись с товарищами, я скорым шагом свернул в переулок, сзади меня вдруг раздался голос:

-- Эй, гражданин! Одну минуту!

Я с удивлен╕ем обернулся. Двое каких-то незнакомых людей в военных шинелях, но без военных фуражек сп╒шили ко мн╒. Помню, что мн╒ сразу бросилось в глаза, что правыя руки обоих были опущены в карманы.

Подойдя ко мн╒, один из них остановился в н╒скольких шагах и медленно сказал, не спуская глаз с моих рук.

-- Тов. Солоневич! Вы арестованы!

О, эта "милая" знакомая фраза! Сколько раз звучала она в моих ушах! Я оглянулся, над╒ясь, что мои товарищи по АРА еще гд╒-нибудь недалеко и через них можно будет дать знать домой об моем арест╒, но с другой ст<о>роны уже стоял со злорадной усм╒шкой тот челов╒к, который недавно сообщил мн╒ в╒сть о пожар╒. ¹²¹

Я теперь понял, что значил разговор о пожар╒. Чекистам просто нужно было поскор╒й выманить меня на улицу, ибо в АРА они не р╒шались "оперировать"...

-- Кто вы так╕е?

-- Мы агенты ВЧК.

-- А ордер на арест у вас есть?

-- Вот наши ордера, -- насм╒шливо улыбнулся один из агентов, вытаскивая из кармана револьвер. -- Идите вперед. Шаг в сторону -- будем стр╒лять.

Так, под наведенными стволами трех револьверов, я торжественно просл╒довал в тюрьму ЧК.

Звякнула р╒шетка тюремных ворот, и я был пойман. На этот раз, кажется, кр╒пче прежняго...

В подвал╒

Полутемный подвал с мокрыми запл╒сн╒в╒лыми ст╒нами. Вверху -- небольшое р╒шетчатое окно. Цементный, холодный, как лед, и тоже постоянно мокрый пол. Посл╒ ночи, проведенной без тюфяка и постели на этом полу, кажется, что не только все т╒ло, но даже и вс╒ кости промерзли и хрупки, как лед. И кажется, что т╒ло никогда уже не сможет согр╒ться и перестать все время дрожать мелкой судорожной дрожью...

Подвал набит до отказа. Кого н╒т зд╒сь, в этом чекистском изолятор╒? И старики, и юноши, почти д╒ти... Профессора и священники, рабоч╕е и интеллигенты, военные и воры, бандиты и крестьяне. Р╒шетка и подвал уравняли вс╒х...

Мы почти ежедневно слышим ночные выстр╒лы во двор╒, у гаража, и звуки этих выстр╒лов спаивают нас в одну семью живых существ, загнанных в западню и забывших свою старую вражду или отчужденность. Перед угрозой смерти -- вс╒ равны...

Или -- или

Насм╒шливые глаза моего сл╒дователя спокойны. Он похож на кошку, наслаждающуюся видом загнанной жертвы. ¹²²

-- Мы обвиняем вас, т. Солоневич, -- медленно и в╒ско говорит он, -- в организац╕и б╒лых боевых скаутских банд и подготовк╒ возстан╕й на Дону и Кубани.

-- Откуда у вас взялось такое дикое обвинен╕е?

-- Откуда? -- насм╒шливо переспрашивает чекист, молодой челов╒к почти юноша, с худым издерганным лицом. -- Откуда? Это уж наше д╒ло. Мы в═с═е знаем...

-- Что это "все"? -- возмущаюсь я.

-- Да уж будьте спокойны, -- язвительно улыбается сл╒дователь. -- Все знаем -- и ваше прошлое, и работу на Дону и Кубани и в Крыму, и связь с заграницей под видом муки... Все... Вы уж лучше сами по добру разскажите нам свои контр-революц╕онные замыслы. Тогда мы, может быть, и смягчим вашу участь. А иначе... -- он д╒лает длинную паузу и р╒зко отрубает свистящим шепотом: -- вам грозит неминуемый разстр╒л...

Никаких фактических данных у сл╒дователя н╒т... Я выясняю это очень скоро и категорически отрицаю и связь с заграницей, и связь с б╒лыми офицерами, оставшимися в Росс╕и, и свою переписку с молодежью, и свои разговоры о политик╒, и свою борьбу за независимыя спортивныя и скаутск╕я организац╕и, и противод╒йств╕е комсомолу и все то немногое, что реально мог пронюхать аппарат ЧК.

Губы сл╒дователя растягиваются в презрительной усм╒шк╒.

-- Отрицайте -- д╒ло ваше. От вашего отрицан╕я нам -- ни холодно, ни жарко... Однако, -- значительно говорит чекист, пристально глядя на меня, -- вы могли бы в═е═с═ь═м═а ═с═и═л═ь═н═о облегчить свое положен╕е, если бы согласились нам помочь...

-- В чем?

-- В чем? -- Голос чекиста звучит все мягче. -- Видите ли, нам нужна н╒которая информац╕я по лин╕и работы АРА...

"Так вот оно в чем д╒ло!" мелькает у меня в голов╒...

-- Можете не продолжать, т. сл╒дователь. Я вполн╒ понимаю, что в государственном организм╒ нужны и шп╕оны, и палачи, но эти обязанности не для меня.

Лицо чекиста вспыхиватет, и он угражающе приподнимается. ¹²³

-- Ax, так? Ну, хорошо же! В гараж╒ вы еще вспомните меня. Я не я буду, если я вас не разстр╒ляю.

Встр╒ча

В один из с╕яющих ярким солнцем л╒тних дней, когда даже в наш подвал проникала узенькая полоска солнечнаго св╒та, когда откуда-то издали звучали трубы оркестров, дверь нашей камеры заскрип╒ла, пропуская фигуру испуганнаго юноши. Круглыми от ужаса глазами он огляд╒л копошащуюся на полу массу сидящих и лежащих обитателей камеры, и по его лицу видно было, что он недалек от рыдан╕й.

-- Ба, Костя! Это вы?

Костя -- один из молодых соколов, вздрогнул и шагнул ко мн╒.

-- Борис Лукьянович... Это вы... вы? -- запинаясь, сказал он, внезапно прос╕яв облегченной улыбкой и, переступая через лежащих людей, засп╒шил в мой угол... Губы его еще дрожали, но увид╒в знакомое лицо, юноша ободрился. Я устроил его рядом с собой на половинк╒ своего плаща и спросил:

-- За что это вас забрали, Костя?

-- Да, ей Богу, не знаю, Борис Лукьяныч. Если за то, что мн╒ сказали в комендатур╒, -- так даже см╒шно повторить. Нав╒рное, за что-нибудь иное.

-- А что вам в комендатур╒ сказали?

-- Да видите ли, дядя Боб, сегодня революц╕онный праздник, какой-то юбилей, что ли. Парады, конечно, оркестры, ну, и конечно, -- митинги. Ну, вот. На митинг╒ как раз какой-то оратор говорил о ЧК -- как это он назвал ее... Да -- "карающ╕й меч пролетар╕ата", что ли. Кажется, так. Посл╒ митинга мы и разговорились в кучк╒ молодежи. Потолковали о ВЧК -- как это она жестоко казнит вс╒х. Я и сказал, что это только временный террор. Он только теперь нужен, потому что гражданская война только что закончилась. А потом -- зач╒м и казнить-то будет, когда все мирно пойдет? Ну, вот... -- Костя немного замялся. -- Ну, признаться, я назвал ЧК временным органом, который скоро отомрет. В╒дь в╒рно ¹²⁴ же, Борис Лукьяныч? В╒дь так же и во вс╒х политических учебниках пишут.

-- Ну, ну... Пишут, Костя, много, да не всему в╒рить-то нужно. Ну, а что дальше-то было?

-- Я только отошел от группы, гд╒ спорил, а тут двое -- "пожалуйте, гражданин за нами"... -- "А вы кто?" спрашиваю. "Мы из ЧК". Тут я и обомл╒л...

-- А что вам в комендатур╒ сказали?

-- Да см╒шно повторить. Комендант спрашивает:, "Это вы, гражданин, назвали ЧК умирающим учрежден╕ем?" Я признаться растерялся и говорю по глупости: "Я." А тот расхохотался во все горло. "Ладно, говорит, мы покажем вам это у═м═и═р═а═ю═щ═е═е учрежден╕е. Кто раньше умрет -- это мы еще посмотрим". И послали сюда. Вот и все.

Я не мог удержаться от см╒ха. Костя посмотр╒л на меня с упреком. Испуганное выражен╕е еще не сошло с его лица.

-- Простите, Костя. Д╒йствительно, уж очень все это нел╒по. Но ничего, дружище, не бойтесь. В╒роятно, подержат вас немного зд╒сь для "учебы"...

-- Да за что же, Борис Лукьянович? -- с отчан╕ем спросил юноша.

-- За то, что сов╒тским книгам в╒рите.

Туман юношескаго идеализма

Поздно вечером, прижавшись лежа друг к другу в полутемном углу подвала, мы разговорились. Костя разсказал мн╒ посл╒дн╕я новости города. Оказалось, что нажим на свободу молодежных организац╕й усиливается с каждым днем. Сокол уже закрыт. Вм╒сто него создан "Первый Государственный Спорт Клуб", и комиссаром туда назначен какой-то Майсурадзе, молодой, но заслуженный чекист. Та же участь постигла и прекрасный н╒мецк╕й спорт-клуб.

Закрыто было и "Маккаби", которому еще раньше не без изд╒вки передали для спорт-клуба пом╒щен╕е закрытой синагоги. Синагога, как спортивный зал, пустовала, и потом ее превратили в склад... ¹²⁵

Плох╕я новости были и в скаутской жизни. Ожидан╕я Владим╕ра Ивановича сбылись: Комсомол запретил скаутам работу в пр╕ютах.

-- Ну, и как там теперь?

-- Да паршиво... Ребята почти вс╒ уже разб╒жались. Зав╒дующая ихняя, помните, с╒дая такая, -- разсказывал Костя, -- так ее тоже вышибли, за "чуждое происхожден╕е". Какую-то щирую комсомолку назначили. Да разв╒-ж ей справиться?

-- По дурацки все это вышло... И не поймешь сразу, для чего это все нужно...

-- А того комсомольца, который там когда-то скандал устроил, так его на улиц╒ с проломанной головой нашли. Кирпичем кто-то чебурахнул...

Я вспомнил р╒шительное и мрачное лицо Митьки и подумал:

"Этот д╒йствительно, не простит!"...

Мы помолчали. Я огляд╒л нашу камеру.

Вверху, над дверями тускло гор╒ла лампочка, а в окн╒ подвала на темно-синем фон╒ южнаго неба четким мрачным силуэтом вырисовывалась толстая р╒шетка. Кругом нас десятки людей уже спали тяжелым сном. Скрючившись на цементном полу, прикрывшись пиджаками и куртками, они вздрагивали и что-то бормотали во сн╒. В╒роятно, им снились знакомыя картины домашней спокойной жизни, уюта, счастья и родной семьи. Как много радости дает сон б╒дному заключенному!..

-- Да, попались мы с вами, Костя, -- вздохнул я. -- Придется узнать почем фунт лиха... Вляпались мы в перед╒лку...

-- Ничего, дядя Боб, -- оптимистически возразил Костя. -- Это все пустяки. Новая жизнь всегда в муках рождается. Зато потом как хорошо-то будет!

-- А ч╒м раньше плохо было, Костя?

-- Да как же -- в╒дь при царском режим╒ ужас как вс╒м тяжело жилось. Крестьяне голодали, рабочих казаки нагайками везд╒ били. Люди в тюрьмах и на каторг╒ мучились. Потому-то в╒дь и революц╕я была.

-- А кто вам разсказывал про все это?

-- Кто? Да в книгах пишут... Я-то сам не помню, конечно, но везд╒ об этом прочесть можно. ¹²⁶

-- А вы всему этому в╒рите?

Юноша не понял вопроса.

-- Как это -- в╒рю? Ну, конечно же. А разв╒ неправда, что в царское время вс╒ не жили, а только мучились?

-- Ну, конечно, н╒т. Вранье это все. Вот вы поговорите со спокойным честным челов╒ком -- он вам, Костя, разскажет правду о старом времени.

-- Как, разв╒-ж не было террора?

-- По сравнен╕ю с теперешним -- так, курам на см╒х... Да, вот, сами услышите...

-- Что услышу?

-- Когда разстр╒лы будут. На днях, в╒роятно...

-- Как, зд╒сь -- в тюрьм╒? -- испуганно воскликнул Костя и вздрогнул.

-- Зд╒сь, зд╒сь. И из нашей камеры, в╒роятно, возьмут многих...

Костя съежился и замолчал. Настоящая, не книжная, д╒йствительность начинала, видимо, иначе представляться его глазам.

-- Ну, все-таки все это временно, дядя Боб, -- тихо отв╒тил он, наконец. -- У меня есть товарищ по школ╒, Алеша, комсомолец. Он мн╒ много книг понадавал и разсказывал обо всем. "Нужно все старое перевернуть, весь м╕р перестроить, чтобы везд╒ правда и справедливость была, чтобы эксплоатац╕и не было, да этих, вот, жестокостей.

-- Так что же -- жестокостями жестокости прекращать? Так, что ли?

-- Но зато в╒дь, дядя Боб, за как╕е идеалы -- братство вс╒х народов, счастье всего челов╒чества, соц╕альная правда, в╒чная свобода, отсутств╕е войн и эксплоатац╕и... Из-за этого и помучиться можно...

-- И все это достигается руками ВЧК?

-- А причем зд╒сь ВЧК?

-- Да в╒дь она-то и есть путь к этим красивым высотам.

Костя опять съежился.

-- Ну, что-ж... Это все временныя жестокости. В борьб╒ классов этого не изб╒жать... ¹²⁷

-- Ну, а вы-то Костя, как в эту борьбу классов ввязались?

-- Почему ввязался?

-- Да, вот, сидите зд╒сь?

-- Я-то?.. Да это ошибка...

-- Ну, а я?

-- Да тоже, в╒роятно... Для выяснен╕я... А потом выпустят.

-- Ну, а почему "Сокол" закрыт, Кригер, начальник "Сокола", арестован, скаутов пресл╒дуют, тюрьмы переполнены, разстр╒лы идут. Вот, днем зд╒сь увидите -- тут у нас в камер╒ два священника есть, профессора, крестьяне, рабоч╕е ученики, воры -- все это классовые враги?

-- Я... я не знаю, -- неув╒ренно отв╒тил юноша. -- Я думаю, что тут какая-нибудь ошибка. Можно новое построить без вс╒х этих жестокостей. Алешка, вот, тоже так думает. Приглашает и меня тоже в комсомол записаться... Я не знаю...

-- Но в╒дь, становясь комсомольцем, вы входите в организац╕ю, которая и держит нас вс╒х тут, в тюрьм╒.

-- Ну, я согласен, Б. Л., что пока еще не все налажено. Есть перегибы и неправильности. Ну, и несправедливость тоже... Но в╒дь для того люди и входят туда, чтобы помочь найти правильную лин╕ю...

-- А если с вашими мн╒н╕ями и вкусами не будут считаться, а заставят вас разстр╒ливать... ну, хоть бы какого-либо священника или, скажем, даже меня -- как тут?

-- Ну, как же можно?.. Я не для этого поступил бы в комсомол!

-- Но в╒дь, даже и не разстр╒ливая сами, вы все-таки становитесь винтиком той машины, которая разстр╒ливает. В╒дь палач, сл╒дователь, ГПУ, парт╕я, комсомол, сов╒тская власть, Коминтерн -- все это звенья одной и той же ц╒пи... Как тут?

-- Но в╒дь если так разсуждать, Б. Л., так нужно либо стр╒лять в них, либо исправить. Нельзя же в сторон╒ стоять...

-- А вы что выбираете?

-- Я-то? Я хочу помочь все это справедливо наладить... Идеи-то в╒дь прекрасныя... ¹²⁸

-- А вы, Костя, не боитесь, что вас сомнет эта машина?

Юноша передернул плечами.

-- Н-н-е знаю... Хочется попробовать... Стр╒лять в них -- рука не поднимается. В╒дь, может быть, что и выйдет, несмотря на ошибки и на кровь... А в сторон╒ стоять -- тоже не могу... Попробую...

Мясорубка

Помню один из тюремных дней, почему-то особенно вр╒завшихся в память.

Вечера было зас╒дан╕е коллег╕и ЧК. Это значит, что сегодня вечером будут разстр╒лы... Поэтому особенно бл╒дны и напряжены лица т╒х, кто им╒ет основан╕я ждать в этот день "приговора пролетарскаго правосуд╕я"...

Тюрьма замерла. Еще с утра общая нервность охватила вс╒х. Караулы усилены. Надзиратели особенно грубы и р╒зки, как будто своей жестокостью стараются замаскировать и свое волнен╕е...

Днем в придавленных тишиной корридорах -- движен╕е. Звякают ключи, и на порог╒ камеры появляется низк╕й коренастый челов╒к с угрюмым квадратным лицом, за спиной котораго видны испуганныя лица наших сторожей.

Челов╒к останавливается в дверях и, заложив руки в карманы, медленно обводит своим взглядом вс╒х нас, замерших и придавленных каким-то необъяснимым ужасом. Не изм╒няя направлен╕я взгляда и выражен╕я своего каменнаго лица-маски, незнакомец молча медленно поворачивает голову и поочередно заглядывает в глаза каждому. И тот, на котораго упал этот странно мертвенный взор, внутренне скорчивается от непонятнаго ужаса перед этими пустыми, безжизненно жестокими глазами. И словно испепелив своим мертвым взглядом живш╕я в глубин╒ души каждаго надежды, незнакомец медленно подворачивается и уходит. Гремит дверь, но еще долго никто не может шевельнуться, словно вс╒ остаются скованными этими полубезумными глазами.

Из угла камеры слышен свистящ╕й полу-шепот, полу-стон чекиста, ждущаго разстр╒ла: ¹²⁹

-- Это -- палач...

И каждый невольно вздрагивает при мысли, что ему сегодня суждено, может быть, еще раз встр╒тить взгляд этих страшных глаз за н╒сколько секунд до посл╒дняго неслышнаго толчка пули в затылок и паден╕я в в╒чную темноту...

Через окно слышны заглушенные звонки трамваев и шум улицы. А мы вс╒ заперты в жел╒зную кл╒тку и находимся в полной власти людей с безумными глазами...

К вечеру см╒на часовых и надзирателей. Запах водки и эфира наполняет корридоры. Наконец, среди угрюмаго, подавленнаго молчан╕я раздается шум шагов, звон ключей, и в нашу камеру входит группа чекистов с револьверами в руках. Начинается чтен╕е списка смерти.

-- Авилов? -- вызывает комендант.

С лица моего собес╒дника, молодаго крестьянскаго парня, зам╒шаннаго в сопротивлен╕и при отбиран╕и хл╒ба в деревн╒, разом сб╒гает вся краска.

-- Есть, -- отв╒чает он упавшим голосом.

-- Имя, отчество?

-- Иван Алекс╒евич, -- звучит срывающейся голос.

-- Собирай вещи!

-- Куда? -- странно спокойным тоном спрашивает парень.

-- Там теб╒ скажут... Домой, к баб╒ на печку, -- кричит чекист, обдавая нас запахом спирта, и от его шутки вс╒ вздрагивают, словно от удара ледяного в╒тра.

-- Барышев!

-- Есть. -- Еще одно лицо становится бл╒дным, как м╒л, и на нем р╒зче и ясн╒е выступают сл╒ды ударов рукояткой нагана.

-- Имя, отчество?

-- Петр Елис╒евич.

-- Сколько л╒т?

-- Двадцать восемь.

-- Довольно пожил, сукин сын!.. Собирай вещи, сволочь!... ¹³⁰

Медленно идет роковой список, и вс╒м кажется, что эти минуты хуже пули, хуже всякой пытки. Т╒, кто по алфавиту уже пропущены, безсильно лежат на полу, не будучи в силах оторвать глаз от страшной, еще продолжавшейся сцены. А каждый из остальных, замерев, с острым напряжен╕ем и мукой, ждет -- будет ли произнесено и его имя.

Вот и буква "С".

-- Сегал...

-- Сн╒гирев...

-- Сол.. -- комендант запнулся. Только сотая доля секунды... А сколько порежито в этот миг!...

-- Солнышков...

-- Топорков...

-- Харликов...

Молчан╕е.

-- Харликов! -- возвышает голос комендант.

Опять молчан╕е.

-- Гм... Так н╒т Харликова? -- с мрачной подозрительностью мычит чекист, вглядываясь в список, и вдруг, ос╒ненный какой-то мыслью, спрашивает:

-- Ну, а подходящ╕й есть?

По справк╒ надзирателя оказывается, что есть Хомяков с другим именем, но совпадающим отчеством.

-- Ладно, сойдет!.. Выходи...

Посл╒дн╕я буквы, посл╒дн╕я имена...

-- Щукин!

Из угла камеры молча поднимается фигура молодого монаха с красивым лицом, обрамленным черной бородой. Он молча крестится и идет прямо к двери.

-- Эй, поп, а вещи гд╒?

Монах пр╕останавливается и смотрит прямо в глаза коменданту.

-- Н╒т у меня вещей, -- тихо отв╒чает он.

Среди чекистов грубый хохот.

-- Налегк╒ в Царство Небесное собрался?

-- Оп╕ум -- он без вещей, все едино, как пар!

-- Ну, катись, долгогривый, катышком!

Монах ровным шагом, с высоко поднятой головой скрывается в дверях... ¹³¹

В этот день из 40 арестованных нашей камеры взяли 24.

Кончился вызов, ушли чекисты, но в камер╒ не слышно ни звука. Оставш╕еся лежат в безсил╕и, словно их т╒ло и души раздавлены прошедшей сценой...

И только через час мн╒ передают небольшую котомку.

-- Т. Солоневич, вы, как староста, распред╒лите... Щукин оставил.

Котомка -- это вещи монаха. В ней см╒на б╒лья и немного продовольств╕я.

Голодных и разд╒тых всегда много. Но у кого не станет поперек горла кусок хл╒ба в так╕е часы?..

Часов в 11 вечера окно нашей камеры задвигается ставней, и во двор╒ ЧК начинается заключительная процедура. Группами по 4-5 челов╒к приговоренных выводят во двор и вталкивают в маленьк╕й домик, у гаража, откуда через н╒которое время с равными промежутками -- в одну минуту -- раздаются выстр╒лы.

Несмотря на вс╒ запрещен╕я, поставив у двери "на стрем╒" маленькаго воришку, я через щелку ставни наблюдаю за происходящим.

Вот идет новая парт╕я -- 4 мужчины и одна женщина. При холодном тусклом св╒т╒ качающихся от в╒тра фонарей можно ясно различить, как каждаго из них ведут под руки и подталкивают по двое чекистов.

Жертвы идут, опустив головы, механически, как бы во сн╒ переставляя ноги. Вот, один из них, подойдя к роковому домику, на секунду останавливается, дико озирается по сторонам, рвется в сторону, но спутники грубыми толчками и понукан╕ями втаскивают его в осв╒щенный прямоугольник двери.

Женщина, идущая посл╒дней, внезапно начинает рваться из рук чекистов и ея пронзительные крики огнем проходят по нашим измученным нервам. Она падает на землю, извивается, кусает руки палачам и захлебывается в ¹³² отчаянном вопл╒. Один из чекистов, схватив ее за растрепанные волосы, волочит по земл╒ в о<т>крытую дверь....

И вс╒ эти звуки отчаянной борьбы почти тонут в торжествующе рокочущих звуках в холостую работающих грузовиков.

Монах прошел посл╒дн╕й путь, выпрямившись и твердым шагом. Чекисты шли около, не касаясь его...

Шипит вор у двери, предупреждая о приближен╕и надзирателя, я усаживаюсь на пол. Кто-то берет мою руку, кто-то, прижимается к плечу, в углу раздаются подавленныя рыдан╕я, и мы слушаем звуки выстр╒лов, от которых вс╒ вздрагивают, как от электрической искры.... Каждый выстр╒л -- смерть...

Утром нас погнали мыть цементный пол гаража. И мы грязными тряпками смывали со ст╒н брызги крови и мозгов...

Приговор "пролетарскаго правосуд╕я"

В эту памятную ночь и я тоже ждал своей смерти. Но мой час еще не пробил.

Как я потом узнал, наканун╒, на зас╒дан╕и Презид╕ума ЧК было разсмотр╒но 115 д╒л. На всю эту процедуру затрачено было 40 минут. Из этих 115 челов╒к 102 было приговорено к разстр╒лу, 4 освобождено и 9 (в том числ╒ и я) приговорены к тюремному заключен╕ю.

Моя жизнь посл╒ об╒щан╕я сл╒дователя вис╒ла на волоск╒, но волосок этот оказался кр╒пким и выдержал...

Через н╒сколько дней меня перевели в "обще-гражданскую" тюрьму и показали приговор. В нем стояли коротк╕я сух╕я слова:

..."Солоневич Б. Л. -- 2 года тюремнаго заключен╕я за бандитизм".

Коротко и фантастично. Но р╒шетки, окружающ╕я меня, были суровой реальностью. Властной рукой ЧК я ¹³³ временно был превращен в "бандита", хотя бы и в кавычках.

Это все-таки лучше, ч╒м быть превращенным в покойника без всяких кавычек... По сравнен╕ю с могилой и зван╕е бандита и тюрьма -- ут╒шен╕е...

Шанс на жизнь

По вс╒м данным положен╕е ухудшалось. Разстр╒лы шли почти регулярно два раза в нед╒лю, гд╒-то там в глубинах ЧК р╒шалась моя судьба, а я был безпомощен.

На допросы меня больше не вызывали, и я напряг всю свою изобр╒тательность, чтобы сообщить о моем положен╕и брату. Может быть, ему на вол╒ удастся что-нибудь сд╒лать...

Попыток связаться с волей было много. Удачн╒е всего вышло это с помощью Кости.

В вещах одного из разстр╒лянных я нашел небольшую англ╕йскую книгу -- "Морской Волк" Джека Лондона. С воли книг передавать было нельзя, но, очевидно, книга эта была пронесена сюда самим арестованным. На эту книгу я очень над╒ялся.

Как-то, нед╒ли через дв╒ посл╒ появлен╕я у нас Кости, в дверь вошел чекист с бумажкой. Д╒ло было днем -- значит, трагед╕ей не пахло.

-- Р╒пко, -- вызвал он.

Костя вскочил и побл╒дн╒л.

-- Я.

-- Имя, отчество?

-- Константин Васильевич.

-- Собирайтесь с вещами.

-- Да у меня... -- начал было Костя, но я прервал его радостными словами:

-- Ну, вот и хорошо, товарищ Р╒пко! На волю, значит! Я вам тут вещички помогу складывать!..

Костя растерянно повернулся ко мн╒, но я уже суетливо сворачивал его пиджак, незам╒тно сунув в карман книгу. Улучив момент, я шепнул ему:

-- Книгу -- брату. (И громко.) Счастливо, товарищ! Не забывайте... ¹³⁴

-- Ну, ну, идем? -- пробурчал чекист, и тонкая фигура юноши скрылась за дверью.

-- Сердце мое сжалось. Будут ли его обыскивать? Пронесет ли он книгу? В╒дь в книг╒ был один из немногих шансов на спасен╕е...

Ребус и жизнь...

Много позже брат разсказывал:

-- Положен╕е, понимаешь, создалось совс╒м ид╕отское -- никто не знает, в чем д╒ло с тобой, в чем тебя обвиняют, что грозит... И никаких в╒стей. Вот тут-то мы, брат, наволновались... Но как-то вечерком стук, и является Костя -- худой и бл╒дный.

-- Вы откуда это, Костя, -- спрашиваю. -- Из больницы?

-- Н╒т, говорит, из ЧК.

-- Боба там видали?

-- Как же. Он вам, вот, эту книгу передал. Я ее в брюках внизу пронес...

Ну, мы, понятно, вц╒пились с Тамочкой в эту книгу, как бульдоги.

Не для занимательнаго же чтен╕я ты нам ее прислал, в самом д╒л╒!

Рисунок, который спас мн╒ жизнь.

Разгадайте, читатель, этот ребус, предположив, что получили его нарисованным в книг╒, присланной вашим братом из ЧК.

Ворочаем и туда и сюда. Наконец, Тамочка на посл╒дней страниц╒ видит рисунок. Твою руку-то я ¹³⁵ уже знаю и в рисунк╒. Хоть ты и далеко не м╕ровой художник, однако, в нарисованном тобой каррикатурном атлет╒ по очкам тебя живо узнали. В чем тут д╒ло? Вглядываемся -- атлет стоит как будто на в╒сах.

Что это еще за ребус такой?

Думали, думали, а потом, конечно, догадались -- есть связь между тобой и твоим в╒сом. В╒с-то у тебя я помню -- 85 кило.

Открыли мы 85 страницу и под буквами нашли точки. Прочли вс╒ твои писан╕я и сообщен╕я.

Я -- живо к американцам. Разсказал все. На сл╒дующ╕й день двое из них по╒хали в ЧК. Однако -- не тут-то было:

"Гражданин Солоневич -- важный государственный преступник, -- отв╒тили там. -- Так как он сов╒тск╕й подданный, то мы не считаем возможным сообщать АРА св╒д╒н╕я о д╒йств╕ях органов государственной власти". Так и у╒хали американцы не солоно хлебавши...

-- Так что же меня выручило?

-- Чорт тебя знает, Bobby, видно, ты под счастливой зв╒здой родился. Везет теб╒. Помнишь Тамару Войскую?

-- Эта барышня, которая со мной в АРА служила?

-- Да, да... Она все время живо интересовалась твоей судьбой. Все ахала и придумывала способы спасти тебя. Молодец! Бой-баба!

Тут судьба на твое счастье принесла в Одессу какого-то важнаго чекиста из Москвы. На курорт пр╕╒хал -- в╒роятно, отдыхать посл╒ московских разстр╒лов. И как раз этот чекист оказался старым знакомым семьи Тамары. Тут она в него и вц╒пилась мертвой хваткой. А тому, понимаешь, тоже лестно оказать свою протекц╕ю, показать свой в╒с, свою власть и значен╕е. Словом, пошел он в ЧК к Дукельскому, предс╒дателю. Уж не знаю, долго-ли и как они там договаривались... Тамара не говорила подробно. Видно, с нея слово взяли. Словом, как видно, на чем-то сошлись. Кажется, Дукельск╕й так и сказал этому московскому чекисту: "ну, знаете, только для вас"...

Вот... Ну, а остальное ты сам знаешь... ¹³⁶

Брат засм╒ялся, и его дружеск╕я лапы обняли меня. -- Чорт тебя знает, Bobby. Видно кр╒пко у тебя душа к т╒лу пришита. Но см╒ха у нас, признаться, много было в город╒, когда узнали, что ты вдруг превратился в "бандита"... Очень уж комично это вышло.

Конечно, теб╒-то не до см╒ха было... Ну, да ладно. Чорт с ними. Все хорошо, что хорошо кончается...

В одиночеств╒

Неволя

Тюрьма... Одиночная камера...

Суровая, жестокая, но и полезная школа. Вся картина Божьяго м╕ра, люди, их отношен╕я, их жизнь, их идеалы -- все это иначе расц╒нивается душой, когда между челов╒ком и "волей" мрачно встает с╒тка толстых ржавых брусьев.

Только тот, кто долго пробыл во мрак╒ тюремных кл╒ток, знает, как мучительно длинны часы и дни раздумья, как рушатся, как карточные домики, построенныя насп╒х иллюз╕и, как сурово пров╒ряются жизненныя установки и формируется внутреннее "я" челов╒ка.

Только в минуты смертельных опасностей, да в тюремном раздумь╒ проходит челов╒к очищающ╕й душу пер╕од "переоц╒нки ц╒нностей". И благо тому, кто выходит из этих пер╕одов укр╒пленным и просв╒тленным...

За что?

Этот жгуч╕й вопрос сверлил мозг, когда в первый раз за моей спиной лязгнули запоры моей тюремной кл╒тки, и я остался один. Но когда немного остыли взвихренныя чувства, когда спокойная логика стала овлад╒вать течен╕ем мыслей, отв╒т на этот вопрос я нашел без труда.

Я постарался стать на точку зр╒н╕я чекиста:

"Горячее, боевое время... Везд╒ возстан╕я, заговоры, недовольство. Власть явно не справляется с жизнью. Голод. ¹³⁷ Перебои снабжен╕я, разруха транспорта. Подавляющее большинство населен╕я враждебно. Удержаться можно только терротом и вдобавок террором п═р═е═д═у═п═р═е═д═и═т═е═л═ь═н═ы═м, профилактическим. Не ждать ударов, а предупреждать их"...

И на фон╒ этих разсужден╕й я постарался представить себ╒ свою фигуру под углом зр╒н╕я того же чекиста.

"Скауты... Гм... Что-то явно не коммунистическое. Чорт знает, чему они там воспитывают д╒тей, да юношей. Политическаго как будто ничего н╒т, а все-таки... Лучше на всяк╕й случай прижать их...

Солоневич? Ага... Так... Так... Сокол, скаут... Не наш, ясно, не наш. А может и говорить, и писать, и стр╒лять, и драться... Пользуется авторитетом и любовью молодежи... Ну, а если будут волнен╕я, можем ли мы быть ув╒рены, что он со своими ребятами станет на нашу сторону? Гм... Что-то сомнительно. А если есть сомн╒н╕я -- давайте в порядк╒ профилактики снимем его со счетов, так, на всяк╕й случай... Не совс╒м? Не удалось? Выскользнул из под пули?... Ну, так пока хоть годика на два. А там -- увидим"...

Сколько десятков тысяч лучших русских людей были сломаны или истреблены посл╒ такого приблизительно хода разсужден╕й ЧК!

Но стоило ли рисковать своей свободой, своей головой, своей будущностью? Не правильн╒е ли было бы при первых признаках гонен╕й против нац╕онально-мыслящей молодежи отойти в сторону и вести мирную спокойную жизнь?..

"Из-за чего ты ломаешь свою жизнь?" спрашивал голос логики.

"Стоит ли?"...

Нити души

Старыя, уже позабытыя, картинки всплыли в моей памяти... 1912 год. Нас, гимназистов, -- пятеро. Вс╒ мы охотники, футболисты и... немного хулиганы. Изр╒дка до нас доходят вол<н>ующ╕е слухи в газетах о появлен╕и какой-то новой организац╕и молодежи с лагерями, походами, играми в л╒су, рыцарскими законами, торжественной формулой ¹³⁸ присяги... Что-то новое, св╒жее, яркое чувствуется в этих отрывочных св╒д╒н╕ях...

Но вот нам удается, наконец, достать журнал для юношества -- "Ученик". В нем уже есть бол╒е точныя св╒д╒н╕я об устройств╒ патрулей, скаутских законах, и мгновенно создается 1 Виленск╕й отд╒льный патруль скаутов.

Не было ни руководств, ни книг, ни взрослых инструкторов, ни точнаго знан╕я законов и программ скаутов, но мы поняли инстинктом своих молодых душ все св╒тлое и привлекательное в скаутизм╒: жизнь по рыцарским законам, служен╕е Росс╕и и ближним, и стремлен╕е вперед...

И когда нам в первый раз случилось вс╒м патрулем принять участ╕е в тушен╕и пожара, к утру -- мокрые, грязные и измученные -- мы были счастливы сознан╕ем, что скаутск╕й долг выполнен.

Это же сознан╕е окрыляло меня, когда мн╒ впервые удалось вытащить из воды тонущаго мальчика...

Девиз -- "будь готов" вошел в нашу душу, как будто для него давно было готово зав╒тное, до т╒х пор пустовавшее, м╒стечко...

Скаутская семья

Годы жизненной борьбы, учебы, усп╒хов, неудач... И все это перевито близостью к скаутской семь╒. Там радость переживалась вм╒ст╒. Горе теряло свою остроту...

"Тот не может быть несчастен,

У кого патруль друзей..."

Усталым приляжешь к огоньку лагернаго костра... Шумит темный л╒с. В неизм╒римой высот╒ мерцают звезды... Мелькают веселые огоньки костра, озаряя знакомыя дружеск╕я лица, и теплая струя бодрости проникает в душу... Льются знакомые звуки скаутских п╒сен, бодрых, ясных и благородных, и хочется жить и в╒рить в жизнь... ¹³⁹

Мы в поля свой путь направим,

У костров мы посидим,

Мостик сломан -- мы исправим,

Старых встр╒тим -- пособим...

Идем по оврагам

Ускоренным шагом,

И в╒тер флагом

Играет подчас.

Св╒т солнца струится,

Бодрыя лица,

Весело птицы

Встр╒чают нас...

Неужели согнуться?

И трудно сказать, что сильн╒е всего поддерживало меня в тюремные дни и м╒сяцы, в минуты унын╕я и отчаян╕я.

Может быть, эта вот преданность молодой семь╒ моих друзей, с которыми я был связан тысячами лирических нитей душевной спайки.

Может быть, сознан╕е того, что молодежи нужна помощь в ея искан╕ях политических путей, в ея борьб╒ за свои идейныя и моральныя установки, и что я солдат общаго фронта.

Может быть, просто здоровое спортивное чувство состязан╕я с сильным противником и нежелан╕е признать себя поб╒жденным...

Трудно анализировать поступки и р╒шен╕я прошлаго, особенно когда они принимались в такое бурное время. Теперь, уже издали по времени, я думаю, что моими р╒шен╕ями руководило не столько сознан╕е политическаго долга и не столько даже эмоц╕я какого-то подвига борьбы против сов╒тской власти, сколько просто здоровый сильный нац╕ональный инстинкт. Б╒лой Арм╕и не было, но Б╒лая Идея любви к Росс╕и оставалась неразрывно связанной с нитями души. ¹⁴⁰

И, сопротивляясь сов╒тскому гнету и поддерживая в этом молодежь, -- сохранялся какой-то душевный покой и чувство уважен╕я к себ╒.

Сдаться -- значило бы, прежде всего, плюнуть самому себ╒ в душу...

Пружины моего "я" не были сломаны. И тюрьма только закалила их...

Как просто звучит: "П═р═о═ш═е═л ═г═о═д!..."

Год... 12 м╒сяцев вид╒ть синее южное небо, покрытым жел╒зным переплетом р╒шеток...

Дни этого года шли с ужасающей медленностью, но когда он минул, казалось, что прошел какой-то миг кошмара и все было сном...

Посл╒ настойчивых хлопот я был освобожден досрочно (начальник тюрьмы дал мн╒, между прочим, такую характеристику: "тип, опред╒ленно, не преступный")...

И опять я в АРА, радушно принятый американцами, и опять со скаутами, в своей семь╒.

Горе ослаб╒вшим!

Как пр╕ятно свободным идти по знакомой улиц╒!..

-- Борис Лукьянович! Вы ли это? -- слышу я сзади удивленный голос.

Оборачиваюсь и вижу знакомое лицо старика Молчанова, очевидно, вернувшагося из ссылки. Мы сердечно обнимаемся.

Лицо старика было печально и утомлено, а б╒лыя пряди с╒дин его длинной бороды стали зам╒тны еще р╒зче. Разсказав свои новости, я спросил:

-- Что это у вас, Евген╕й Федорович, такой вид больной? Что-нибудь случилось?

-- А вы еще не слыхали?

-- Н╒т.

-- Аля недавно умер, -- тихо сказал старик, опустив голову.

-- Аля? Ваш Аля? Что с ним сталось?

-- Да, вот, попал как-то под дождь, да еще ледяной в╒тер. Промок, простудился и слег. Доктора нашли скоротечную чахотку. М╒сяц только и промучился б╒дняга. ¹⁴¹

-- Боже мой! В╒дь молодой организм!

-- Эх, молодой! Знаете, Борис Лукьянович, нын╒шняя молодежь слаб╒е нас, стариков. Вы в╒дь помните, как ему приходилось работать в порту. Из посл╒дних сил. А питан╕е-то какое было -- черный хл╒б, да и то не вдоволь. Семью выручал! Славный мальчик был.

Старик помолчал н╒сколько секунд, и лицо его словно закамен╒ло в гримас╒ боли.

-- Что-ж, видно, силы были подорваны, -- словно справившись с самим собой, продолжал он. -- Доктор так и говорил: исчерпаны запасныя силы организма. Неч╒м бороться с бол╒знью. Так и погиб...

Я молча пожал его руку.

-- Ну, что-ж, Божья воля, -- тихо сказал старик. -- А о Никола╒ Александрович╒, начальник╒ отряда на Романовк╒, вы ничего не слыхали?

-- В тюрьму новости не доходили. А что с ним?

-- Едва, едва на тот св╒т не попал.

-- Как это?

-- Под суд попал... Ба! Да вот и Ларочка. Она лучше меня эту истор╕ю знает... Это еще без меня было.

Навстр╒чу нам д╒йствительно шла помощница Владим╕ра Иваныча по работ╒ с д╒вочками, студентка Ларисса.

-- Вы, Борис Лукьяныч? -- радостно воскликнула она. -- На свобод╒ уже? Трудновато пришлось вам в тюрьм╒?

-- Пустяки! Скауты в огн╒ не тонут и в вод╒ не горят. Разскажите лучше, Ларисса, что там с Николаем Александровичем вышло?

Лицо д╒вушки сд╒лалось серьезным.

-- Что вышло? Да едва не погиб наш друг Багр╒ев. Если-б не депутац╕я рабочих со слободки Романовки -- не быть бы ему живым.

-- А в чем его обвиняли?

-- В получен╕и взяток и вымогательств╒.

-- Не может быть? -- поразился я. -- Не похоже это на Николая Александровича. Да и он так скромно жил...

-- Я тоже не пов╒рила бы, да на суд╒ Багр╒ев сам признался. И даже открыто, без всякаго давлен╕я. ¹⁴²

-- Сам признал?

-- Да, он так и сказал. Его спрашивает предс╒датель суда: "Брали взятки"? -- "Брал", отв╒чает. "Значит, признаете себя виновным?" А он этак спокойно и холодно: "Признаю"... Публика, знаете, так и ахнула. Мы вс╒ так и замерли... Господи, думаем, -- губит себя Николай Александрович. В╒дь под разстр╒л попадет...

-- А как же это вышло? Зач╒м ему это надо было?

Для других

-- А он в заключительном слов╒ прямо сказал об этом. Ах, как это было сильно сказано! -- восторженно воскликнула д╒вушка. -- Когда он говорил, так, знаете, зал притих, как... ну, как во сн╒... А он, вот, так выпрямился во весь рост и гордо и спокойно начал:

"По законам я -- преступник. Но сов╒сть у меня чиста, и оправдываться я не собираюсь. Через мои руки проходила вся продажа нашего богатства за-границу. Через наше агент<с>ттво все шло -- начиная с реквизированных роялей, кончая хл╒бом. И это в то время, когда народ умирает с голоду. Так вот, с этих иностранных капитанов, которые грузились в тайн╒, ночью, чтобы никто не вид╒л, я и брал взятки за ускорен╕е операц╕й. Неужели перед этими скупщиками награбленнаго я буду считать себя морально виноватым? Куда шли деньги, спросили вы меня, товарищ предс╒датель? А это пусть скажет слободка Романовка, пусть скажут ребята, которым я помогал. Они знают, что вс╒ эти деньги я отдал голодным и больным...

-- И вы знаете, -- волнуясь, продолжала Ларисса и глаза ея блест╒ли, -- так, когда он замолчал, вдруг как грохнули апплодисменты -- так вс╒ и растерялись. А это в зал╒ много рабочих со слободки было, и спортсменов и нас, скаутов -- порядочно. В╒дь вы знаете, как Багр╒ева вс╒ любят. Скандал вышел. Помилуйте -- преступнику апплодируют. Ох, и злые же рожи были у судей!

А потом, через н╒сколько минут выносят приговор: разстр╒л... Вс╒ так и ахнули...

-- Так как же все-таки Николай Александрович вывернулся? ¹⁴³

-- Эту истор╕ю уже я подробн╒е Ларочки знаю, -- сказал старик. -- Посл╒ этого приговора на Романовк╒ волнен╕е поднялось. Митинг собрался. Мн╒ потом разсказывали рабоч╕е. Здорово настроен╕е накалилось.

"Что-ж, кричали, парень наших д╒тей подкармливал... Сколько л╒т его знаем!.. Свой челов╒к! Как хл╒б вывозить из голодной страны -- так можно, а как д╒тишек наших кормить, так -- пуля? А еще пролетарск╕й суд называется." Словом, страсти разыгрались. Депутац╕ю выбрали и в Исполком. Там крутили, крутили, успокаивали, успокаивали, но все-таки, знаете, неудобно -- рабочая окраина требует -- нельзя не считаться...

-- Значит, смягчили?

-- Смягчили. Десятью годами заключен╕я зам╒нили...

-- Б╒дняга, -- вздохнула д╒вуш<к>а. -- 10 л╒т... Подумать только!

-- Ничего, -- сочувственно положил ей на плечо руку старый начальник. -- Теперь в╒дь жизнь путанная. Не просидит наш друг 10 л╒т. Я ув╒рен, что года через 3 он будет уже на вол╒. Вот, дядя Боб только половину в╒дь отсид╒л. А в╒дь его ЧК судила. Это много хуже, ч╒м суд. Ничего, Бог даст, скоро увидим его... и живого. Это только мертвые не встают, -- тихо закончил старик, и лицо его выразило мучительную душевную боль.

Ларочка прижалась лицом к его плечу, и мы замолчали...

"Обезьянье средство"

Как-то поздно ночью я проснулся весь в поту. Голова гуд╒ла и пульс бился лихорадочным темпом.

-- Что за чорт, -- подумал я. -- Неужели я всерьез забол╒л?

К утру стало хуже. Брат мн╒ поставил термометр, и когда я взглянул на него, мн╒ показалось, что я в бреду: столбик ртути стоял выше ста градусов. Я протер глаза. Что за чепуха?

-- Ваня, Ваня, -- позвал я.

Брат подошел к кровати.

-- Слушай, братик, кто это с ума сл╒з: я или термометр? ¹⁴⁴

Брат посмотр╒л на термометр и засм╒ялся.

-- Ты, ты, конечно. Тут, брат, градусы по Фаренгейту. Я, вот, сейчас переведу на Цельс╕я.

Через минуту он подошел ко мн╒ с озабоченным лицом.

-- Н-да... Неважно твое д╒ло.

-- А сколько наб╒жало?

-- Да за 40...

-- Пожалуй -- тиф.

-- Да в╒дь ты уже бол╒л?

-- Ну так то -- сыпным и брюшным. А теперь, значит, для полнаго комплекта и возвратный в меня вл╒з.

Мы шутили, но, к сожал╒н╕ю, штука оказалась правдой. Пришедш╕й днем врач опред╒лил, д╒йствительно, возвратный тиф.

Через н╒сколько дней, благодаря хлопотам американцев, я был пом╒щен в городскую больницу.

Бол╒знь шла, не затухая... Тиф во мн╒ чувствовал себя, как дома, и не поддавался лечен╕ю.

Как-то вечером ко мн╒ подс╒л старик-профессор.

-- Кр╒пк╕й вы челов╒к, т. Солоневич, -- вкрадчиво начал он. -- Вам, знаете-ли, нужно бы испытать бол╒е сильные методы лечен╕я, а то и так вы в нед╒лю З кило в╒су потеряли...

-- Да я и не прочь. А разв╒ у вас есть что-либо покр╒пче?

-- Есть-то есть, -- как-то не очень р╒шительно отв╒тил он. -- Мы недавно получили, но, вот, без санкц╕и пац╕ента мы не можем...

-- Если д╒ло только за этим, профессор, то я вам и руками, и ногами даю санкц╕ю. У меня машина кр╒пкая. Бог даст, выздоров╒ю, даже вопреки вашему лечен╕ю.

-- Так вы согласны?

-- Совершенно единогласно.

С большой тщательностью мн╒ было сд╒лано обильное внутривенное вливан╕е какого-то средства, и, к общему удивлен╕ю и радости, через н╒сколько часов кривая температуры стала падать и дня через два я чувствовал себя здоровым, хотя и очень слабым.

-- И до чего это, Иван Лукьянович, удивительно вышло, -- радостно говорил этот старый профессор, ¹⁴⁵ встр╒тив на улиц╒ моего брата. -- Прямо, как в сказк╒!

-- Как так?

-- Да, видите ли, мы только что получили из Америки это новое средство. Ну, а там, знаете, н╒т совс╒м тифа. Так до сих пор эксперименты там д╒лались только на обезьянах. А из людей на вашем брат╒, собственно, первом в м╕р╒ испытали это средство. И представьте себ╒, -- восторженно закончил старичок, -- и люди, оказывается, выздоравливают...

Меня долго потом дразнили "обезьяньим средством"...

Начало конца

Грозовыя тучи, давно уже скоплявш╕яся над нашими отрядами, разразились, наконец ударом.

Всеросс╕йск╕й съ╒зд Комсомола признал необходимым закрыть скаутск╕я организац╕и, "как идеологически несоотв╒тствующ╕я коммунистическому воспитан╕ю сов╒тской молодежи" и создать свои отряды "красных юных п╕онеров"...

В жизни скаутов наступал новый пер╕од, еще бол╒е тяжелый и отв╒тственный, пер╕од борьбы за свое существован╕е в атмосфер╒ уже открытой враждебности и пресл╒дован╕й...

Мое личное положен╕е посл╒ этого постановлен╕я было весьма опасным. Было ясно, что при первых же пресл╒дован╕ях скаутов (а что Комсомол постарается "выкорчевать гидру контр-революц╕и" со вс╒м своим погромным жаром -- было очевидно) прежде всего буду "изъят" я, уже находящ╕йся на учет╒ в ЧК, как "явный контр-революц╕онер". При этих услов╕ях оставаться в Одесс╒, недавно пройдя вс╒ тюрьмы города, мн╒ было опасно. Больно было думать, каким непр╕ятностям могу я подвергнуть семью брата, тоже сравнительно недавно, вм╒ст╒ с маленьком сынишкой, проведшей м╒сяца 3 в Одесской тюрьм╒ по подозр╒н╕ю в "б╒логвардейском заговор╒".

Нужно было у╒хать. Севастополь давно уже звал меня к себ╒. Старая гроза там разв╒ялась, старыя истор╕и ¹⁴⁶ забылись в бур╒ и п╒н╒ событ╕й, и можно было над╒яться, что там будет безопасн╒е, ч╒м в Одесс╒, под "учетом" ЧК.

Много, много друзей пришло провожать меня на пристань, и когда между бортом парохода и берегом мелькнула полоска воды, когда затихли вдали сердечные голоса прив╒та и благопожелан╕й, когда б╒лый маяк Одесской гавани остался позади -- сильно взгрустнулось... Жаль было покидать чудом найденнаго в водоворот╒ жизни брата, своих друзей и красавицу-Одессу, гд╒ было пережито так много и тяжелаго, и св╒тлаго...

Но жизнь звала вперед...

Кому быть разстр╒лянному, тот не потонет!

Раннее утро. С╒рая пелена тумана еще стелется по вод╒. Я стою у поручней и задумчиво смотрю на катящ╕еся водяные валы, с шумом разбивающ╕еся о борт. Вот на валу какой-то обломок. Волна покачивает его и вдруг, подхватив на свой п╒нистый гребень, перекидывает дальше.

"Так и моя жизнь, думаю, я волны разбушевавшейся стих╕и бросают меня из стороны в сторону, и в╒тры гудят над моей головой. Разобьет-ли меня о скалы эта буря или суждено мн╒ выплыть живым на мирный берег? Бог знает"...

Внезапно раздавш╕еся шум и крики вывели меня из философской задумчивости.

Я глянул вверх, на капитанск╕й мостик. Там с бл╒дным лицом, осв╒щенный первыми лучами восходящаго солнца, стоял вахтенный и дрожающей рукой показывал на воду.

Я посмотр╒л по этому направлен╕ю, и сердце замерло у меня в груди...

В н╒скольких метрах от борта скользила мимо нас, словно какое-то морское чудовище, черная жел╒зная спина пловучей мины...

Ея круглая поверхность чуть блест╒ла в первых проблесках зари, на страшных отростках-щупальцах вис╒ли зеленыя зм╒и водорослей, а св╒тлыя и прозрачныя ¹⁴⁷ волны с б╒лыми гребнями, как бы шутя и играя, ласкали ея ст╒нки.

-- Вот она, смерть!..

В течен╕е н╒скольких секунд никто не мог шевельнуться и вздохнуть. Сердце, казалось, перестало биться, и вся жизнь сосредоточилась в зр╒н╕и.

Зад╒нем-ли?.. Уйти уже нельзя: махину парохода не повернешь, как игрушечный кораблик. А заряд мины ра<з>считан для взрыва могучаго броненосца. Что останется от нас?!

Зад╒нем ли?..

Миг... и мина, так же спокойно и важно покачиваясь, медленно прошла мимо борта... Вздох облегчен╕я вырвался из груди вс╒х.

Зазвен╒ли звонки машиннаго телеграфа, и пароход стал медленно поворачивать. Держа мину под неусыпным наблюден╕ем полудюжины биноклей, мы подошли к ней на ра<з>стоян╕е 50 метров.

-- "Пли!" -- раздалась команда на корм╒, и прогрем╒ло н╒сколько винтовочных выстр╒лов. Оказывается, на борту было н╒сколько солдат с винтовками, и мину р╒шено было потопить.

Выстр╒лы грем╒ли.

-- Довольно, довольно! -- отчаянно кричал в рупор капитан. -- Мина потонет и так, если хоть одна пуля попала. Подождите, не стр╒ляйте!

Но его сов╒т опоздал. Грянуло еще н╒сколько выстр╒лов, и вдруг высок╕й п╒нистый столб воды поднялся вверх. Страшный грохот прокатился по поверхности моря, и громадная волна качнула наш пароход. Туча водяных брызг залила нашу палубу, и когда она разс╒ялась, поверхность моря была пустынна. Мины уже не было...

-- Да это в╒дь д╒ло обычное, -- радостно взволнованным тоном, жестикулируя, разсказывал вахтенный на мостик╒. -- Это все минныя загражден╕я времен м╕ровой войны. Буря сорвет вот этакую сволочь и катает себ╒ по волнам. Наткнешься, и аминь. В╒дь в двух метрах от борта прошла, проклятая.

-- А почему она не сразу взорвалась? -- спросил кто-то снизу. ¹⁴⁸

-- Да видно, не попали сразу в запал. Она бы и так от пробоин затонула, а то, вот, осколком кого-нибудь по черепу могло садануть... Ну, да разв╒ эти ребята выдержат! Они в мину, как в медв╒дя стр╒ляли. На сов╒сть... Ну, все-таки пронесло и то -- слава Богу!

И "сов╒тск╕й красный моряк" снял фуражку и с глубоким чувством... п<е>рекрестился.

Я посмотр╒л на море, по которому спокойно и л╒ниво шли валы волн, на вырисовывавш╕еся вдали в розовом туман╒ утра скалистые берега Крыма и улыбнулся.

Судьба! "Кысмет", как говорят турки... ¹⁴⁹

Часть <Глава> III

На борьбу с судьбой

Иди -- п╒сни пой,

И гляди вперед

Ясным соколом...

В подполь╒

Взгляд с политических высот

Гд╒-то в Москв╒, на многолюдном съ╒зд╒ комсомольцев, поздно ночью, посл╒ горячих докладов "с м╒ст" о незатухающей работ╒ скаутов, о ряд╒ неудач в "освоен╕и" этой "чуждой коммунистической идеолог╕и" организац╕и, взметнулся, наконец, л╒с голосующих рук, и легальное существован╕е скаутов было прекращено.

Читателю, не вполн╒ ясно представляющему себ╒ сов╒тскую д╒йствительнос<т>ь, будет, в╒роятно, не вполн╒ понятно, почему коммунисты подвергли гонен╕ям скаутск╕е отряды, далек╕е от политики, казалось бы, ц╒нные в любом государств╒.

Чтобы помочь читателю уяснить положен╕е скаутской организац╕и в этот бурный пер╕од, я на секунду прерву боевой ритм моего разсказа небольшим политическим обзором.

Сов╒тск╕й строй, представляющей собой небывалый в истор╕и м╕ра аппарат давлен╕я, не разр╒шает существован╕я никаких организац╕й, кром╒ коммунистических или находящихся под их непосредственным руководством (хотя бы и завуалированном). В СССР не только матер╕альная жизнь челов╒ка сжата жестокими тисками полуголоднаго существован╕я, но и интеллектуальная и моральная сторона этой жизни может развиваться только по путям, одобренным коммунистической парт╕ей. ¹⁵⁰

Естественно, что всякое, хотя бы и небольшое, объединен╕е людей на почв╒ интересов, хотя бы и не враждебных власти, но стоящее вн╒ обще-государственной и парт╕йной системы, разсматривается, как чуждое, не "свое". А в СССР, в его внутренней политик╒, царит лозунг: "кто не с нами -- тот против нас". И понимается этот лозунг со всей фанатичной безпощадностью. Или -- или. Аполитичности -- н╒т м╒ста.

Отсюда понятно, почему скаутская организац╕я так же, как и сокольская, не бывшая коммунистической ни по своей идеолог╕и, ни по подбору руководителей и молодежи, ц╒ликом вошли в разряд "контр-революц╕онных сообществ".

Много общественных организац╕й прекратило свое существован╕е с приходом власти сов╒тов. Наибол╒е счастливыми из вс╒х организац╕й молодежи оказались чисто спортивныя, с их сравнительно узкими задачами физическаго развит╕я и спорта. Он╒ просто перем╒нили свои назван╕я, использовав для этого все многообраз╕е слов: "пролетарск╕й", "красный", "трудовой", "ленинск╕й", "революц╕онный", продолжая свою д╒ятельность, поскольку общ╕й голод позволял это.

Но вс╒ группировки, основанныя, хотя бы и не на враждебных, но "чуждых" коммунизму идеях: "Сокол" -- с его идеей нравственнаго и физическаго воспитан╕я славянских народов, "Маккаби" -- с его идеей с╕онизма и, наконец, скауты -- с их братством молодежи на почв╒ служен╕я Богу, Родин╒ и ближним -- вс╒ эти нац╕оналистическ╕я организац╕и стали пресл╒доваться.

В отношен╕и к скаутам у Комсомола нашлось, кром╒ общеполитических причин непр╕язни, еще и личное, так сказать, соперничество в отношен╕и вл╕ян╕я на молодежь.

Это соперничество появилось не сразу.

В 1921-23 годах Комсомол переживал очередной пер╕од своих затруднен╕й, или, как принято красиво выражаться в Сов╒тской Росс╕и, "бол╒зней роста". В эпоху гражданских войн политически незр╒лая молодежь, которая в╒рила в ярк╕е лозунги и широк╕я об╒щан╕я прекрасно поставленной пропаганды, питала ряды Комсомола ¹⁵¹ притоком новых сил. Но когда в первые же мирные годы контраст между теоретическими установками и об╒щан╕ями власти и безпросв╒тной и мрачной д╒йствительностью сд╒лался совс╒м уж очевидным, русская молодежь, с характеризующей ее высотой идейных запросов, р╒зко отшатнулась от зазыван╕й Комсомола.

В т╒ времена аппарат сов╒тской власти еще не научился так, как теперь, заставлять силой экономическаго давлен╕я принимать участ╕е в своей работ╒. Тогда еще зван╕е комсомольца не несло с собой громадных матер╕альных и карьерных преимуществ.

В итог╒, приток новых сил прекратился, и комсомол стал хир╒ть.

В помощь ему выступил организац╕онный опыт старшаго покол╒н╕я. Если для парт╕и была усп╒шно создана см╒на, в вид╒ КСМ, то кто, собственно, м╒шает самому КСМ создать себ╒ по такой же схем╒ младшую ступеньку? И оттуда организованным ("нормированным") непрерывным потоком лилась бы струя "новой см╒ны", изолированной в процесс╒ своей "проработки" от всяких тлетворных вл╕ян╕й и воспитанной на вс╒ 105 процентов на принципах сов╒тской государственности -- "Ура!" "Единогласно!" и "Вгрызайся, куда указывают!"

Итак, Комсомолу было дано задан╕е родить себ╒ д╒тище. Так как по своему мужественному характеру КСМ не мог считать себя вполн╒ подготовленным для выполнен╕я таких, все-таки деликатных, функц╕й, то вожди КСМ не без явной резонности сообразили -- "давайте, ч╒м самим рожать, сопрем откуда-нибудь готовенькаго ребенка!"

Ребеночек на прим╒т╒ был -- это была скаутская организац╕я, широко распространенная по всему лицу земли росс╕йской и насчитывавшая в своих рядах н╒сколько десятков тысяч д╒тей и юношества. Ну, ч╒м не клад для боящагося мук материнства Комсомола?

Широким росчерком пера скауты мгновенно, как по мановен╕ю волшебнаго жезла, были превращены в "юков" -- юных коммунистов. См╒на была создана.

В т╒ сравнительно гм... гм... блаженныя времена преклонен╕я и безусловной в╒ры во всяк╕я марксистск╕я ¹⁵² утоп╕и считалось, что коммунистическая идеолог╕я прирождена челов╒ку, и что только рамки "пррроклятаго буррржуазнаго строя" (с соотв╒тствующими ударен╕ями на р) не дают этому прирожденному homo socialisticus'y вести себя так, как это полагали "велик╕е учителя марксизма". Не даром в╒дь "маленьк╕й челов╒чек в Кремл╒", (Ленин), болтая в воздух╒ не доходящими до пола ногами, настойчиво вопрошал удивленнаго Уэльса: "А когда же наступит в Англ╕и пролетарская революц╕я?...⁷⁾

Прошли м╒сяцы, и выяснилось, что КСМ живет своей гм... гм... коммунистической жизнью, а юки-скауты -- своей, и что сближен╕я между этими почти одинаковыми по назван╕ю организац╕ями отнюдь не наблюдается.

Комсомол был искренно удивлен -- как это так юношество не коммунизируется? Ув╒ренность в том, что см╒на автоматически вырастет "подходящая", пошатнулась. Надо, как оказалось, коммунизировать другими методами.

И вот тогда началось великое "освоен╕е" скаутских отрядов. Путем задабриван╕й, соблазнов, запугиван╕й, арестов, высылок, подкупов, политических бес╒д и вс╒х многообразных методов большевицкой пропаганды в течен╕е н╒скольких л╒т скауты перед╒лывались в коммунистов. И постепенно из всей этой картины организованнаго давлен╕я стал вырисовыват<ь>ся один основной вывод. Молодежь идет на уступки до какого-то пред╒ла, и границы этого пред╒ла по каким-то, непонятным для комсомольцев, законам точно опред╒ляются среди вс╒х скаутских отрядов всей Росс╕и. И шаги уступок неизм╒нно останавливаются на той грани, когда требуется поколебать основные моральные устои "стараго воспитан╕я". И тогда скаутск╕е отряды, не им╒я сил бороться открыто, разсыпаются на неуловимыя кучки своих патрулей, но не подчинаются насил╕ю и нажиму.

⁷ "Росс╕я во мгл╒", Г. Уэльсъ.

Вс╒ эти наблюден╕я, собранныя со вс╒х концов Росс╕и, привели центральный Комитет Комсомола к печальному уб╒жден╕ю, что скауты не пригодны в качеств╒ строительнаго матер╕ала для его ц╒лей и что волей-неволей ¹⁵³ приходится создавать собственную см╒ну из д╒тей, еще не "зараженных" моральными идеями скаутинга.

Нужно было "заим╒ть" такую организац╕ю д╒тей, которая давала бы "выдержанную большевицкую см╒ну" в Комсомол, которая росла бы в полном подчинен╕и "генеральной лин╕и" и ея вождей и становилась бы неразсуждающим винтиком сов╒тской машины гнета и террора.

Так родилось "п╕онерское движен╕е".

До этого момента враждебность Комсомола к скаутингу зависила от контраста между идей религ╕и, альтруизма и служен╕я Родин╒, вложенной в скаутинг, и коммунистической пропов╒дью ненависти, безбож╕я и матер╕ализма. Посл╒ же создан╕я юных п╕онеров скаутов стали разсматривать еще и как опасных соперников, со вс╒ми вытекающими отсюда посл╒дств╕ями.

И если до 1923 года скауты, кое-как отбиваясь от назойливых попыток "освоен╕я", сохраняли все-таки возможности легальнаго существован╕я, то посл╒ историческаго р╒шен╕я съ╒зда КСМ скаутинг перешел в положен╕е пресл╒дуемой и запрещенной организац╕и.

И пер╕од этого "подпольнаго" существован╕я 1923-26 г. г. непрем╒нно войдет в истор╕ю молодежи, как ярк╕й прим╒р героической борьбы русскаго юношества против всей мощи безпощаднаго давлен╕я большевицкаго государственнаго аппарата.

Негнущаяся молодежь

"...Времена, когда ст╒ны см╒ялись, женщины плакали, а 500 отчаянныхъ мушкетеровъ кричали:

-- Бей, бей!.."

Д═ю═м═а.

Окраина Севастополя. Уютный маленьк╕й б╒лый домик боцмана Боба. Опять я в семь╒ своих старых друзей.

Вот, кр╒пкая фигура хозяина, с его круглым добродушным лицом и в╒чно торчащим б╒лобрысым вихром. Вот, Ничипор, наш поэт, худой и высок╕й, с задумчивыми глазами, всегда готовый мягко и насм╒шливо улыбнуться. Вот, Григ, с его постоянно напряженным чуть чуть страдающим выражен╕ем лица, молчаливый и замкнутый... ¹⁵⁴

Маленькая Лид╕я Константиновна, с постар╒вшим лицом и усталым взглядом, как и прежде, ласково улыбается взрывам молодого веселаго см╒ха. Тамара задумчиво склонила над стаканом чая свое обрамленное тяжелыми черными косами лицо и только изр╒дка внимательно и дружелюбно всматривается в лицо разсказчика.

Хохотунья Таня, сверкая то улыбкой, то звонким серебром см╒ха, хлопочет около толстаго уютнаго самовара, и ея заботливая диктаторская рука поддерживает конвеер скромнаго ужина.

Я разсказываю свои одесск╕я приключен╕я. Севастопольцы д╒лятся своими переживан╕ями.

-- Ну, а теперь-то Комсомол прижал вас здорово? -- спросил, наконец, я.

Боб задорно встряхнул головой.

-- Ну уж и прижал! Не так-то легко, Борис Лукьяныч, это сд╒лать. Мы ребята кр╒пк╕е. Извернулись. А знаете, как? Ударились в спец╕ализац╕ю!

-- Да вот как: кром╒ наших обычных сборов и походов, мы распред╒лили нашу работу, так сказать, "на вн╒шн╕й рынок": герли взяли на себя помогать Тамар╒ в ея пр╕ют╒.

-- Оффиц╕ально, как скауты?

-- Ну, н╒т, конечно. Как школьницы и "литераторы". Это вам потом самый главный "литератор" объяснит эту их "халтуру"⁸⁾.

Ничипор поднял бровь, улыбнулся, но промолчал.

-- Ну, а сухопуты⁹⁾ наши сейчас на себя больницу взяли на Корабельной сторон╒ -- тоже, значит, по санитарной и развлекательной лин╕и.

⁸ Тип сов╒тской д╒ятельности: работа для "видимости", тяп-ляп, без серьезных задач и ц╒лей, с отт╒нком жульничества.

⁹ Отряд сухопутных скаутов.

-- Ну, а вы, моряки?

-- У нас совс╒м новая лин╕я, -- засм╒ялся Боб, -- по безпризорной части.

-- Это что еще за спец╕альность?

-- А это мы безпризорников обрабатываем. Ей Богу, здорово интересно. Хорош╕е ребята среди них есть. ¹⁵⁵ Как раз посл╒завтра наш морской поход с ними. По╒дем вм╒ст╒? А?

-- С удовольств╕ем. А если шторм?

-- Н╒т, что вы, Борис Лукьянович. Никак это невозможно. Заказана на неб╒ погода 1-го сорта. Значит, ╒дем?

Я кивнул головой.

-- Вот это -- д╒ло. Ну-ка Григ, -- обратился боцман к своему патрульному, -- скажи, братишка, ребятам, чтобы завтра осмотр╒ть шлюпки -- скажи, Борис Лукьяныч с нами ╒дет, чтобы не осрамиться.

-- Есть, есть.

-- Ну, а как самый момент ликвидац╕и отрядов у вас зд╒сь прошел? Кто мн╒, ребята, про это разскажет?

-- Как прошел, спрашиваете? -- с сумрачным лицом отв╒тил Ничипор. -- Ну, вы знаете, конечно, что для комсомольцев слово "ликвидац╕я" значит -- "бей и громи". И на нас тоже, конечно, накинулись и грабанули...

Он р╒зко замолчал, словно вспомнил о чем-то тяжелом. Пр╕умо<л>кли и вс╒ за столом и словно облако досады прошло по их лицам.

-- Ну, и что же вышло? -- прервал я паузу.

-- Что вышло? -- переспросил Ничипор каким-то приглушенным голосом. -- Разсказывать, право, не хочется. Помните, Борис Лукьянович, как 2 года тому назад нашу милую хавыру разрушили. -- Уж на что обидно было! А теперь еще хуже вышло... Помните наше знамя старое?

-- То, с образом Георг╕я?

-- Да, да, еще при Олег╒ Иванович╒ освященное...

-- Что с ним случилось?

-- Забрали... -- Голос юноши прервался, он отвернулся и нервно зашагал по комнат╒... -- Ну, и чорт с ними, что забрали, реквизировали -- это, по крайней м╒р╒, понятно. На то и война. Но вы знаете, Борис Лукьяныч, что они с ним сд╒лали? На общем собран╕и комсомольцев торжественно порвали, привязали к палк╒ и стали пол подметать... А потом... потом -- в уборную бросили. -- Посл╒дн╕я слова вырвались у Ничипора сквозь зубы, и пальцы его сжались в кулаки.

Боцман не выдержал. ¹⁵⁶

-- Ax, чорт, -- вскочил он в волнен╕и. -- И как это все-таки вы отдали это знамя?

-- Да меня как раз дома не было, -- мрачно отв╒тил Ничипор. -- Штаб-квартира нашего отряда в моем домик╒. Ну, что-ж сд╒лаешь: ночью вломились, стариков моих до смерти перепугали... Все перебили, переломали... Бюст адмирала Нахимова, героя Севастопольской обороны, у нас был -- так только порошек почти один остался -- так ломами его били. Ну, и знамя, конечно, забрали... У-у... Сволочи, -- вырвалось у него. -- Простите, Лид╕я Константиновна, пожалуйста, простите. Ей Богу, нечаянно. Уж очень обидно вспоминать...

-- Ну, а друг╕е отряды?

Боцман облегченно вздохнул.

-- Ну, нам-то удалось спасти.

-- Выругайте их, Борис Лукьянович, -- прервала его Тамара. -- В╒дь этак╕е отчаянные ребята. Знамя они, правда, и свое, и наше спасли, но сами чуть не погибли.

-- Как это вышло?

-- Да, вот, д╒ло прямо в минутах было... Мы как раз получили св╒д╒н╕я, что налет комсомольцев вот-вот грянет. Я -- к Лид╕и Константиновн╒, за наше знамя и -- в Яхт-Клуб. А там наши, вот, адмиралы вс╒ в шлюпку, парус, значит, на бом-брам-стеньгу, или как там: гафель, гальюн или бимс...

-- Да уж говори прямо, "подняли" -- что тут! -- снисходительно уронил боцман. -- Запутаешься в снастях и не выберешься.

-- Ну, ладно, -- засм╒ялась Тамара. -- Значит, подняли парус и ходу. Хот╒ли сперва куда-нибудь в С╒верную бухту, к Инкерману, да потом подумали -- еще в бинокль могут подсмотр╒ть. А тут как раз волнен╕е сильное было. Бр... Даже по бухт╒ барашки ходили. А они, чертенята, не долго думая, л╒во руля (так что ли, Боб?) и в открытое море. А в этот день в╒тер, волны были. Сколько баллов, Боб?

-- Да что-то 9 или 10, -- с д╒ловитой небрежностью стараго морского волка отв╒тил боцман.

-- Вот, и я помню. Из гавани даже пароходы не выходили в открытое море. А они, понимаете, Борис Лукьянович, ¹⁵⁷ р╒шили -- кружным путем на шлюпк╒, по бурному морю, в Георг╕евск╕й монастырь...

-- А что-ж, -- холодно спросил Григ, -- так, по твоему, и отдать знамена комсомольцам?

-- Да н╒т! Но хоть бы не в такой путь пошли! Ну, завернули бы за мыс и высадились бы. Так н╒т же! Они, дядя Боба, миль 10 по бурному морю так и прошли. Уж посл╒, как мы узнали -- так и ахнули... Лид╕я Константиновна собиралась им чубы драть, да уж как-то смилостивилась.

-- Поб╒дителей не судят, -- разсм╒ялась княжна. -- Что с ними д╒лать!

-- Зато знамена спасены были! -- с╕яя, воскликнул Боб.

-- Ну, а в мор╒-то трудновато было?

-- Бррр... Да, по сов╒сти сказать, здорово неуютно. Мы к вечеру вышли. Пока, это, маяк обошли с юга -- смеркаться начало. А шторм наворачивает все сильн╒й и сильн╒й. Мотает нас, как щепку, да и заливает. Пока мы подошли к монастырю -- совс╒м стемн╒ло. Ну, а в темнот╒ к скалам в такой шторм не подойти -- разобьет, как скорлупку. Намучились мы, что и говорить. Еще счастье, что мы с собой и лагерныя ведра взяли -- не хот╒ли и их комсомольцам отдавать. Воду-то все время из шлюпки и отливали. И ничего...

-- Да я вижу, что ничего, -- невольно разсм╒ялся я. -- А могло бы быть и похуже.

Боцман беззаботно махнул рукой.

-- Э... Ладно... Что там. Все хорошо, что хорошо кончается. Это, вот, Григ, д╒йствительно, молодец -- предупредил нас во время.

-- Мн╒ просто повезло, -- отмахнулся от похвалы Григ. -- В посл╒дн╕й момент узнал. Комсомольцы ждали р╒шен╕я Москвы: как рад╕о получили -- так и в атаку с ломами: "крой, ребята, Бога н╒т"... Я бы и Ничипора усп╒л предупредить, да дома там никого не было. Хот╒л было еще раз заб╒жать, да уже поздно было.

-- Что-ж д╒лать, друзья. Так╕я штуки по всей Росс╕и пошли. Д╒ло прошлое... Ну, а теперь как вы сорганизовались? ¹⁵⁸

Боб весело разсм╒ялся.

-- Мы теперь окопались при Яхт-Клуб╒ Всевобуча¹⁰⁾ и гордо называемся "допризывники по систем╒ "скаутинг". Поди -- укуси. См╒на красным морякам, а не какая-нибудь контр-революц╕я. Военные нас поддерживают, дали дв╒ старых шлюпки. Мы их отремонтировали, ведем с допризывниками морскую подготовку, а сами незам╒тно и своими д╒лами занимаемся. Ничего, живем, не унываем... Потом же мы вс╒ подвохи комсомольцев заран╒е знаем: у нас в╒дь свой ручной комсомолец есть.

¹⁰ Отд╒л Всеобщаго Воинскаго Обучен╕я.

-- Кто это?

-- Да, вот, Григ.

-- Вы, Григ? Вы -- комсомолец? Всерьез или по назван╕ю?

-- Да что, Борис Лукьяныч, д╒лать-то иначе? -- смущенно сказал юноша. -- Я уж думал и так, и этак -- другого выхода никак не нашел. Видите ли, по моей слесарной спец╕альности я числюсь производственным рабочим и хочу как-нибудь в Автомобильный Институт в Москву по╒хать учиться. Не оставаться же в╒к слесарем! Ну, а туда только комсомольцев и направляют. Я и р╒шил...

-- Он и у нас сов╒та спрашивал, -- вм╒шалась Тамара. -- Мы тоже р╒шили, что он прав. Нужно пробиваться вперед. Что-ж д╒лать? А Григу без комсомольскаго билета пути никуда н╒т. Вопрос жизненной тактики... Но зато нам, Борис Лукьяныч, он здорово полезен. Уж мы-то обо вс╒х зат╒ях комсомольцев заран╒е знаем. Нас, герлей, в╒дь тоже он предупредил о налет╒.

Я посмотр╒л на смущенное лицо Грига, его открытые честные глаза, вспомнил его истор╕ю с секретным сотрудничеством в ЧК и успокоился. Этот -- был и останется нашим.

-- А в Комсомол╒ не знают разв╒, что вы скаут?

-- Знают, что я когда-то был скаутом, но считают, что я разочаровался и, как блудный сын, вернулся в лоно коммунизма.

-- А вы не боитесь, что вас обвинят в двурушничеств╒? ¹⁵⁹

-- Ну, что-ж, -- спокойно отв╒тил он. -- Тут борьба мозгов -- кто кого обманет. Не думал я, что придется лисой изворачиваться, да, вот, пришлось. Такое время, значит. Тут только хитростью и можно держаться. Я теперь врод╒ как настоящ╕й разв╒дчик в чужом лагер╒, -- засм╒ялся Григ. -- Поймают -- ну, что-ж: на то и война. По крайней м╒р╒ знаешь, за что. Хоть не так обидно. А сколько народу погибло, вот так, за здорово живешь? Эх...

Когда становится неч╒м жить...

Господи Боже! Склони Свои взоры

К нам, истомленным в суровой борьб╒...

Бальмонт.

Поздно вечером, посл╒ этого сбора шли мы с княжной Лид╕ей по каменистым залитым лунным св╒том улицам города. У больших чугунных ворот старая начальница остановилась.

-- Пройдемте, Борис Лукьянович, через бульвар, -- сказала она. -- Вы в╒дь не сп╒шите?

По широкой песчаной алле╒ мы подошли к громадному б╒лому здан╕ю панорамы, окруженному густой рамкой темных деревьев.

Раньше в больших нишах круглой ст╒ны стояли бюсты героев Севастопольской обороны, погибших зд╒сь 70 л╒т тому назад. Теперь эти ниши были пусты.

-- А куда же бюсты отсюда д╒вались? -- удивленно спросил я. -- В музей, что ли, отвезли?

-- В музей? -- горько улыбнулась княжна. -- Ну что вы, Борис Лукьянович! Героев импер╕алистической войны да в пролетарск╕й музей? -- иронически подчеркнула она. -- К ним отношен╕е попроще.

-- А как же?

-- Да просто веревки на шеи понакинули, стащили вниз и разбили ломами, поглядите: вот еще б╒лые осколки лежат -- вот, у ст╒н...

Я отвернулся с глубоким чувством негодован╕я.

-- Разнузданный инстинкт разрушен╕я, -- тихо сказала княжна. -- Ломай, бей без оглядки все старое, "отжившее". ¹⁶⁰ А, вот, когда д╒ло доходит до стройки, до созидан╕я -- тут тупик...

-- Значит, ваше мн╒н╕е о "стройк╒ новой жизни" -- пессимистическое?

-- И очень даже, -- печально прозвучал отв╒т старой учительницы. -- Эти бюсты -- что! Это -- пустяки. Вс╒ эти матер╕альныя разрушен╕я сравнительно не так страшны. А вот, когда души д╒тск╕я ломаются, да вывихиваются, вот, это -- уже трагед╕я.

-- Вы про комсомол говорите?

-- Да не только про комсомол, да п╕онеров -- про всю молодежь. Вот, возьмите наши школы. Отм╒нили все с одного маху -- и программы, и методы, и учебники. А новаго ничего не создали. Ну и хаос... Да какой хаос! -- с горечью продолжала она. -- В╒дь мы, педагоги, не знаем прямо, что д╒лать, чему учить, чему воспитывать. Комсомольск╕я ячейки, куда вошли почти сплошь хулиганы, д╒лают в школ╒, что хотят, даже преподавателей увольняют. Д╒ти дичают все больше. Программы, методы, системы м╒няются каждые 2-3 м╒сяца. Чехарда... А тут, вот, еще и скаутск╕е отряды закрыли: нашли тоже, видите ли, новую "гидру контр-революц╕и"... Эх, лучше не думать...

Мы долго молчали, глядя на чудесную картину озареннаго призрачным лунным св╒том бульвара. Царила полная тишина. Только неумочный шум цикад едва слышно звен╒л в настороженном поко╒ южной ночи...

-- Хорошо, -- вздохнула княжна. -- Уходить не хочется. Забываешь о тревогах дня... Вот, кстати, я хот╒ла спросить вас, Борис Лукьянович, о ваших планах на будущее. Как видно, запрещен╕е КСМ вас не остановит?

-- Я буду откровен с вами, Лид╕я Константиновна, -- задумчиво отв╒тил я. -- Видите ли, иллюз╕й относительно будущаго у меня н╒т. Были, пожалуй, когда я ╒хал сюда, в Росс╕ю, из Константинополя. Но д╒йствительность скоро и радикально изл╒чила меня. Я, как и вы, не в╒рю в "новую жизнь"... Но вы спрашиваете, очевидно, о перспективах подпольной скаутской работы?

-- Да, и об этом тоже.

-- Ну, что-ж! Перспективы самыя унылыя. Конечно, ¹⁶¹ нас раздавят, сомнут. Разв╒ в этом можно сомн╒ваться? С одной стороны, юношеск╕я группы, необъединенныя и неорганизованныя, вооруженныя только моральной силой своей идеи, а, с другой -- вся мощь государственнаго аппарата, с его бездушным механизмом. Силы уж очень неравны...

-- Но вы продолжаете бороться?

-- Н╒т, Лид╕я Константиновна, я не столько борюсь, сколько пытаюсь смягчить удары, которые уже стали падать на нашу молодежь... Вот, вы видите сами -- наши ребята не с<к>ладывают оруж╕я. Для них в╒дь такая борьба -- не трагед╕я, а только почва для испытан╕я их молодых, бьющих через край сил... Эта тяга к борьб╒ -- стих╕йна, и вы знаете, княжна, над ней, может быть, можно и посм╒яться, но не преклониться перед ней нельзя. В╒дь это же проблеск той силы, той идеи, которую мы с вами воспитывали в них столько л╒т... Вот сейчас -- возьмите, ребята не хотят сдаваться перед натиском грубой силы, и это не есть подзадориван╕е взрослых, а честно понятое сл╒дств╕е нашего воспитан╕я... Это -- чувство долга, правды и чести...

-- Но если, по вашему мн╒н╕ю, вся эта борьба обречена на провал, -- что же вы собираетесь д╒лать?

-- Я много думал над этим и р╒шил, что весь свой авторитет и опыт я употреблю на то, чтобы боевой инстинкт и спайку ребят переключить на друг╕я формы д╒ятельности.

-- Друг╕я? Как╕я же? -- удивилась княжна.

-- Ну, прежде всего -- вн╒шне, в порядк╒ камуфляжа, в Одесс╒, наприм╒р, под маркой спорт-клуба. Зд╒сь -- допризывники и "литераторы". И вы, конечно, зам╒чаете, Л. К., что это не столько стремлен╕е к подпольной д╒ятельности, как просто инстинкт объединен╕я в жизненной борьб╒. Русская молодежь начинает д╒литься на два лагеря -- этот, вот, комсомольско-п╕онерск╕й, без всяких моральных установок, и другой -- вот врод╒ наших ребят. Вы, в╒роятно, чувствуете, что наши ребята не пойдут грабить и комиссарствовать. И эта молодежь все равно будет объединяться... Я знаю, что и сокола, и ¹⁶² школьники, и даже спортсмены начинают группироваться своими ячейками.

-- Но разв╒ так╕я формы объединен╕я не опасны?

-- Конечно, опасны. Но что-ж -- умыть руки? В╒дь борьба за душу перерастет в политическую борьбу. В этой неравной борьб╒ наша молодежь рискует многим. Бой начинается. Разв╒ могу я уйти в сторону? И, по вашему, разв╒ не нужно бороться?

Моя спутница не отв╒тила.

Мы вышли на край бульвара, гд╒ высились старинные, возстановленные, как историческ╕е памятники, баст╕оны. Громадные чугунные стволы старых оруд╕й молча смотр╒ли сквозь амбразуры валов. Горы круглых ядер высились по сторонам, а внизу, за обрывом неясно сверкали сотни огоньков городских окраин.

Вл╒во, за темн╒ющей гладью бухты, высоко за полосой огоньков Корабельной стороны, на темном южном неб╒, в серебристом св╒т╒ луны обрисовывался плоск╕й купол страшнаго Малахова Кургана.

Давно, давно, 70 л╒т тому назад, эта твердыня, каждая пядь которой пропитана челов╒ческой кровью, в течен╕е 11 тяжелых м╒сяцев героически защищала осажденный Севастополь.

И н╒сколько л╒т тому назад, прощаясь с севастопольской дружиной, наш Старш╕й Скаут, О. И. Пантюхов, с полным правом мог сказать:

-- Вам есть с кого брать прим╒р выполнен╕я своего долга. Будьте стойки и мужественны, как славные защитники Севастополя.

И вот, они сейчас выполняют прощальный зав╒т своего старшаго друга...

Мы прис╒ли на скамью на краю обрыва. Старая начальница задумчиво смотр╒ла на мирную картину спящаго города. Мы долго молчали, погруженные в свои думы.

-- Я знаю, Лид╕я Константиновна, -- прервал я молчан╕е, -- что все это невеселыя перспективы. Но что-ж д╒лать? Мн╒ уж не отойти в сторону. Нити моей жизни и сердца слишком т╒сно переплетены со скаутингом...

-- А ваше будущее? -- так же тихо спросила княжна. -- А что же дальше? Вы думали над этим?.. ¹⁶³

-- Моя фантаз╕я в этом направлен╕и рисует только мрачныя краски. Невеселые годы, что и говорить. И угораздило же нас родиться в такое неудачное время! Наблюдать за вс╒м этим со стороны, или читать в истор╕и или роман╒, может быть, было бы и интересно. Но переживать все это на собственной шкур╒... Бррр...

Лид╕я Константиновна невесело разсм╒ялась.

-- Завидую я вам, Борис Лукьянович. У вас еще есть будущее, ибо есть молодость. Мн╒, одинокой старух╒, до сих пор скауты зам╒няли семью. Но вот, и семья эта, такая дорогая мн╒, -- под жестоким ударом. А помочь не могу -- н╒т сил... И вот, любимое д╒ло -- работа с д╒тьми -- разваливается, грязнится. Кругом нужда и голод. А впереди что? В╒дь не в╒рю я ни на грош в об╒щан╕я земного соц╕алистическаго рая. Так, кровью и слезами, рай не строят...

Мы замолчали опять. Над тихой гладью бухт пронеслись чистые ясные удары склянок морских судов. Еще и еще. То мягче, то звонче мелодично перекликались рынды кораблей, и мягк╕я волны звуков заливали окружающее молчан╕е.

-- Счастливец вы, Борис Лукьянович, -- грустно вздохнула старая начальница. -- У вас есть хоть силы и в╒ра для борьбы. А у меня, с уходом скаутов, ничего не остается в жизни. И бороться за них у меня н╒т уже сил. Посл╒дн╕я взяла революц╕я. Боже мой! Боже мой! Сколько горя, сколько страдан╕й! И зач╒м?

Живая пыль

Челов╒к, осушивш╕й слезы ребенка и вызвавш╕й на его лиц╒ улыбку, в сердц╒ Милостиваго Будды значит больше челов╒ка, выстроившаго самый великол╒пный храм.

Конфуц╕й.

Охотники за черепами

-- Отваливай!

Сильныя, молодыя руки упираются в багры, и между шлюпками и деревянной пристанью Яхт-Клуба протягивается ¹⁶⁴ изумрудная дорожка морской глади, искрящейся в горячих отв╒сных лучах южнаго солнца.

-- Весла... -- протяжно звучит команда нашего "боцмана", и дюжина лопастей горизонтально замирает над чуть плещущейся поверхностью воды. "Боцман" или, понятн╒й выражаясь, начальник отряда морских скаутов, высок╕й, коренастый студент-техник Боб, с отт╒нком безпокойства оглядывает об╒ шлюпки. Его круглое, добродушное лицо озабочено, но б╒локурый вихор как-то особенно задорно выбивается из под края фуражки.

-- На воду! -- р╒зко рвутся слова, гребцы быстро наклоняются вперед, вода бурлит под гнущимися лопастями весел, и шлюпки почти прыгают вперед, как застоявш╕еся кони под хлыстом на╒здника.

-- Раз! Раз! Раз! -- дает темп Боб, и наша "флагманская" шлюпка стр╒лой летит по бухт╒.

-- Лихо вышло! -- одобрительно роняет наша спутница Тамара, и боцман благодарно улыбается ей, сжимая румпель. Он доволен. Не осрамились ребята! Отвалили, что надо -- комар носу не подточит... А безпокойно было! В кои в╒ки старому другу и начальнику, дяд╒ Бобу, удалось прорваться в Севастополь. И теперь, посл╒ долгой разлуки, он в качеств╒ "почетнаго балласта" приглашен на прогулку. И, слава Богу, ребята не ударили в грязь лицом.

Шипит струя у борта, ровной п╒нистой струей откладывается за кормой пройденный путь, и весла с плавным ритмом сочно плещут своими лопастями.

Мимо медленно проходят громады здан╕й морского завода, мертвые корпуса старых броненосцев, пестрые склоны сползающих к вод╒ улиц.

-- Еще далеко, Тамара?

Тамара, начальница герль-скаутов, теперь воспитательница пр╕юта, указывает рукой в конец южной бухты.

-- Да вот там, Борис Лукьяныч, видите, с╒рая полоса справа от вокзала -- это их трубы. Там наберем ребят, сколько нужно.

-- Запасы неисчерпаемы? -- см╒юсь я.

Спокойное, чуть грустное лицо Тамары осв╒щается слабой улыбкой. ¹⁶⁵

-- Ну, еще бы!.. Сюда, в Севастополь на л╒то и осень собираются тысячи и тысячи безпризорников. Тепло, солнце... Курорт, одним словом.

-- А эти трубы для них врод╒ домов отдыха?

-- Да, похоже на это. Это, видите ли, старыя цементныя трубы для канализац╕и. Безпризорники и облюбовали их для себя. С вокзала сразу туда. А там ни дождь не берет, ни в╒тер... И главное -- взрослые не дол╒зут -- узко. Вот увидите сами...

-- И часто так, вот, с безпризорниками возитесь?

-- Ну, не так, что очень часто, но стараемся... -- отв╒тил Боб. -- Опасно в╒дь это... И без того камуфляж такой устраиваем, что небу жарко... Комсомол, да п╕онеры так и рыскают, чтобы подвести... Сухопуты наши, да д╒вчата сорганизовались в литкружок "Сапог"...

-- Это еще что за невидаль?

Круглое лицо боцмана расплылось в лукавой улыбк╒.

-- А это, Борис Лукьяныч, так сказать, научно обоснованное прим╒нен╕е к м╒стности... Эта липа полностью так называется: "Литературный кружок молодых пролетарских поэтов -- "Сапог" имени Демьяна Б╒днаго"...

-- Но почему же "Сапог"?

-- А это, чтобы кр╒пче было... Марксист<с>к╕й подход... Комсомол╕я и думает: "нав╒рное, свои парни в доску, раз так ни на что непохоже назвались!"... Это, так сказать, -- "новое слово наперекор традиц╕ям гнилого запада"... Это теб╒ не мистическая лирика... Не "Умирающ╕й лебедь", или "Облако мечты"... Мы уж думали назвать кружок: "Умирающ╕й гиппотам" или, по Маяковскому, -- "Облако в штанах". Но, во первых, у нас и юбки водятся, а во вторых, -- позанозист╒й нужно. Вот, и придумали -- чего уж пролетар... тьфу, с этими словами -- ну, пролетарист╒е: "Сапог Демьяна Б╒днаго". Да и "поэзы" наши соотв╒тствующ╕я. Вот, врод╒:

"Грудь моя ржаная,

Голос избяной...

Мать моя родная,

Весь я аржаной!.."

Вс╒ засм╒ялись. Даже обычно молчаливая и замкнутая Тамара не выдержала. ¹⁶⁶

-- См╒шн╒е всего, Борис Лукьянович, -- объяснила она, -- что все это д╒йствует. Мы, вот, под такой защитной окраской работаем в пр╕ют╒ -- по воспитательной лин╕и. А мальчики...

-- Ты полегче, Тамара, -- нарочито зв╒рским басом пошутил кто-то из гребцов-"мальчиков". -- А то мы и обид╒ться можем...

-- Да ну вас. Тоже мужчины выискались! Да, так мальчики на корабельной сторон╒ в больниц╒ помогают -- читки, перевязки... И пока не тронули... Марка "пролетарских поэтов и поэтесс".

-- А моряки как?

Боб задорно тряхнул головой.

-- Ну, мы-то совс╒м здорово окопались -- "морск╕е допризывники". Нам Военкомат даже эти, вот, дв╒ шлюпки дал. А кто знает, что под видом допризывников -- Комбакин¹¹⁾ в полном состав╒?

¹¹ "Комитет Баковой Интеллигенц╕и" -- прозвище моряков-скаутов.

-- И это ваша общественная нагрузка -- безпризорников катать?

-- Ну да, -- серьезно отзовался боцман. -- Жаль в╒дь ребят. Хочется хоть что-нибудь для них сд╒лать... и, знаете, презанятные и талантливые ребята там есть... Вот, сами увидите. Правда, конечно, и то, что слабые в таких услов╕ях недолго и выживают. Вот Тамара -- молодец. Она всегда с таких походов кого-нибудь в свой пр╕ют выудит. Так на-пару и д╒йствуем... Бои, -- так сказать, добывающая, а герли -- обрабатывающая промышленность.

-- А часто катаете их?

-- Да как сказать... Постольку, поскольку... жратва есть...

-- А сегодня как?

-- А вы на шестерк╒ не видали? Под банками? Н╒т? Ну, сегодня у нас прямо пир горой будет. Вчера в Военкомат╒ для проведен╕я стр╒льбы пару винтов достали и дельфина под Херсонесом угробили... Да удалось ¹⁶⁷ еще из склада на "проведен╕е допризывной подготовки" и картошки малость стр╒льнуть... Мало, конечно, но что-ж д╒лать... В общем выйдет, что дельфина раза в четыре будет больше, ч╒м картошки. Ну, да это -- мелочи жизни... Мы-то люди не балованные, а эта мелюзга -- и подавно... Ну, вот, кажись, и пр╕╒хали.

-- Суши весла! -- раздалась команда. Блестящ╕я мокрыя лопасти протянулись над водой, и шлюпка, замедляя ход, плавно заскользила к берегу. Далеко сзади звучали всплески весел второй, бол╒е тяжелой шлюпки. Гребцы вытирали вспот╒вш╕е лбы и довольными голосами переговаривались о перспективах похода.

Н╒сколько л╒т тому назад вс╒ эти теперь взрослые юноши стояли мальчиками в скаутских рядах. А теперь каждый из них -- самостоятельный челов╒к, ищущ╕й своих путей во всем многообраз╕и сов╒тской жизни. Но в этом поход╒ мы опять -- одна старая скаутская семья...

-- Ну, охотники за черепами, пошли! -- пошутил Боб, и мы вышли на берег.

Безпризорники

Невдалек╒, в метрах 20-30, у кучи цементных овальных труб шевелилось н╒сколько групп безпризорников -- д╒тишки по виду 10-14 л╒т, грязныя, худыя, в самых разнообразных лохмотьях, из под которых пятнами мелькали полосы темнаго т╒ла. Эти маленьк╕я полуголыя существа, шевеливш╕яся на грязной земл╒, как-то странно напоминали червей, извивающихся на куч╒ падали. Я невольно вздротнул от этой ассоц╕ац╕и...

-- Бей на кон!

-- Крой, Бога н╒т!

-- Зажаривай, Хр╒н! -- слышались возгласы из кучки.

-- Это они на деньги играют, -- шепнула мн╒ Тамара. -- Да у них-то, собственно, только два интереса в жизни и есть -- воровать, да в карты играть...

При нашем приближен╕и безпризорники прекратили игру и с подозр╒н╕ем уставились на нас. ¹⁶⁸

-- Если бы у нас была форма милиц╕и, да пушки на боку, -- сказал Боб, -- они давно бы уже нырнули в свои трубы и поминай, как звали. Выкури-ка их оттуда!.. Ох, не любят они властей... Смерть... Ну, Тамара, "ловчиха душ", теб╒ слово.

-- А ну-ка, ребята, -- весело прозвучал голос Тамары. -- Кто хочет на лодк╒ прокатиться? На Учкуевку и обратно?..

Угрюмыя, недов╒рчивыя лица безпризорников остались неподвижными. Для них взрослые всегда представляли собой какую-то власть, какое-то насил╕е, попытку выбить из привычной колеи жизни куда-то в сторону тюрьмы, д╒тских домов, распред╒лителей, ГПУ, колон╕й, пр╕ютов, -- словом, всяческой "дисциплины".

-- Куды, куды? -- с подозр╒н╕ем переспросил один мальчуган, од╒тый в рваный мужской пиджак, доходивш╕й ему почти до пяток.

-- Да, вот, в море, версты за три... Там поиграем, поб╒гаем, покупаемся и пр╕╒дем обратно.

-- Ишь, ты... Умная какая выискалась!.. На пустое-то брюхо?.. Ишь, ты, цаца какая... Сама б╒гай... -- ворчливо раздалось из кучи.

-- Да у нас и продовольств╕е есть... Пооб╒даем там же... Да разв╒ никто из вас с нами раньше не ╒здил?

На звуки разговора выл╒зли из трубы еще н╒сколько ребятишек. Один из них, курчавый маленьк╕й мальчик, без рубахи, од╒тый в старые, бахромчатые "взрослые" штаны на веревочных подтяжках, радостно вскрикнул и подб╒жал к Тамар╒. Его бл╒дная замазанная сажей мордочка с╕яла.

-- Опять по╒дем, тетя? Правда? -- воскликнул он, -- и меня возьмете?

-- Конечно, конечно, возьмем, милый. Ты, вот, только скажи остальным, что мы по╒здим и обратно вернемся... Они, вот, не в╒рят.

-- Да это вс╒ с посл╒дними по╒здами пр╕╒хали... Они не знают... А т╒, кто раньше были, в Ялту потопали -- виноград досп╒л...

Он повернулся к остальным безпризорникам и, не выпуская руки Тамары, оживленно крикнул: ¹⁶⁹

-- Ребята! Ей Бо, тетка этая подходящая!.. Я ужо раз с ими ╒здил. Страсть, как хорошо! Песок, тама, как пух. Опять же и шамовка будет... В╒дь будет, тетя, правда? -- вопросительно повернулся он к Тамар╒.

-- Ого-го... -- отозвался Боб. -- Сегодня у нас прямо пир будет!.. Алло! -- крикнул он в сторону шлюпки. -- Серж... Колич! А ну, покажите-ка нашего кита.

Через н╒сколько секунд над бортом шлюпки показалась темно-зеленая зубастая морда дельфина.

-- Видишь, ребята, об╒д-то какой будет... И картошка есть.

-- Да... -- озабоченно-недов╒рчиво протянул изможденный узкогрудый еврейск╕й мальчуган. -- Знаем мы эти штучки! А, может, прямо в пр╕ют, альбо в милиц╕ю завезете... -- он не закончил и хрипло закашлял, схватив себя за грудь.

-- Да брось, хлопцы, дурака валять! -- дружелюбно огрызнулся боцман. -- Разв╒-ж мы похожи на мильтонов?¹²⁾ Ни пушек у нас, ничего н╒т. Не в первый раз катаем... ╡дем, что там кочевряжиться!..

-- А д╒вченкам тоже можно? -- спросил из мрака трубы какой-то хриплый голосок.

-- Конечно, можно, -- ласково отв╒тила Тамара. -- Выл╒зай-ка оттуда!

Из отверст╕я трубы показалась спутанная грива б╒локурых волос, и зат╒м оттуда на четвереньках медленно выл╒зла д╒вочка в рваном плать╒, с голыми руками. Она была так худа и истощена, что, казалось, порыв в╒тра свалит ее на землю. Худеньк╕я, как спички, руки и ноги, вваливш╕еся больш╕е глаза, син╕я губы...

-- Так в╒рно -- можно? -- переспросила она, удивленно оглядывая нас.

-- Конечно, можно, -- мягко отв╒тила Тамара. -- Может быть, еще подруги есть?

Вм╒сто отв╒та д╒вочка наклонилась к отверст╕ю трубы и крикнула:

-- Манька, Аниська!.. Л╒зьте сюды! На дачу по╒дем!

Через полминуты из отверст╕я трубы выл╒зли еще дв╒ д╒вочки, так╕я же худыя и оборванныя.

¹² Милиц╕онеров.

¹⁷⁰

-- А ты, Боб, сколько ребят можешь взять?

-- Да на вельбот штук 6, да на шестерку еще с дюжину. В╒сят-то они вс╒, что скелеты. Балласт пустяковый...

-- Ну, вот, значит, 20 челов╒к можем взять, -- весело обратилась к безпризорникам Тамара. -- Ну-ка, кто с нами?

-- Я, я первый! -- восторженно взвигнул кудрявый мальчуган, все еще не выпуская руки д╒вушки. -- Возьмете меня?

-- Ну, хорошо, хорошо, конечно. А вы, д╒вочки, с нами?

-- А что-ж? Думаешь, мы спугаемся? Гд╒ наша не пропадала? ╡дем что-ль, д╒вчата? -- обернулась она к подругам и см╒ло шагнула вперед.

-- А вы, ребята? Неужто сдрейфите перед д╒вченками? -- подзадоривающе спросил боцман. -- А в╒дь в дельфин╒-то, пожалуй, пуда с три будет. Вот пошамаем-то!..

Против соблазна сытно по╒сть не устояли в╒чно голодные желудки, и еще мальчиков 5-6 присоединилось к нам. Остальные недов╒рчиво, но уже с колебан╕ем плелись сзади.

Разсаживая "пассажиров", Боб распорядился еще раз провокац╕онно продемонстрировать тяжелую тушу дельфина. Сердца дрогнули.

-- А ну, ребята... Еще м╒ста есть! Кто с нами?

Через н╒сколько минут мы отчалили с "полным штатом". На банках, под ними, на дн╒ шлюпки -- везд╒ расположились пестрыми пятнами представители "издержек революц╕и", того милл╕она безпризорников, которые очутились в грязи улицы в результат╒ непрерывнаго голода и безчисленных разстр╒лов.

-- Вот они, "цв╒ты жизни", "счастливые вздохи октября", -- шепнула Тамара с какой-то бол╒зненной усм╒шкой. -- Как подумаешь о их будущем, так сердце разрывается.

-- Да. Что и говорить. Дожили. За Росс╕ю стыдно. Для нас, мужчин, это прямо, как пощечина... Б-р-р-р-р... Ну, а скажите, Тамара, как зд╒сь пр╕юты работают? ¹⁷¹

-- Да что... Прежде всего не хватает их. Вот, мы подсчитывали, поскольку это, конечно, поддается подсчету: вот, в одном Севастопол╒ с окрестностями к осени этих безпризорников набирается больше тысячи.¹³⁾ Конечный жел╒знодорожный пункт, да и сезон -- осень. А Севастополь -- врод╒ распред╒лительнаго пункта, они отсюда по всему побережью расползаются... Ну, так в пр╕ютах -- их зд╒сь, в город╒ три -- челов╒к 100-150 пом╒щается, не больше. Да и состав м╒няется каждый день: ребята б╒гут во вс╒ ноги, через вс╒ заборы: ни ╒ды, ни платья не хватает, воспитательной работы н╒т. Казенщина. Что-ж будет привязывать ребят к пр╕юту, когда они в своих стайках л╒том всегда что-нибудь своруют и прокормятся?..

-- Ну, а в вашем пр╕ют╒-то как?

-- У нас все-таки лучше, я там на служб╒, как воспитательница и со мной наши герли. И игры, и занят╕я, и праздники, и прогулки. Конечно, ребятам интересн╒е. У нас и поб╒гов почти н╒т. Но я, вот, все боюсь, донесет кто-нибудь, что под видом лит-кружка -- скауты, "гидра контр-революц╕и", ну, и скандал... Еще хорошо, что только выгонят... А то и отсид╒ть придется... Посмотрите, посмотрите, а дядя Боб, -- прервала она. -- И как это им все интересно... Прямо -- дикареныши...

Д╒йствительно, оживленныя лица безпризорников всюду высовывались из под банок, планшира и с любопытством смотр╒ли на наших скаутов, на двигающаяся весла, на проб╒гающ╕е мимо живописные берега.

¹³ По подсчетам жены Ленина. Н. К. Крупской, безпризорников в 1931 г. было около 2 милл╕онов челов╒к.

-- Суши весла... Шабаш... Ставь мачту... -- послышались слова команды, и через н╒сколько минут б╒лая ткань паруса надулась св╒жим в╒тром. Поворот, и шлюпка вынеслась в открытое море.

"Генерал"

-- Ну, как ребята? ╡дем в Турц╕ю, а? -- шутливо спросил боцман.

-- А нам все едино, -- откликнулись равнодушные ¹⁷² голоса. -- Хужей все едино не будет... А гд╒ подыхать -- какая заразница? Помоек там н╒т, что-ль, в твоей Турц╕и? -- и привычное ругательство "закруглило" одну из фраз.

-- Ну, это уже не фасон! -- серьезно оборвал Боб. -- У нас ругаться нельзя.

-- Чего это так? Уши, что ль, так╕я н╒жныя? -- насм╒шливо спросил вихрастый круглоголовый мальчуган, виртуозно сплевывая за борт.

-- Уши не уши, а у нас, брат, так╕я уж правила. У нас всегда, как кто выругался, так сейчас кружку воды за рукав...

Безпризорники засм╒ялись.

-- Ишь ты, напугал! Да хоть ведро, нам то что? Зам╒сто бани...

-- Ну, вот и ладно! Париться, значит, и будем. А вы пока, ребята, выберите себ╒ старшаго, "генерала" вашего, чтобы порядок наводил.

-- В╒рно, это д╒ло! Да вот, нехай Каракуль будет, -- раздались голоса. -- К хр╒ну твоего Каракуля!.. Сенька нехай!.. Сук в рот, твоему Сеньк╒!.. Каракуля!..

Парт╕я Каракуля перекричала. Новый "генерал", кр╒пк╕й курносый паренек, немного постарше, л╒т этак 15, од╒тый в женскую кофточку и длинныя, доходивш╕я до груди брюки, довольно усм╒хнулся.

-- Ладно, черти... Я ужо завинчу вам гайки. Подождите... Кто только руганется, я ему, ангидрит его перекись марганца, такое сд╒лаю...

-- Го, го, го... -- раздался см╒х со вс╒х сторон. -- Сам, вот, небось, выругался. Эх, ты, генерал! Кружку, ему, кружку! -- донеслись отвсюду веселые голоса.

-- Ничего брат, Каракуль, не сд╒лаешь, -- не удержался от см╒ха и боцман. -- Подавай, братишка, прим╒р: на то и начальство. Ленич, дай-ка с бака кружку.

-- Ну, вот, стану я с вами тут дурака валять! -- недовольно возразил "генерал". -- Да разв╒-ж я ругался?

-- А то как же? Уже забыл, что ль? Память, видать, у тебя с гулькин нос. А матом-то кто нас сейчас облаял?

-- Да это-ж я так, по хорошему, зам╒сто шутки. ¹⁷³ Наперед что-б бодрость, да дисциплина была... Нешто-ж это руготня?

-- А наше д╒ло шашнадцатое... Обругал и кончено. Правила...

-- Ладно, -- внезапно разсвир╒п╒л Каракуль. -- Хр╒н с вами! Пусть никто не скажет, что Ванька Каракуль -- жулик, слову своему не хозяин! Давай сюда.

Он сердито вырвал из рук Ленича кружку и под общ╕й злорадный хохот поднял руку и вылил воду себ╒ в рукав.

-- Ну, а теперь, дьяволы, держись, -- угрожающе сказал он, поеживаясь. -- Уж я вам теперь ни одного мата не прощу. Все море скрозь вас пропущу. Будете вы у меня б╒дные... Ангелочков с вас сд╒лаю.

-- Будя, Каракуль, трепаться-то. За собой лучше смотри! Воспитатель тоже выискался.

-- Ладно, пой! Рано пташечка зап╒ла, как бы кошечка не съ╒ла! Попомните вы "генерала Каракуля"!..

-- А почему это тебя Каракулем прозвали? -- спросил я.

-- А это по моей спец╕альности, -- гордо отв╒тил мальчик.

-- По какой это спец╕альности?

-- Это он сзади у дам, которыя заз╒вавшись, из пальта каракуль р╒жет, -- объяснил кто то.

-- Как это?

-- Да, проще простого! -- самодовольно усм╒хнулся "генерал". -- Ежели которое пальто каракулевое, или другое какое подходящее с царскаго времени у старых, значит, барынь или "совбурок"¹⁴⁾, ну, я, ясно, и сл╒жу. Ну, а как дама эта, гд╒ у магазина станет или там с каким фраером¹⁵⁾ лясы точит -- я уж тут как тут... А у меня такая бритва есть -- раз, раз и ваших н╒т, -- кусок каракуля в карман╒...

¹⁴ Сов╒тская буржуйка.

¹⁵ Челов╒к, котораго можно обворовать.

-- А разв╒ дама не зам╒тит?

-- Когда зам╒тит, -- засм╒ялся парнишка, -- ужо поздно. Ищи в╒тра в пол╒. Нашего брата в толп╒ поймать, ¹⁷⁴ надо гороху на╒вшись. Вот, все едино, как в наших трубах: пойди, укуси! Разв╒ что газом, как сусликов. Да и мы сами-то не без газов!..

-- Ну-ка, ребята, -- раздалась команда боцмана, прервавшаго нашу "инструктивную" бес╒ду. -- К берегу подходим. Смотрите, чтобы безпорядку не было! По одному на берег выл╒зать.

Первая дисциплина

Через н╒сколько минут киль шлюпки с мягким шип╒ньем выл╒з на песок, и ребята радостно повыскакивали на пляж. Вскор╒ подошла и вторая шлюпка, высадившая и свою порц╕ю пассажиров.

-- Ну, Каракуль, -- сказала Тамара, -- мы на тебя, как на каменную гору, над╒емся. Помоги, брат, нам порядок поддержать.

"Генерал" гордо выпрямился.

-- Уж раз выбрали, сучьи д╒ти, я им головы попроламываю, а порядок будет. Уж будьте покойнички, я их пообломаю.

-- Ну, ну. Ты уж лучше головы им оставь ц╒лыми, а пока устрой вот что: выстрой нам их в одну шеренгу.

-- В шеренгу? -- переспросил Каракуль. -- Плевое д╒ло. Это в один секунд.

Он подскочил к самому высокому мальчику, поставил его спиной к остальным и заорал:

-- Эй, вы, кал╒ки подзаборные! Становись в очередь папиросы получать. Высш╕й сорт: трет╕й Б, экстра, 20 штук 3 коп╒йки.

Ребятишки зашевелились и к нашему удивлен╕ю без всяких объяснен╕й стали строиться в затылок один другому.

-- Ну, ну, смирно, -- сердито закричал "генерал". -- Кто тут драться будет -- изуродую, как Бог черепаху!

Ребята притихли. Мы почувствовали себя смущенными.

-- Что-ж ты, Каракуль, обманывать стал? -- упрекнул Боб. -- У нас папирос вовсе и н╒т. Скауты не курят.

-- Экая б╒да. Зато, вишь, как быстро построились. Не обманешь -- не продашь. И сицилизм без обману не строится. ¹⁷⁵

-- Ишь, ты, какой политик нашелся! Ну, ладно, что-ж с тобой сд╒лаешь, -- махнул рукой боцман. И, повернувшись к "очереди", он скомандовал:

-- Направо!

Ребята кое-как повернулись лицом к нам и замерли...

Прошло не мало л╒т с т╒х пор... И каких л╒т! Много ярких картин промелькнуло перед моими глазами, но этот момент почему-то вр╒зался в память с четкостью фотографической пластинки.

Сл╒ва ровной тяжелой массой шумит темное море, медленно и л╒ниво катя б╒лые гребни своих валов на желтый песок. Справа невысоко поднялась ст╒на коричневых морщинистых скал, а перед нами неровной пестрой шеренгой вытянулись два десятка жалких оборванных голодных ребятишек, с напряжен╕ем глядящих нам в лица. И вся эта картина пронизана с╕яющим солнечным св╒том и ов╒яна соленым в╒тром моря...

Многое, многое стерлось в памяти. Но почему-то эти секунды стоят, как живыя!

-- Вот что, братишечки, -- бодро начал боцман. -- Ваш "генерал" вам малость наврал, но не так уж и сильно. Курева у нас н╒т, но зато дельфин ждет, а он жирный, как свинья. Сд╒лаем, значит, так: сперва купанье и стирка платья. На это уйдет час. За это время наши ребята сварят пол-дельфина и мы его слопаем. Потом полежим на солнышк╒, поиграем, докончим нашего дельфина и айда домой. Кто хочет -- в свои трубы, а кто хочет в настоящ╕й дом. Ну, как идет?

-- Э, э, э... -- разочарованно пронеслось по рядам.

-- И тут обман! Папирос н╒т. Чего там мыться? И так сойдет!

Боб не обратил вниман╕я на воркотню "пролетар╕ата".

-- Ну, ты, "генерал", принимай команду над мальчиками, а ты, Тамара, возьми д╒вочек в оборот. Ну-с! Мужчины туда, а д╒вочки туда, за тот вот утес. Ну, шагом марш!

Ребята кучкой двинулись за "генералом", но из этой кучки сразу же стали отрываться отд╒льныя единицы с явным нам╒рен╕ем "смыться" и изб╒гнуть бани.

-- Стой, стой! -- закричал, догоняя их, боцман. -- Я ¹⁷⁶ вам самаго главнаго еще не сказал: если кто не вымоется, да не постирает платья, ни кусочка дельфина так и не увидит. Так и знай. Тут вам морск╕е порядки!

На отставших посыпались насм╒шки, и дисциплина в "полку" сразу окр╒пла.

-- Ну, вот, -- довольно зам╒тил Боб, оборачиваясь к нам. -- Я уж знаю, за какую возжу подергать. Теперь, брат, наша власть. Теперь они у нас шелковыми будут. Голод не тетка... Ты, Ленич, со своим патрулем, займись-ка брат, дельфином, а мы потопаем к ребятам -- одному "генералу" не управиться с такой оравой. Ромка, не забудь аптечки, походную амбулатор╕ю откроем, как всегда!

На песчаном берегу под горячим солнышком уже копошилась д╒твора. "Генерал" "методами соц╕алистическаго возд╒йств╕я" уже сум╒л уговорить их снять платье, и вид обнаженных д╒тских т╒л ударил, как хлыстом, по нашим нервам. Худеньк╕я руки и ноги, торчащ╕я ребра, сутулыя спины. Живые маленьк╕е скелеты. Подр╒занные ростки жизни...

Не без труда заставили мы безпризорников вымыть свое платье и разв╒сить его сушиться на горяч╕я, накалившаяся на солнц╒ скалы. Зат╒м скауты тоже разд╒лись.

-- Ну, а теперь, ребята, купаться, -- скомандовал Боб. -- Ты, Ромка, и ты, Григ, будьте дежурными, сверху смотрите за утопленниками, а то в волнах ни черта не увидать. А вы, ребята, так и знайте, кто утонет, тому ни кусочка дельфина. Ну, айда! Голодранци усих кра╕н, геть у море!

И куча веселых голых т╒л с хохотом бросилась навстр╒чу наб╒гавшему с╒дому валу...

Через полчаса голодная ватага наших питомцев с горящими от нетерп╒н╕я глазами кружком расположилась у костра. Их вымытыя мородочки производили самое отталкивающее впечатл╒н╕е. Под коркой грязи и копоти раньше не было видно так ясно, как сейчас, бл╒дной землистой кожи, синих губ, ввалившихся глаз. И на эти бл╒дныя лица уличная грязь уже наложила свои бол╒зненные отпечатки. Это были не д╒ти с ясными глазками и веселой улыбкой, это были преждевременно состаривш╕еся ¹⁷⁷ подростки со сл╒дами голода, лишен╕й и порока на истощенных лицах.

Порц╕и дельфина с картошкой, нанизанныя на палочки, уже чинно выстроились на разостланном парус╒.

-- Ну, что-б никому не обидно было, мы н╒что врод╒ жеребьевки устроим, -- сказал Боб. -- Ты, "генерал", вс╒х своих знаешь?

-- Ну, что за еврейск╕й вопрос? В одном дом╒, почитай, живем, одним д╒лом занимаемся, карманы чистим.

-- Ну, вот, и ладно. Поворачивайся спиной.

-- Это кому?

-- Кому? Да хоча бы Петьк╒.

Жадная рука быстро протягивается из кучи и ц╒пко захватывает порц╕ю.

-- А это?

-- Кузьк╒. А это -- Хр╒ну...

-- Ну, вот, и ладно, -- говорит Тамара, когда раздача окончена. -- Никому и не обидно. Только вы не сп╒шите ребята, никто не отберет. А ╒сть нужно медленно, не сп╒ша. Потом в╒дь еще раз кушать будем.

Обыкновенная истор╕я

Посл╒ завтрака -- мертвый час. Часть ребята дремлет -- кто прямо на солнышк╒, кто в т╒ни скал. Моряки моют и чистят шлюпки, и кучка безпризорников с интересом помогает им.

Около нас с Тамарой, под т╒нью скалы собралась кучка ребятишек "поговорить по душам". Посл╒дн╕е остатки недов╒р╕я и отчужденности уже исчезли, и в нашей маленькой групп╒ воцарилась атмосфера искренней задушевности и дов╒р╕я.

Старшая из д╒вочек, которая первая р╒шила ╒хать с нами, путаясь в словах и порядк╒ событ╕й, медленно и несм╒ло разсказывает свою истор╕ю.

Маленьк╕й безпризорник-воришка, типа Каракуля, зорко высматривает, что бы стянуть на базар╒. Это единственная изв╒стная ему форма борьбы за жизнь.

-- Да разв╒ упомнишь, как д╒ло-то было?-- с трудом говорит она, задумчиво глядя на море. -- Жила я с маткой в сел╒ под Курском. Говорили старики, что раньше ¹⁷⁸ хорошо жили, да я не помню, совс╒м еще малая была. А то все плохо было. А в прошлую зиму совс╒м замучилась. Как по осени отобрали у нас хл╒б -- продналог, значит, ну, ничего и не осталось. А весной уж и совс╒м голод пошел. Сперва как-то терп╒ли, а потом, не приведи Бог, как плохо стало. Лебеду, да кору стали ╒сть. Опухли вс╒. Вот, видите, как╕я у меня ноги-то сейчас! ¹⁷⁹ Хоть на бал, так╕я тонк╕я, -- она насм╒шливо пошевелила своей худой ногой. -- А тогда прямо как бревна были, только, вот, силы не было совс╒м. Одна опухлость, а силы никакой. Ну, а мамка у меня старая была. Она уж с м╒ста так и не сходила. Так Богу душу и отдала по весн╒. Поплакали, похоронили мы ее, а батька и говорит мн╒ и меньшому брату, Ванятка звался, года на 2 помоложе меня был: "Собирайтесь, по╒дем куда-нибудь. Може, гд╒ в город╒ прокормимся. Зд╒ся все равно окол╒вать: весной-то с╒ять в╒дь неч╒м будет". Ну, взяли мы, значит, по м╒шку с платьем и пошли из деревни на станц╕ю. А в деревн╒-то мало кто уже и живой-то остался. Только хаты пустыя стоят. Ну, пошли мы, значит. А тут уж совс╒м весна была, да только дождь, буря, холод. А итти-то 50 верст надо было. Н╒сколько дней топали. Хорошо еще, что батька кусок лошадиной ноги достал на дорогу -- варили ее. Но все-таки батька больной совс╒м стал. Как пришли к станц╕и, он и свалился. Подобрали его на носилки и куды-то отнесли. А мы с Ваняткой так и остались. Стали просить Христа ради курочка хл╒ба. Которые пассажиры давали, которые н╒т, а все лучше жилось, как в деревн╒. А потом потерялся Ванятка. Я уж не знаю -- как. Людей набито везд╒ было. Каждый толкнет... Кому какое д╒ло до мальченки? Свое горе у кажного, небось, есть. А, может, и под по╒зд попал... Махоньк╕й в╒дь он у меня был...

Д╒вочка замолчала, и ея худенькое лицо перекосилось гримасой боли.

-- Ну, а потом изв╒стно, что... Подруги нашлись, воровать научили. Раз своровала, другой, а потом и засыпалась. В тюрьму, а потом в д╒тдом... Посмотр╒ла я там дня два, и ночью через забор ходу.

-- Плохо разв╒ было? -- с участ╕ем спросила Тамара.

-- Ясно, что плохо... Первое д╒ло, голодовать опять пришлось. А потом -- вс╒ ругают, попрекают: "Дармо╒дка, говорят, лишн╕й илимент" и всяко!.. Ну их, -- махнула она рукой... -- Опять я на улицу пошла. С другими д╒вченками познакомилась. Потом, конечно, и мужчины пошли. Всего было... Уж лучше и не вспоминать... Как это у нас поют... ¹⁸⁰

И она внезапно зап╒ла своим хриплым срывающимся голоском п╒сню д╒вочки-проститутки:

"Не плачь, подруженька, ты, д╒вица гулящая...

Не мучь ты душу, объятую тоской...

В╒дь все равно -- вся наша жизнь уже пропащая,

А т╒ло женское в╒дь проклято судьбой..."

В тоскливых словах этой уличной п╒сенки прозвучало унын╕е и жалоба безконечно усталаго челов╒ка. Этот контраст д╒тскаго голоска со словами и безнадежностью горя взрослаго челов╒ка ошеломил нас. Тамара сердечно привлекла к себ╒ поющую д╒вочку, и та, внезапно прервав свое п╒нье, прислонилась к ея плечу и горько разрыдалась.

-- Господи, хоть бы отравиться дали! -- всхлипывая говорила она. -- Замучилась я совс╒м. Кажный ногой пнет... Пшла прочь, проститутка, кричат... Никто ласковаго слова не скажет... Словно кошка, али собака...

Тамара ласково гладила ее по голов╒ и шептала как╕я-то успокоивающ╕я слова, но в глазах у нея самой стояли слезы волнен╕я. Мало по малу д╒вочка перестала рыдать и, уткнув лицо в руки, лежала на песк╒, и только изр╒дка ея узеньк╕я плечи вздрагивали от подавленных рыдан╕й.

Око за око, зуб за зуб...

-- Вишь, сразу видно -- баба! -- сердито сказал подошедш╕й Каракуль. -- Как что, так и в рев... С чего это она?

-- Да, вот, жизнь свою вспомнила, -- тихо отв╒тила одна из д╒вочек.

-- Жизнь, жизнь, -- ворчливо продолжал "генерал", усаживаясь. -- Ясно, что у нас не жисть, а жестянка, но скулить тоже резону н╒т...

Видно было, что наш "генерал" привык изображать из себя забубеннаго прожженнаго парня, прошедшаго вс╒ сов╒тск╕е трубы и зубы...

-- Ну, а ты, Каракуль, как в трубы попал?

-- Я-то? -- переспросил паренек с самым удалым ¹⁸¹ видом. -- Да очень просто -- раз, два, и ваших н╒т. Долго ли ум╒ючи?

Безпризорники засм╒ялись. Он залихватски подбоченился и продолжал:

-- А ежели толком разсказать, то игрушка такая вышла. Я сам -- с Херсона, а папка мой в царское время в полиц╕и служил. Ч╒м уж и не знаю, кажись, городовым... Ну, вот, так с два тому назад спутался он с каким-то пр╕ятелем. Вот, разик и дернули они как-то с папкой.

Каракуль выразительно и художественно изобразил бульканье водки.

-- Здорово дрызнуто было... Ну, а изв╒стно пьяный язык треплется, как тряпка. Словом, папка мой спьяна и ляпнул про городового-то...

-- Я это как сейчас, вот, помню -- я тогда на лавк╒ лежал, не спал, все слышал. Не нравился этот папкин пр╕ятель. Ох, думаю, быть б╒д╒! Видно, и вправду этот сукин сын в ВЧК служил. Вечером вдруг машина -- папку за зад и в конверт... А там долго ли?.. Туды сюды и в подвал... Как же, "враг трудового народу"... Сволочи!.. Ох, и зло же меня взяло! Ну, думаю, уж я себ╒, может, голову сломаю, а уж теб╒, гаду ползучему, отплачу за папкину смерть. Ну, вот, вскорости, подстерег я этого пр╕ятеля ночью на улиц╒, да нож сзади ему в ребра и сунул...

-- Ишь, ты!.. -- раздался восторженный возглас.

-- А мн╒-то что? -- возбужденно воскликнул Каракуль. -- Смотр╒ть я на него буду, что ли? Он папку, сволота, выдал, а я с ним ц╒ловаться буду?..

-- Ну, а потом? -- прервал тот же голос.

-- Потом? -- небрежно протянул паренек. -- Потом -- изв╒стно что: под вагон, и досвиданья -- на вольную жисть. А теперь, вот, на курорт пр╕╒хал под первым классом прямо из Москвы... Не жисть, а лафа: зимой -- гд╒ в Питер╒, альбо в Москв╒, а л╒том -- пожалуйте на юг, на курорт...

На пляж╒

Свисток боцмана прервал его хвастливый разсказ. Начались игры и состязан╕я. Могуч╕й инстинкт игры, который не был заглушен даже годами голодной безпризорной ¹⁸² жизни, овлад╒л д╒тьми. Веселый см╒х огласил морской берег. В азарт╒ игр и состязан╕й забылись вс╒ тревоги настоящаго и мрачные тона будущаго...

Оказалось, что этим маленьким дикарям неизв╒стны даже самыя простыя игры, и примитивныя пятнашки, эстафетка или лисичка вызывали взрывы см╒ха и оживлен╕я. Но если в играх, требовавших ловкости и мелких движен╕й, безпризорники усп╒шно состязались с нашими скаутами, то оказалось, что их сила и физическая выносливость подорваны уличной жизнью накр╒пко. Эти маленьк╕е челов╒чки, изумительно выносливые к холоду, голоду и лишен╕ям, не могли проб╒жать без отдыха даже 100 метров, хорошенько перекувырнуться и прыгнуть...

Но несмотря на неусп╒х состязан╕й по спорту, см╒ху и азарта было -- хоть отбавляй. Больше вс╒х торжествовал Каракуль, кружка котораго при общем см╒х╒ постоянно опоражнивалась в рукава провинившихся. К концу состязан╕й приз боцмана -- перочинный нож -- тому, кто меньше вс╒х ругался, был выдан тому курчавому мальчугану, который первый вызвался ╒хать с нами.

Ему досталось только четыре кружки. "Рекорд" оказался что-то больше 30...

Концерт

Посл╒ об╒да, за которым был окончательно ликвидирован дельфин, скауты сорганизовали маленькое "клубное отд╒лен╕е" -- показали шуточныя сценки, фокусы, забавы и в заключен╕е проп╒ли н╒сколько скаутских п╒сенок.

Лагерная п╒сенка "Картошка" им╒ла необыкновенный усп╒х. Ребята попросили повторить ее. Особенно понравились заключительныя слова:

"Неуклюж╕е бегемоты

Издают протяжный вой....

Хоть и знают скауты ноты,

Но поют -- о, Боже мой!.."

Слово "бегемоты" потребовало спец╕альнаго разъяснен╕я, каковое и было дано Тамарой со вс╒ми красками ¹⁸³ тропических истоков Голубого Нила. Правда, слова Африка и Нил тоже потребовали объяснен╕й.

-- Да что-ж это, ребята, -- словно обид╒лся боцман. -- Все-то мы вам поем, да разсказываем. А вы нам-то разв╒ не сум╒ете сп╒ть?

-- Мы-то? Эва! -- с ноткой обиды в голос╒ отв╒тил "генерал". -- Мы тоже не сапогом сморкаемся... Давай, робя, сгрохаем, что-ль?..

-- А что?

-- Да хуч бы для начала -- нашу "подвагонную". Я -- за зап╒валу... Ну-ка!..

Хриплым, но в╒рным баском Каракуль затянул п╒сенку о судьб╒ безпризорника, везд╒ встр╒чающаго пинки и окрики. Вс╒ его сторонятся и никто не пожал╒ет... Вот он, одинок╕й и озлобленный, в кучк╒ других безпризорников встр╒чает какую-то д╒вочку и останавливается, как вкопанный...

"-- Что, пацан, распялил з╒нки?¹⁶⁾

-- Гд╒ теб╒, дуреха, знать...

Ты мою сестренку Нинку

Мн╒ напомнила опять...

Ну точь в точь твой голос звонк╕й,

И глаза совс╒м твои...

-- Ну, а гд╒ твоя сестренка?

-- Скорый по╒зд раздавил".

И нестройный хор маленьких оборвышей дружно подхватил:

"Свисток, браток, да на ось...

Нас опять повезет паровоз...

Мы без дома и гн╒зда,

Шатья безпризорная..."

Мы похвалили. "Генерал" расплылся от удовольств╕я.

¹⁶ Пристально смотришь.

-- Ну, ежели вам понравилось, -- мы вам тут ц╒льный концерт сварганим... А ну-ка, Сенька! Давай, Шкет, ¹⁸⁴ что с того, что ты по дачным по╒здам воешь... Хуч тут и безплатно, да для хороших людей и веревки говорят не жалко.

Сенька-Шкет, курносый остроглазый мальчик с огромной копной б╒локурых растрепанных волос на голов╒, довольно ухмыльнулся.

-- А мн╒ што? Я завсегда. С моим полным... А што?

-- Да вот, хоть "Гон со смыком"...

Сенька подбоченился и потопал по песку босыми ногами...

-- Эх, чечетка не выйдет... Эх-ма!.. Ну, да все едино...

И он начал чистым ясным голоском п╒сенку вора:

"Гоп со смыком -- это буду я... Та-та...

Граждане, послушайте меня.

Ремеслом я выбрал кражу,

Из тюрьмы я не вылажу,

И тюрьма скучает без меня... та-та"...

Тут Сенька разухабисто подмигнул, шевельнул плечами, и видно было, что на полу он иллюстрировал бы п╒сенку залихватским танцем...

"Но сколько бы в тюрьм╒ я не сид╒л, та-та

Не было минуты, что-б не п╒л...

Заложу я руки в брюки

И хожу, пою от скуки...

Что уж будешь д╒лать, коль зас╒л? Та-та"...

Дальн╒йш╕я приключен╕я вора развиваются своим чередом... Вот он "весело подыхает":

"Но если я неправедно живу, та-та,

К чорту попаду я на луну...

Черти там, как в русской печк╒,

Жарят гр╒шников на св╒чк╒...

И с ними я литровку долбану... та-та"...

Приключен╕я неунывающаго воришки продолжаются и в раю: ¹⁸⁵

"Там живет ╤уда Искар╕от, та-та...

Среди святых лягавым он слывет.

Гадом буду, не забуду,

Прикал╒чу я ╤уду:

Пусть, халява, даром не орет..."

П╒сенка вызвала дружный см╒х. Надо признаться, что парнишка исполнил ее прямо артистически, с большой музыкальностью и юмором. Единогласно потребовали "еще".

-- Ну, что-ж еще?.. Разв╒, вот, еще Пересыпскую. Эх...

"╡шь ананасы,

Рябчика жуй...

День твой посл╒дн╕й

Приходит, буржуй!.."

-- Да брось к чортовой матери, Сенька, -- раздались голоса. -- Выбрал тоже дерьмо такое п╒ть! При буржуях сам бы, небось, может, анан<а>сы жрал бы. Давай лучше жалостную!..

-- Жалостную? Ну, ладно. С дрожементом, значит?

Он скорчил унылую рожицу и слезливо зап╒л:

"Товарищь, товарищь,

Скажи моей мам╒,

Что сын ея погибнул на пост╒...

С винтовкой в рукою

И с шашкою в другою

И с п╒снею веселой на уст╒..."

Дал╒е оказывается, что причины такой трагической смерти -- романтическ╕я:

"Евонная Манька

Страдала уклоном.

Плохой между ими был контакт...

Намазанныя губки,

Кол╒на ниже юбки...

А это безусловно -- вредный хфакт..." ¹⁸⁶

Происходит соотв╒тствующая "идеологическая дисскус╕я", в результат╒ которой:

"Она ему басом:

-- Катись к своим массам!..

Не буду я сид╒ть в твоем клубе...

-- Ах, ты, вредная гада,

Тибя мен╒ не надо,

Я проживу и без теб╒"...

Но, в конц╒ концов, -- "сердце не камень"... Оно разрывается от обиды:

"Товарищь, товарищь,

За что же мы боролись...

За что мы проливали нашу кровь?

За намазанныя губки?

За кол╒на ниже юбки?

За эту, за проклятую любовь?"

Мы были в восторг╒. "Генерал" горделиво усм╒хнулся.

-- Он у нас чище Шаляпина... Как гд╒ на вокзалах -- так монета и сыпется...

-- А что ты с деньгами-то д╒лаешь? -- спросил Боб.

-- Как это что? -- не понял вопроса Сенька. -- Обыкновенно, что...

Теперь очередь не понять наступила у боцмана..

-- Как это, обыкновенно?

-- Ишь, ты, наивняк какой выискался! -- фыркнул Сенька. -- Ясно что -- пропиваю... А что-ж с ними больше д╒лать-то?

Каракуль прервал д╒ловой разговор.

-- Ладно, ладно... Заткнись, Сенька. А ну-ка, Манька, проскрипи ты что.

Манька, темнокожая д╒вочка л╒т 13, злобно сверкнула на Каракуля черными глазами из под косм св╒шивающихся на лицо волос.

-- Ты, Ванька, своей голотой командуй, -- обр╒зала ¹⁸⁷ она "генерала". -- А когда к нам л╒зешь -- сопли раньше утри...

-- Да ты не кирпичись, Манька, -- примирительно отв╒тил Каракуль. -- Я в╒дь так только. Спой, дружок, холера теб╒ в бок, для наших-то хозяевов... Не ломайся!

Мы присоединились к просьб╒. Манька секунду колебалась, но потом кивнула головой.

-- Ишь, ты, -- шепотом сказал мн╒ Каракуль... -- Вот чудеса-то! Уговорили!.. Огневая она, да с норовом... Не зря ее "Манька -- вырви глаз" зовут?...

-- Это почему ее так прозвали?

-- Никому не спустит! Как что -- так в глаза, как кошка, л╒зет. Говорят, какому-то красноинд╒йцу так глазья и повыдергивала... Не поладили, видно...

-- Ш-ш, -- зашишикали на нас, и в наступившей тишин╒ прозвен╒л мягк╕й серебристый голосок, тихо и с громадным чувством начавши чудесную по простот╒ и лирик╒ п╒сенку "Кирпичики"...

"На окраин╒ гд╒-то города

Я в убогой семь╒ родилась...

Горемыкою, л╒т пятнадцати,

На кирпичный завод нанялась..."

Ах, эти "Кирпичики"!.. Как молн╕еносно и стих╕йно овлад╒ли они всей Росс╕ей... Кто только не знал их и кто не п╒л?.. Я помню, как в Москв╒ н╒сколько концертов подряд знаменитой артистк╒ Неждановой не давали п╒ть, требуя "Кирпичиков". Она отговаривалась незнан╕ем слов. Тогда избрали комисс╕ю, чтобы написать текст и все-таки, в конц╒ концов, заставили ее сп╒ть "Кирпичики".

И никогда знаменитая п╒вица не слыхала, в╒роятно, таких апплодисментов, как посл╒ заключительных слов п╒сенки:

...Так за Сеньку-то, за кирпичики

Полюбила я милый завод...

И сколько л╒т пришлось всяким сов╒тским "культ-отд╒лам" принимать м╒ры для выкорчевыван╕я этой "идеологически невыдержанной" п╒сенки... ¹⁸⁸

А звуки п╒сенки льются и льются... И вс╒ притихли и как будто зачарованы голосом "Маньки -- вырви глаз", поющей под аккомпанимент рокота моря...

-- Манечка, Манька... -- раздались голоса посл╒ конца п╒сни... -- А ну-ка, "Мурку"... Спой, Манька, не ломайся, когда просят... А ну...

Манька, словно очнувшись, тряхнула головой, и снова в ея глазах блеснул злобный огонек. Тамара наклонилась к ней и ласково сказала.

-- Спойте, Манечка, мы вс╒ просим... Пожалуйста, голубчик.

Манька как-то дико взглянула на Тамару, вздрогнула и отвернулась.

-- Ладно, -- отв╒тила она.

И в наступившем напряженном молчан╕и полилась п╒сенка о любви вора к "Мурк╒"... В этой любви и страсть, и ненависть, и боль... И звонк╕й голосок п╒вуньи с зам╒чательной выразительностью передавал эти примитивныя чувства вора. Я оглянулся... Безпризорники сид╒ли неподвижно, не отрывая глаз от лица Маньки. Кулаки у многих были сжаты и от волнен╕я прерывалось дыхан╕е и раскрывались рты...

"Мурка" оказалась предательницей... Любовь вора и сладкое "блатное" житье она пром╒няла на "лягашку"¹⁷⁾... И вот наступает возмезд╕е:

"Шел я на малину¹⁸⁾, встр╒тились мн╒ урки...

Вот один из них мн╒ говорит:

"Мы ее вспороли... В кожаной тужурк╒

Там, за переулочком, лежит..."

И рыдающим аккордом вырываются из губ поющей д╒вочки посл╒дн╕я слова:

"Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая...

Здравствуй, дорогая... И прощай..."

И я вижу, как по щек╒ удалого Каракуля ползет слеза...

¹⁷ Сотрудник уголовнаго розыска.

¹⁸ Воровской притон.

¹⁸⁹

Кончилась п╒сенка, но молчат вс╒. Сколько у этих д╒тей сентиментальности и романтичности под вн╒шней корой наплевательскаго отношен╕я ко всему в жизни... И не разберешь, что зд╒сь больное, издерганное, а что душевное и мягкое ...

Каракуль первым встряхнул головой.

-- Вот, стерва, -- одобрительно произнес он, стараясь скрыть свое волнен╕е. -- Аж до сердца достало!.. Теб╒ бы Манька, в зв╒ринец, ты бы бегемотов, вот, как в п╒сн╒, в слезу бы вогнала. Фу... Ну, это не д╒ло -- так разнюниваться... А ну-ка, Шлемка, запузырь ты что повесел╒е... Хоть бы про свадьбу!

Худой высок╕й мальчик озлобленно оглянулся.

-- Пошел к чорту, -- мрачно буркнул он.

-- Ишь, ты, какой гордый, что твой Троцк╕й! -- вспыхнул Сенька. -- Как дельфина-то, небось, жрал, а как сгрохать что, так и морду воротишь... Раз компан╕я -- так уж нечего разсусоливать. Добро бы еще не ум╒л...

-- Спойте, Шлема, -- попросил я, с интересом вглядываясь в его характерное еврейское лицо с тонкими чертами, красиво очерченными бл╒дными губами и чахоточными пятнами на щеках... -- Я очень люблю евр╕йск╕я п╒сенки. А вы сами откуда?

Щлема исподлобья взглянул на меня.

-- Я? С Голты.

-- Ага -- это который в "Первомайск" переименован? Я бывал там...

Лицо Шлемы мгновенно прояснилось...

-- Бывали? Правда? А давно?

-- Да в 1922 году.

-- А-а-а-а, -- разочаровано протянул Шлема. -- Давно... Тогда еще люди жили. А теперь там -- уй, не дай Бог, что д╒лается...

-- А ты-то почему у╒хал?

Тонк╕я губы Шлемы бол╒зненно искривились:

-- Почему?... И отец умер, и мать умерла, и сестра умерла. Я и ушел...

-- Да будя там слезы точить, -- вм╒шался Каракуль. -- Чего ушел? Ясно чего -- не сдыхать же с ¹⁹⁰ голодухи... Им в╒дь, жидюкам, может, хуже нашего пришлось! Мужик -- он на земл╒ хоть что найдет, корешок какой выкопает, а им совс╒м каюк. Ну, да ладно! Таких истор╕й не переслушаешь... Вали, Шлемка, своего Шнеерзона. Нечего там! А мы, ребята, покеда для него оркестр сварганим.

И улыбающ╕еся безпризорники начали подмывающе веселый мотив "Свадьбы Шнеерзона".

-- Ну, ну, Шлемка... Гоп, ца, ца, ца... Гоп, ца, ца, ца...

На бл╒дном лиц╒ Шлемы промелькнул отсв╒т борьбы с самим собой, но потом губы его скривились в невеселой усм╒шк╒. Он покорно встал и, балансируя в такт "оркестру", плавным речитативом начал чудесную п╒сенку об еврейской свадьб╒.

...Большущ╕й шум ув дом╒ Шнеерзона,

"Ес титсах хойшех" -- прямо дым идет.

Он женит сына, Соломона,

Который служит ув Губтрамот".¹⁹⁾

Еще н╒сколько строф и Шлемка улыбается уже весело и задорно, его глаза начинают подмигивать, и т╒ло все жив╒й движется в такт п╒сенк╒.

¹⁹ Губернск╕й транспортно-механическ╕й отд╒л.

Ax, эта веселая Одесса, создавшая изумительные шедевры бодрых, см╒шливых п╒сенок. "Одесса-мама" -- разгульная, неунывающая, искрящаяся жизнерадостностью. Кто из одесситов не любит глубоко своей Одессы и кто не стыдится вн╒шне этой любви?

-- Скажите, вы с Одессы?

Оскорбленный отв╒т:

-- Сами вы сволочь!

Еврейская свадьба в голодной Одесс╒. Шлемка ее своим акцентом подчеркивает каждый штрих описан╕я. Вот непревзойденный блик: "музыкальное оформлен╕е" свадьбы:

"А на стол╒ стоят три граммофоны...

Один "Дубинушку" сиб╒ поеть,

Другой увертюрит из "Миньоны",

А трет╕й "Яблочку" ореть..." ¹⁹¹

Дружный хохот сопровождает каждый стих. И оркестр с особенным жаром подхватывает залихватск╕й мотив.

Безпризорники на случайной работ╒ по переноск╒ ящиков.

Я вглядываюсь в покрытое красными пятнами лице Шлемы, еврейскаго мальчика, вм╒ст╒ с тысячами других валяющагося под заборами и трубами. Сколько евреев -- ¹⁹² и с╒дых "буржуев", и подростков -- пришлось встр╒чать мн╒ за р╒шетками двух десятков пройденных мной тюрем, в твердынях Соловецкаго монастыря, за проволокой лагерей, в глуши сибирской ссылки, в "труд-коммунах" ГПУ, этапах -- словом, на дн╒ сов╒тской жизни.

Тяжело досталось похм╒лье революц╕и еврейской масс╒. Может быть, даже тяжел╒й, ч╒м другим.

-- Вот это, да! -- восторженно заорал Каракуль посл╒ конца п╒сенки. -- Вот это, удружил! Ну, Шлемка, за мной пол-литра! Молодец ты, обр╒занная твоя душа! Ей Богу, молодец! Ну, а теперь давай, ребята, напосл╒док нашу, безпризорную, жалостную. Ну-ка-сь! Хором, как сл╒довает, как взрослые. Разом! Ну...

И сиплые надорванные голоса, потерявш╕е свою звучность в мятелях с╒вера, под морозами уличных закоулков, в пыли вагонов, в угл╒ кочегарок, затянули любимую п╒сню безпризорника:

"Во саду на рябин╒

П╒сни п╒л соловей...

А я мальчик на чужбин╒

Позабыт от людей"...

Сиротливой жалобой прозвучали первыя слова этой п╒сни, словно души этих маленьких челов╒чков, брошенных в тину и грязь жизни, протянули к нам, взрослым, свою боль и свой упрек... Словно весь см╒х и недавнее веселье были только наигранным способом скрыть свою боль. А вот, теперь эта боль прорвалась...

"Позабыт, позаброшен

С молодых, юных л╒т...

Я родился сиротою,

Счастья, доли мн╒ н╒т"...

Сколько искренняго чувства в этих срывающихся голосках! Сколько набол╒вшей жалобы в звуках этой простой протяжной мелод╕и. Сколько жуткаго смысла в этих нехитрых словах!..

И на фон╒ нестройнаго, словно рыдающаго и захлебывающагося, хора тонк╕е голоса Маньки и Сеньки выписывают горьк╕я слова: ¹⁹³

"Как умру, похоронят

И зароют меня,

И никто не разскажет,

Гд╒ могилка моя..."

А сверху с╕яет солнце, рокочет море, мягко ц╒лует вс╒х ласковый в╒терок. Сколько радости в м╕р╒!..

Но темная т╒нь безпред╒льнаго челов╒ческаго горя, только одна капля котораго выражена с таким отчаян╕ем в этой п╒сенк╒, туманит всю красоту картины Божьяго м╕ра...

Боже мой! Боже мой! Вот таких маленьких челов╒чков, лишенных крова, семьи, ласки, уюта, участ╕я, дружбы, -- их милл╕оны! Милл╕оны маленьких, исковерканных жизней и сломанных ростков...

Живая пыль на дорог╒ революц╕и... Кто положит их слезы, их кровь, их жизни на чашку в╒сов против перспектив "царства счастья"?

Путь к душ╒

Минутка бес╒ды у костра... Почти невидимыми огоньками вспыхивает приготовленный заран╒е костер. По старой привычк╒ укладываются скауты у костра послушать, как в старину, разсказы "дяди Боба"... Безпризорники тоже незам╒тно проникаются важностью момента и затихают...

Сегодня я говорю именно для них, наших гостей, "нашего балласта", как добродушно-шутливо называет ребятишек наш боцман...

Я разсказываю легенду о св. Георг╕и Поб╒доносц╒, о подвигах рыцарей в борьб╒ со злом, о стремлен╕и вперед к св╒ту и добру... Сказки см╒няются шутками, истор╕я великих людей -- правилами гиг╕ены, наши скаутск╕е законы -- загадками...

Сгрудившись у костра, ребятишки жадно слушают разсказы о другой, лучшей и бол╒е св╒тлой жизни, ч╒м их оси, подвалы, вагоны и водосточныя трубы.

Проб╒жит по рядам см╒х, и опять внимательны глазки этих д╒тей... В╒дь что ни говори -- это еще д╒ти ¹⁹⁴ под грубой коркой преждевременной троттуарной зр╒лости... И как д╒ти, они непосредственно впитывают впечатл╒н╕я разсказа -- то блеснут глаза, то жалобно раскроются рты, то гн╒вно сожмутся кулаки... А появлен╕е страшнаго, кровожаднаго дракона, который по╒дал д╒вушек, было встр╒чено незам╒тно для самих слушателей градом таких ругательств, от которых он издох бы, в╒роятно, еще до удара копьем... Это, кстати, были единственныя в течен╕е дня ругательства, которыя прошли незам╒ченными "генералом" и остались ненаказанными...

И я говорю с размягченным сердцем, сам изволнованный мыслями и образами. Хочется расправить скомканныя крылья желан╕й их больных душ, хочется влить в них надежду на лучшее будущее, на кусочек счастья в этом холодном м╕р╒ и для них, мельчайших песчинок, погибающих под колесами безжалостной "колесницы соц╕ализма".

Молодые всходы

В╒тер кр╒пчает. Валы с с╒дыми гребнями плавно качают шлюпку, острая верхушка паруса, как маятник, чертит дуги на синем неб╒...

Ребята сжались у ног Тамары и слушают ея разсказы о том, как работает ея пр╕ют. В их вопросах уже н╒т недов╒р╕я и вызова. За эти часы, проведенные вм╒ст╒, мы как-то сблизились, сроднились, словно эти оборванныя д╒тишки -- наши младш╕е скауты, маленьк╕е братья...

Боцман круто поворачи<в>ает, и наша шлюпка лихо влетает в бухту. В╒тер свистит и зд╒сь, и мы быстро приближаемся к берегу.

-- Руби мачту, -- звучит команда Боба, и наши гости испуганно оглядываются. Моряки успокаивают их, и вынутая мачта мирно укладывается на банки. Еще н╒сколько взмахов весел, и шлюпка плавно подходит к пристани. Поход окончен...

-- Ну, пассажиры, выл╒зай! -- шутит боцман. -- Да при выход╒ не забудь билеты предъявить, а то в сл╒дующ╕й раз не возьмем.

-- А когда в сл╒дующ╕й раз-то по╒дем? -- живо спрашивают н╒сколько голосов. ¹⁹⁵

-- Ишь, ты, как понравилось! Не так-то это просто! Мы, брат, стараемся организованный элемент катать. А вы в╒дь -- фить -- махнул хвостом и смылся... Вот, поступайте в пр╕ют к Тамар╒ -- каждое воскресенье катать будем.

-- В╒рно, ребятки, -- звучит спокойный голос Тамары. -- Кто хочет -- идем ко мн╒ в пр╕ют! Вм╒ст╒ и жить, и играть, и в походы ходить будем. А кому не понравится, я об╒щаю -- отпущу, кто когда захочет!

Но старое недов╒р╕е к сов╒тским пр╕ютам еще св╒жо в памяти у вс╒х. Бездушная казенщина, полуголодное существован╕е, пренебрежен╕е к д╒тским интересам и запросам. Но в╒дь в э═т═о═м пр╕ют╒, куда, вот, зовут, э═т═а, вот, д╒вушка, простая и сердечная, и ея друзья -- вот, т╒, с которыми так зам╒чательно было на берегу...

И маленьк╕й кудрявый безпризорник, уже два раза ╒здивш╕й с нами, р╒шительно берет Тамару за руку.

-- Я, тетя, пойду с тобой. Мамка у меня померла, так я к теб╒...

Д╒вочки тоже д╒лают шаг вперед.

-- Вы тоже со мной? -- мягко спрашивает Тамара.

-- Пойдем, что-ли д╒вчата? -- обращается к другим старшая. -- С ей хорошо будет, она добрая. Она, видать, не обманет...

Еще двое мальчиков присоединяются к Тамар╒, и лицо посл╒дней с╕яет: ей удается вырвать из пасти улицы еще н╒сколько молодых жизней.

-- Ну, а вы ребята как? -- спрашивает боцман остальных.

-- Мы-то? -- нер╒шительно оглядывается на других Каракуль. -- Мы-то покеда подождем... Над нами не каплет. Нам и в трубах подходяще... Потом, может, к зим╒... Вот, если бы еще разик покататься, да поразсказать что, -- тянет он. -- Как ребята? -- оборачивается он к другим за поддержкой. -- Еще по╒дем, что-ль?

В кучк╒ безпризорников одобрительный гул.

-- Ну, что-ж, пожалуй, в сл╒дующее воскресенье, еще, съ╒здим, -- словно уступает Боб. Он по опыту прошлаго знает, как постепенно и осторожно надо подходить к этим дикарятам и как боятся они дома, как дикое животное кл╒тки. ¹⁹⁶

-- Но только вот что, "генерал". В воскресенье мы, в╒роятно, пр╕ют будем катать. Так ты вот что сд╒лай: этак в среду, зайди, брат, вот, к инструкторш╒, Тамара ее зовут. Видишь, вон там, на гор╒ б╒лый дом под черепицей, там наш пр╕ют. Она теб╒ и скажет, когда и сколько ребят взять.

-- А там меня не арестуют? -- спросил Каракуль.

-- Н╒т, н╒т, не бойся, -- успокоила его Тамара. -- Скажешь, что ко мн╒ пришел. А я теб╒ там пр╕ют покажу, как мы живем и ч╒м занимаемся. Ладно?

-- Ладно, -- с прояснившимся лицом отв╒тил Каракуль. -- Зайду. А мы зд╒сь вс╒ будем ждать.

Рукопожат╕е

Мы собираемся уходить. В групп╒ безпризорников в это время наростает какое-то движен╕е и шум. Слышны подавленныя ругательства и яростные вскрики. Наконец, из толпы выталкивается Каракуль.

-- Иди, иди, чорт паршивый. Что дрейфишь, дерьмо сов╒тское? -- раздаются сзади дружеск╕я подбадриван╕я, поддержанныя пинками.

Вид у Каракуля чрезвычайно смущенный, и это так не идет к его обычно самоув╒ренному поведен╕ю. В руках он мнет какой-то небольшой предмет, в котором я, к крайнему моему удивлен╕ю, узнаю свои запасные очки в металлическом футляр╒.

-- Откуда у тебя мои очки?

"Генерал" мнется. Потом, ос╒ненный внезапной догадкой, он радостно выпаливает:

-- Да вот, один наш... нашел... На песк╒, там, гд╒ купались. Ну, вот, мы, значит, и возвращаем, чтобы вы не подумали, как будто мы слямзили. Мы же не сволочи как╕е. Мы тоже понимаем.

Он протягивает мн╒ футляр и, запинаясь, выдавливает:

-- Потом, вот еще какая штукенц╕я. Как наши ребята, значит, выбрали меня ихним "генералом", так, значит, они... как это... ну в общем, чтобы я поспасибовал вам за все. Спасибо, одним словом.

-- Добре сказано, "генерал", -- говорит боцман. -- Давай сюда свою лапу!

Он протягивает свою руку Каракулю. Тот нер╒шительно, ¹⁹⁷ колеблясь, д╒лает шаг вперед и с радостно раскрасн╒вшимся лицом долго трясет руку нашему Бобу.

-- И им тоже, -- командует боцман, показывая на нас. И мальчик с серьезным лицом, при торжественном молчан╕и вс╒х остальных безпризорников, кр╒пко по мужски пожимает нам руку.

Для нас, скаутов, он не безпризорник, не вор и не уб╕йца. Он для нас -- просто русск╕й мальчик, по неокр╒пшему т╒лу и душ╒ котораго прошло тяжелое, безжалостное колесо революц╕и.

Ч╒м виноват он и тысячи других, таких же, как он, в трагед╕и своей маленькой жизни?..

Риск и подвиг

Монотонно стучат колеса по╒зда. Вагоны вздрагивают и качаются на неровном полотн╒ дороги. Иногда кажется, что вагон -- вот, вот -- сойдет с рельс, но он со скрипом и стоном выпрямляется и с лязгом и грохотом несется дальше.

Я вынимаю из кармана свой очередной "мандат":

-- "Дано сие военному моряку такому-то в том, что он командируется в г. Киев для участия в конференции по вопросам военно-физической подготовки.

Начштаба Военморсилчерноазморей" (подпись).

Я читаю и улыбаюсь. Ч╒м-то мн╒ еще на моем сов╒тском пути придется быть?... И куда еще, как мяч на футбольном пол╒, будет бросать меня неугомонная судьба по матушк╒-Росс╕и?..

Я -- в военной форм╒. См╒шно и странно. Но против большевицких мобилизац╕й не пойдешь. Недавно меня вызвал к себ╒ начальник гарнизона и сообщил, что я снимаюсь с физкультурной работы в школах и перебрасываюсь во флот.

Начгар -- массивный мрачный артиллер╕йск╕й полковник. С ним не поспоришь. Он сухо объявляет мн╒ об этих новостях и заканчивает:

-- Явитесь завтра в 8 часов к комиссару Флота. Можете идти. ¹⁹⁸

И, не сказав за эту ауд╕енц╕ю ни одного слова, я поворачиваюсь и выхожу.

И теперь я ╒ду в К╕ев. Ну что-ж! Камуфляж вышел неплохой! Под военной формой в СССР много легче фигурировать. Многих смогу я увид╒ть и много сд╒лать под этой защитной от ГПУ окраской...

Я вынимаю из кармана открытку: "Дорогой Б. Л. Если будете как-нибудь про╒зжать через М., телеграфните -- есть д╒ло. Женя."

В памяти встает создавш╕йся по переписк╒ образ молодого скаутмастора -- горячаго, см╒лаго энтуз╕аста, Что у него за д╒ло?...

Уже спускались сумерки, когда, громыхая по стыкам стр╒лок, по╒зд тихо подошел к перрону. Я вышел из вагона и стал всматриваться в толпу пассажиров, суетящихся у по╒зда.

Какой-то юноша, подойдя ко мн╒, молча отсалютовал и протянул л╒вую руку... Я отв╒чаю. Зач╒м нам иныя рекомендац╕и, когда во вс╒х странах м╕ра наш прив╒т одинаков?

Женя -- худощавый, высок╕й юноша, с мечтательными глазами и нервным лицом, торопливо докладывает:

-- Времени-то, Борис Лукьянович, мало: по╒зд стоит только 10 минут. Я коротко... Мн╒ хочется знать ваше мн╒н╕е о таком проэкт╒: Сейчас вс╒ отряды закрыты, журналов скаутских н╒т... Мало кто может ╒здить по Росс╕и, вот, как вы. А каждому интересно знать, как живут скауты в других м╒стах. Связь между нами нужна, ох, как нужна! Так я и надумал: создать такой, вот, врод╒ центра переписки, наладить связь между ребятами, которые интересуются всякими вопросами -- техническими, культурными, самообразовательными, информац╕ей о нашей жизни и т. п. Пусть учат языки, эсперанто и переписываются на этих языках. Пусть сообщают друг другу новости об учеб╒, о ВУЗ^{^'}ах... Пусть, наконец, просто-спрашивают о чем угодно -- постараемся наладить отв╒ты. Мой отец, вот -- доктор, потом инженер один знакомый есть. Они уже согласились помочь сов╒тами. Вы, над╒юсь, тоже не откажете. Потом -- книги: знаете, каю трудно их сейчас доставать -- все в╒дь сов╒тское и сов╒тское, ¹⁹⁹ а серьезных старых книг нигд╒ н╒т. Вот и у меня есть большая научно-техническая и скаутская библ╕отека. Пусть ребята м╒няются книгами. Я ув╒рен, что и друг╕е тоже предложат. В╒дь в╒рно? Видите, Борис Лукьянович, порядочная переписка у меня и сейчас есть, но все-таки я хот╒л с вами посов╒товаться перед расширен╕ем этого д╒ла. Каково ваше мн╒н╕е? Благословите?

Глаза Жени с ожидан╕ем и тревогой устремлены на меня...

Что сказать мн╒ этому энтуз╕асту? Мн╒ не трудно доказать ему, что эта работа связана с рядом опасностей, почти неминуемых. Да он и сам знает это, но эти перспективы не пугают его. Он в╒рит в пользу своей работы и... он прав...

-- Ну, что-ж, Женя, ваша идея прекрасна. Но вы даете себ╒ отчет, что этим вы подвергаете себя большим опасностям?

-- Это пустяк, Борис Лукьянович, -- нервно прерывает юноша. -- Не во мн╒ д╒ло. Если только эта работа нужна и полезна...

-- Ну, конечно, и полезна, и нужна. Вы, собственно, ждете от меня одобрен╕я или утвержден╕я?

-- И того, и другого.

-- Но в╒дь утверждать я могу не как старш╕й друг, а как начальник. В╒дь так?

-- Ну, конечно.

-- Так, значит, я в ваших глазах, несмотря на то, что оффиц╕ально нашей организац╕и не существует, являюсь начальником?

Юноша серьезно всмотр╒лся в мое лицо и твердо отв╒тил:

-- Да.

-- И, значит, я могу приказывать?

Так же твердо звучит отв╒т:

-- Да.

-- Ладно. В таком случа╒, Женя, я ставлю одно жесткое услов╕е в вашей работ╒.

-- Услов╕е? Какое услов╕е? -- напряженно переспросил Женя.

-- Чтобы адреса, списки и письма не хранились у ²⁰⁰ вас дома и, в случа╒ несчастья с вами, были бы уничтожены.

Юноша в раздумьи кивнул головой.

-- Да, да. Я понимаю. Чтобы в ЧК не попалось?

-- Конечно. Мы с вами можем рисковать своей головой, но не им╒ем моральнаго права подвергать лишним опасностям других.

-- Значит, вы одобряете?

-- Значит, вы согласны?

-- Ну, конечно.

Мы кр╒пко пожимаем друг другу руки. Несется гул посл╒дняго звонка.

-- Ну, а скажите, Женя. А если бы я не одобрил и не разр╒шил, вы подчинились бы?

Юноша смущен.

-- Отв╒чайте откровенно.

-- Откровенно говоря, н╒т, -- отв╒чает Женя, подняв голову и прямо глядя в мои глаза.

-- Почему же?

-- Да я подумал бы, что вы, как мног╕е друг╕е взрослые друзья и начальники, ушли от нас, дезертировали в самый тяжелый момент, когда нам так нужно бороться.

-- И вы продолжали бы работать?

-- Конечно...

Я еще раз молча пожимаю ему л╒вую руку.

-- Всегда готов! -- просто отв╒чает он, и его голос тонет в низком звук╒ гудка трогающагося паровоза...

В К╕ев╒

В перерыв╒ между двумя зас╒дан╕ями я отправляюсь к начальнику м╒стной дружины. Адрес заучен на память. Я давно уже перестал записывать адреса и имена своих друзей. Сколько лишних тревог и трагед╕й случилось на матушк╒-Руси в пер╕од властвован╕я ВЧК от неосторожной привычки записывать адреса и сохранять старыя письма. Для ЧК, подозрительно видящей везд╒ и всюду заговоры классовых врагов, так╕е матер╕алы -- основан╕е ²⁰¹ для новых и новых арестов и репресс╕й... А в моем положен╕и такой справочник, взятый при арест╒, был бы прямо кладом для ЧК...

-- Могу я вид╒ть Ледю?

Пожилая б╒дно од╒тая дама с безпокойством отступает в переднюю. Незнакомый челов╒к в военном костюм╒ в Сов╒тской Росс╕и всегда вызывает опасен╕я.

Я вижу ея безпокойство и сп╒шу сказать:

-- Пожалуйста, не безпокойтесь, мадам. Мы с Ледей -- старые друзья.

Дама облегченно вздыхает и приглашает меня войти.

Через минуту в дверях показывается юноша низенькаго роста, с копной черных волос на голов╒ и умными веселыми глазами.

Увид╒в меня, он на секунду удивленно останавливается, и на лиц╒ дамы опять мелькает т╒нь безпокойства.

Я салютую по скаутски, и молодой челов╒к радушно отв╒чает т╒м же.

-- Я -- скаутмастор Солоневич.

-- Вы -- Солоневич? -- радостно восклицает Ледя.

-- Очень, очень рад. Я давно уже знаю вас. Еще в 1919 году вы были зд╒сь, парад вм╒ст╒ с доктором Анохиным принимали, но я как раз бол╒л и вас не вид╒л. Но я, пожалуй, узнал бы вас и по описан╕ям...

Через полчаса я -- в курс╒ м╒стных скаутских д╒л. Картина та же, что и везд╒: закрыт╕е отрядов сопровождалось разгромом штаб-квартир, реквизиц╕ей инвентаря, хулиганством, арестами -- словом, полным аккордом "комсомольской активности"...

-- Ну, а теперь-то как живете?

-- Да не унываем. Создали, вот, н╒сколько кружков натуралистов, спортсменов, туристов и продолжаем собираться. Малышей-то, конечно, пришлось распустить.

-- Правильно, -- одобрительно киваю я головой. -- Опасности-то в╒дь продолжают грозить?

-- Ну, еще бы! -- спокойно отв╒чает Начальник Дружины. -- Для комсомольцев наше существован╕е -- б╒льмо на глазу. Соперники, что ни говори. Они у нас, знаете, почти всю работу п╕онеров переключили на шп╕онаж за скаутами... И знамя одного отряда мы все-таки и потеряли... ²⁰²

-- Как -- отобрали?

-- Да... Оно хранилось у одного скаута, студента. А у него брат двоюродный с комсомольцами спутался. Видно, пронюхал как-то о знамени и выдал...

-- Так и пропало знамя?

-- Ну, еще бы... Но мало того, что реквизировали; так еще и поизд╒ваться р╒шили -- положили его перед дверями комсомольскаго клуба, вм╒сто тряпки -- ноги вытирать...

Лицо Леди нахмурилось.

-- Но зато другое -- самое старое наше знамя, -- опять оживился он, -- прямо чудом спасли. Вам не писали об этом?

-- Н╒т.

-- Эх, и разсказывать даже пр╕ятно!.. Так, я в первый раз услышал о подвиг╒ Васи Кир╕енко. Вот эта истор╕я так, как я смог ее возстановить по разсказам участников и свид╒телей.

Знамя скаута²⁰⁾

Пусть воля будет, как лук туго натянутый.

Скаутская запов╒дь.

Трудный вопрос

Старое заслуженное знамя уже давно кочевало по К╕еву, спасаясь от погони Комсомола. Посл╒ "роспуска" скаут-организац╕й удары Комсомола, которому было поручено проведен╕е этого "роспуска", были направлены, с одной стороны, на руководителей, а с другой -- на уничтожен╕е объединяющих пунктов для работы. С разгромом и реквизиц╕ей штаб-квартир скауты скоро примирились -- собираться "подпольно" гд╒-нибудь далеко за городом, на берегу широкаго Дн╒пра, казалось куда весел╒е. Но знамена свои скауты берегли, как святыню. Если и в сред╒ взрослых знамя -- священная вещь, то что говорить про ²⁰³ малышей, которые принесли перед своими знаменами свою первую присягу...

Старое знамя дружины было спрятано у одного из патрульных, в центр╒ города. Но потом появились признаки того, что м╒стонахожден╕е "клада" уже не представляет собой тайны, и на сов╒т╒ старших р╒шено было перенести знамя к Вас╒. Разр╒шен╕е старушки-матери Васи было получено.

²⁰ На эту тему мною написана одноактная пьеса, которая уже ставилась русскими скаутами Гельсингфорса и Соф╕и.

Сам Вася, 14-л╒тн╕й мальчик, жил со своей мамой, прачкой лазарета, на Подол╒²¹⁾, в старом запущенном дом╒. М╒сто для хранен╕я было выбрано удачно, и в один из непрекрасных вечеров со вс╒ми предосторожностями старое знамя было перенесено к Вас╒.

На Подол╒

-- А в╒дь красивое, ребята, у нас знамя? -- с гордостью сказал один из патрульных, вынув знамя из чехла.

-- Да еще бы! вс╒ герли, небось, старались, вышивали... Такого шелка теперь и не найдешь. Сразу видно -- другое время было!

Б╒дная комнатенка Васи словно стала св╒тл╒е, когда развернулось во всю свою ширину зеленое шелковое знамя с золотыми буквами и вышитым изображен╕ем св. Георг╕я Поб╒доносца.

Чувствовалось, что это прекрасное знамя должно р╒ять впереди стройных рядов, а не ютиться, спасаясь, в маленькой комнатк╒ мальчика... Было больно и обидно смотр╒ть на этот контраст, и на душ╒ у ребят было тяжело.

-- А оно у вас, д╒ти, освященное? -- спросила мать Васи, подойдя к скаутам.

-- Ну, как же, Надежда Ивановна!.. Еще до революц╕и. Заслуженное знамя. Может, лучшее во всей Росс╕и. Потому-то за ним такая охота и идет...

-- Так вы его под икону поставьте!

Вася был горд и взволнован.

²¹ Часть города у Дн╒пра.

-- Ну, теперь уж чорта с два у меня его найдут. ²⁰⁴ Квартал наш тих╕й, тих╕й -- никогда ничего не было. Ко мн╒ и не догадаются...

-- Ну, а если догадаются?

-- Все равно ни по чем не отдам!

-- Ишь, ты, храбрый какой выискался!.. Что у тебя -- пулемет есть, что ли?

-- Или с кулаком против нагана попрешь?

-- Да уж как бы то там ни было. Дудки!..

Разговоры скаутов внезапно были прерваны каким-то свистком.

-- Что за чертовщина? -- прислушался один из патрульных. -- Да, ей Богу, сигнал тревоги!

Ребята бросились к окну и там, в полутьм╒ вечера, увид╒ли какую то д╒вочку, стоявшую внизу, во двор╒.

-- Да это же, кажись, Лида!

-- Ну да, она...

-- А что ей нужно? Она же до третьяго этажа не докричит!

Вася вставил в рот пальцы и пронзительно свистнул. Лида, патрульная отряда герль, быстро вынула платок и стала что-то снизу быстро сигнализировать.

-- Что ей нужно? -- недоум╒вающе спросил один из мальчиков. -- Чего она просто сюда не придет?

Но сигналы по азбук╒ Морзе становились все настойчив╒й.

-- Ладно, -- сказал Петя, старш╕й из патрульных, давая вниз отзыв. -- Пиши, Ванька...

И , Д , У , Т, отмах, К , О , М , С , О...

-- Идут комсомольцы!.. Что за притча?..

В этот миг кто-то показался во двор╒, д╒вочка метнулась в подворотню и исчезла.

Ребята удивленно переглянулись.

-- Неужели что-нибудь тревожное? Неужто высл╒дили? Не может быть!

Через минуту в комнатку вб╒жала Лида.

-- Петя, Петя, -- задыхаясь вскрикнула она... -- Они уже внизу... Я раньше не могла! А потом они в домком зашли справиться, а я сюда... Трое... Т╒ самые комсомольцы, что у третьяго отряда на обыск╒ были... Я их узнала...

-- Да, может, они не сюда идут? ²⁰⁵

-- Ну, а куда же еще?.. Они там и спрашивали про Васю...

Потом д╒вочка оглянула комнату и замерла в испуг╒.

-- Боже мой! Да вы еще и знамя сюда принесли?... Скор╒е прячьте, пока не поздно... Боже мой!..

-- Вась, ты тут все знаешь... Неси, брат, знамя скор╒й куда-нибудь во двор.

Вася рванулся к знамени, но в это время в дверь раздался громк╕й стук. Вс╒ замерли и побл╒дн╒ли.

-- Эй, открой! -- глухо прозвучало на площадк╒ л╒стницы.

Петя шагнул к дверям.

-- Надежда Ивановна, я выйду к ним... Постараюсь задержать. А вы, ребята, уж тут как-нибудь...

Грубый стук, от котораго задрожала дверь, повторился. Петя, закусив губу, бросился в переднюю.

-- Давай, давай скор╒й, -- торопила Лида. -- С древка снимем...

-- Да в╒дь все равно -- обыск будет...

-- Так куда же спрятать?..

Ребята были в отчаян╕и. Вася, побл╒дн╒вш╕й и растерянный, бормотал:

-- В моем дом╒?.. Боже мой!.. Неужели у м═е═н═я возьмут?..

Потом, внезапно р╒шившись, он быстрым движен╕ем сорвал полотнище с древка и поб╒жал к окну.

-- Вася, -- испуганно вскрикнула Надежда Ивановна. -- Что ты хочешь д╒лать?

Мальчик обернулся. Его лицо было бл╒дно и р╒шительно.

-- Ничего, мамочка... Я не могу так!..

Потом он быстрым движен╕ем встал на подоконник. Мать бросилась к нему, но было уже поздно. Мальчик исчез внизу.

-- Вася, Вася! -- стараясь разгляд╒ть что-нибудь в темнот╒ двора, с отчаян╕ем вскрикнула мать. -- Гд╒ ты?

-- Мамочка! -- слабо донеслось снизу, и все смолкло...

-- Боже мой! Боже мой! -- безсильно застонала Надежда Ивановна. Скауты усадили мать Васи на стул и захлопнули окно.

В это время в передней раздались шум и голоса. ²⁰⁶

-- Это не по закону! -- донесся из передней взволнованный голос Пети.

Потом дверь в комнату отворилась, и вошли трое комсомольцев.

-- Закон? -- насм╒шливо переспросил старш╕й, од╒тый в кожаную тужурку, с револьвером у пояса. -- Плевать я хот╒л на твои законы! А это вид╒л?

Он поднес к носу патрульнаго кулак.

-- Но у вас в╒дь и ордера н╒т! -- не уступал Петя, стремясь выиграть время.

-- "Ордера?" Иди к чорту, щенок!.. Законник какой еще выискался! Перетряхните-ка, ребята, тут все этое барахло... -- приказал он своим спутникам.

-- Что вам нужно зд╒сь? -- с отчаян╕ем спросила пришедшая в себя Надежда Ивановна.

-- Ах, это вы будете хозяйка? Тут к вам только что знамя скаутское принесли... Гд╒ оно?

В этот момент один из комсомольцев нашел в углу древко от знамени.

-- Э-ге-ге!.. Глянь-ка, товарищ уполномоченный, вот и древко ихнее.

-- Д╒ло ясное!.. Гд╒ знамя? -- р╒зко спросил он Петю.

-- Какое знамя?

-- Да, вот, которое зд╒ся было?

-- Это старое древко... Оно с год так стоит... Мы давно расформированы...

-- Ври, ври больше!.. Словно я не знаю вс╒х ваших фокусов! Думаешь, п╕онеры не вид╒ли?.. Знамя не иначе, как зд╒сь. Не было у них времени скрыть его. Щупайте, ребята, поэнергичн╒е.

Полетели на пол подушки, постель, содержимое комода. Надежда Ивановна не выдержала.

-- Да вы хоть постелей не рвите! Разв╒-ж можно так?

-- Ничего, ничего. Ишь ты, цаца какая буржуазная выискалась!.. И так дрыхнуть будешь!..

Знамени нигд╒ не было. Лицо чекиста омрачилось.

-- Ах, вот как?.. Н╒ту, значит?.. В пряточки играть будем, как маленьк╕е?.. Ну, ну!

Потом, подойдя к матери Васи, он тихо и успокоительно сказал: ²⁰⁷

-- А вы, гражданочка, лучше бы по хорошему сказали, гд╒ знамя... Мы спокойненько уйдем и никого больше не тронем... Зач╒м вам это? На кой чорт ломаться и скрывать этую тряпку? С нами лучше в мир╒ жить. Сами в╒дь знаете, чай, не маленькая!..

Надежда Ивановна опустилась на стул и закрыла лицо руками.

-- Я ничего не знаю... -- всхлипывая, произнесла она.

-- Долго я вам говорить буду? -- изм╒нил голос уполномоченный. -- Сказано -- отдать, так нечего тут дурака валять!.. Не забывайте, гражданка, что и вы сами-то служите и сыночек ваш в школ╒ учится. Как бы вам это обоим на улицу не вылет╒ть.. Ну, в посл╒дн╕й раз говорю -- гд╒ знамя?..

-- Д╒лайте, что хотите, -- прошептала Надежда Ивановна, не отрывая рук от лица. -- Все равно... Я не знаю...

Чекист досадливо передернул плечики и р╒зко повернулся.

-- Ах, не знаю? Ну, посмотрим! Взгляд его упал на Лиду, со страхом смотр╒вшую на происходящее.

-- Ну, ты, д╒вченка? -- Чекист кричал, уже не сдерживаясь. Его лицо перекосилось, он схватил Лиду за плечо и тряс ее. -- Говори, гд╒ знамя!.. Ну?..

Д╒вочка, как зачарованная, смотр╒ла на его дергающееся лицо и тихо повторила слова старушки:

-- Я... я не знаю.

-- Как это -- не знаю? Ах, ты, щенок! Что тут с тобой -- шутки шутят?

Он медленно отстегнул кобуру нагана и вытащил револьвер.

Словно сразу успокоившись, он тихим угрожающим голосом сказал, поднимая наган к лицу Лиды:

-- Ну? Го-во-ри сей-час же!...

Он все ближе наклонялся над Лидой и все ближе подносил к ея испуганным глазам дуло револьвера.

Д╒вочка молчала и, не отрываясь, смотр╒ла в его глаза, губы ея дрожали...

-- Говори скор╒й, -- внезапно ряв<к>нул чекист. -- А ²⁰⁸ то сейчас же, как дохлую собаку, пристр╒лю! Ну? Гд╒ знамя?...

Лида так же спокойно и ровно, как будто во сн╒, отв╒тила:

-- Не знаю...

Потом внезапная бл╒дность покрыла ея лицо еще больше, глаза закатились, и она упала в обморок.

Чекист р╒зким движен╕ем положил наган в кобуру и длинно выругался...

-- Вот, сукины д╒ти!... И не напугаешь никак!... Так ничего и не нашли, ребята?...

-- А, может, они усп╒ли в другое м╒сто перенести?

-- Все равно наше будет.., Высл╒дим!... Нам половики для клуба оченно даже нужны... Ладно, хр╒н с ними.. Погодите вы, б╒лое отродье... Еще посчитаемся!...

И чекист с комсомольцами ушли.

Васю нашли внизу, во двор╒, лежащим с кр╒пко прижатыми к груди руками. При паден╕и он попал на как╕е-то пустые ящики и сломал себ╒ ногу. Но ни разу не вскрикнул и не застонал...

В атмосфер╒ беззлобных шуток

Перед длинным б╒лым здан╕ем больницы мы сталкиваемся с двумя д╒вушками.

-- Ледя, Ледя! здорово! -- прыгает к нам шедшая -- еще почти д╒вочка, с румяным лицом и голубыми глазами. -- Вы куда? К Вас╒?

-- К Вас╒. Познакомьтесь, д╒вчата. Скаутмастор Солоневич, Зам╒ститель Старшаго Скаута.

Д╒вушка разом становится серьезной, и ея голубые глаза пытливо всматриваются в мое лицо. Другая -- высокая стройная брюнетка, с веселыми см╒лыми глазами и чуть вздернутым носиком, с каким-то професс╕ональным интересом осматривает мои морск╕я нашивки на рукавах, Об╒ они церемонно салютуют.

-- Это, вот, Тамара -- наш будущ╕й штурман, а это, вот, Лида -- будущ╕й адмирал, кусочек героя нашего знамени, ум╒ющая очень во время в обморок падать! ²⁰⁹

-- Погоди, Ледя, -- угрожающе огрызается Лида. -- Дождешься и ты: я тебя тоже сконфужу!

-- Да ты не сердись, Лидочка! Я, ей Богу же, по хорошему, по душам. Ты у нас в╒дь тоже герой!... А вы на дежурство?

-- Ага. Сегодня наш патруль на обслуживан╕и больных.

-- А ч╒м вы зд╒сь помогаете?

-- Да мало ли ч╒м? Когда как -- то читки устраиваем, игры для выздоравливающих, Тамарка, вот, про свои походы морск╕е разсказывает, говорят, д╒йствует лучше валерьяновых капель. А то в амбулатор╕ях помогаем...

-- О... о! -- с добродушной усм╒шкой вворачивает Ледя. -- Лида у нас профессор по обмазыван╕ю ╕одом. Здорово это у нея выходит -- шлеп, шлеп, и краснокож╕й готов!..

-- Ах ты, зм╒я подколодная! -- вскидывается герль.

-- Да, вы не в╒рьте ему, товарищ скаутмастор... товарищ... зам╒ститель...

-- Просто -- дядя Боб.

-- Ну, дядя Боб, -- облегченно продолжает д╒вушка. -- Это он со злости, ей Богу, со злости. Он в╒дь сидит, сидит в своей киношк╒, выколачивает на клавишах всяк╕е там душераздирающ╕е вальсы под кинодрамы -- вот его и разбирает охота посм╒яться над б╒дными беззащитными женщинами.

-- Эх, ты, адмирал, -- усм╒хается Ледя, дружелюбно похлопывая ее по плечу. -- Солидности в теб╒, как философ╕и в котенк╒. А туда же тоже в штурмана ц╒лишься. Теб╒ бы юнгой поплавать л╒т 10, да и то на суш╒.

-- Это он потому такой герой, что Иры н╒т, -- вм╒шивается Тамара с самым серьезным выражен╕ем лица, но веселыя искорки в ея глазах никого не обманывают. -- В ея присутств╕и ты бы, Ледя, небось, не посм╒л бы б╒дненькую Лиду обижать. Она теб╒ вс╒ глазья повыцарапывала бы.

-- Ладно, ладно, -- см╒ется Начальник Дружины. -- Я знаю, Ира за вас горой. Вы тут вс╒ как какая-то ²¹⁰ отд╒льная женская арм╕я. Знаете что, д╒вчата, -- таинственно, но с лукавым подмигиван╕ем в мою сторону говорит он. -- В Герман╕и есть такое тайное общество -- "Стальной Шлем". Вот шикарное назван╕е! Вот, и вам бы тоже как-нибудь так же назваться покр╒пче да покрасив╒е. А?

-- А как? -- с наивным интересом спрашивает Лида.

-- А вот как -- "женск╕й орден по борьб╒ с мужским засильем". А назван╕е самое смертельное -- "Стальной бюстгальтер"...

Свир╒пая защитница женскаго достоинства пытается обид╒ться, но не выдерживает и присоединяется к нашему общему веселому см╒ху.

Старый знакомец

Шутливо поддразнивая друг друга, мы вошли в пр╕емную больницы. Ледя попросил о чем-то дежурную сид╒лку, и через н╒сколько минут в пр╕емную вошла высокая д╒вушка в костюм╒ сестры милосерд╕я, со странно знакомым лицом.

-- Ба, Ирина! Как это вы зд╒сь очутились?

Это была, д╒йствительно, скаутмастор Ирина, с которой года 3 тому назад мы дискуссировали на скаут-конференц╕и в Ростов╒.

Увидя меня, Ирина радостно улыбнулась, и ея серьезное, строгое лицо сразу стало неузнаваемым -- ласковым и сердечным.

-- Вы, Борис Лукьянович? Очень рада вас вид╒ть. Да вы теперь совс╒м морской волк, -- прив╒тливо сказала она, оглядывая мою морскую форму. -- В нашем сухопутном город╒, в╒роятно, случайно?

-- Только на н╒сколько дней. Пришел, вот, с Ледей Васю нав╒стить. Пустите?

-- Попробую. Только халаты придется вс╒м над╒ть. Правила так╕я. Да, вот для вас, Борис Лукьянович, и не найти, пожалуй, -- усм╒хнулась она. -- Да, ничего, изобр╒тем что-нибудь. Дв╒ штуки нац╒пим в крайнем случа╒. Булавками сколем. ²¹¹

Маленьк╕й герой

Веснусчатое круглое лицо лежащаго на койк╒ мальчика прос╕яло при вид╒ нас. Од╒тые в б╒лые халаты, мы, словно профессорск╕й консил╕ум, сгруппировались около маленькаго героя и сердечно пожали ему руку.

-- А это, Вася, -- сказал Ледя, показывая на меня, -- это, вот, дядя Боб, наш самый старш╕й начальник, С╒рый Волк. Он теб╒ кое-что принес.

Со всей возможной торжественностью и сердечностью я поздравил мальчика с его см╒лым поступком и передал ему почетный значок дружины.

Бл╒дное лицо Васи порозов╒ло и он, счастливо улыбаясь, еще раз пожал руки своим друзьям.

-- Молодчага, Васич, -- ласково сказала Лида. -- Вот, дядя Боб по всей Росс╕и ╒здит, да по вс╒м морям. Он вс╒м поразскажет, как╕е у нас в волчьем патрул╒ ребята есть, врод╒ тебя...

-- Не нужно! -- отмахнулся мальчик. -- Экая важность... Ну, и прыгнул. А ты разв╒ бы не прыгнула, что ли? Небось, тоже прыгнула бы, когда-б у тебя в дом╒ затопали чекистск╕е сапожищи... Обидно. Не отдавать же знамя!

-- Может быть, всяк╕й прыгнул бы, да не всяк╕й догадался бы сразу, что сд╒лать.

Мальчик возбужденно засм╒ялся.

-- Ну, это что! А знаешь, Ледя, чего мн╒ больше всего жалко?

-- Чего? Ноги своей?

-- Н╒т, что нога!.. Вот, Ира говорит -- м╒сяца через два-три опять в футбол буду играть. Не в этом д╒ло. А, вот, жаль, что я рож их кислых не видал, когда они с носом уходили!.. Эх!..

Похороны стараго знамени

Вечер. Нудное, безтолковое зас╒дан╕е моей конференц╕и. Табачный дым клубами висит в воздух╒, туманя не только лица людей, но и огоньки ламп на потолк╒...

По столу ко мн╒ подсовывается маленькая записочка: ²¹² "Солоневич! К вам кто-то пришел по важному д╒лу и ждет внизу."

Не без удовольств╕я отрываюсь от бездоннаго сов╒тскаго словоблуд╕я и выхожу. В пр╕емной меня, д╒йствительно, ждет Лида.

-- Борис Лукьянович, -- с серьезным д╒ловым видом говорит она громко, видя, что сзади идет какой-то-посторонн╕й челов╒к, -- вашей больной тет╒ хуже стало, и она послала меня к вам с просьбой нав╒стить ее.

-- Неужели ей так плохо? -- д╒ланно удивляюсь я, поддерживая разговор, пока незнакомая фигура не скрывается в дверях.

Проводив незнакомца глазами, д╒вушка, улыбаясь, салютует.

-- Сегодня у нас экстренный сбор. Вс╒ уже собрались и ждут вас. Вы можете придти?

-- Постараюсь. А куда?

-- А я провожу вас. Я буду ждать за углом улицы, направо.

Уб╒дившись по ходу зас╒дан╕я, что необходимости выступлен╕я представителя морского флота не видно, я незам╒тно "смываюсь".

Во мрак╒ теплаго весенняго вечера мы долго идем по пустынным, почти безлюдным улицам и переулкам. У ворот большого двухъэтажнаго дома нас ждет дежурный-скаут, показывающ╕й дорогу в подвал.

Там, в большом каменном погреб╒, при св╒т╒ 2-3 керосиновых фонариков я вижу шеренгу скаутов, юношей и д╒вушек, на правом фланг╒ которой высится красивое знамя с вышитым изображен╕ем св. Георг╕я Поб╒доносца. Именно это знамя так героически спас наш Вася.

Меня встр╒чают со всей возможной в этих услов╕ях торжественностью. Для этой молодежи я -- не только старш╕й, представитель "старой гвард╕и", но и живое звено связи, символ единства в услов╕ях нашей ушедшей в подполье работы.

Я знаю, что собравш╕еся зд╒сь -- лучш╕е и самые в╒рные члены нашей скаутской семьи. Тяжело приходится им отвоевывать право на свою скаутскую жизнь среди ²¹³ угроз и пресл╒дован╕й ОГПУ и КСМ, и я чувствую, что эта группа -- монолит, спаянный нашей идеей около своего знамени.

И так грустно сознавать, что этот сбор -- один из посл╒дних перед гранью новых испытан╕й и новых бурь...

Я говорю собравшимся о нашей иде╒, нашем братств╒, о бодрости и в╒р╒ в будущее, о нашем долг╒ перед Родиной, под чьей бы властью она ни была, лежащих перед молодежью задачах, разсказываю о героической борьб╒ скаутов в других городах и с радостью вижу, как бодр╒е д╒лается выправка стоящих в строю и весел╒й и ув╒ренн╒й блестят их глаза.

-- ...Наши испытан╕я еще не кончились. Впереди еще, может быть, много л╒т гнета и лишен╕й. Но сила, собравшая вс╒х нас около нашего стараго знамени среди вс╒х опасностей и бурь, не может изсякнуть в наших сердцах. У вс╒х нас есть горячая в╒ра в силу нашего народа и в св╒тлое будущее Росс╕и. Сейчас наша Родина больна. Но именно сейчас нужна ей наша любовь и наша помощь. Легко любить свою мать, когда она весела, здорова и счастлива. Но долг нас вс╒х -- сыновей Росс╕и -- показать свою любовь к Родин╒ теперь -- в дни горя и испытан╕й... Среди обмана, лжи, насил╕я, гнета, крови и моральной низости -- пусть ярче с╕яет наша идея и наш девиз. Наш долг -- остаться русскими скаутами и вс╒ми силами, каждый на своем посту, бороться за Росс╕ю...

Мрак подземелья, мигающ╕е огоньки, озаренныя св╒тлой в╒рой в свою идею молодыя лица, вся таинственность нашего сбора невольно напомнили мн╒ полулегендарныя времена римских катакомб, гд╒ 19 в╒ков тому назад тайно собирались первые посл╒дователи христ╕анства.

И так же, как и мы теперь, при мигающем св╒т╒ факелов первые христ╕ане слушали слова своего учен╕я и не думали о жестоких солдатах Нерона, гд╒-то наверху разыскивающих их, "врагов Рима".

И мн╒ живо вспомнилось, как опред╒лял скаутинг наш разстр╒лянный коммунистами старш╕й друг И. Смольянинов. "Скаутинг, говорил он задумчиво, это -- христ╕анство в д╒йств╕и. Это -- учен╕е Христа, влитое в рамки пониман╕я и д╒ятельности д╒тей..." ²¹⁴

Ну, что-ж! Может быть, и нам предстоят тюрьмы и арена Колизея... Но разв╒ от этой мысли может ослабнуть тетива напряженнаго лука нашей воли? Разв╒ не поб╒дило христ╕анство язычества? Разв╒ факелы горящих крестов с христ╕анскими мучениками не осв╒тили челов╒честву путей будущаго?

Пусть мы -- самый маленьк╕й и слабый отряд великаго христ╕анскаго воинства. Но и наши молодыя силы вливаются в общую борьбу со злом, злобой и ненавистью.

-- Скауты, -- звучит голос Леди. -- Много наших ребят заслужили чести быть отм╒ченными за свою работу в течен╕е посл╒дняго тяжелаго года. Скаутмасторское сов╒щан╕е р╒шило пр╕урочить это торжество ко дню пр╕╒зда Бориса Лукьяновича и р╒шило просить его объявить и раздать присужденныя награды.

-- Колосова, Михайлов, -- вперед! -- командует Начальник Дружины.

Из строя выходит наш штурман Тамара и маленьк╕й мускулистый юноша, с загор╒лым лицом, в костюм╒ рабочаго.

-- Вы вступили в строй скаутов, когда отряды только стали организовываться, -- говорю я им. -- Вы были кр╒пкими, преданными скаутами в дни нашего свободнаго существован╕я. Вы не бросили наших рядов в эти тяжелые годы и среди опасностей и невзгод нашей жизни проявили себя стойкими и см╒лыми членами нашего братства и преданными руководителями нашей работы. Согласно р╒шен╕я сов╒та скаутмасторов, я отъ имени Старшаго Русскаго Скаута поздравляю вас со зван╕ем скаутмасторов.

Я пожимаю им руки и поворачиваю лицом к строю.

-- Будь готов! -- хором звучит прив╒тств╕е шеренги скаутов.

-- Всегда готов! -- салютуя, отв╒чают новые скаут-мастора.

Посл╒ раздачи значков маленьк╕й скаут, секретарь дружины, читает уже утвержденное мною постановлен╕е о награжден╕и "знаком братства и благодарности -- Свастика" Начальника дружины. Я вручаю этот значок нашему славному Лед╒, и радостно с╕яющ╕я лица скаутов, пожимающих ему руку, заставляют забыть всю необычность ²¹⁵ обстановки этого торжества и т╒нь от нависшей над нашей головой кроваво-красной лапы ОГПУ.

Вот, перед строем опять наш Ледя. Он говорит о трудностях посл╒дних м╒сяцев, о сл╒жк╒, о ряд╒ обысков, о героических усил╕ях спасти старое знамя из рук комсомольцев и чекистов и о р╒шен╕и старших скаутов спрятать знамя от усиливающихся пресл╒дован╕й.

С тихим шелестом в посл╒дн╕й раз разворачивается старое знамя, ов╒янное двумя десятками л╒т любви и почитан╕я. Вс╒ окружают нашу святыню и, касаясь ея салютующей рукой, повторяют слова скаутской присяги.

Кр╒пк╕я руки, протянутыя к знамени, не дрожат.

-- "Даю торжественное об╒щан╕е и скр╒пляю его своим честным словом"... -- твердо и ув╒ренно звучат голоса под низким потолком погреба. -- "Исполнять свой долг перед Богом и Родиной, помогать ближним, повиноваться скаутским законам"...

Я смотрю на см╒лыя молодыя лица, сосредоточенныя и серьезныя, на их глаза, пристально устремленные на изображен╕е св. Георг╕я, и горьк╕я мысли приходят мн╒ в голову.

-- Как могло случиться, что честная русская молодежь может только втайн╒, в подвалах, скрываясь, как преступники, произносить благородныя слова такой присяги? Как могло случиться, что, вот, эти юноши и д╒вушки, проникнутые в╒рой в свои св╒тлые идеалы, не питающ╕е ни к кому ненависти и злобы, желающ╕е добра людям и своей Родин╒, -- явились врагами, дичью, за которой стали охотиться сыщики ГПУ и их добровольные помощники? Ч╒м заслужили мы их ненависть и пресл╒дован╕я?...

Знамя еще раз плавно выпрямляется над головами скаутов, как бы прощаясь с друзьями и гордясь своим славным прошлым, и зат╒м знаменосец склоняет его на руки д╒вушкам, снимающим полотнище с древка. Знамя складывается, зашивается в клеенку и запаивается в жестянку. Глаза вс╒х не могут оторватьтся от этой грустной молчаливой процедуры, а руки наших мастеров взволнованно дрожат.

Я предлагаю сп╒ть, и в темном погреб╒ негромко звучат знакомыя слова нашей старой п╒сни: ²¹⁶

"Братья, кр╒пнет вьюга злая,

Нам дорогу застилая;

Тьма и мгла стоит кругом...

Нас немного, но душою

Будем мы перед грозою

Тверды, стойки, как гранит..."

Вот жестянка запаяна. В кирпичной ст╒н╒ уже готова ниша. Еще н╒сколько минут и знамя будет замуровано.

Начальник дружины берет жестянку и поднимает ее кверху, как бы стараясь запечатл╒ть этот момент в памяти вс╒х. Видно, что ему хочется сказать много теплых, сердечных слов...

-- Мы прощаемся с нашим знаменем, -- твердо говорит он, -- с надеждой, что скоро наступит время, когда оно опять будет разв╒ваться над нашими отрядами... Мы об╒щаем ему, -- взволнованно продолжает он, и внезапно судорога рыдан╕я сжимает его горло, и голос его прерывается. -- Мы об╒щаем... не забыть... тебя... -- с трудом тихо выдавливает он и, как будто боясь не выдержать тяжести нахлынувших чувств, быстро передает дорогой сердцу вс╒х предмет в руки скаута, стоящаго у ст╒ны.

Кирпич за кирпичем закладывают нишу с жестянкой, мигающ╕е огоньки скупо осв╒щают строй, и слова нашего гимна особенно торжественно звучат под сводами погреба:

"Т╒м позор, кто в низкой безучастности

Равнодушно слышит брата стон...

Не страшись работы и опасности,

Твердо в╒рь: -- ты молод и силен...

На глазах у многих слезы. Но это не слезы прощанья навсегда. Это слезы разлуки только на время.

И молодая горячая в╒ра в будущее смягчает грусть этих незабываемых минут... ²¹⁷

"Кто не с нами, тот против нас"

Поздно ночью, полные впечатл╒н╕ями от этой трогательной сцены прощан╕я со старым знаменем, возвращались мы домой по темным улицам города.

-- Вы знаете, Борис Лукьянович, -- задумчиво сказал Ледя. -- Мн╒ все это часто кажется каким-то сном -- вот, вс╒ эти пресл╒дован╕я, подпольщина, наша борьба. Как будто игра во сн╒... Как-то безсмысленно все это: и то, что нас давят, и то, что мы защищаемся.

-- Сразу видно, Ледя, что вы, как музыкант, не овлад╒ли современным оруж╕ем д╕амата²²⁾. Тогда бы все это вам было понятно.

-- Разв╒ вся эта безсмыслица может быть понятна?

-- Ну, конечно. Все это вполн╒ естественно и логично.

-- Логично? Ну, убей Бог, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Зач╒м пресл╒довать скаутов?

-- Конечно, нужно оговориться, Ледя, что логика тут, так сказать, "пролетарская", малость односторонняя. Но, в общем, д╒ло-то не очень сложное. Коммунистам нужно, чтобы молодежь росла в атмосфер╒ полнаго и, главное, организованнаго подчинен╕я. Вот, наприм╒р, вы, как Начальник Дружины, дали бы свое соглас╕е на то, чтобы скауты грабили церкви?

-- Что за дик╕й вопрос?

-- Я знаю, что не дали бы. А в╒дь изъят╕е церковных ц╒нностей надо д╒лать с чьей-нибудь помощью? Комсомол-то в╒дь пошел и грабил. Ну, а поставили бы вы, скажем, скаутов на шп╕онскую работу?

-- Еще чего?

-- Ну, вот, а п╕онеров поставили -- пока за скаутами шп╕онить, а потом и дальше пойдет. Или вот, скажем, в Одесс╒ недавно были "дни мирнаго возстан╕я".

-- Как, как? -- заинтересовалась до сих пор молчаливо слушавшая Ирина. -- Как╕е дни?

²² Д╕алектическ╕й матер╕ализм -- метод марксистскаго анализа.

-- Да "дни мирнаго возстан╕я" -- или "ущемлен╕е буржуаз╕и", проще говоря, организованный грабеж. Ходили ²¹⁸ спец╕альныя комсомольск╕я бригады по квартирам "буржуев", когда-то обезпеченных людей, и отбирали у них все "лишнее", нажитое "на поту и крови трудового народу". Оставляли только по пар╒ б╒лья, да брюк... Вы бы дали на это скаутов?

-- Ну, конечно, н╒т, -- возмущенно фыркнул Ледя. -- Да и из ребят никто бы не пошел: не так мы их воспитывали.

-- Ну, вот, видите. Какая же от вас польза сов╒тской власти?

-- Почему же? А, вот, работа в лазаретах, в пр╕ютах, среди д╒тей, да, наконец, сама по себ╒ наша культурная работа. Разв╒ все это не в счет?

-- Позвольте, Ледя, отв╒тить вопросом на вопрос. А что в этой д╒ятельности коммунистическаго?

-- Да зач╒м же обязательно коммунистическое? Разв╒ без этого нельзя?

-- Да, вот, выходит, что нельзя. Между аполитичностью и враждебностью поставлен знак равенства.

-- Вот ид╕отство, -- пробучал Ледя.

-- Ну, уж так и ид╕отство, -- усм╒хнулась Ира. -- Очень уж вы, Ледя, упрощаете. Просто вопрос жизни или смерти. Быть или не быть. Или заставить стать коммунистами, либо, если уж нельзя истребить вс╒х инакомыслящих (уж очень их много), то хоть не дать им объединиться.

Ирина произнесла посл╒дн╕я слова таким авторитетным профессорским тоном, что мы невольно разсм╒ялись.

-- Да вы, Ирина, видно прирожденный профессор д╕амата, -- пошутил скаутмастор. -- Значит, по вашему, мы боремся с коммунизмом?

Ира не поддержала шутки. По прежнему лицо ея оставалось серьезным.

-- Ну, конечно, хотя и не прямо, а косвенно. Мы, выражаясь картинно, суем палки в колеса коммунизму.

-- Как╕я же это палки?

-- Да каждый скаут, воспитанный, не как комсомолец или п╕онер, -- это палка, тормаз коммунизму... Эх, вы, скаутмастор, -- упрекнула Ира. -- В простой политграмот╒ не разбираетесь! ²¹⁹

-- Да я и не политик вовсе.

-- Ну, вот, нашелся еще один "строитель жизни", -- иронически протянула д╒вушка. -- А еще живете в пер╕од таких политических бурь. Что-ж, прикажется нам, б╒дным женщинам, обучать вас, мужчин, политграмот╒?

Запахло стычкой. На правах "знатнаго гостя" я посп╒шил вм╒шаться.

-- Тут, Ледя, вы сильно не правы. Политика бьет нас по шивороту, а вы не хотите разобраться в ней.

-- Да разв╒ это наша обязанность -- скаутам политикой заниматься?

-- Наша задача -- подготовлять молодежь к реальной жизни. В мирной обстановк╒, когда страна живет спокойно, скауты, может быть, и не должны заниматься политикой. Может быть, на Гонулулу или в Канад╒ вопросы политики не заострены. Но нам теперь нельзя уйти от нея. В╒дь мы живем в атмосфер╒ политики. И нас комсомол и ГПУ разсматривают именно, как политических врагов.

-- Нас?

-- Ну, конечно. Вот Ирина же вам объясняла, что мы, скауты, не с большевиками. А по их мн╒н╕ю, нейтралитета в борьб╒ классов н╒т. Или там -- или зд╒сь. И, сл╒довательно, -- мы враги. И они правы.

-- Как правы? -- удивился Ледя. -- Мы -- враги большевиков? Но в╒дь мы просим только, чтобы они нас оставили в поко╒.

-- Ну, вот вы видите, Борис Лукьянович, -- не выдержала Ирина. -- Ну, что ты с ним сд╒лаешь?.. Идеалист-музыкант... Живет в надзв╒здных высотах...

-- Погоди, погоди, Ирина, -- бол╒зненно сморщился Ледя. -- Не язви... Может быть, я и в самом д╒л╒ что-то недопонимаю. Неужели в пресл╒дован╕ях нас есть что-то систематическое и законом╒рное?

-- Ну, конечно, Ледя. Уж в╒рьте мн╒ -- я в╒дь по всему СССР ╒зжу -- многое видал. Сейчас молодежь все р╒зче д╒лится на дв╒ части: либо с ними, с комсомольцами, чекистами, п╕онерами и прочее, либо с другим лагерем. В этом, другом, лагер╒, -- и мы, скауты. Там же и сокола -- вы знаете, как К╕евск╕й "Сокол" разгромили ²²⁰ и духу его не оставили... Правда, К╕евск╕й Сокол дал большое количество добровольцев в Б╒лую Арм╕ю... Но и Маккаби тоже в╒дь разгромлено... В общем вс╒, кто не с ними -- т╒ ра<з>сматриваются, как враги. Да так оно и есть...

-- А вам, Ледя, стыдно не понимать этого... Я, право, пожалуюсь вам на Ледю, дядя Боб. Я, вот, слыхала, как его спрашивали старш╕е скауты -- почему голод, да почему разстр╒лы, да почему все это вышло, да что такое соц╕ализм, да как живут за-границей, да почему возстан╕я и прочее. Так Ледя ничего путево отв╒тить не может.

-- Так нельзя, Ледя, -- серьезно сказал я. -- Вы должны готовить своих ребят к современной жизни и научить их разбираться в политик╒. У нас еще будут стычки и не малыя. Ребята растут, мужают, а до мирнаго времени далеко... И не забывайте ни на миг, что мы теперь п═о═л═и═т═и═ч═е═с═к═а═я организац╕я -- ничего не сд╒лаешь. Может быть, не мы сами сд╒лали ее политической, а нас сд╒лали. Но в╒дь отказаться от в╒ры в Бога, от мысли о Росс╕и и ненавид╒ть какого-то "классоваго врага", фантастическаго "буржуя" мы не можем... Борьба за наши установки, за душу нашей молодежи -- это уже политическая борьба. А дальше, в╒роятно, и серьезн╒е что-нибудь будет...

-- Да, вот, я ему все доказывала это, -- с досадой подхватила Ирина, -- да разв╒ его уб╒дишь!...

Ледя был сконфужен и смущен. Чтобы перем╒нить разговор, я спросил:

-- Да, кстати, Ирина -- та, вот, д╒вушка ваша герль -- Тамара, она в самом д╒л╒ собирается штурманом сд╒латься?

Досада "баб-адвоката", как втихомолку называли бой-скауты Ирину за ея постоянное отвоевыван╕е женских прав, обрушилась на меня.

-- Ну, конечно. Не думаете ли вы тоже, Борис Лукьянович, как и вс╒ эти мальчуганы, что женщина не может быть хорошим моряком? Что только вам, мужчинам, доступна эта професс╕я?

-- Н╒т, н╒т, -- посп╒шил я обойти острый вопрос, -- я вовсе не хот╒л этими словами обид╒ть женщин, к ²²¹ которым чувствую 100 процентов уважен╕я (тут Ледя не вполн╒ почтительно фыркнул). Но разв╒ трудности морской професс╕и не пугают Тамару?

-- Да она уже в двух плаван╕ях участвовала и ничего -- справилась.

-- Молодец!

-- А все-таки я бы не разр╒шил таких штук, -- скептически произнес Ледя.

-- Ах, в═ы не допустили бы? -- накинулась на него Ирина. -- Прошло то время, когда у вас, мужчин, с═п═р═а═ш═и═в═а═л═и разр╒шен╕я... Теперь женщина сама завоевывает себ╒ положен╕е... Слушаться? -- с негодован╕ем вырвалось у д╒вушки. -- Вас, мужчин, слушаться?.. Столько л╒т управляете м╕ром и даже жизни путевой создать не сум╒ли... Все только р╒жетесь друг с другом, да революц╕и ид╕отск╕я устраиваете... Хорошенькое "руководство жизнью"!.. Наустраивали, нечего сказать! Н╒т уж, у вас, мужчин, как устроителей жизни, репутац╕я сильно подмокла... Пусть д╒вушки и женщины теперь сами ищут своих путей... Обойдемся и без вашего разр╒шен╕я и руководства...

Внезапно в темнот╒ раздалось громкое:

-- Стой!

Я быстро вынул браунинг и шагнул вперед. В ночной темнот╒ вырисовались фигуры трех красноармейцев. В руках одного блеснул огонек фонарика.

-- Кто такой?

-- Военный моряк Черноморскаго Флота. Делегат конференц╕и.

-- А ну подойди, -- бол╒е успокоенно произнес красноармеец.

-- Ага, а энти кто?

Через минуту все успокоилось.

-- Ну, ладно, проходите... А то тут у нас бандитов сколько хошь.

-- А чего вы нас задержали?

-- Да, кричал, вот, кто-то с вас. Думали, бандиты с попойки.

Идя дальше, мы посм╒ялись над горячностью Ирины и ея звонким голосом.

-- Это она всегда -- как о своих бабах, так и ²²² голос на октаву выше, -- пошутил Ледя. -- Одним словом -- "баб-адвокат"...

-- А вы, д╒йствительно, Ирина, ум╒ете своих герль защищать, -- искренно сказал я.

-- Да что-ж, Борис Лукьяныч, -- с отт╒нком дружеской задушевности отв╒тила д╒вушка, -- нужно же внушать д╒вочкам, что они тоже им╒ют право и, главное, способности стоять рядом с мужчиной на вс╒х постах жизненной стройки. Пора сдать в архив четыре "К".

-- Как╕я это четыре "К"? -- с удивлен╕ем спросил Ледя.

-- Да знаменитая н╒мецк╕я четыре "К", якобы, опред╒ляющ╕я рамки идеалов женщины -- Kinder, Küche, Kleider und Kirche -- д╒ти, кухня, платье и церковь -- и я в нашей скаутской работ╒ добиваюсь того, чтобы герль смотр╒ла на себя сперва, как на челов╒ка и гражданина, а потом уже, как на женщину, а не наоборот, как было раньше.

День святого Георг╕я

Куда бы нас ни бросила судьбина,

И счаст╕е куда-б не привело --

Все т╒ же мы. Нам ц╒лый м╕р -- чужбина.

Отечество нам -- Царское Село.

П═у═ш═к═и═н.

Севастополь. 23 апр╒ля 1924 года

"Собираться или не собираться?" -- вот вопрос, волнующ╕й каждое скаутское сердце.

"Соберутся или не соберутся?" -- вот вопрос, волнующ╕й каждаго п╕онера и комсомольца -- добровольнаго шп╕она ОГПУ.

Так обидно думать, что в этот радостный день придется ограничиться поздравлен╕ем друг друга в город╒, опасливо оглядываясь по сторонам. Так хочется провести этот день вс╒м вм╒ст╒, в кругу дружной и веселой скаутской семьи.

Но машина сл╒жки и доноса не дремлет. Само ОГПУ не станет тратить своего времени на сл╒жку за ²²³ нами. Для этого довольно "красной молодежи". Они донесут о "преступлен╕и". Сбор скаутов покажет, что "гидра контр-революц╕и" еще не добита, и тогда только тяжело чавкнут челюсти ОГПУ.

Но чувство гордости, см╒лости и задора поб╒ждает.

Старш╕е скауты р╒шают:

-- Сбору быть во что бы то ни стало!

Голодная душа

Вечером, наканун╒ Георг╕евскаго дня ко мн╒ зашел молодой матрос.

-- Вы, Костя? Когда это вы усп╒ли матросом сд╒латься?

-- Да, вот, Борис Лукьяныч, -- отв╒тил Костя, Одесск╕й сокол, когда-то сид╒вш╕й вм╒ст╒ со мной в подвал╒ ЧК. -- Мобилизовали во флот, как комсомольца. Теперь плаваю на истребителях в район╒ Одессы.

-- Что-ж вы там "истребляете"?

-- Охрану несем... -- Лицо Кости нахмурилось.

-- Что-ж вы охраняете?

-- Да берега наши.

-- Да в╒дь с нами никто не воюет, и никто не нападает!

-- Да мы не от врага охраняем, -- неохотно отв╒тил Костя, -- а от своих...

-- Как это от своих?

-- Да вот, чтобы из Росс╕и не б╒жали...

-- Ax, вот что! Значит, сторожевая, пограничная служба. А много разв╒ б╒жит?

-- Очень много. Каждый день ловим. Все больше крестьяне и рабоч╕е с семьями, с д╒тьми. В╒дь только 40 километров от границы. Соблазнительно...

-- А вы не задумывались, Костя, отчего это они б╒гут?

Юноша махнул рукой.

-- Не спрашивайте, дядя Боб. Раньше я думал, что д╒йствительно враги б╒гут, контр-революц╕онеры всяк╕е, шп╕оны, террористы, вредители, классовый враг -- одним словом... В теперь уж не в╒рю. Насмотр╒лся... ²²⁴

-- Значит, не вс╒ в╒рят в будущ╕й рай?

Лицо Кости бол╒зненно перекосилось.

-- Не будем говорить об этом, Борис Лукьянович. Пожалуйста, не будем...

Я внимательно посмотр╒л на его лицо и зам╒тил морщины мучительнаго раздумья, р╒зко обозначивш╕яся на его лбу.

-- Скажите, дядя Боб, вы такого Вербицкаго не знаете? -- спросил Костя посл╒ небольшого молчан╕я.

-- Вербицкаго? Как же -- знаю. А что?

-- Да, вот, сегодня в горком╒ комсомола разговор о нем был. Арестован, говорили.

-- Арестован? Вот б╒дняга! Ну, разскажите-ка подробн╒й, что именно о нем говорили.

-- Да немного. Как раз ребята толковали о вашем завтрашнем сбор╒...

-- О сбор╒. Каком сбор╒?

-- Да, конечно, о вашем скаутском сбор╒ в день Георг╕я.

-- Откуда у них так╕я св╒д╒н╕я?

-- А чорт их знает. Я думаю, они не столько знают, сколько ожидают, что сбор скаутов будет. Мн╒ лично даже дали задан╕е разузнать подробн╒е об этом сбор╒, -- разсм╒ялся Костя. -- Не любят они, по правд╒ сказать, скаутов... Ну, так вот, секретарь Горкома и говорит, между прочим: "нам, ребята, надо им╒ть оффиц╕альную причину для ареста зд╒шних скаутских заправил. Так сказать, факты. Вот, говорит, к прим╒ру в Мелитопол╒ недавно скаута Вербицкаго заарестовали -- так у него библ╕отека ц╒лая была, и он книги скаутск╕я посылал другим ребятам. Мы это д╒ло высл╒дили -- причина и готова: распространен╕е контр-революц╕онной литературы. В ГПУ и -- готово... Так же, говорит, нам и в Севастопол╒ нужно. Факты, ребята, говорит, факты нужны."..

-- А больше о Вербицком разговора не было?

-- Что-то еще неясно говорили, но я не слышал. Жал╒ли, кажется, что переписки не нашли, что ли...

-- А судьбы его не знаете?

-- Н╒т.

Я задумался. В памяти встало оживленное лицо Жени, еще так недавно разсказывавшаго мн╒ на вокзальном ²²⁵ перрон╒ свой план связи между старшими скаутами. Ну, что-ж: "вс╒ под Богом и ЧК ходим"... "Сегодня ты, а завтра я".

-- Я хот╒л вот о чем с вами поговорить, Борис Лукьянович, -- посл╒ небольшого молчан╕я с каким-то трудом начал Костя. -- Завтра 23 апр╒ля...

-- Да, н═а═ш скаутск╕й день..

-- Я знаю, -- тихо промолвил юноша, опустив голову. -- У меня этот день свободен. Я ув╒рен, что вы завтра соберетесь, несмотря на вс╒ запреты.

-- Почему вы так думаете?

-- Да так, сердце чует. Разв╒ вы на трусов похожи? Так вот, Борис Лукьянович, знаете что: разр╒шите и мн╒ с вами побыть в скаутской семь╒. Ей Богу, -- умоляюще произнес он, положив свою руку на мою, и голос его дрогнул, -- я в╒дь с чистым сердцем, хочется вм╒ст╒ побыть, от этой сумасшедшей жизни отдохнуть хоть немного. Я в╒дь тоже когда-то скаутом был...

Я задумался. Лично я дов╒рил бы Кост╒ свои личные секреты, но можно ли в нашу семью в такой день пустить незнакомаго челов╒ка, только что сказавшаго, что у него есть задан╕е высл╒дить нас? В душу челов╒ка не заглянешь.

-- Борис Лукьянович, дорогой, -- взволнованно сказал Костя, словно догадавшись о моих сомн╒н╕ях. -- Честное слово, н╒т у меня задних мыслей. В╒рьте мн╒ -- истосковался я по скаутской семь╒, по п╒сням, по искреннему см╒ху. Тяжело в╒дь все одному и одному в сред╒ комсомольцев, у которых в мыслях только злоба, да разрушен╕е... Душа отдыха просит.

В голос╒ Кости было столько искренности и боли, что я не мог сомн╒ваться в чистот╒ его нам╒рен╕й.

-- Ладно, Костя! Я в╒рю вам...

И красный моряк-комсомолец поднялся и, радостно красн╒я, отсалютовал мн╒ скаутским салютом и взволнованно пожал л╒вую руку. .. ²²⁶

Вн╒ сов╒тскаго времени и пространства

С ранняго утра по одному или по двое, разными путями, с полным соблюден╕ем вс╒х правил конспирац╕и, скауты начали покидать город. Моряки ушли в море еще с вечера, взяв зач╒м-то с собой молотки, зубила и веревки.

Посл╒ полудня на старом, знакомом м╒ст╒ наших привалов, на склон╒, у Георг╕евскаго монастыря собрались вс╒ старые скауты. Наши моряки с╕яли -- перед взорами вс╒х пришедших на отв╒сной скал╒ р╒зко обрисовывался барельеф скаутской лил╕и -- это ребята выс╒кли на скал╒ наш значок. "В назидан╕е потомству", как гордо сказал Боб.

С╕яет весеннее солнце, мягко шелестит зеленью теплый в╒тер, гд╒-то внизу шумит море, наб╒гая на скалы, а высоко, над нашими головами гордо развернулся родной знак в╒рнаго пути, выс╒ченный на гранит╒...

Тихо стоит строй скаутов... На правом фланг╒ -- знамена: морского отряда и герль-скаутов, вынутыя из тайников для этого торжественнаго парада... Знакомый лица старых друзей. Еще так недавно они были подростками, а теперь это уже взрослые люди, самостоятельно ищущ╕е жизненных путей. И уже н╒т начальника и рядовых скаутов. Есть только primus inter pares (первый среди равных) в сред╒ членов скаутской семьи. Есть старш╕й друг, связанный со вс╒ми не нитями скаутской дисциплины, а взаимным уважен╕ем и привязанностью.

-- Друзья, -- сказал я, когда закончился наш скромный парад. -- На днях арестован скаут Женя Вербицк╕й, котораго вы лично знаете -- он не раз пр╕╒зжал в Севастополь. Арестован он за то, что создал центр переписки между старшими скаутами и посылал другим свои книги... Теперь и это -- преступлен╕е. Вс╒ мы, старш╕е, находимся под постоянной угрозой ареста и пресл╒дован╕й. Это не должно омрачать нашего настроен╕я, но должно лишн╕й раз напомнить о необходимости т╒сно сплотиться и помогать друг другу. Если Женя будет приговорен к заключен╕ю -- а в╒дь и это возможно -- не забудьте помочь ему: морально -- письмами и матер╕ально -- ²²⁷ деньгами и посылками... А теперь, друзья, вспомним, что Женя сидит гд╒-то там, в тюремной кл╒тк╒, за жел╒зными р╒шетками, и в этот день скаутскаго праздника думает о нас. Сд╒лаем так -- отсалютуем в его честь и крикнем ему громкое и бодрое "будь готов". Ну ка, раз, два, три...

И скользивш╕я в спокойном воздух╒ чайки взвились к поднебесью, испуганныя непривычным звуком дружнаго челов╒ческаго крика.

-- Вольно! Разойдись! -- скомандовал я, но никто из скаутов не шевельнулся.

-- Погодите минуточку, дорогой дядя Боб, -- ласково сказала княжна Лид╕я, положив руку мн╒ на плечо. -- Уступите мн╒ команду на одну минуту.

Как забыть мн╒ торжественныя минуты этого дня, когда от имени вс╒х моих старых друзей руки Тани прикр╒пили к моей рубашк╒ "свастику". Как глубоко и сердечно прозвучали слова д╒вушки:

-- "Наш значек братства и благодарности"...

Много их у меня значков, -- отлич╕й и орденов -- за 24 года моей скаутской жизни... Но ни один не дорог мн╒ так, как тот, который был поднесен мн╒ моей севастопольской семьей в тот с╕яющ╕й солнцем апр╒льск╕й день.

Пусть сам значек этот давно уже лежит в архив╒ ОГПУ, отобранный при одном из обысков, -- чувство, охватившее меня в тот незабываемый день, чувство глубокой привязанности к моим братьям по скаутскому значку согр╒вает меня и сейчас.

"Значек братства и благодарности"... -- сказано было тоненьким голоском д╒вушки, но в глазах окружающих друзей я прочел еще одно слово, еще бол╒е трогательное и ц╒нное: -- "и любви"...

Сов╒тское голосован╕е антисов╒тскаго плана

-- Ребята, -- раздался среди см╒ха и шума громк╕й голос Боба, -- ребята, у меня ген╕альное предложен╕е в голов╒ сидит!

-- Совс╒м чудеса! -- ухмыльнулся Ничипор. -- Так╕е проэкты у тебя, брат, товар р╒дк╕й. Тише, ребята! Ш-ш! ²²⁸ Боб хочет выстр╒лить в нас ген╕альным предложен╕ем! А ну! "Ваше слово, товарищ Маузер!" Пли!

Вс╒ обернулись в сторону Боба. Григ бросил н╒сколько в╒ток в костер, и пламя осв╒тило см╒ющееся лицо нашего боцмана.

-- Вот какое д╒ло, ребята. Как вы знаете, дядю Боба скоро переводят в Москву. Когда-то доведется увид╒ться -- Бог знает! Так, вот. Предлагаю на обсужден╕е высокопочтенному подпольному собран╕ю такой вопрос: давайте уговоримся вс╒, как один, встр╒титься зд╒сь же, в этот же день обязательно, ну, скажем... -- Боб на секунду запнулся, -- л╒т через пять, а то лучше даже через десять. А, как ребята?

Одобрительные возгласы донеслись отовсюду.

-- Поправку можно? -- с р╒дкой на ея спокойном лиц╒ улыбкой, спросила Тамара.

-- Ладно, -- великодушно согласился Боб, обрадованный всеобщим одобрен╕ем. -- Давай...

-- Так, вот, Боб, конечно, прав на вс╒ 200 процентов, но только не в отношен╕и дня. Мног╕е из нас в этот день, в апр╒л╒, будут на служб╒ или на учеб╒. Лучше уж такой день назначить на л╒то, когда вс╒м легче будет пр╕╒хать из разных городов. В╒дь вырваться-то будет не легко...

-- Это в╒рно, -- поддержал Григ. -- Я предлагаю днем сбора назначить 8 августа -- день разрушен╕я нашей милой хавыры.

Это предложен╕е, видимо, устраивало вс╒х.

-- Ну, так я, с вашего разр╒шен╕я, ребята, проголосую это предложен╕е по вс╒м правилам большевицкой избирательной техники, -- весело воскликнул Боб, поднимаясь и беря в руки здоровенное пол╒но.

-- Ну-с, так я приступаю, -- начал он самым мрачным басом среди наступившаго веселаго ожидан╕я. -- Итак, предлагается вс╒м, зд╒сь подпольно присутствующим и погрязшим в безднах всяких гнусных контр-революц╕й, безнадежно неизл╒чимым от микроба скаутинга, не боящимся всяких страхов ОГПУ и в╒рящим в нашу дружбу и спайку, собраться зд╒сь-же, под с╒нью славнаго Георг╕евскаго монастыря, 8 августа 1934 года, в 12 ²²⁹ часов дня... Ну-с, -- зарев╒л он самым страшным голосом, выпрямляясь во весь свой могуч╕й рост и занеся над нашими голосами свое пол╒но. -- Ну-с... Кто против?

Общ╕й хохот покрыл его посл╒дн╕я слова. Боб бросил в пропасть свое "уб╒ждающее" пол╒но и со см╒хом сказал:

-- Значит, по сов╒тски -- "единогласно"!

Через 10 л╒т

Не довелось мн╒ пр╕╒хать к ребятам в август╒ 1934 года... В этот день я был в далеком карельском л╒су на дорог╒ из концлагеря в Финлянд╕ю.

И ровно в 12 часов я снял рюкзак, выпрямился, пров╒рил по компасу -- гд╒ юг, и протянул свою салютующую руку туда, гд╒ мои друзья далеко, далеко, за н╒сколько тысяч верст отсюда, на берегу Чернаго моря, собрались на знакомой площадк╒, над скалистым обрывом.

И если есть в м╕р╒ антена души -- во что я глубоко в╒рю, -- то волна прив╒та и любви, посланная мною из с╒верных л╒сов 8 августа 1934 года, была принята в Севастопол╒ молодыми сердцами моих старых друзей...

Коммунистическое воспитан╕е

Большевизм -- это не Институт Благородных Д╒виц. Д╒ти должны присутствовать при казнях врагов пролетар╕ата и радоваться их уничтожен╕ю.

Л═е═н═и═н.

В Москв╒, у ворот дома на окраин╒ города кучка юных п╕онеров о чем-то оживленно спорила:

-- Ну, и чорт с ней! Пусть себ╒ окол╒вает под забором, -- с азартом кричал веснусчатый мальчуган, размахивая руками. -- Экая б╒да! Больше хл╒ба государству останется.

-- Н╒т, Вася. Может, это все таки и не хорошо, -- робко возражал ему худеньк╕й бл╒дный п╕онер, видимо, чувствуя себя очень неув╒ренно. Остальные ребята злобно накинулись на него, крича хором: ²³⁰

-- Ну, ты, тихоня! Молчал бы лучше! Разв╒ мы должны жал╒ть такую дрянь?..

-- Тоже жал╒льщик выискался! Коммунисты должны быть злые -- никого не жал╒ть!..

-- Нам и вожатый говорил -- они хоть и старые, а вредные. Мы таких б╒лых гадин добивать должны, а ты тут слезу подпускаешь!..

Я заинтересовался спором, подошел ближе и спросил весело:

-- Кого, это, вы, ребята, жал╒ть не собираетесь? Старую собаку, что ли?

П╕онеры на секунду замолкли.

-- Да н╒т, -- неохотно и угрюмо отв╒тил один из них. -- Тут недалеко старуху одну нашли, с голоду помирает. Ну, да она буржуйка старая. Чорт с ней! А вот этот сопливый, -- указал он с презр╒н╕ем на бл╒днаго мальчика, -- все хочет ей хл╒ба занести, словно п╕онер может таких гадин жал╒ть... Вот мы и заспорили...

Меня живо заинтересовал этот спор между ребятами и причины их безжалостности к старушк╒, но из-за угла показались двое молодых людей, и мои п╕онеры мигом поб╒жали во двор строиться.

Старш╕й из пришедших недовольно и подозрительно осмотр╒л меня, но, увид╒в морскую форму, промолчал. Младш╕й грубо спросил:

-- Что, это, вы тут наших п╕онеров разговорами отвлекаете?

-- Да видите ли, -- любезно-просительным тоном отв╒тил я, -- в нашем Черноморском флот╒ тоже есть так╕е, вот, отряды, но мы не знаем хорошо, как, собственно, вести занят╕я. Меня и направили к вам познакомиться с работой, если вы, конечно, разр╒шите. Мн╒ передали, что ваш отряд -- один из лучших.

Младш╕й остался, видимо, все-таки недовольным, но зато старш╕й прос╕ял и стал охотно разсказывать мн╒ о п╕онерах. Для него, очевидно, так╕я объяснен╕я были привычным и пр╕ятным д╒лом. Плавным потоком полилась его р╒чь о коммунистическом воспитан╕и, о классовой борьб╒, о м╕ровой революц╕и и пр. и пр.

-- Да, да, -- прервал я его заученныя фразы. -- Я ²³¹ понимаю все это, но, вот, меня больше интересует, ч╒м же вы, собственно, занимаетесь с ребятами?

-- Ч╒м? -- переспросил он. -- Многим! Парадами, строем, полит-грамотой, красные уголки строим, п╒сни революц╕онныя поем, на заводы в экскурс╕и ходим, ст╒н-газеты д╒лаем, безбожную работу ведем... Занят╕й хватает...

-- Ну, а как вы ребят в отряды привлекаете?

-- Да в╒дь у нас же выгодно! -- как бы удивился он вопросу. -- П╕онерам форму даем, часто даже ботинки. Потом, опять же, завтраки вкусные. Небось, дома таких у них н╒т! Да и в школ╒ п╕онеру лучше. Администрац╕я выдвигает, учителя больше вниман╕я оказывают. А потом -- лагеря. Простому школьнику не попасть в лагерь, а п╕онеру, пожалуйста! В кружки технических знан╕й записываем, в кино ребята безплатно ходят... Мало ли что? Ребята и идут...

-- Да, да, конечно. А родители-то как относятся?

-- Родители? -- нахмурился "п╕онермастор". -- Да как вам сказать... Что-ж, конечно, старая закваска, косность, гнилой быт... Не любят они, признаться, нас, что мы безбожники, да, вот, в комсомольцы ребят готовим. Потом за то, что ребята за домашней жизнью сл╒дят, про иконы, да всяк╕е разговоры доносят. Не нравится старикам это. Да нам-то что! Руководители у нас вс╒ комсомольцы. Парни хоть молодые, но боевые, как гвозди. Если нужно, так мы и нажать можем...

-- Ну, а, говорят, тут у вас, в Москв╒, и как╕е-то скауты есть, врод╒ п╕онеров? -- самым невинным тоном спросил я.

Мой соб╒седник с досадой выругался.

-- Есть, есть, чорт бы их драл! Тоже с ребятами возятся, но которые постарше. Царя да Бога пропов╒дуют, на буржуев, да пом╒щиков молятся. Хорошо еще, что ГПУ не з╒вает -- жмет их. Да и наши п╕онеры здорово сл╒дят за ними. Уж многое мы знаем, что и гд╒. Дождутся они тюрьмы...

-- Да за что же тюрьмы?

-- Как, это, за что? -- вспыхнул комсомолец. -- Так и смотр╒ть на них? Да это же наши враги! А с врагами то, небось, ГПУ не церемонится. Мы еще им покажем!.. ²³²

Мы вошли во двор, гд╒ вожатый разсказывал собравшимся в кучку п╕онерам истор╕ю классовой борьбы, и осмотр╒ли комнаты клуба. Как и во всяком клуб╒, там были уголки и Осоав╕ахима, и Мопр, и Автодор, и СВБ, и Ликбез, и Осодмил, и РОКК²³⁾, и центральныя газеты, и, конечно, полное собран╕е сочинен╕й Карла Маркса, Ленина и Сталина. Ничто не говорило о том, что это клуб для д╒тей...

"Не надо нам религ╕и,

Не надо нам попов,

Бей буржуаз╕ю,

Души кулаков!.."

доносилась со двора хоровая п╒сня. "Воспитан╕е" шло полным ходом...

В перерыв╒ между занят╕ями строем я незам╒тно подошел к мальчику, неосторожно пожал╒вшему старушку, и тихо спросил.

-- Ты можешь показать мн╒, дружок, гд╒ та б╒дная старушка живет?

-- Могу, -- живо отв╒тил он, -- только, что-б друг╕е не видали. Вы им не скажете?

-- Н╒т, не бойся. Не выдам. Я скоро выйду и подожду тебя на углу. А ты как-нибудь удери со сбора, и пойдем вм╒ст╒.

Мальчик радостно кивнул головой и исчез в толп╒ п╕онеров.

Я еще немного потолковал с комсомольцами и стал прощаться.

-- Да вы еще посмотр╒ли бы репетиц╕ю парада! -- стал удерживать меня старш╕й. -- А то еще, если хотите, "Интернац╕онал" вам споем. Здорово ребята натренировались. Взрослых заглушают...

-- Н╒т, спасибо. Я уже столько раз слыхал...

²³ Осов╕ахим или ОЛХ -- Общество Сод╒йств╕я Оборон╒ и Химическому Строительству СССР, полувоенная организац╕я, обслуживающая 12 милл╕онов челов╒к; МОПР -- Международное Общество Помощи Борцам Революц╕и; Автодор -- Общество Сод╒йств╕я Автомобильному и Дорожному Строительству СССР; СВБ -- Союз Воинствующих Безбожников; Ликбез -- ликвидац╕я безграмотности; Осодмил -- Общество Сод╒йств╕я Органам Милиц╕и; РОКК -- Росс╕йское Общество Краснаго Креста.

-- Ну, так заходите как-нибудь еще другой раз... Может быть, будут друг╕е руководители. Так вы не ²³³ ²³⁴ ст╒сняйтесь. Приходите, как свой челов╒к. В╒дь к нам так р╒дко кто заходит...

В сов╒тской школ╒. На ст╒н╒ плакат: "За ультиматум ответим мировой революцией"

-- А разв╒ вы у╒зжаете?

-- Н╒т. Но райком постоянно перебрасывает на другую работу. Сегодня, знаете, зд╒сь, а завтра -- в деревню или на стройку. А сюда других комсомольцев пришлют.

-- По их желан╕ю?

-- Ну, вот еще! Станет Райком о желан╕и спрашивать! В порядк╒ партдисциплины назначат -- и все тут: руководи и никаких.

-- А если он не ум╒ет?

-- Как, это, не ум╒ет? Что-ж тут ум╒ть? Полит-грамоту провести, да п╒сни проп╒ть, да промаршировать? Экая трудность! Вот, когда в деревню бросят на сель-хоз-кампан╕ю -- вот, там, д╒йствительно, трудно. Есть парни, которые ни разу в жизни ржи не видали, акромя как в булк╒ хл╒ба. Они свеклы от комбайна не отличают. И то ничего! Справляемся! -- Комсомолец самодовольно ухмыльнулся. -- А тут с п╕онерами -- пустяковое д╒ло. Как ни занимайся, все равно, ребята придут -- хоть бы для завтрака.

-- Это, конечно, в╒рно, -- согласился я. -- Большое спасибо за объяснен╕я...

-- Не за что! -- снисходительно протянул мн╒ руку "п╕онермастор". -- Так заходите еще посмотр╒ть -- поучиться, как по революц╕онному д╒тей воспитывать.

-- Спасибо. Меня, признаться, больше ваши объяснен╕я интересовали, а с воспитан╕ем д╒тей я знаком и сам, только по другой лин╕и.

-- Разв╒ вы раньше работали с п╕онерами? -- с безпокойством и удивлен╕ем спросил "революц╕онный воспитатель".

-- С п╕онерами, к счастью, н╒т, не работал, а вот, со скаутами -- бывало...

-- Как? -- озадаченно спросил откровенный комсомолец. -- Со скаутами? Как же так? Вы, может быть, скаутмастор?

-- Вы -- скаутмастор? -- переспросил и младш╕й, и в голос╒ его прозвучала злоба и страх.

-- Есть такой гр╒х, ребята! -- весело отв╒тил я. -- Скаутмастор, да еще и старш╕й. Ну, еще раз спасибо за объяснен╕я! Пригодятся!

И, махнув рукой обалд╒вшим комсомольцам, я вышел на улицу. ²³⁵

"Векапе -- мамаша наша,

Сесесер -- папаша наша.

Во, и бол╒ ничего!..

Мы пойдем к буржую в гости,

Поломаем ему кости.

Во, и бол╒ ничего!"

п╒л отряд п╕онеров, маршируя по двору...

За углом улицы меня уже ждал маленьк╕й п╕онер, с которым мы пошли к умиравшей старушк╒. По дорог╒ мой мальчуган попросил меня немного обождать, нырнул в подворотню и скоро появился оттуда уже без краснаго п╕онерскаго галстука и значка.

-- Отчего, это, ты форму снял?

-- Да в╒дь еще донесут, что п╕онер к буржуйк╒ зашел, и из отряда выставят. У нас в╒дь друг за другом шп╕онят. Даже что дома отец и мать д╒лают -- все доносить нужно...

-- Ну, а как вы эту старушку нашли?

-- Да как-то дворник сказал, что тут в комнатк╒ старушка одна больная с голода лежит. Мы хот╒ли было зайти, да нам сказали, что она буржуйка, хоть я хорошо и не знаю, что такое буржуйка. И мн╒ все-таки жаль ее...

Одна из многих

В маленькой полутемной комнатк╒, у самаго чердака, на кровати лежала исхудавшая женщина, прикрытая ватным од╒ялом.

Когда мы вошли в комнату, она жалобно сказала тихим голосом:

-- Дайте хоть умереть спокойно. Не тревожьте перед смертью...

Мальчик испуганно прижался ко мн╒ и схватил за руку.

-- Мы к вам... в гости... пров╒дать пришли, -- произнес он несм╒ло, глядя на лежащую женщину широко открытыми глазами.

-- А вы разв╒ не из домкома? -- слабо спросила больная.

-- Н╒т, н╒т, гражданка. Мы, вот, случайно узнали, что вы больны и пришли помочь вам. ²³⁶

Женщина удивленно приподнялась и с недов╒р╕ем огляд╒ла нас. С╒дые растрепанные волосы свисали по об╒им сторонам ея худощаваго, мертвенно-бл╒днаго лица. Ей можно было дать и 40, и 70 л╒т.

-- Помочь? -- переспросила она. -- Мн╒ помочь?

Какая-то нотка равнодуш╕я и апат╕и послышалась в ея слабом голос╒. Мальчик-п╕онер безпомощно оглянулся на меня, словно прося подтвердить наше нам╒рен╕е еще раз.

-- Как-нибудь поможем, хозяюшка, -- бодро сказал я. -- Бог даст, все наладится.

-- Как, как вы сказали? -- внезапно дернулась больная, и ея широко раскрытые глаза впились в мое лицо. -- "Бог даст"? Да? Так вы сказали?

Я невольно отшатнулся, пораженный страстным напряженным тоном этих неожиданных слов.

-- Ну да, -- растерянно вырвалось у меня.

Старушка тяжело вздохнула и с облегчен╕ем опустилась на свернутый тюк платья, зам╒нявш╕й ей подушку.

-- За столько м╒сяцев в первый раз имя Бога услыхала, -- тихо сказала она. -- Слава Теб╒, Создателю... Значит, вы, д╒йствительно, друг╕е люди...

-- А вы из домкома кого-нибудь ждали? -- участливо спросил мальчик.

-- Да... Из комнатки, вот, гонят... На улицу выкидывают... Я уж просила: дайте умереть-то хоть спокойно. Уж немного осталось...

Припадок тяжелаго кашля прервал ея слова.

Мы стали успокаивать больную. Мальчик живо сб╒гал за водой, подмел комнатку, открыл окно. Волна св╒жаго воздуха опять вызвала припадок кашля. Я вгляд╒лся в выступивш╕я на бл╒дных щеках пятна нездороваго румянца, лихорадочно блестящ╕е глаза, впавшую грудь: "Туберкулезъ, плюсъ недо╒дан╕е", поставил я мысленно д╕агноз.

На тарелк╒, на стол╒ лежали н╒сколько сухихъ корочек хл╒ба.

-- Ч╒м же вы питаетесь? -- спросил я.

-- Да почти что нич╒м. Тут сос╒дка одна была... Так она раньше немного помогала. А в посл╒дн╕е дни так никто и не заходил. Только, вот, из домкома приходили, ²³⁷ чтобы вы╒зжала скор╒е... Или просто посмотр╒ть, не сдохла ли... На кладбище торопят.

Старушка попыталась улыбнуться, но вм╒сто улыбки только бол╒зненная судорога прошла по ея лицу.

-- Ничего, гражданка. Бог даст, все наладится. Как ваше имя, отчество?

-- Софья Павловна.

-- Ну, вот, Софья Павловна. Не унывайте -- наша молодежь вам поможет. Сегодня я через Петю вам кое-чего пришлю, а завтра наши д╒вочки еще зайдут -- наладят регулярную помощь. Скоро поправитесь!

На глазах старушки показались слезы.

-- Спасибо, родные, -- растроганно сказала она. -- Не за помощь, за теплое слово спасибо. Измучилась я... Вот, как мужа разстр╒ляли -- так и маюсь все...

-- А за что мужа-то вашего разстр╒ляли? -- с живым интересом спросил Петя. В его тон╒ был какой-то странный д╒ловой отт╒нок, словно этот вопрос прямо касался его д╒ятельности.

-- Чего это, ты, Петя, так сразу про это спросил?

Мальчик понял свою бестактность и покрасн╒л.

-- Да нам, вот, п╕онермастора постоянно говорят, -- тихо сказал он, -- что классовых врагов нужно разстр╒ливать. Вот, мн╒ и интересно.

-- Да что-ж тут скрывать, -- устало прошептала старушка. -- Муж-то мой священником был. Старый москвич. Знали его и любили, б╒дняки особенно. Много он добра сд╒лал... Н╒сколько раз уж пришлось посид╒ть ему в тюрьм╒, да как-то пока Бог миловал. Да, вот, собрались недавно старые друзья, осенью д╒ло было. Вс╒ старики старые. Много л╒т вм╒ст╒ и горе, и радость д╒лили. Ну, вот, р╒шили они в день уб╕йства Царя панихиду по усопшем отслужить. Каждая душа в╒дь молитв╒ рада... Но как-то узнали, видно, донесли, хоть на частной квартир╒ панихида была. Арестовали вс╒х... Контр-революц╕онный заговор, сказали... А мой муж и политики-то никогда не касался... Ну, и убили все-таки старика...

Шепот старушки был едва слышен. Мальчик сид╒л, вытянувшись и не спуская глаз с ея лица. Когда она закончила ²³⁸ свой разсказ, он взглянул на меня. В глазах его стоял испуг и недоум╒н╕е.

-- Как же так? -- растерянно спросил он. -- Да за что?

-- Да ты же слышал. Молились за убитаго царя.

-- Так что-ж тут вреднаго? -- с т╒м же бол╒зненным удивлен╕ем опять спросил он.

-- Эх, милый мой, -- с неожиданной лаской сказала старушка. -- Маленьк╕й ты еще. Жизни не знаешь. Теб╒ бы, вот, все -- за что? -- скажи. Тут и отв╒тов не напасешься, если подумать, сколько народу-то перебито... Такое уж время.

-- Так, как же вы жили все это время?

-- Да, вот, перебивалась как-то. Вещи кое-как╕я продавала на базар╒. А потом и это кончилось... Хл╒бных карточек-то в╒дь не дают -- лишенка, говорят. Сдыхай, значит, с голоду, как собака. А потом, вот, застудилась и слегла.

-- Ладно, Софья Павловна. Не унывайте. Мы, вот, сейчас с Петей только на минутку заб╒жали. Я вам сейчас с ним кое-что пришлю, а завтра опять гостей ждите. Я, может быть, и л╒карств усп╒ю достать.

-- А вы разв╒ доктор?

-- Скоро, Бог даст, буду доктором. Но мы вас и раньше поставим на ноги..

-- Дай вам Бог здоровья, милые мои, -- взволнованно прошептала старушка. -- В╒ру вы мою поддержали. Св╒т, видно, еще не без добрых людей...

Удар по теор╕ям

На ближайшем базар╒ мн╒ удалось купить у какой-то крестьянки немного вареной картошки и кусок рыбы. Я передал все это Пет╒.

Уличная торговля в Москв╒ (Земляной вал)

-- Ну, катись, дружок, и отдай все это старушк╒. Завтра, скажи ей, еще принесем.

-- Вот это д╒ло! -- оживился п╕онер... -- Значит, подмогнем? А то мн╒ страсть как ее жалко. И с чего это ейнаго мужа шлепнули? А? Неужели так зря людей убивают?

-- Сам, Петя, присматривайся. Не в╒рь чужым ²³⁹ ²⁴⁰ объяснен╕ям насчет всяких врагов. В╒рь своим глазам. Сам, вот, вид╒л и слышал, за что старика разстр╒ляли...

Лицо мальчика нахмурилось.

-- Да... в╒рно... Сволочей в ЧК, видно, хватает, да и наши п╕онермастора тоже, видать, гады... Ладно... А старух╒-то что сказать -- от кого жратва-то эта?

-- Да просто скажи -- от скаута, дяди Боба.

-- Как? как? -- мальчик изумленно воззрился на меня... -- От скаута, вы сказали?

-- От скаута, -- улыбнулся я.

-- Как же так? -- растерялся мальчик. -- А я думал...

-- Что ты думал?

-- Да вот, нам говорили, что скауты вредные, враги, да что их стр╒лять надо.

-- Ну и стр╒ляй. За ч╒м же д╒ло стало?

П╕онер посмотр╒л на меня с чувством удивлен╕я и восхищен╕я.

-- Так вот как╕е они, скауты эти! -- задумчиво протянул он.

-- А ты завтра приди к старушк╒ часов в 6, еще и других увидишь, и д╒вочек тоже. Ты в╒дь нас не выдашь?

-- Ну, вот еще! -- Лицо Пети вспыхнуло.- -- Я -- не доносчик какой-нибудь, -- негодующе воскликнул он. -- И никогда такой сволочью не буду...

-- Пр╕ятно слышать, дружок. Ну, а пока б╒ги, брат, к нашей старушк╒...

-- А скажите, -- нер╒шительно сказал мальчик, кр╒пко пожимая мн╒ руку. -- А скаутов теперь н╒т?

-- Как так н╒т? А я, наприм╒р?

-- Да н╒т, не так. А так, чтобы поступить в скауты?

-- Н╒т, брат, так сейчас нельзя. А ты хот╒л бы?

-- Ага. Мн╒ нравится так, вот, б╒дным помогать...

-- А ты не боишься, что друг╕е п╕онеры донесут?

-- Ну, вот еще! Ни черта я не боюсь!

-- Молодец! Ну, катись, брат, к нашей бабушк╒. Она там в╒дь голодная ждет. А завтра еще потолкуем.

Пятки мальчика мелкой дробью застучали по троттуару. ²⁴¹

Москвичи

-- Это ты, Серж?

-- Я, -- глухо донесся голос в телефонной трубк╒.

-- Говорит Борис. Такое д╒ло, Серж. Я сегодня наткнулся случайно на голодающую старуху -- жену разстр╒ляннаго священника. Д╒ло пахнет могилой; tbc и голод. Нужно помочь.

-- Ну, и поможем. Не в первый раз. О чем разговор?

-- Как бы договориться с тобой и другими ребятами?

-- Да как раз сегодня вечером у меня кое-кто соберется. Ты не свободен?

-- Зас╒дан╕е.

-- Плюнь и смойся. Тут у нас врод╒ как праздник. Колич р╒шил жениться. Сегодня, так сказать, предсемейное торжество... Рады будем тебя вид╒ть.

-- Для такого случая нельзя не смыться! Приду.

-- Ну, вот и точка. Только, вот что, Борис. Захвати, брат, с собой чего-нибудь по╒сть -- сам знаешь, угощать, то неч╒м. Ну хоть пару кусков сахару и хл╒ба.

-- Есть, есть.

-- Ты, я знаю не обидишься. Сам знаешь -- "райское житье".

-- Ну, конечно. Так я буду посл╒ 9.

-- All right.

Бойцы арм╕и молодежи

Сережа был од<н>им из старших по положен╕ю московских скаутов, хотя никогда и не стремился к "высшим постам".

-- Интересн╒й всего быть патрульным, ну, на крайн╕й случай, Начальником Отряда, -- говорил он. -- Это, вот, д╒йствительно, творческая интересная работа. А остальное все -- это пустое начальствован╕е.

Но посл╒ Sturm und Drang Period'a, посл╒ отхода в сторону многих наших старых скаутских д╒ятелей, он автоматически оказался центром "содружества старых братьев костра", как называли себя московск╕е скауты в подпольное время. ²⁴²

Несм╒няемый секретарь его старого отряда, Рима, теперь была его женой, а сам Сережа числился молодым ученым. Его математическ╕я и астрономическ╕я изсл╒дован╕я об╒щали ему блестящее будущее, и вс╒ мы шутя звали его "ученой крысой" за его усидчивость и настойчивость в кабинетной работ╒...

В квартир╒ Сережи, состоящей только из одной маленькой комнатки, было шумно и весело.

Сам хозяин, низк╕й, коренастый, с обычно суровым строгим лицом, теперь улыбался своей тонкой и умной улыбкой.

Рима -- веселая и подвижная, хлопотала у самовара. Колич, герой дня, обычно замкнутый и меланхоличный, с╕яя радостной улыбкой, подвел меня к тоненькой д╒вушк╒.

-- Познакомьтесь, дядя Боб. Нина -- моя будущая жена.

Д╒вушка смущенно засм╒ялась и с упреком взглянула на Колю.

-- Ничего, Нинушечка. Дядя Боб -- свой в доску. Наш...

Шутник Вася, кр╒пк╕й б╒локурый юноша, шахматист и радист, разсыпавш╕й везд╒ вокруг себя искорки беззаботнаго см╒ха, счел долгом вм╒шаться.

-- Эх, ты, жениховская дубина! Ты бы еще остроумн╒е сказал -- моя будущая вдова... Ах, ты, чудак! Нашел тоже формулу, как знакомить! -- И зам╒тив, что мы на секунду замялись, не зная, какую руку подать друг другу, Вася добавил: -- Л╒вую, л╒вую. Ниночка в╒дь нашего скаутскаго помету.

-- Ну, раз из породы скаутов, -- сказал я весело, -- то уж примите соотв╒тствующ╕я братск╕я поздравлен╕я.

Мы сердечно расц╒ловались.

За чаем вопрос о помощи больной старушк╒ был р╒шен быстро и организованно. Бой-скауты взяли на себя снабжен╕е, герль -- уход и распред╒лен╕е пос╒щен╕й и дежурств, я -- доставку медикаментов и рыбьяго жира из Амбулатор╕и Института, гд╒ я учился, одновременно служа ²⁴³ в Штаб╒ Морского Флота. Мн╒ не стыдно признаться, что я попросту крал эти медикаменты. Купить их негд╒ было, а без них помочь больной старушк╒ было невозможно. Суровая сов╒тская д╒йствительность заставляла идти кривыми путями для того, чтобы выполнить прямой скаутск╕й долг.

Зат╒м раазговор перешел на обще-скаутск╕я темы.

-- А вы знаете, ребята, что с дядей Кешей-то вышло? -- оживленно спросил Вася.

-- С главным-то п╕онермастором РСФСР? -- насм╒шливо отозвался Колич.

-- Да, да. Не знаете еще?

Истор╕я "дяди Кеши", Иннокент╕я Жукова, одного из крупн╒йших д╒ятелей по скаутингу и знаменитаго скульптора, чрезвычайно характерна для жизни Сов╒тской Росс╕и. Жуков в пер╕од нажима Комсомола на скаутов сразу стал сторонником "краснаго скаутинга" и, когда наши отряды были закрыты, предложил Комсомолу свои услуги. На язык╒ сов╒тской политики это называется "см╒на в╒х", иначе говоря, внезапная перем╒на уб╒жден╕й. Дядя Кеша проявил соотв╒тствующ╕й энтуз╕азм, "подвел" под красный скаутинг "научную" основу "волюнтарной педагогики", из которой незам╒тно исчезли вс╒ моральныя идеи скаутинга, и дошел до того, что стал даже грозить непокорным скаутам разстр╒лом.

Его старан╕я были отм╒чены, ибо Комсомолу было очень важно внести раскол в ряды старших скаутов. Жукова ввели в Центральное Бюро Юных П╕онеров на правах чуть ли не "старшаго п╕онера РСФСР", создали соотв╒тствующ╕й "бум" около его "политическаго перерожден╕я" и поручили ему вести работу по переманиван╕ю скаутмасторов для работы у юных п╕онеров.

Таков был "дядя Кеша".

-- Ну, ну, разскажи, Вася, -- посыпались просьбы. Истор╕я Жукова глубоко интересовала вс╒х нас, ибо он был единственным из "старой гвард╕и", см╒нившим в╒хи и изм╒нившим нашему знамени.

-- Да что-ж, -- удовлетворенным тоном начал Вася. -- Истор╕я обыкновенная -- выжали, как тряпку, и выбросили... ²⁴⁴

-- Да ты, гамбит шаха персидскаго, разскажи все толком, -- проворчал Сережа. -- Не тяни. Докладывай обстоятельно.

-- Обстоятельно? Ну, ладно. Держись тогда. Итак по пунктам: 1. Комсомол Жуковым недоволен, потому что раскола у нас он не вызвал. 2. Наркомпрос недоволен, ибо подд╒латься под красную идеолог╕ю не так-то просто оказалось. И помудр╒е головы запариваются, когда марксизм с жизнью надо увязывать. Да потом, с╒л дядя Кеша и на своей "волюнтарной педагогик╒" и Робинзон╒ Крузо.

-- Это какой еще Робинзон Крузо? -- с любопытством спросила Нина.

-- А это ц╒лая умора! Жуков предложил Луначарскому²⁴⁾ ввести штатныя должности Робинзона Крузо и Пятницы, чтобы из п╕онеров создать на вс╒ 100 процентов видимость игры. Чудак челов╒к! Перекрутил! Тут из п╕онеров шп╕онов и чекистов готовят, а он, изволите вид╒ть, игрушечки хочет устраивать. Нашел тоже время и почву для игрушек... Ну, да ладно, чорт с ним... -- Вася сосредоточенно посмотр╒л на два загнутых пальца, а потом прос╕ял.

-- Сбила ты меня со своим Робинзоном. Да, так вот. 3. И п╕онеры опять же недовольны Жуковым -- н╒т, мол, классоваго подхода к занят╕ям -- походы и лагери так╕е же, как и у скаутов, только скучн╒е. Н╒т, ты, мол, дай нам пролетарскую методику. Чтобы и походы были наполнены классовым содержащем и борьбой. Словом, и зд╒сь запарился дядя Кеша. Разв╒ вс╒м потрафишь?.. Словом... -- рука Васи опять поднялась с растопыренными пальцами. -- Раз (он загнул один палец) низвели его со Старшаго П╕онера. Два -- вышибли из ЦБЮП^{^'}а²⁵⁾. Три -- перестали печатать статьи о всяких его педагогиках. Четыре -- и самое зам╒чательное -- запретили к п╕онерам даже приходить...

Сережа, сосредоточенно слушавш╕й доклад, удовлетворенно кивнул головой.

²⁴ Наркомпрос того времени.

²⁵ Центральное Бюро Юных П╕онеров.

²⁴⁵

-- Вот и хорошо. Пусть не торгует своей сов╒стью. Соввласть с попутчиками всегда так: -- использует, а потом -- кол╒ном ниже спины.

-- А теперь-то он что д╒лает?

-- Да, в╒роятно, поет жалостным голосом п╒сенку:

Игра судьбает челов╒ком,

Она изм╒нчива всегда:

То вознесет его над в╒ком,

То в бездну бросит без сл╒да...

Сейчас он едва устроился учителем рисован╕я в какой-то захудалой школ╒.

-- Н... да... -- задумчиво сказала Колич. -- Высоко пытался залет╒ть наш дядя Кеша, а с╒л-то низковато... Долетался значит...

-- Много он нам нагадил, что и говорить, особенно в вопрос╒ о пресл╒дован╕ях скаутов. Собственно, Женя-то и попал в концлагерь по его отзыву.

-- Какой это Женя? -- спросила Римма, разливая чай.

-- Да помнишь -- я теб╒ разсказывал -- Женя Вербицк╕й -- скаут из Мелитополя, который скаутскую переписку налаживал.

-- Ах, тот... Помню. Так что с ним?

-- Да, вот, 2 года концлагеря получил.

-- Вот, б╒дняга! А гд╒ он сейчас?

-- В Кеми, на Б╒лом мор╒, -- сообщил я. -- От него каким-то чудом и письмецо было получено. Наши крымск╕е скауты помогают ему и посылками, и деньгами...

-- Да что-ж, друзья, -- мрачно сказал Сережа. -- Собственно -- вс╒ мы кандидаты ему в товарищи.

-- Почему это? -- испуганно спросила Нина. Римма только подняла голову и вопросительно посмотр╒ла на мужа.

-- Хоть и не хот╒лось омрачать хорошее настроен╕е, но должен сказать, что за посл╒дн╕е м╒сяцы ЧК стала все усиливать вниман╕е к нам...

-- Почему ты думаешь? -- встревоженно спросил Колич.

-- Да много данных, -- уклончиво отв╒тил Сережа. -- По пальцам я не стану перечислять, но, к сожал╒н╕ю, им╒ю основан╕я полагать, что для нас еще будут непр╕ятности... ²⁴⁶ Мое мн╒н╕е относительно нашего будущаго тоже было достаточно пессимистическое, но я считал, что раз оно неизб╒жно, то уж лучше не омрачать настоящаго мыслью о предстоящих тяготах.

-- Ну, не будь унылым пророком, Серж, -- дружелюбно сказал я. -- Вс╒ мы уже столько времени живем на вулкан╒... Что там думать о взрыв╒! Не отказаться же от работы.

-- Да я не о том!.. Жаль только, если молодая жизнь так вот, смаху, сорвется!..

Его серьезное лицо как-то р╒зко отвернулось в сторону от Колича и Нины, которые сид╒ли, т╒сно прижавшись друг к другу, как будто инстинктивно предчувствуя грядущ╕я тревоги.

Ц╒на политических достижен╕й

"Если хоть 10 процентов русскаго народа доживет до той ц╒ли, к которой мы его ведем, -- наша задача будет выполнена"...

Л═е═н═и═н

За кулисами цифр

-- Ну, что-ж, товарищи, -- прозвучал среди общаго молчан╕я голос предс╒дателя, -- Послушали -- надо и попр╒ть.²⁶⁾ Вопрос, поднятый ЦККСМ, чрезвычайно важен, что тут и говорить. Зд╒сь, среди отв╒тственных работников, мы можем с полной откровенностью констатировать, что, очевидно, физическое развит╕е п╕онеров угрожающе отстает от политическаго. Оно, конечно, насчет политики Комсомолу и книги в руки. Он у нас в этом д╒л╒ здорово подкован. Но, вот, насчет здоровья ребят, что-то нехорошо выходит. Ну-с, так кто хочет задать вопросы?

²⁶ От слова "прен╕я".

Таковы были слова стараго парт╕йца, вм╒ст╒ с нами прослушавшаго на одном из зас╒дан╕й Высшаго Сов╒та Физической Культуры доклад КСМ. Картина, нарисованная докладчиком, была не из веселых: среди п╕онеров угрожающе растет туберкулез, малокров╕е, неврастен╕я, ²⁴⁷ зам╒чается р╒зкое недоразвит╕е, "бол╒е ярко выраженное, ч╒м даже у безпарт╕йных д╒тей", как было откровенно сказано в доклад╒.

-- А кто, собственно, ведет у вас физическую подготовку? -- задали вопрос докладчику.

-- Кто? -- переспросил докладчик, член ЦК Комсомола, молодой парень с гривой волос, причесанных à lа Карл Маркс, и самодовольным выражен╕ем круглаго лица. -- Да п╕онер-мастора, конечно!

-- А какая у них подготовка?

-- Да, обыкновенная, комсомольская!

-- Да я не про политическую спрашиваю, -- отмахнулся спрашивавш╕й, -- а про физкультурную.

-- Да, как вам сказать... Иные есть футболисты, а то еще, вот, атлеты. Разные есть, а так, чтобы спецы по физкультур╒ -- таких н╒т. Опять же текучесть кадров, да и времени на физкультуру, по сов╒сти говоря, не хватает. Столько общеполитической работы -- кампан╕и, ударники, прорывы, кавалер╕я... Никак нельзя все усп╒ть. Вот мы и пришли к вам за сов╒том и помощью.

На зас╒дан╕и было много старых опытных преподавателей физической культуры. Их лица омрачились. "Зач╒м же вы набирали милл╕оны д╒тей в отряды, если не можете обезпечить им здоровой жизни? -- казалось, говорили эти нахмуренныя брови. -- Зач╒м кал╒чить д╒тей и физически, и нравственно?"

Но разв╒ можно в услов╕ях сов╒тской д╒йствительности задать так╕е вопросы?

-- Ну-с, товарищи, -- опять спросил предс╒датель. -- У кого есть опыт работы с д╒тьми? Кто хочет высказаться?

Было предложено много м╒ропр╕ят╕й: и увеличен╕е количества площадок и зал, организац╕я курсов подготовки инструкторов, всяк╕я состязан╕я и "спартак╕ады" и ряд других сов╒тов "по оздоровлен╕ю п╕онер-движен╕я"... Но все это были полум╒ры.

А критиковать Комсомол никому не хот╒лось. Наживать себ╒ врага в лиц╒ Комсомола было небезопасно.

Наконец, р╒шил выступить я. ²⁴⁸

-- Мн╒ на своем в╒ку приходилось немало работать с д╒тьми, и я давно уже присматриваюсь к работ╒ п╕онеров. Вс╒ предложенныя м╒ры, по моему глубокому мн╒н╕ю, не дадут нужных результатов. Д╒ло по существу в двух моментах 1) перегрузк╒ д╒тей общественно-политической работой и 2) недостаток хорошо поставленной физкультурной работы.

-- Так что-ж, по вашему, выкинуть, что-ль, политработу? -- враждебным тоном спросил комсомолец.

-- Да не об выкидыван╕и вопрос идет. А об том, чтобы в программ╒ занят╕й п╕онеров на первое м╒сто поставить укр╒плен╕е здоровья и дать опытных физкультурных работников. В╒дь вс╒м ясно, что на этом фронт╒ у вас прорыв. Если довели п╕онеров до такого состоян╕я и пришли к нам за сов╒том, то, очевидно, нужно предпринимать как╕я-то героическ╕я м╒ры по оздоровлен╕ю работы среди д╒тей.

Докладчик был, видимо, начинен самыми боевыми возражен╕ями и хот╒л спорить, но старый испытанный в словесных боях предс╒датель коротко сказал:

-- В виду сложности вопроса, товарищи, предлагаю избрать комисс╕ю, в которой и проработать этот вопрос к сл╒дующему зас╒дан╕ю... А то мы тут передеремся, а толку не будет. Д╒ло путанное. Точка.

В комисс╕ю включили и меня.

Изготовлен╕е "гвоздей"

Посл╒ конца зас╒дан╕я комсомолец догнал меня у выхода.

-- Идем, что-ль, Солоневич, вм╒ст╒? -- предложил он самым дружелюбным тоном.

-- Идем.

-- Что это ты, друг, наплел там на зас╒дан╕и про п╕онеров? -- начал член ЦК, когда мы вышли на улицу.

-- А что?

-- Да разв╒ мы можем, чудак челов╒к, найти знающих людей для вс╒х отрядов? -- снисходительно произнес комсомолец. -- Сейчас у нас п╕онеров под 3.000.000. Скудова нам взять стольких руководов? ²⁴⁹

-- Так зач╒м же набирать эти 3 милл╕она, если вы не можете обслужить их?

-- Как это зач╒м? -- удивился мой спутник. -- Что-ж, так и оставлять молодое покол╒н╕е в тин╒ стараго быта, без коммунистическаго вл╕ян╕я?

-- А школы?

-- Что школы! -- презрительно махнул он рукой. -- Там вс╒ старые дураки еще с мирнаго времени сидят. У них аполитичность не только в башк╒ -- в каждой пуговиц╒ на пуп╒ сидит. Разв╒ они могут готовить коммунистическую см╒ну?

-- А вы можете?

-- А что-ж. Изв╒стно, можем! Конечно, не без прорывов, вот, давеча я докладал насчет физкультуры. Но это-ж второстепенно. А политически д╒ло у нас поставлено на "ять".

Для большой уб╒дительности он протянул кулак с поднятым вверх большим пальцем. В сов╒тской Росс╕и этот жест древняго Рима обозначает высшую м╒ру похвалы.

-- А разв╒ здоровье д╒тей -- пустяк?

-- Ну, нельзя же везд╒ на вс╒ 100 процентов посп╒ть, -- снисходительно уронил парень. -- Нам сейчас политическая сознательность нужна, а не мускулы. Что-б, значит, были люди свои в доску, свой, значит, аппарат, да что-б дисциплина аховая была. Иначе нам разв╒ удержаться, когда кругом врагов до чорта?

-- Постойте, т. Фомин, да д╒ти-то, д╒ти -- дегенерируют в╒дь? -- возмутился я.

-- Как, как ты сказал?

-- Да, вот, слаб╒ют, бол╒ют, вырождаются -- в╒дь в доклад╒ вы сами об этом говорили.

-- Ну, что-ж! -- невозмутимо отв╒тил Фомин. -- Л╒с рубят -- щепки летят. Часть, конечное д╒ло, на свалку пойдет. Но зато хоть немного, да наших ребят все таки выйдет. А нам в╒дь это самое важное... Ежели хоть 2-3 из сотни выйдут так, как нам надо -- и то ладно будет!

-- Ну, а остальные? Пусть погибают? Так, что ли?

Комсомолец с удивлен╕ем посмотр╒л на меня.

-- Чтой-то ты, Солоневич, такой жалостливый? Кажись, наш брат -- моряк, а душа в теб╒, как н╒жная ²⁵⁰ роза с Ерусалима... Ну, погибнут, ну, и что? На то и революц╕я. Иначе нельзя. "Самим дороже стоит", -- усм╒хнулся он.

-- Но в╒дь можно было бы использовать и друг╕я организац╕и для общей работы с д╒тьми?

-- Как же, как же! -- с отт╒нком злобы отв╒тил Фомин. -- Мы уже пробовали -- вот, скауты тоже были. Слышал, может?

-- Слышал немного...

-- Ну, вот. Мы н╒сколько годов с ними цацкались, да возились -- думали, что с них что выйдет... только чорта с два -- уперились на своем и никак. Ну, хоть ты тут тресни...

-- А что вы хот╒ли с ними сд╒лать?

-- Да просто, чтобы они нам как ступенька Комсомолу были. А они -- хоть ты им кол на голов╒ теши... Распустили, сукины д╒ти, свои интеллигенск╕я сопли и сюсюкают: любовь к ближним, изволите вид╒ть. Родину выкопали из стараго мусора, да, кажись, и к Боженьк╒ дрожемент тоже им╒ли... Ну, и стукнули мы их!..

-- А ч╒м они м╒шали?

-- Ч╒м? Может, и не м╒шали... бояться мы их не боялись. На то ЧК у нас есть -- рука у ей кр╒пкая. Но не в том д╒ло. Ежели аполитичная организац╕я, да еще не на сов╒тской платформ╒ -- хр╒н их знает, что они там потом над╒лают. А, может, сунут в подходящ╕й момент нож в спину революц╕и? А? Что тогда? Ребята в╒дь кр╒пк╕е.

-- Ну, так то потом, да и то -- "то ли дождик, то ли сн╒г, то ли будет, то ли н╒т"... Всунут или не всунут нож -- это еще никому неясно. А теперь-то они ч╒м м╒шают?

Комсомолец с явным презр╒н╕ем посмотр╒л на меня.

-- Эх, ты, брат! А еще командир флота! Ты Маркса читал?

-- Н╒т, не читал. А будто бы ты читал?

На секунду Фомин смутился.

-- Ну, положим, я тоже не читал! Ну его к чортовой бабушк╒! Этак╕е томищи накатал. Его "Капиталом" только сваи вбивать... Но не в этом, брат, д╒ло. Ты, видно, "д╕амата" не знаешь! ²⁵¹

-- А причем тут д╕амат?

-- Как это причем? -- важно сказал мой спутник. -- Потому -- метод оц╒нки. Поним<а>ешь: разсматривай все в связи событ╕й и в прим╒нен╕и к данным обстоятельствам. Вот, скажем, скауты: нам теперь нужна злоба, непримиримость, классовая борьба, а они, изволите вид╒ть, розовую водичку из себя испущают: ах, ближненьк╕е, ах, б╒дненьк╕е, ах, матушка-Расея, ах, Боженька... Понимаешь, браток, в чем тут д╒ло? Этак и до царя недалеко. А от царя -- прямой путь к пом╒щикам, жандармам, да капиталистам... Н╒т, браток! Чорта с два! Мы сперва цацкались. Думали, что выйдет. А потом, смотрим -- не поддаются. Ну -- хрясь, и ваших н╒т... Вот ты говоришь -- использовать их силы. Это все равно, как, брат, какого епископа предчека поставить. В такое время, как мы живем, -- не до розовой водички. Нам, брат, комсомольцы -- чекисты нужны, которые с жел╒зной волей будут сметать все с пролетарскаго пути. Нам ребята, как гвозди, нужны. Что-б -- как сказано, так вбито было.

-- А по вашему, разв╒ можно д╒тей на ненависти воспитывать? Разв╒ это не коверкает их души?

-- Души? -- фыркнул комсомолец и неожиданно весело разсм╒ялся. -- Ах, ты, едрена палка! Ей Богу, Солоневич, как посмотрю я на тебя -- аж см╒х, право, берет. Ну, вот, видал я тебя и на бокс╒, и в футбол╒, и в борьб╒ -- там ты подходящ╕й парень и крови, видать, не боишься. А тут -- ну, прямо интеллигент. Ах, ты, сукин сын, голуба моя морская! Да какое нам д╒ло до д╒тских душ, как ты говоришь? Тоже, вот, выдумал -- души, брат, в архив истор╕и сданы. Да если бы он╒ и были, так хр╒н с ними. Что-то насчет морали ты больно слаб. Помнишь, как Ильич насчет морали пропов╒дывал?

-- Н╒т. А как?

-- "Морально то, что служит д╒лу м╕ровой революц╕и!" -- важно и торжественно сказал комсомолец. -- Раз нужно для д╒ла -- крой, значит. А души, брат, -- это что-то с того св╒та. А нам бы хоть на этом удержаться покр╒пче. Нам, брат, люди-гвозди нужны, а не н╒жныя души. А ежели, чтобы один гвоздь сд╒лать, нужно сотню н╒жных душ спрессовать -- будьте покойнички -- ²⁵² мы спрессуем. У нас для этого такой аппарат есть, одно слово -- сов╒тск╕й... А ты, вот, слезу точишь насчет д╒точек. Эх, ты, -- не сердись, брат, -- слюнтяй ты, и больше ничего.

Круглое лицо молодого "строителя жизни" было полно ув╒ренности и снисходительности.

На жизненном перелом╒

Солнечной, сверкающей вс╒ми красками, осенью в образ╒ стройной с╒роглазой д╒вушки с длинными косами в мою жизнь вошла любовь...

Истор╕я жизни этой д╒вушки так же т╒сно переплетена со скаутингом, как и моя. В тот тяжелый пер╕од нашей скаутской жизни, когда вся тяжесть вс╒х отв╒тственных вопросов легла на молодыя плечи юных скаут-масторов и скаутов, когда взрослые, сами отягченные и избитые борьбой за кусок хл╒ба и за жизнь, отошли от нас, плеяда д╒вушек-скаутмасторов см╒ло взяла на себя руководство герль-скаутами.

Со см╒лостью и горячностью честной юности они стали в общ╕й боевой строй на правах подпольных членов нашей общей скаутской семьи. И, Бог знает, удалось ли бы юношам-скаутам так бодро и мужественно вынести вс╒ удары по нашему братству, если бы плечо к плечу с нами не боролись за нашу идею и наши сестры, вливавш╕я энтуз╕азм героической молодости в наши общ╕е ряды.

И именно в атмосфер╒ этой борьбы кр╒пло наше братство, наша дружба и уважен╕е друг к другу. Не на танцульках, не в кино, театрах и балах, а в опасностях и труд╒ узнавали мы ближе друг друга, и много, много юношей и д╒вушек-скаутов пошли дальше по жизненному пути рука об руку строить с═в═о═ю семью, не отрываясь и от старой, скаутской...

За эти годы мн╒ много, много раз приходилось встр╒чаться, работать и спорить со скаутмастором Ириной, но только осенью 1925 года нам довелось ближе познакомиться друг с другом.

В Москв╒, в одном из домов отдыха, в прекрасном сосновом "Серебряном Бору" Ирина работала инструктором ²⁵³ физической культуры, одновременно учась в университет╒. По ея особой рекомендац╕и в этот дом отдыха можно было пр╕╒зжать по воскресеньям, получить скромный об╒д и провести весь день на берегу Москва-р╒ки, в могучем сосновом л╒су.

И, возвращаясь из своих частых плаван╕й по морям, я с особенной радостью у╒зжал из душной Москвы за город -- отдохнуть, к Ир╒.

Она оказалась прекрасным собес╒дником с оригинальным и сильным умом и глубиной сужден╕я. Так же, как и я, она глубоко любила скаутинг, и, может быть, под ея вл╕ян╕ем я бол╒е вдумчиво присмотр╒лся к движен╕ю герль-скаутов и поставил его в своем сознан╕и на одинаковую высоту с работой среди мальчиков. Ирина незам╒тно пр╕учила меня не только ц╒нить, но и уважать женщину-челов╒ка, как равновеликую величину с мужчиной, в нашем м╕р╒.

В╒роятно, под ея вл╕ян╕ем я незам╒тно для себя самого превратился из неунывающаго, не особенно задумывающагося над жизненными вопросами, веселаго, боевого богатыренка в сильнаго, ув╒реннаго в себ╒, челов╒ка. Встр╒ча с Ириной как бы р╒зко остановила стремительный разб╒г моей бурной жизни, заставила меня оглянуться на прошлое и бол╒е вдумчиво оц╒нить и самого себя, и свое отношен╕е ко всей многосторонности жизни.

Много часов провели мы в спорах, бес╒дах и воспоминан╕ях в милом Серебряном Бору и, странное д╒ло никогда, глядя в ея ясные с╒рые глаза, я не подумал, что она может быть для меня ч╒м-то большим, ч╒м только веселый товарищ, в╒рный скаут и преданный друг.

И как-то ни разу мн╒, мужчин╒ в расцв╒т╒ л╒т, не пришло в голову отнестись к ней, как к женщин╒, пока... И вот с т╒х пор я пов╒рил в безсознательное женское кокетство, присущее женщин╒ и украшающее ее, будь она трижды скаут...

Однажды я пр╕╒хал в Серебряный Бор днем и, не найдя Ирины, над╒л купальный костюм и ушел на берег р╒ки. Наслаждаясь там вкусной теплотой р╒чного песка и горячих солнечных лучей, я скоро услышал голос Ирины и, приподнявшись на локт╒, увид╒л, что она возвращается с прогулки с группой женщин. ²⁵⁴

Я прив╒тствовал ее, махнув рукой.

-- Здравствуй, Боб, -- радостно улыбнулась она в отв╒т. -- Лежи зд╒сь. Я скоро освобожусь и приду.

Через полчаса Ира подб╒жала ко мн╒. Она была в том же спортивном костюм╒, но ея гимнастическ╕я туфельки были од╒ты уже на хорошеньк╕е б╒лые носочки, к═о═т═о═р═ы═х ═р═а═н═ь═ш═е ═н═е ═б═ы═л═о.

С привычной наблюдательностью я сразу зам╒тил эту перем╒ну в костюм╒ и был ошеломлен!

"Боже мой! Да в╒дь носочки-то эти над╒ты спец╕ально для меня!" мелькнуло у меня в голов╒, и весь облик ясно-холодной д╒вушки-друга сразу расцв╒тился яркими красками заст╒нчивой женственности.

Я ув╒рен, что она не думала сознательно об этих носочках, но в╒чное, как м╕р, женское желан╕е понравиться "ему", в╒чное ewige waibliche прорвалось сквозь ст╒ну товарищества и дружбы и осв╒тило наши отношен╕я другим, ярким и горячим св╒том жизни сердца.

И потом уже, во вс╒ т╒ немног╕е дни нашего "вм╒ст╒", которые скупо дала нам сов╒тская судьба, воспоминан╕я о начал╒ нашей любви всегда были неразрывно связаны с "роковыми б╒лыми носочками", о которых мы всегда говорили с чувством веселаго юмора и ласковой задушевности...

Но в т╒ с╕яющ╕е дни первой любви я не мог не сознавать, как╕я опасности грозят мн╒, как одному из старших руководителей молодежи. Им╒ю-ли я моральное право возложить тяжесть этих испытан╕й на плечи друга? В╒дь, впереди -- не спокойное, мирное жит╕е, а борьба, почти без шансов на поб╒ду...

Можно-ли соединять свою жизнь с жизнью Иры?

И как-то, в минуту задушевности я сказал ей об этих сомн╒н╕ях.

Она медленно положила свою руку на мою и тихо отв╒тила, прямо глядя на меня своими с╒рыми глазами:

-- Гд╒ ты, Кай, там и я, Кайя...

И теперь, когда я так чудесно спасся из мрака сов╒тской страны и вспоминаю Ирину, у меня в ушах всегда звучит эта фраза древних римлян, этот символ любви и спайки.., ²⁵⁵

И острая боль пронизывает мое сердце при мысли о том, что гд╒-то далеко, в 12.000 километрах отсюда, в глубин╒ Сибири, моя Сн╒гурочка-Лада коротает свои одинок╕е дни в суровом сов╒тском концентрац╕онном лагер╒.

Водоворот м╕ровой бури разметал нас в стороны, и Бог знает, когда мн╒ опять доведется увид╒ть "роковые б╒лые носочки", длинныя русыя косы и ясные глаза своего друга -- жены...

И доведется-ли увид╒ть вообще?..

Обвал...

Постепенно и почти незам╒тно поднималась над нашими головами для удара лапа ОГПУ. Не справившись со скаутами давлен╕ем, страхом, угрозами, подкупом, разложен╕ем, ГПУ р╒шило нанести смертельный удар непокорной молодежи.

М╒сяцами и годами собирались св╒д╒н╕я о скаутах и, наконец, весной 1926 года ГПУ р╒шило, что вс╒ нити "контр-революц╕оннаго сообщества" в его руках. И тогда грянул удар.

Мног╕е из нас, старших, чувствовали приближен╕е этой опасности, но уйти было некуда, да и никто из нас и не хот╒л уходить. Б╒жать перед опасностями мы не привыкли. Малодушные давно уже отошли в сторону. Но как больно было думать о том, что опять жизнь будет смята на мног╕е годы, что впереди опять тюрьма и неволя!

А моя личная жизнь складывалась как раз особенно интересно и удачно. Я был счастливым молодоженом, закончил прерванное революц╕ей высшее образован╕е и хот╒л в╒рить, что впереди -- пер╕од какой-то творческой жизни.

Но судьба р╒шила иначе...

Помню один из вечеров посл╒ моего пр╕╒зда с юга. В моей маленькой комнатенк╒ гости -- Ирин брат. (Нам с Ириной по квартирным услов╕ям так и не пришлось жить вм╒ст╒). Сердечное веселье и задушевные разговоры были внезапно прерваны открывшейся без стука дверью, и на порог╒ моей комнатки появилась мрачная ²⁵⁶ фигура молчаливаго чекиста в полной форм╒ с какой-то бумажкой в рук╒.

-- Ну, Ирочка. Это не иначе, как за мной пр╕╒хали!

И я не ошибся.

Пол-ночи тщательно обыскивали мою комнатку и с особенным злорадством взяли дорог╕е моему сердцу ордена и значки -- свастику, волка, медв╒дя и почетнаго серебрянаго волка, высшую награду нашего старшаго скаута О. Пантюхова.

Эх, долго-ли "собраться с вещами" старому скауту?

Сердечный и кр╒пк╕й поц╒луй Ирин╒ и дяд╒ Ван╒, и чекистск╕й автомобиль помчал меня по пустынным улицам в с╒рой мгл╒ просыпающагося утра на Лубянку, в центральное ОГПУ.

Там меня провели мимо молчаливо посторонившагося часового в комендатуру, с противным злобным лязгом хлопнула жел╒зная дверь, и я опять оказался в зубцах неумолимой машины краснаго террора.

Между моей жизнью и свободой опять тяжело опустилась безжалостная р╒шетка тюрьмы... ²⁵⁷

Глава IV

За р╒шетками

...Солнце всходит и заходит,

А в тюрьм╒ моей темно"...

Точки зр╒н╕я

Представьте себ╒, дорогой читатель, хотя бы на минутку, что вам и какому-то сов╒тскому гражданину указали бы на н╒коего джентельмена Х и сказали бы этаким приглушенным шепотком:

-- Глядите, вот этот... Здоровый, в очках... Да... Да... Знаете, он был бол╒е, ч╒м в 20 тюрьмах... Был обвинен в бандитизм╒, государственных преступлен╕ях, шп╕онаж╒ и, кром╒ того, он "изм╒нник родин╒"...

В╒роятно, вы в испуг╒ отступили бы в сторону от такого преступника.

А сов╒тск╕й гражданин отозвался бы спокойно:

-- Вот б╒дняга! Не везло, значит! -- И сочувственно бы покачал головой.

Если вм╒сто алгебраической величины Х вы подставите фамил╕ю автора, а м╒сто д╒йств╕я таких ужасов -- Сов╒тск╕й Союз, то разница в воспр╕ят╕ях между вами и сов╒тским жителем станет ясной.

Тюрьма и заключен╕е во всем м╕р╒, кром╒ СССР, связаны с представлен╕ем о справедливом возмезд╕и и изоляц╕и преступников. Иное д╒ло в СССР. Там тюрьма давно уже перестала пугать злод╒ев и защищать мирных жителей. Роли перем╒нились. Тюрьмы переполнены людьми, опасными не для населен╕я, а для диктаторской власти коммунистов, и стали постоянной угрозой для честных людей. В СССР наказан╕е для грабителя и уб╕йцы несравненно легче, ч╒м для мирнаго гражданина, осм╒лившагося ²⁵⁸ не во время или не в подходящем м╒ст╒ возражать, не подчиниться безчелов╒чным распоряжен╕ям власти или, упаси Боже, быть заподозр╒нным в какой-либо "контр-революц╕и".

Тюрьмы в СССР -- один из видов политическаго фильтра населен╕я. Недаром один из чекистских вождей в пылу спора как-то сказал крылатую фразу:

-- Все населен╕е СССР д╒лится на три категор╕и: сидящих в ЧК, сид╒вших там раньше и т╒х, которые будут сид╒ть... Других -- н╒т...

"Тот не гражданин СССР -- кто не бол╒л сыпняком и не сид╒л в ЧК", -- говорят в Росс╕и, подчеркивая этим, что тюремная р╒шетка -- это своеобразный спутник сов╒тскаго быт╕я...

Вообще же, поскольку почти во вс╒х законах, касающихся "политических преступлен╕й", им╒ется универсальная фраза -- "карается вплоть до высшей м╒ры наказан╕я", а приговоры выносятся на основан╕и субъективнаго пониман╕я "революц╕онной законности и коммунистическаго правосознан╕я" в закрытых зас╒дан╕ях, без участ╕я обвиняемаго, -- то, естественно, что карательная политика страны сов╒тов отличается необычной жестокостью...

Я знал, что попал в безжалостные зубцы бездушной машины, и с тяжелым сердцем ждал, что произойдет дальше...

Перед моим мысленным взором разстилались невеселыя перспективы...

Допрос

Безконечныя л╒стницы, корридоры. Двери с часовыми, без часовых, жел╒зныя, р╒шетчатыя... Настороженные взгляды проходящих мимо чекистов. Наконец -- 4 этаж. Надпись -- "Секретный Отд╒л". Шедш╕й сзади меня с револьвером в рук╒ чекист открыл передо мною дверь:

-- Сюда.

Небольшая комната, выходящая окном на Лубянскую площадь. Большой пис<ь>менный стол. Мягк╕я кресла... ²⁵⁹

Из-за стола поднял голову хмурый утомленный челов╒к, с внимательными недобрыми глазами. Впалыя щеки. Плохо выбритое, еще молодое лицо. Помятый, видимо, непривычный штатск╕й костюм. Это -- мой сл╒дователь, тот самый, который когда-нибудь перед Коллег╕ей ОГПУ будет "докладывать мое д╒ло" и предлагать ей свое р╒шен╕е.

"Секретный отд╒л, скажет он, предлагает прим╒нить к Солоневичу такую-то м╒ру соц╕альной защиты"... Предс╒датель равнодушно спросит: "Возражен╕й, товарищи, н╒т?"... Эта пустая формальность промелькнет в н╒сколько секунд, и моя судьба будет р╒шена...

Сл╒дователь молча, движен╕ем руки указал мн╒ на стул и стал задавать обычные предварительные вопросы. Эти, по существу, простые, вопросы, касающ╕еся большей частью прошлаго, таят в себ╒ громадныя опасности для т╒х, кому есть что скрывать в своем прошлом. Если ГПУ подозр╒вает, что у челов╒ка, по выражен╕ю моряков, "за кормой нечисто", и он о своем прошлом дает нев╒рныя данныя, то оно приб╒гает к масс╒ самых тонких психологических ловушек для того, чтобы заставить арестованнаго сбиться и напутать в своих показан╕ях. И даже, если точныя данныя о прошлом челов╒ка и останутся неясными, налич╕я этих противор╒ч╕й вполн╒ достаточно для того, чтобы опред╒лить, по выражен╕ю сл╒дователей, "налич╕е б╒лаго запаха" и отправить челов╒ка в концлагерь с простым обвинен╕ем -- "соц╕ально-опасный элемент"... Так, на всяк╕й случай, в порядк╒ "профилактики"...

Мой предварительный допрос закончился скоро. Мои отв╒ты были хорошо продуманы и проработаны, и я не путался. Записав эти данныя моей б╕ограф╕и, сл╒дователь коротко сказал -- "подождите" и вышел.

Через минуту в комнату вм╒ст╒ с ним вошли еще двое чекистов весьма важнаго вида, не без н╒которой торжественности ус╒вш╕еся за стол. Предстоял, очевидно, серьезный и длительный допрос.

-- Ну-с, товарищ Солоневич, -- насм╒шливо улыбаясь, начал толстый латыш с двумя ромбами в петлиц╒ военнаго мундира, так сказать, "чекистск╕й генерал", -- ²⁶⁰ Очень, очень пр╕ятно с вами познакомиться. Давненько мы собирались это сд╒лать, но не хот╒ли раньше времени прерывать вашей вы-со-ко-по-лез-ной д╒ятельности...

Сказав это, он с улыбкой оглянулся на своих товарищей, как бы приглашая их оц╒нить его остроум╕е.

-- Странный способ у вас знакомства -- путем ареста и тюрьмы.

-- Ну, ну, конечно, способ не совс╒м нормальный, -- с тою же насм╒шливой любезностью согласился латыш. -- Но это все пустяки. Это д╒ло поправимое. Мы глуб<о>ко ув╒рены, что эта "ошибка" -- только случайность, и мы с вами договоримся к общему удовольств╕ю... Будьте добры отв╒тить нам на н╒сколько вопросов относительно вашей д╒ятельности. Вы, над╒юсь, понимаете, конечно, сами, что нас интересует не ваша оффиц╕альная работа, а, так сказать... гм... гм... интимная...

-- Какая это интимная?

-- Вас удивляет это слово? -- Лицо латыша расплылось в улыбк╒. Розовыя щеки его жирнаго лица почти закрыли узеньк╕я щелочки глаз. Видимо, процесс допроса и собственное остроум╕е доставляли ему громадное удовольств╕е.

-- Ну, я не настаиваю на этом слов╒, ну, хотя бы... неоффиц╕альная д╒ятельность. Вас это удовлетворит?

-- Но я все-таки не понимаю.

Чекист насм╒шливо прищурился.

-- Жаль, жаль, что вы такой непонятливый. А мы почему-то были уб╒ждены, что соображен╕е у вас быстрое... Ну, хорошо, перейдем на д╒ловую почву. Скажите, пожалуйста, вы были когда-то скаутом?

-- ГПУ об этом прекрасно изв╒стно.

-- Значит, вы этого не отрицаете?

-- Н╒т.

-- Т-а-а-а-к... А скажите, т═е═п═е═р═ь, какое вы теперь им╒ете отношен╕е к скаутам?

-- Теперь? Но в╒дь теперь организац╕и скаутов закрыты.

-- И теперь вы скаутской работы не ведете?

-- Н╒т.

Чекисты переглянулись с насм╒шливой улыбкой... Толстый латыш покачал головой. ²⁶¹

-- Должен к крайнему вашему огорчен╕ю сообщить, что наша информац╕я не вполн╒ совпадает с вашими утвержден╕ями. И мы очень сожал╒ем, что вы с нами не откровенны.

-- Но в╒дь это, д╒йствительно, так и есть.

-- Ну, ну... -- Латыш с ромбами положил руку на какую-то папку с бумагами и сказал медленно с ударен╕ями на каждом слов╒:

-- Вс╒ ваши утвержден╕я гроша ломанаго не стоят. Мы прекрасно знаем, что вы попрежнему руководите организац╕ями молодежи.

Его узк╕е глаза были пристально устремлены на меня.

-- Я не знаю, откуда у вас такая информац╕я, но, во всяком случа╒, она ошибочна. Скаут-отряды и "Сокол" распущены н╒сколько л╒т тому назад, и никто из старых взрослых руководителей, в том числ╒ и я, не считают нужным вовлекать молодежь в подпольную работу. Скаутская организац╕я, в частности, аполитична, и никто из старых скаутмасторов не станет рисковать жизнью и свободой д╒тей вопреки государственному запрещен╕ю.

-- Так, так, -- со зм╒иной ласковостью проворковал латыш. -- Это так пр╕ятно слышать и и═м═е═н═н═о от вас. Вы себ╒ и представить не можете, как это нас радует. Значит, если мы вас правильно поняли, -- вы считаете подпольную скаутскую работу отрицательным явлен╕ем?

-- Конечно.

-- Но вы не отрицаете, что она есть?

-- Отрицаю.

-- Ну, это вы бросьте нам, т. Солоневич, арапа заправлять, -- раздраженно бросил другой сл╒дователь, низк╕й коренастый и мрачный челов╒к. Р╒зк╕е черты его еврейскаго лица постоянно подергивались непроизвольной гримасой. -- Мы не наивные младенцы в самом д╒л╒. Мы прекрасно знаем, что подпольныя скаутск╕я организац╕и существуют и, будьте спокойны, мы выкорчуем их.

-- Да я вовсе и не собираюсь лгать вам. Я твердо знаю, что таких организац╕й не существует. Есть группы молодежи, живущ╕я дружно, как старые друзья, проведш╕е много л╒т в общих рядах. Но нужна исключительная фантаз╕я, чтобы счесть эти группы антисов╒тской подпольной организац╕ей. ²⁶²

-- Но существован╕я этих групп, по крайней м╒р╒, вы не отрицаете?

-- Н╒т. Но я ув╒рен, что и ГПУ прекрасно знает об этом. Своей старой дружбы мы, конечно, не скрываем. Но от этих групп до антисов╒тской организац╕и -- дистанц╕я огромнаго разм╒ра. И нельзя разсматривать их, как каких-то врагов сов╒тской власти...

Латыш презрительно улыбнулся, и голос его стал холоден.

-- Уж позвольте нам самим, т. Солоневич, судить, кто друзья, кто враги сов╒тской власти. И позвольте вам зам╒тить, что в вашем мн╒н╕и мы отнюдь не нуждаемся, Кто опасен, кто не опасен -- д╒ло наше. Нам нужно, чтобы вы откровенно сознались, что вы продолжаете руководить этими, как вы выразились, группами...

-- Я категорически отрицаю это.

В узких злых глазах латыша промелькнуло раздражен╕е.

-- Этот нел╒пый отв╒т только ухудшает ваше положен╕е. Мы сл╒дим за вами не один год и прекрасно знаем всю вашу подноготную. И по╒здки ваши по СССР знаем, и знаем, как вы ловко использовали свое зван╕е военнаго моряка и пробирались даже в Кронштадт. И ваши по╒здки по югу знаем, и что вы в Тифилис╒, посл╒ получен╕я зван╕я чемп╕она, д╒лали. Знаем, с к╒м вы встр╒чались и гд╒ собирались. И как со скаутами и с соколами и офицерами вели политическ╕я инструктивныя бес╒ды, и что среди них организовывали. И связь вашу с заграницей и о контакт╒ с Пантюховым -- словом о═б═о ═в═с═е═м ═з═н═а═е═м!

Лицо латыша выражало торжество. Он с довольным видом откинулся на спинку кресла и посмотр╒л на меня с улыбкой. "Что, поймали?" казалось, говорила эта улыбка...

Я пожал плечами.

-- Или вы, товарищ Солоневич, может быть, будете все это отрицать? -- насм╒шливо спросил он.

-- Н╒т, не отрицаю... Каждый челов╒к всегда встр╒чается со своими друзьями. Искать в этих встр╒чах чего-либо антисов╒тскаго вы, конечно, можете, но это -- д╒ло безнадежное. Ни к какой подпольной антисов╒тской работ╒ ²⁶³ я отношен╕я не им╒ю. Переписки с заграницей у меня н╒т. ╡здил я по СССР, инспектируя морск╕е флоты, не по своему желан╕ю.

-- Но этих встр╒ч вы не отрицаете?

-- Конечно, н╒т. Я, слава Богу, не отшельник, изб╒гающ╕й людей. Я видался с массой лиц и групп. Но почему вас интересуют только встр╒чи с молодежью?

Еврей с дергающимся лицом опять вскочил:

-- Зд╒сь м═ы вас допрашиваем, а не вы нас. Не забывайте, гд╒ вы находитесь!..

-- Постой, постой, Мартон! -- остановил его старили чекист. -- Не порть своих драгоц╒нных нервов... На другое пригодятся... Значит, вы, т. Солоневич, не отрицаете своих встр╒ч с молодежью?

-- Конечно, н╒т. Было бы грустно, если бы я за вс╒ эти годы не пр╕обр╒л в сред╒ молодежи друзей и боялся бы встр╒титься с ними из-за боязни перед ГПУ. В этих встр╒чах не было ничего враждебнаго сов╒тской власти, и я не чувствую себя виновным ни в чем.

-- Ну, вот и прекрасно. Мы охотно в╒рим вам, что в этих встр╒чах не было ничего контр-революц╕оннаго. Так сообщите же нам, с к═╒═м и г═д═╒ вы встр╒чались. Это нужно нам, конечно, не для репресс╕й, а исключительно для пров╒рки ваших показан╕й.

Перед моим мысленным взором мелькнули десятки и сотни молодых лиц, в╒рящих в нашу дружбу и в меня, представителя "старой гвард╕и". Неужели я назову их имена, подвергну их опасностям "знакомства" с ГПУ и этим путем облегчу свое положен╕е?

-- Позвольте мн╒ уклониться от таких сообщен╕й, Это я д╒лаю не из конспиративных соображен╕й -- мн╒ скрывать нечего -- а просто потому, что я люблю своих друзей и не хочу доставлять им непр╕ятностей.

Я сказал эти слова настолько р╒шительно, что тема была сочтена исчерпанной. Среди сл╒дователей наступило непродолжительное молчан╕е. Самый младш╕й из них на секунду оторвался от записыван╕я в протокол╒ моих слов и с любопытством взглянул на меня. Лицо латыша нахмурилось, словно он был недоволен моим поведен╕ем.

-- Так, так, -- протянул он... -- Значит, подпольной ²⁶⁴ работы вы не ведете. Т-а-а-а-к... Ну, что-ж. Мы люди с богатой фантаз╕ей. Вообразим себ╒ на минутку, что это, д╒йствительно, так. А, скажите, вот, почему вы не работаете с п╕онерами?

Этот вопрос застал меня врасплох.

-- С п╕онерами? Да я, собственно, ушел с головой в другую работу, да, кром╒ того, мн╒ этого и не предлагали...

Латыш мгновенно подхватил мой промах и посп╒шно спросил:

-- Ах, не предлагали? А если бы предложили, -- вы согласились бы?

Нужно было выворачиваться из подставленной себ╒ самому западни.

-- Я так загружен, что никак не смог бы взять на себя такую сложную обязанность...

-- Ах, у вас времени не хватило бы? Так я вас понял?

-- Да, пожалуй...

-- Ну, это горюшко -- еще не горе. А если бы государственныя организац╕и сочли нужным перебросить вас исключительно на работу с п╕онерами, -- вы согласились бы?

-- Н-н-н╒т.

-- Почему же? Разв╒ вы не одобряете принципов п╕онер-движен╕я?

-- Да я, собственно, плохо знаком с ними...

-- Что это вы нам опять пыль в глаза пускаете? -- раздраженно буркнул низеньк╕й чекист. -- Бросьте наивняка строить, т. Солоневич. Скажите откровенно, что вы политически противник п╕онеров -- и д╒ло с концом...

-- Да, я не политик, и эта сторона д╒ла меня не интересует...

-- Так что же вам м╒шает работать с п╕онерами? Разв╒ п╕онеры не т╒ же сов╒тск╕я д╒ти? Почему же вы возражаете против переброски вас туда?

Положен╕е создалось очень напряженное. Согласиться работать с п╕онерами не позволяла сов╒сть. Готовить под руководством Комсомола будущих коммунистов и чекистов, шп╕онов и погонщиков рабов, безпрекословных исполнителей воли Сталина я не мог. Разсказывать ²⁶⁵ ребятам о "ген╕и красных вождей", о велич╕и ГПУ, о красот╒ жертв в пользу м╕ровой революц╕и, оправдывать чудовищное истреблен╕е людей, воспитывать кровожадность, ненависть и равнодуш╕е к чужому горю, обливать грязью старую могучую Росс╕ю, лгать самому и пр╕учать ко лжи д╒тей, готовить из них шп╕онов в собственной семь╒, безбожников и комсомольцев -- было для меня непереносимо противно... Но разв╒ в ст╒нах ГПУ можно было так обосновать свой отказ? А вопрос был поставлен ребром.

-- Трудно точно отв╒тить на ваш вопрос. Мн╒ непонятны н╒которые принципы п╕онер-движен╕я с точки зр╒н╕я педагогической... Да, кром╒ того, н╒т смысла бросать одну налаженную работу и бросаться к другой...

-- Позвольте, позвольте, т. Солоневич, -- прервал меня латыш. -- Давайте не уклоняться от темы. Нас чрезвычайно интересует вопрос о ваших гм... гм... идейных расхожден╕ях с п╕онерами. Позвольте спросить, что именно вам педагогически не подходит в п╕онерском движен╕и?

-- Ну, что-ж! Если уж мое мн╒н╕е так вас интересует, я могу указать вам хотя бы на такой момент, как воспитан╕е в д╒тях ненависти и злобы к непонятным им "классовым врагам<">. Мн╒ это кажется противор╒чащим педагогическим установкам так, как я их понимаю. Д╒тская душа, по моему мн╒н╕ю, должна воспитываться на созидательных, а не разрушительных инстинктах...

-- Но в╒дь вы, над╒юсь, согласитесь с нами, -- снисходительно сказал латыш, -- что в пер╕од напряженной классовой борьбы нам необходимо воспитывать эту, как вы назвали, ненависть в нашей подрастающей см╒н╒?

-- Это д╒ло политики, а я не политик. Может быть, в отношен╕и к взрослым, сознательным людям это и могло бы быть оправдано, но с д╒тьми я не хот╒л бы вести такой работы. Это мн╒ не по душ╒.

-- Так, что вы р╒шительно отказываетесь работать с п╕онерами? -- с ноткой угрозы спросил чекист с дергающимся лицом.

-- Р╒шительно.

Сл╒дователи пошептались и помолчали. Потом толстый латыш опять недов╒рчиво покачал головой: ²⁶⁶

-- Та-а-ак... Ну, мы ожидали, что разговор с вами будет содержательн╒е и интересн╒е. И вдобавок -- бол╒е выгоден для вас. Жаль... Очень жаль... Ну, позвольте еще один вопрос. Вы, кажется, работали со скаутами и соколами на юг╒ Росс╕и в пер╕од власти б╒лых генералов Деникина и Врангеля. Не сообщите ли вы нам факты, касающ╕еся участ╕я этой молодежи в б╒лом движен╕и?

-- Простите, мн╒ неясен ваш вопрос. О каком участ╕и в б╒лом движен╕и вы говорите?

-- Ах, и это вам непонятно? -- с раздраженной язвительностью спросил латыш. -- Придется, видимо, и это вам расжевывать... Удивительно, как это вы непонятливы... Нам нужно знать, кто, наприм╒р, из скаутов участвовал в б╒лых арм╕ях, кто организовывал работу скаутов в лазаретах и санитарных отрядах, кто из руководителей вел антисов╒тскую агитац╕ю. Вы в т╒ времена были Помощником Старшаго Скаута Росс╕и и, разум╒ется, прекрасно знаете все это. И мы требуем от вас, как от сов╒тскаго гражданина, чтобы вы сообщили нам вс╒ эти св╒д╒н╕я.

Этот вопрос был поставлен еще бол╒е категорически. ГПУ требовало от меня опред╒ленных матер╕алов...

Мн╒ не раз еще до ареста приходилось слышать, что ГПУ собирается устроить большой процесс над скаутами, чтобы облить грязью скаутскую идею, кричать на весь м╕р, что скауты -- "оруд╕е буржуаз╕и, генералов и попов", что скауты -- непримиримые враги народа и пр. и пр. Уже не раз ГПУ ловко инсценировало так╕е процессы, выставляя подкупленных или терроризированных свид╒телей, говоривших под диктовку ГПУ заученныя показан╕я. Для такого процесса над скаутингом нужны были люди и документы. И этот процесс мог послужить для ГПУ н╒которым оправдан╕ем расправы над непокорной молодежью.

Опять в моей памяти вспыхнули ярк╕я воспоминан╕я -- годы гражданской войны, расцв╒т скаутинга под покровительством "б╒лых вождей", наша работа среди больных и раненых, лица скаутов, ушедших в Б╒лую Арм╕ю, повинуясь чувству долга перед Родиной...

Но неужели я могу выдать их имена? Неужели я могу унизиться до того, чтобы фигурировать в качеств╒ ²⁶⁷ центральнаго "раскаявшагося вождя" на таком гнусном процесс╒ против нашего братства?

Неужели эти, вот, чекисты думают, что такой ц╒ной я куплю свою свободу?

-- Товарищ сл╒дователь! Давайте твердо договоримся в одном -- ничего против своей сов╒сти я вам не скажу. Вы вольны разсматривать работу среди больных и раненых, как помощь б╒лому движен╕ю, но для меня такая д╒ятельность выше политики. Были в этих лазаретах и б╒лые, и красные, и им скауты помогали, как помогал каждый врач или сестра милосерд╕я... Вы еще спрашиваете об участниках гражданской войны. Наши отряды им╒ли д╒ло с молодежью не военнаго возраста. Если кто-либо из старших скаутов, уже взрослых, и был в рядах б╒лаго движен╕я, -- это д╒ло его сов╒сти и политических уб╒жден╕й. Но никаких документов и показан╕й по этому вопросу я не дам.

Мой голос звучал р╒зко и вызывающе... Было ясно, что этот отв╒т ухудшает мое положен╕е, но в глубин╒ души кип╒ло возмущен╕е. Пусть впереди н╒т надежды на свободу и, может быть, и жизнь... Но выдать друзей? Такой подлой ц╒ной купить свою свободу?..

Я сжал зубы, и судорога прошла по моему лицу. Толстый латыш, испытующе сл╒дивш╕й за мной, очевидно, угадал, что происходит в моей душ╒, и что его расчеты лопнули. Все его самодовольное спокойств╕е мгновенно соскочило, как маска. Он вскочил, лицо его покрасн╒ло и, фыркая слюной, он истерически закричал:

-- Значит, в молчанку играть собрались, т. Солоневич? Вс╒ наши вопросы для вас пустячки? Так, что ли? Вы думаете -- "захочу -- полюблю, захочу -- разлюблю"? Это как в═а═м заблагоразсудится? Ну, н╒т!.. Мы думали, что вы умн╒е, что это вашим мальчишкам подходит героев разыгрывать... Плохо же вы понимаете свое положен╕е... Ну, что ж!.. Вам же хуже.. Вы еще не раз пожал╒ете о своих словах, да поздно будет...

И, р╒зко повернувшись, он направился к двери. В посл╒дн╕й момент он остановился, еще раз злобно и угрожающе посмотр╒л на меня и что-то тихо сказал молодому сл╒дователю. ²⁶⁸

-- Слушаю, т. начальник, -- отв╒тит тот, и оба старших чекиста вышли. Мы остались в комнат╒ одни. Н╒сколько минут длилось непр╕ятное, тягостное молчан╕е. Потом сл╒дователь придвинул к себ╒ лист бумаги и стал что-то писать. Взволнованный только что прошедшей сценой, я отвернулся и стал смотр╒ть в окно.

Капкан сжимается

С высоты 4-го этажа широко разворачивалась панорама Лубянской площади. Ст╒на Китай-города зубчатыми уступами спускалась к другой шумящей площади. Посредин╒ этой старинной, изъ╒денной в╒ками ст╒ны, грозно возвышалась Никольская башня со своими узкими бойницами. Крыши и купола Москвы -- сердца Росс╕и -- блест╒ли на солнц╒ и туманились вдали. Чуть доносились суетливые звонки трамваев, да людской муравейник струями шевелился по краям широкой площади.

"Когда это мн╒ еще придется ходить свободным по Москв╒?" мелькнуло у меня в голов╒, и сердце заныло при мысли о годах неволи, лежащих впереди. По концу допроса я ясно вид╒л, что надежд на освобожден╕е н╒т. Если не разстр╒ляют, то, по крайней м╒р╒, длительное заключен╕е обезпечено. Из рук ГПУ, как н╒когда из рук инквизиц╕и, так просто не вырваться.

Несмотря на вс╒ эти мысли, на душ╒ у меня было легко и спокойно. К мысли о неизб╒жности репресс╕й ГПУ я давно уже привык. Компромиссы с сов╒стью мн╒ были противны, а угроз я не боялся. Мое душевное спокойств╕е нарушала только мысль о том, как тяжело переживают эти дни неизв╒стности мой брат и жена, в привязанности которых я был глубоко ув╒рен.

Я опять погляд╒л в окно. Может быть, как раз в эту минуту, кто нибудь из них идет по этой площади и с сжимающимся от боли сердцем смотрит на мрачныя, ов╒янныя кровавой славой ст╒ны ГПУ. И в╒дь все-таки мн╒ легче, ч╒м им. Боль за любимаго всегда остр╒е и сильн╒е, ч╒м своя собственная боль...

Сл╒дователь вызвал меня из задумчивости просьбой подписать протокол допроса. Я внимательно прочел его ²⁶⁹ и, к своему большому изумлен╕ю, не нашел в нем обычных для ГПУ ловушек или искажен╕й.

Подписывая, я высказал своему сл╒дователю удивлен╕е, что протокол допроса написан так коротко и точно.

-- Ну, мы в╒дь знаем, как с к╒м обращаться, -- сухо усм╒хнулся тот. -- Вас-то, во всяком случа╒, мы не будем пугать револьверами и путать протокольными штучками. Видывали вас на ринг╒, да и книги ваши почитывали. Ваш характер нам давно знаком, и в отношен╕и вас у нас есть другой подход... Подпишите пока, кстати, и это, -- добавил он, протягивая мн╒ листок бумаги.

На нем стояло:

"Гражданин Солоневич Б. Л., инспектор Морского Флота, обвиняется в преступлен╕ях, предусмотр╒нных в стать╒ 61 Уголовнаго Кодекса.

Начальник Секретнаго Отд╒ла ОГПУ (подпись).

Настоящее заключен╕е мн╒ объявлено.

(Подпись заключеннаго). 4 ╕юня 1926 г."

Я удивленно поднял брови.

-- Простите, т. сл╒дователь, но меня в╒дь пока ни в чем не обвиняли. Были высказаны только н╒которыя подозр╒н╕я, не поддержанныя обвинительным матер╕алом, да было задано н╒сколько вопросов.

-- Мы зря не арестовываем. У нас давно им╒ется достаточно матер╕ала для вашего обвинен╕я, -- сурово отр╒зал чекист.

-- Так предъявите мн╒ его!

-- В свое время покажем, если найдем нужным. А пока распишитесь в том, что вы получили обвинен╕е.

-- Позвольте. Но в╒дь я не знаю даже, что это за обвинен╕е! Им╒ю же я право хотя бы узнать, что это за статья Уголовнаго Кодекса? Им╒йте в виду, что без этого я не подпишу.

Видя мою настойчивость<,> сл╒дователь неохотно протянул мн╒ книжку. Там в отд╒л╒: "Государственныя преступлен╕я" статья 61 (нын╒ 58, пункт 4) гласила: ²⁷⁰

"Участ╕е или сод╒йств╕е организац╕и, им╒ющей ц╒лью помощь международной буржуаз╕и. Карается -- вплоть до высшей м╒ры наказан╕я".

-- Какое отношен╕е я им╒ю к этой стать╒? И к "международной буржуаз╕и"?

-- Да, собственно говоря, это и не играет особой роли. Это только формальность. Мы судим не по формальным матер╕алам, а по своему впечатл╒н╕ю и внутреннему уб╒жд╒н╕ю. Какая именно статья будет упомянута в вашем приговор╒ -- это и не так важно...

-- Ого! Вы говорите о приговор╒, как о чем-то уже р╒шенном! Разв╒ вопрос о нем был р╒шен еще и до нашего сегодняшняго разговора?

Мой хмурый сл╒дователь р╒зко выпрямился и с угрозой отчеканил:

-- Приговор зависит от вас. Вы отказались работать с п╕онерами и дать нам св╒д╒н╕я о б╒лой молодежи. Этим отказом вы сами подписали себ╒ обвинительный приговор за свою подпольную работу...

Потом внезапно р╒зк╕й тон сл╒дователя упал с угрожающаго на самый задушевный.

-- Позвольте мн╒, Борис Лукьянович, на минутку быть для вас не сл╒дователем, а другом... Я вам от всей души сов╒тую подумать о посл╒дств╕ях вашего упорства... Вспомните о вашем будущем. Вы в╒дь недавно женились. Зач╒м вам разбивать жизнь и свою, и Ирины Францисковны? Вы -- челов╒к умный, образованный, энергичный. Впереди у вас широчайшее поле д╒ятельности и как врача, и как спортивнаго д╒ятеля. И мы даем вам прекрасныя возможности для работы. Подумайте над этим в своей камер╒ и давайте работать вм╒ст╒... Как только вы передумаете -- напишите мн╒ записку, я вас сейчас же вызову, и мы договоримся к взаимному удовольств╕ю.

Посл╒дн╕я слова он произнес совс╒м ласково и нажал кнопку звонка.

В комнату вошел дежурный надзиратель. -- Значит, мы так и договоримся Я буду ждать от вас перем╒ны р╒шен╕я, -- отпуская меня, произнес сл╒дователь. ²⁷¹

-- Не могу вас порадовать надеждой на это, -- пожал я плечами. -- У меня своя точка зр╒н╕я на сд╒лки с сов╒стью.

-- Ну, как знаете, -- хмуро отрубил чекист. -- Ваше д╒ло. Отведите его обратно в камеру, -- буркнул он надзирателю и опустил лицо к бумагам.

Так закончился мой первый и, увы, посл╒дн╕й допрос. Я не "раскаялся" и посл╒ 4 1/2 м╒сяцев заключен╕я получил приговор...

Таково "правосуд╕е" в "стран╒ соц╕ализма"...

Пытка

Длинный, тоскливый вечер. Лечь спать еще не разр╒шается, и я хожу из угла в угол своего каменнаго м╒шка, стараясь занять мозг какой-нибудь работой, ибо по правилам тюрем ОГПУ мн╒ не разр╒шается ни книг, ни бумаги, ни прогулок, ни свидан╕й, ни передач... И чтобы скоротать безконечные часы, я р╒шаю математическ╕я задачи, тренируюсь в переводах на иностранные языки или вспоминаю читанныя поэмы. Художественные вымыслы великих поэтов уносят мысль в иную, св╒тлую, жизнь и помогают забыть гнетущее настоящее...

В дверях лязг замка... Жел╒зная дверь медленно открывается и пропускает внутрь моей камеры маленькаго челов╒чка, растерянно оглядывающагося по сторонам и как бы еще не в╒рящаго, что он в тюрьм╒... Впустив челов╒ка, дверь равнодушно закрывается, и я с любопытством оглядываю своего новаго товарища по несчастью.

Это -- низеньк╕й толстый челов╒чек, хорошо од╒тый и, видимо, хорошо живш╕й на вол╒. Сейчас его полное бритое лицо искажено гримасой отчаян╕я и ужаса.

-- Как это?.. Гд╒ это мы?.. Гд╒ я? -- путаясь в словах, срывающимся голосом спрашивает он не столько у меня, как, видимо, разговаривая сам с собой.

По его поведен╕ю ясно видно, что он "новичек по тюремному д╒лу" и что арест и тюрьма свалились на него, как сн╒г на голову...

Посл╒ получасоваго разговора он н╒сколько успокаивается ²⁷² и может бол╒е или мен╒е связно разсказать свою истор╕ю. Он -- газетный работник крупнаго масштаба, коммунист, бывавш╕й частенько в групп╒ каких-то журналистов и писателей. В этой компан╕и он соотв╒тственно выпивал и за рюмочкой д╒лился своими мыслями о злободневных вопросах политики. Он клянется с истерической искренностью, что в этих разговорах не было ничего контр-революц╕оннаго. Но, охотясь за всякими "оппозиц╕онерами", ГПУ захватило всю эту компан╕ю, и в невол╒ ОГПУ оказался и он, сейчас проклинающ╕й свою неосторожность...

-- И зач╒м только нелегкая понесла меня в ихнюю компан╕ю! -- стонет он. -- Я же непричем... Я ни в чем не виноват... Моя б╒дная жена осталась без куска хл╒ба.. Боже мой... Боже мой...

Мои слова д╒йствуют на него умиротворяюще, и он дает себя уговорить прилечь и поспать.

Но спокойно уснуть в тюрьм╒ ОГПУ -- нелегкая задача для взволнованных нервов. Ночная тишина то и д╒ло прерывается криками, какими-то воплями, хохотом сумасшедшаго, какими-то неясными шумами. Потом заглушенный крик слышен совс╒м гд╒-то рядом и через н╒сколько минут по корридору с мягким топотом ведут или несут какую-то жертву.

Этот злов╒щ╕й шум у нашей двери д╒йствует на моего компаньона, как удар кнута. Он срывается с койки и дрожащим голосом спрашивает:

-- Что это? Что это?.. Там убивают?..

-- Н╒т, н╒т, -- успокаиваю я его первым попавшимся объяснен╕ем, ибо по его диким глазам видно, что его натянутые нервы вот-вот взорвутся истерическим припадком... -- Это, в╒роятно, просто пьянаго привели...

Не могу же я ему сказать правды! Разв╒ ему, новичку, можно сообщить, что это повели кого-то на разстр╒л, и что теперь в подвал╒, может быть, даже под нашими ногами, этот, только что кричавш╕й, челов╒к корчится в посл╒дних судорогах на окровавленном полу...

Но, несмотря на мои успокоительныя слова, новичек продолжает вздрагивать на досках койки и широко раскрытыми глазами впивается в глазок тюремной двери. В полумрак╒ ²⁷³ камеры этот глазок кажется холодным безпощадным взглядом хищнаго зв╒ря, злорадно наблюдающаго за корчащейся в предсмертном ужас╒, загнанной жертвой.

Неожиданно раздается четк╕й звон ключей, тяжело открывается дверь, и на порог╒ появляется фигура надзирателя.

-- Кто зд╒сь есть на букву "Г"?

-- Что, что? -- задыхаясь, нервно переспрашивает новичек.

Я вижу, что он не понимает вопроса надзирателя.

-- Как ваша фамил╕я?

-- Моя?.. Моя фамил╕я? Гай... А что?

-- Выходите без вещей, -- равнодушно роняет надзиратель, отступая в корридор. Я вижу, что мой товарищ в ужас╒. Куда это ночью могут вести?

-- Не бойтесь, дружище, -- подталкиваю я его к двери... -- Это вас на допрос вызывают. Сл╒дователи часто по ночам работают... Ничего, не нервничайте... Будьте спокойны... Все хорошо кончится...

Уже св╒тало, когда я проснулся от лязга ключей и увид╒л бл╒дное трясущееся лицо Гая, возвратившагося "домой". Он безсильно опустился на койку и забормотал:

-- Боже мой... Я же ничего не знаю! А они кричат... Револьвером угрожают... Откуда же мн╒ знать?.. Требуют признан╕я... Говорят -- "разстр╒ляем"... А я же, ей Богу, ничего не знаю... За что, Боже мой... За что?

Б╒дняга стал метаться по камер╒, с бл╒дным, искаженным лицом, и, видимо, мои успокаивающ╕я слова не доходили до его сознан╕я.

Только через н╒сколько часов он смог связно разсказать, что на допрос╒ от него требовали св╒д╒н╕я о каких-то незнакомых ему людях, предлагали подписать уже готовыя признан╕я, ругали, кричали, подносили к носу наган и грозили тут же на м╒ст╒ разстр╒лять, "как дохлую собаку"...

К вечеру его опять вызвали на допрос, и опять он вернулся испуганным, почти он╒м╒вшим от ужаса. На мои разспросы он мог только простонать: ²⁷⁴

-- Се... сегодня... ночью... раз... разстр╒ляют...

Вс╒ мои попытки уб╒дить, что его только пугают, не помогли. Расширенными от ужаса глазами он гляд╒л в одну точку каменной ст╒ны и только бормотал:

-- За что? Боже мой, за что? В╒дь я ничего не знаю!..

Утомленный волнен╕ями этого дня, я уже дремал, когда поздно вечером внезапно проснулся от непривычнаго шума гулких шагов по деревянному полу. Во внутренней тюрьм╒ ОГПУ полы корридоров выстланы половиками, и надзиратели ходят в войлочных туфлях, чтобы им╒ть возможность неслышно подкрадываться к дверям и подглядывать в глазок. А на этот раз в тишин╒ корридора слышался четк╕й звук шагов н╒скольких людей и звон шпор.

Весь этот шум показался странным и для меня. Мой товарищ в испуг╒ вздрогнул и приподнялся на своей койк╒.

Шаги медленно приближаются... Все ближе... Вот они у самой двери... и проходят мимо.

Со вздохом облегчен╕я Гай опускает голову на сверток пальто, зам╒няющ╕й ему подушку.

Еще полчаса молчан╕я, и опять в тишин╒ раздаются так╕е же шаги. Опять медленно и грозно звучит по корридору стук каблуков. Мн╒ чудится, что этот стук как-то демонстративно медленн╒й и громче, ч╒м обычный шум идущей группы. И нервное напряжен╕е невольно охватывает все существо.

Вот шаги уже у двери, и вдруг... шум их стихает. Молчан╕е. Н╒сколько глухих слов, опять шум шагов, и люди уходят.

Б╒дняга журналист вытирает капли пота со своего бл╒днаго лица и без сил вытягивается на койк╒.

Проходит еще час молчан╕я, прерываемаго воплями, стонами или глухими рыдан╕ями... Из тысяч страдающих зд╒сь людей не у вс╒х хватает сил сдержать свое отчаян╕е перед ужасом своего настоящаго и будущаго.

Но вот опять шаги... Уже и у меня, видавшаго виды челов╒ка, замирает сердце и какой-то ком подкатывает к горлу, м╒шая дышать. Я неожиданно для себя самого зам╒чаю, что пальцы рук как-то нервно вздрагивают и сжимаются, комкая накинутую сверху шинель. ²⁷⁵

Мой товарищ по камер╒ весь дрожит мелкой нервной дрожью, и вс╒ силы его существа сосредоточены в слух╒ -- не за ним ли идут эти люди?

Шаги уже под дверью. Они опять останавливаются, опять шум голосов, и вдруг -- о, ужас! -- ледяная струйка проб╒гает по т╒лу: ручка двери звякает.

"Трак, трак", медленно, похоронным звоном щелкает ключ. Дверь остается запертой.

"Трак, трак", опять насм╒шливым дребезжащим клекотом хохочет ключ. За дверью слышен невнятный звук слов, отрывистый, грубый см╒х, и опять звук шагов замирает в отдален╕и.

Т╒ло моего товарища дергается от истерических рыдан╕й.

Еще мучительный час без сна, свинцом давящ╕й на измученные нервы. И вот опять т╒ же шаги. Так же медленно, так же торжественно звучат они в давящей тишин╒ ночи. Все ближе... Уже у двери... Шум неторопливаго разговора. Ключ опять сухо и звонко гремит о сталь замка, и на этот раз дверь медленно, дюйм за дюймом, открывается. За дверями, в корридор╒ стоят чекисты в полной форм╒ с револьверами в руках...

Проходит н╒сколько секунд томительнаго молчан╕я, от котораго то стучит, как молот, то замирает похолод╒вшее сердце. И потом вдруг дверь начинает так же медленно закрываться, и через минуту мы снова окружены давящей тишиной.

Но пытка еще не кончилась. И еще через час так же медленно звучат шаги, неторопливо открывается дверь, и в камеру входят трое чекистов с каменно суровыми лицами и с револьверами в руках. У передняго в рук╒ листок бумаги.

Не обращая на меня вниман╕я, они подходят к койк╒ Гая, приподнимающагося в ужас╒ и дикими глазами смотрящаго в непроницаемое лицо передняго чекиста.

Опять молчан╕е. Опять нервы напрягаются, как стальныя струны, и кажется, что вот-вот в сердц╒ что-то лопнет и милосердная зав╒са мрака окутает весь ужас этих моментов.

Поединок глаз длится н╒сколько секунд. Полусумасшедш╕й ²⁷⁶ от ужаса взгляд арестанта тонет в мрачных глубинах взгляда палача.

Но вот листок шевельнулся в рук╒. Старш╕й опускает глаза вниз, словно читает там что-то, и опять пристально смотрит на свою жертву.

-- Это вы, гражданин Гай? -- злов╒ще-спокойно спрашивает безстрастный голос.

-- Я... я... Да... Это я... -- срывающимся шепотом выдавливает Гай.

Выражен╕е грубаго лица чекиста не м╒няется, и его жесток╕е глаза в упор смотрят в лицо измученнаго челов╒ка. Он, видимо, наслаждается своей властью и старается продлить эти страшныя мгновен╕я.

Потом он внезапно поворачивается и молча уходит вм╒ст╒ со своими спутниками, оставив в камер╒ раздавленнаго пыткой челов╒ка.

До утра нас больше не тревожили, но уснуть мы уже не могли. Днем Гай в отчаян╕и метался по камер╒, бился головой об ст╒ну и был, д╒йствительно, близок к сумасшеств╕ю. К вечеру его опять вызвали на допрос, и сл╒дователь сказал ему с изд╒вательской усм╒шечкой:

-- Простите, пожалуйста, что сегодня ночью вас н═а═п═р═а═с═н═о потревожили. Вы сами понимаете -- работы такая масса... Большую часть ваших товарищей пришлось разстр╒лять. Вас, к сожал╒н╕ю, не усп╒ли. Но уж сегодня ночью нав╒рняка пригласим вас в подвал... а потом и дальше... Простите за безпокойство...

Гай был доведен почти до пом╒шательства. Вернувшись в камеру, он упал на пол в истерическом припадк╒.

Я пытался вызвать врача, но надзиратель равнодушно заявил:

-- По пустякам не вызываем...

А мой товарищ бился в рыдан╕ях, боролся со мной, желая разбить себ╒ голову о ст╒ну и в отчаян╕и кричал:

-- Скор╒е разстр╒ливайте... Я больше не могу! Не мучьте!..

Я силой уложил его на койку и держал до т╒х пор, пока он не ослаб╒л и не задремал, изр╒дка всхлипывая и вздрагивая.

Поздно ночью раздался звон ключей, и в дверях ²⁷⁷ появились т╒ же трое угрюмых чекистов. Старш╕й из них сухо сказал:

-- Выходите.

-- Ку... куда? -- растерянно и тупо спросил измученный Гай. -- С вещами?

-- А нам все равно. Плевать нам на ваши вещи... Да жив╒й пошевеливайся, когда вам говорят! -- р╒зко и грубо крикнул чекист, и с дрожащими губами и бл╒дным лицом Гай вышел в корридор. Дверь лязгнула, и я опять остался один.

Прошло не бол╒е часа, как б╒дняга вернулся, без сил растянулся на койк╒ и простонал:

-- Я подписал... Все, что они приказали... Все равно я не мог больше...

-- Но вы хоть прочли, что подписывали?

-- Н╒т, гд╒ там! В подвал╒ все было... Там в углу мертвый лежал... Разв╒ я мог понять что-либо?.. Все равно...

Опять шум раскрывающихся дверей и окрик.

-- Собирайся с вещами...

-- Куда? Я только что был...

-- Не разговаривай. Собирай вещи!

В посл╒дн╕й раз передо мною мелькнуло искаженное мукой лицо Гая, хлопнула дверь, и опять воцарилась прежняя тишина, словно и не проходила перед моими глазами трагед╕я челов╒ка и картина "чекистскаго сл╒дств╕я".

Боже мой! Неужели и к нашим скаутам, д╒вушкам и юношам, на зар╒ жизни, прим╒нят так╕е же способы психической пытки?

Днем в мою камеру вошел старш╕й надзиратель и д╒ловито спросил:

-- Дать бумаги для заявлен╕я сл╒дователю?

Я сжал зубы и р╒зко отв╒тил:

-- Н╒т, не нужно...

В╒сть "с того св╒та"

Медленной ц╒почкой тянутся дни. Они складываются в нед╒ли, в м╒сяцы. На упрощенном календар╒, выцарапанном гвоздем на ст╒н╒ моей тюрьмы каким-то моим предшественником, я уже отм╒тил 4-м╒сячный юбилей моего одиночнаго заключен╕я. Посл╒ перваго допроса ²⁷⁸ меня никуда не вызывали, и я стал чувствовать себя заживо погребенным в каменных ст╒нах и как-то даже перестал ждать новостей.

"Воля" ушла в область каких-то далеких св╒тлых воспоминан╕й давно минувшаго, и стало казаться, что я уже годами живу в этой кл╒тк╒. Нервы устали ждать, я единственной моей радостью стал солнечный луч, днем проникавш╕й в мою камеру через верхн╕й уголок окна, закрытаго извн╒ щитом.

Для меня этот луч был задушевным другом, сердечным прив╒том из другого, свободнаго м╕ра.

Хотя величина осв╒щенной солнцем поверхности была не больше тарелки, я вытаскивал табурет на середину камеры и, сняв рубашку, устраивал "роскошную" солнечную ванну, стараясь поочередно прогр╒ть вс╒ стороны своего т╒ла. И когда скудное тепло солнечнаго луча сквозь грязныя стекла все же нагр╒вало кожу, мн╒ чудился залитый солнцем чудесный крымск╕й пляж под безоблачным южным небом. Закрыв глаза, я почти наяву вид╒л, как сзади грозной ст╒ной вздымаются дик╕я скалы, впереди с легким рокотом наб╒гает морская волна, обрызгивая ноги мягкой п╒ной... А сверху льется и льется золотой поток солнца, и все т╒ло жадно пьет его живительную силу...

Волны фантаз╕и так сладостно уносят вдаль из сырых ст╒н тюрьмы! Не эта ли способность моего мозга создавать себ╒ образы и работу в любых услов╕ях спасла мои нервы от страшнаго перенапряжен╕я в пер╕оды таких испытан╕й?

А дни б╒гут... Только тот, кто потерял свободу или здоровье, может полностью ц╒нить их значен╕е...

Поздн╕й вечер... Как обычно, я хожу по своей камер╒, уносясь мыслью за ея ст╒ны. Перед моим воображен╕ем проносятся величавыя картины "Войны и Мира" Толстого, пестрым потоком сверкают приключен╕я "Трех Мушкетеров", проходят суровые бои среднев╒ковья по романам Вальтер Скотта и Сенкевича, гремит работа Келлермановскаго "Тоннеля", с╕яет мягк╕й юмор и челов╒чность Диккенса, звучат мужественные голоса героев Джека Лондона... ²⁷⁹

Шесть шагов... Поворот... Опять шесть шагов. Мигнет глазок в жел╒зной двери. Поворот. Перед глазами на темном фон╒ неба силуэт р╒шеток. Шесть шагов... Поворот...

В двери противный лязг ключа. Входит надзиратель.

-- Как имя, отчество?

-- Борис Лукьянович.

-- Получите.

Он протягивает мн╒ ч╒м-то наполненный м╒шочек и листок бумаги.

-- Распишитесь в получен╕и, -- равнодушно прибавляет он.

Я смотрю листок и невольно вздрагиваю. Почерк Ирины! Боже мой! Будто с╕яющ╕й луч внезапно прорвался в мою тоскливую одиночку. Радостная волна заливает сердце и туманит глаза...

Вглядываюсь внимательн╒е. На бумажк╒, словно нарочно грязной и измятой, небрежно написано:

"Солоневичу, Борису Лукьяновичу.

Посылаю: Хл╒б -- 3 ф., сахар -- 1 ф., картошка -- 10 шт., лук -- 3, сын -- 1, огурцы -- 3, рыбки -- 2. Ирина. 7-10-26."

Это первая передача. Слава Богу! Блокада, значит, прорвана, и в эту брешь влет╒ла первая ласточка с воли.

-- Можете пров╒рить, -- угрюмо говорит надзиратель.

Я еще раз перечитываю записку.

Глаза мои останавливаются на средней строчк╒. Что это? То ли "сыр -- 1", то ли "сын -- 1". Ирина, конечно, хот╒ла написать: "сыр -- 1 фунт". Что это -- нечаянно? Описка? Но как будто Ирина -- не разс╒янный челов╒к.

Внезапно мой мозг прор╒зывает молн╕я догадки. Сын, конечно же, с═ы═н, а не сыр... Этим путем она дает мн╒ в╒сть о рожден╕и сына. Вот что обозначает эта "описка"!..

Я не могу удержать радостной улыбки. Быстро отвернувшись от надзирателя, я, не пров╒ряя, расписываюсь в получен╕и передачи и опять остаюсь один.

Сколько счастья ввалилось в мою камеру в течен╕е одной минуты!

И прив╒т от жены, и в╒сть о рожден╕и сынишки, и сознан╕е, что меня поддержат, помогут и помнят... ²⁸⁰

Молодец Ирочка! Она, конечно, знала, что на записи при передач╒ съ╒стного нельзя ничего писать, кром╒ сухого перечислен╕я посылаемаго. И она ухитрилась в голодном город╒ достать гд╒-то сыру, и, изм╒нив в записи одну букву, сум╒ла через вс╒ осмотры ГПУ послать мн╒ радостную в╒сть...

Кто догадался бы, что "сын -- 1" -- это не простая ошибка?

Так узнал я о появлен╕и на св╒т моего первенца, которому в честь скаутскаго патрона мы дали имя Георг╕я.

Гд╒-то он сейчас, мой милый мальчик?.. .

В поток╒ сильных ощущен╕й

Уже давно минуло 4 м╒сяца моего заключен╕я. Гд╒-то в громадной машин╒ ОГПУ р╒шалась моя судьба. Гд╒-то по отд╒лам и сл╒дователям катилось мое "д╒ло", и, наконец, колесики машины зац╒пили и меня.

В одну октябрьскую ночь в мою камеру вошло трое чекистов.

-- Собирайтесь с вещами.

Спросить -- "куда" и нарваться на грубый отв╒т я не хот╒л. Молча сложил я свои немудреныя пожитки в спинную сумку, в посл╒дн╕й раз огляд╒л свою камеру-кл╒тку, гд╒ я был замурован бол╒е 4 м╒сяцев и вышел. Вопрос -- куда меня ведут -- сверлил мозг. Куда-нибудь переводят или ведут в подвал для посл╒дняго разговора на язык╒ револьвера? Каждый шаг казался часом и одновременно мелькал, как б╒шенно ускоренный фильм. Корридоры и л╒стницы. Один чекист впереди, двое сзади. Я украдкой обернулся и зам╒тил, что револьверы в кобурах. Отлегло от сердца. Уж если бы меня вели в подвал на разстр╒л, то, во всяком случа╒, револьверы были бы наготов╒. В╒дь о том, что я им╒ю славу чемп╕она, боксера и атлета, мои сл╒дователи знали. И на покорнаго агнца как будто я не был похож. И вряд-ли мои палачи могли думать, что я покорно подставлю свой затылок, не дав себ╒ радости посл╒дней -- пусть безнадежной, но яркой -- радости боя со своими уб╕йцами. ²⁸¹

Это, д╒йствительно, был бы "посл╒дн╕й раунд" в моей спортивной и... не спортивной жизни..

Все ниже. Вот мы уже, кажется, в первом этаж╒. Проходим мимо подвальных дверей, и вс╒ мои нервы и мышцы напрягаются, будучи готовыми рвануться в яростную атаку.

Мимо... и мы выходим во двор. Вздох облегчен╕я вырывается из моей груди.

Ночь. Каменный колодезь, ст╒ны котораго осв╒щены тусклым св╒том фонарей. Ст╒ны кажутся сл╒пыми -- вс╒ окна многочисленных камер закрыты жестяными щитами, и только внизу свинцовыми пятнами темн╒ют жел╒зныя ворота.

Глухо ворчит мотор. Это знаменитый во всей Росс╕и "Черный Ворон" -- крытый фургон-грузовик для перевозки арестованных. О "Черном Ворон╒" знают буквально вс╒. Он -- символ бездушнаго, жестокаго, таинственнаго апарата ОГПУ. Если бы его ст╒нки могли разсказать про вс╒ т╒ слезы, тоску и отчаян╕е, которыя он вид╒л, -- получилась бы потрясающая истор╕я челов╒ческаго горя...

Меня вталкивают в автомобиль, гд╒ уже набито столько людей, что трудно найти м╒сто для того, чтобы хотя бы стать. Дверь фургона захлопывается, мотор ворчит громче, гремят жел╒зныя ворота, и мы ╒дем по улицам.

Сколько раз, бывало, я сам встр╒чал на улиц╒ эту мрачную черную машину и наблюдал, как украдкой, со страхом оглядывались на нее п╒шеходы. И сейчас, покачиваясь на ногах во тьм╒ "Чернаго Ворона", я словно вижу, как шарахаются в сторону случайные прохож╕е, как тормозят при вид╒ его запоздалые автомобили и трамваи и как безжалостно рвет возжами морду своему коню испуганный встр╒чей московск╕й извозчик... Хриплый гудок "Ворона" раздавался непрерывно, словно требуя -- "Дорогу красному террору".

Через, полчаса -- мы во двор╒ Бутырок, громаднаго стараго замка, перед╒ланнаго в тюрьму. Вс╒х нас, 40-50 арестованных, ведут внутрь кирпичнаго здан╕я на "распред╒лен╕е".

Вдруг в толп╒ я зам╒чаю знакомыя лица. Это ко мн╒ протискиваются сквозь людскую ст╒ну наши скауты ²⁸² -- москвич Вася, который еще так недавно докладывал нам по пальцам о дяд╒ Кеш╒, и другой, незнакомый, тоненьк╕й, как д╒вушка, юноша, с н╒жным лицом и большими голубыми глазами.

-- И тебя, значит, зацапали, дядя Боб? -- весело спросил Вася.

-- Как видишь. Со второго ╕юня сижу. А вы?

-- Тоже врод╒ этого. Говорили -- скаутов по Москв╒ больше 200 арестовано. Ты в одиночк╒ сид╒л?

-- Угу...

-- Это уже хуже. Мы -- в общей. Кое с к╒м встр╒чались...

-- А кто из наших ребят еще сидит?

-- Да хватает... Скаутмастора то, конечно, вс╒... Но и из младших тоже не мало... Даже герли л╒т по 15, и т╒ посажены...

-- А Серж?

-- Как же, как же. Сидит гд╒-то...

-- Были св╒д╒н╕я -- добавил другой юноша, -- что и в Питер╒ тоже такая же истор╕я.

-- Ну, бабахнули, значит, из ГПУ-ской пушки по скаутским воробьям! -- засм╒ялся весельчак Вася. -- Нашли, наконец, гд╒ самые страшные враги и крамольники обр╒таются...

-- Связался чорт с младенцами!

Несмотря на всю неприглядность обстановки, мы стали подшучивать над своим положен╕ем, и в искорках общаго см╒ха и шуток стало отогр╒ваться уставшее в одиночном заключен╕и сердце...

"С такими неунывающими ребятами хоть куда отправляться можно!" -- мелькнуло у меня в голов╒, но мн╒ недолго пришлось на этот раз радоваться сердечному теплу нашей компан╕и -- меня отд╒лили от вс╒х и послали в одиночку.

Это двухнед╒льное заключен╕е было раем по сравнен╕ю с Лубянкой. Я стал получать книги из библ╕отеки, 20-минутную прогулку и право на покупку продовольств╕я из тюремной лавочки. Особенно обрадовали меня книги. Я с такой жадностью набросился на них, что время мелькало совс╒м незам╒тно. Только долгое время лишенный ²⁸³ права чтен╕я, может понять, какое громадное наслажден╕е дают книги. Посл╒ их появлен╕я в моей камер╒ я не чувствовал себя одиноким, словно был незримо окружен величайшими людьми вс╒х времен и народов и являлся песчинкой, связанной с милл╕ардами и милл╕ардами других, строивших истор╕ю культуры челов╒чества. Опять со мною говорили велик╕е умы и велик╕е художники слова, и я уносился на крыльях их мысли и их фантаз╕и далеко за пред╒лы своей камеры...

Так шли дни... Наконец, в моей камер╒ появилась жирная равнодушная физ╕оном╕я "корпуснаго" -- старшаго надзирателя.

-- Прочтите и распишитесь, -- сказал он, протягивая мн╒ бумажку. Содержан╕е этой бумажки точно сфотографировалось в моей памяти:

ВЫПИСКА

из постановления заседания Коллегии ОГПУ

от 20 сентября 1926 года

СЛУШАЛИ:

Дело No. 37545 гр. Солоневича, Бориса Лукьяновича, по обвинению его в преступлениях, предусмотренных в 61 статье Уголовного Кодекса.

ПОСТАНОВИЛИ:

Признать гр. Солоневича Б. Л. виновным в преступлениях по ст. 61 У. К. и заключить его в концентрационный лагерь на срок 5 (пять) лет. Выписка верна (подпись)

Печать (Коллег╕и ОГПУ).

Таков был финал моего очередного приключен╕я. Пять л╒т каторжных работ...

Мысль забурлила п╒нистым водопадом, а сердце заныло... Пять л╒т молодой жизни скидывается со счетов... Да и каковы будут эти пять л╒т?..

Родныя лица

Через н╒сколько дней вызвали на этап. Куда -- было неизв╒стно.

В громадную залу тюрьмы набили н╒сколько сот заключенных, и начался обыск. Отбиралось все, что могло ²⁸⁴ бы служить для поб╒га -- металлическ╕я ложки, булавки, карандаши, сахар, соль и табак (чтобы не бросили в глаза конвоиру).

Крики, суматоха, хаос... Вдруг возглас:

-- Эй, кто тут Солоневич? Выходи.

Я вышел вперед.

-- На свидан╕е. Иди за мной.

Комната свидан╕я -- узкая, длинная, разгороженная двумя рядами ст╒н, с небольшими окошками на уровн╒ груди и с проволочной с╒ткой. От одного ряда окон до другого -- около полутора метров. По этому корридору ходят надзиратели, сл╒дящ╕е за т╒м, чтобы ничего не было переброшено или передано. В одном из окон -- заключенный. В другом -- пришедш╕е на свидан╕е.

Когда я был приведен в эту комнату, свидан╕е уже началось. Два десятка арестантов прильнуло к окошкам, стремясь, может быть, в посл╒дн╕й раз запечатл╒ть в памяти черты лиц любимых и близких. Шум, крики, слезы и рыдан╕я см╒шались в один непередаваемый вопль челов╒ческаго горя. Каждый стремится усп╒ть в ограниченное 20 минутами свидан╕е сообщить все, набол╒вшее на душ╒, передать вс╒ распоряжен╕я, просьбы, мольбы, свою ласку и любовь...

Одно окошечко свободно. Я бросаюсь туда и сквозь двойную ст╒нку р╒шеток вижу лица брата и жены.

Минуты мелькают, как секунды...

-- Кончай свидан╕е! -- раздается оклик надзирателя, и людей силой начинают отрывать от окошек, от родных лиц, от слов любви и посл╒дняго прив╒та. Слова прощан╕я сливаются в рыдающ╕й гул... Посл╒дн╕й взгляд...

Когда-то доведется увид╒ться вс╒м нам, каторжникам, с любимыми людьми, оставшимися на вол╒?..

Парадоксы "âme slave"

Опять "Черный Ворон". Поздно вечером нас привозят на Николаевск╕й вокзал и поочередно, между санками из конвоиров, проводят в арестанск╕е вагоны. Сбоку от конвоиров видна ст╒на молчаливо стоящих людей. Это все -- родные и друзья, с ранняго утра толпивш╕еся ²⁸⁵ у ворот тюрьмы и с трудом узнавш╕е, на каком вокзал╒ будут "грузить этап".

Вс╒ они молчаливо т╒снятся за ц╒пью часовых и с жадностью вглядываются в каждаго арестанта, выходящаго из "Ворона".

Вот выхожу оттуда и я со своей сумкой и под наведенными стволами винтовок шагаю к новой тюрьм╒ на колесах.

Внезапно среди давящей тишины этого мрачнаго церемон╕ала из толпы раздается звонк╕й и спокойный голос Ирины.

-- До свиданья, Боб, до свиданья!..

Опять волна радостной благодарности заливает мое сердце. Я вглядываюсь в толпу и в первых ея рядах вижу брата и Ирину с каким-то свертком на руках. Как неизм╒римо ц╒нны эти посл╒дн╕е взгляды и посл╒дн╕я ободряющ╕я слова!..

Я хочу отв╒тить, но сбоку уже раздаются понукан╕я чекистов и меня почти вталкивают в вагон. Я уже исчезаю в дверях, когда до меня доносится громк╕й голос брата:

-- Cheer up, Bobby!

Маленькое купэ. Дв╒ полки вверху, дв╒ внизу. В одной ст╒н╒ маленькое оконце с р╒шеткой. Со стороны корридора купэ закрывается р╒шетчатой дверью. М╒ст -- 4, а нас уже 9.

Вагон окружен шумом и суматохой посл╒дних распоряжений. В темнот╒ не видно, кто мои спутники. Придавленные впечатл╒н╕ями окружающаго, мы обм╒ниваемся односложными зам╒чан╕ями или молчим. Через полчаса суматоха стихает. Видимо, вс╒ уже погружены. В купэ совс╒м темно, и только через окно в корридор╒ льется св╒т вокзальных фонарей.

Внезапно в корридор╒ звучат чьи-то тяжелые шаги, и хриплый начальническ╕й голос возглашает:

-- Эй, граждане, кто зд╒ся моряк Солоневич?

Я торопливо отзываюсь.

У р╒шетки выростает высокая фигура конвоира. В руках у него б╒лый сверток, который он как-то странно неуклюже несет об╒ими руками. ²⁸⁶

-- На, гляди, эй, ты, папаша! -- с благодушной насм╒шливостью говорит он, подсовывая к р╒шетк╒ сверток, откуда раздается чуть слышный писк.

"Сынишка!" вспыхивает у меня радостная догадка. И в самом д╒л╒, в од╒ял╒, среди всяких оберток, шевелится что-то живое, что нельзя увид╒ть из-за р╒шетки.

-- Товарищ, -- умоляюще говорю я. -- Разр╒шите открыть дверь. Дайте погляд╒ть, как сл╒дует. Это -- мой первенец. Родился, когда я еще на Лубянк╒ сид╒л...

-- Ладно, ладно, -- добродушно ворчит "начальство", обдавая меня легким спиртным духом. -- Чорт с тобой. Очень уж твоя баба упрашивала. Эй, Федос╒ев, открой тут.

Меня выпускают в корридор, и я наклоняюсь над сонной мордочкой своего сынишки. При тусклом св╒т╒ фонарей я вижу, как он внимательно оглядывает меня своими спокойными глазенками, чмокает губами и покачивает головой, как бы укоризненно говоря:

"И как это тебя, батько, угороздило так влипнуть? А мн╒, как видишь, везд╒ хорошо"...

-- Погляд╒л -- ну и ладно. Давай, я понесу обратно. У меня в деревн╒ тоже, почитай так╕е же остались, -- уже улыбаясь, говорит конвоир, сам немного растроганный этой сценой и своей добротой.

О, благословенное русское добродуш╕е, парадоксально совм╒щающееся с крайностями стих╕йной жестокости! Что было бы с несчастной Росс╕ей, если бы сквозь ст╒ну матер╕алистическаго бездуш╕я, гнета и террора не прорывались бы вот так╕е ростки чисто русской славянской доброты и мягкости!..

Вот и сейчас в привычной к виду страдан╕й, загруб╒лой душ╒ ц╒пного пса ГПУ все-таки каким-то чудом шевельнулся росток ласки и добра...

А еще через час этот самый чекист гд╒-то рядом до полусмерти исколотил рукояткой револьвера за какую-то провинность маленькаго воришку, почти мальчика...

Туда, гд╒ н╒т закона и жалости

Через двое суток мы были в Ленинград╒ и там в тюрьм╒ узнали, что весь наш этап направляется в Соловки... ²⁸⁷

Дрожь прошла по т╒лу, при этом изв╒ст╕и и этом слов╒. Из многих десятков сов╒тских концентрац╕онных лагерей Соловецк╕й по праву мог считаться самым суровым, и его имя было ов╒яно страшной славой. Расположенный на островах Б╒лаго моря, на лин╕и с╒вернаго полярнаго круга, он был оторван не только от вс╒х законов страны, но, казалось, изд╒вался и над вс╒ми законами челов╒чности. Нигд╒ не погибло столько жизней, нигд╒ не был сильн╒е террор и откровенн╒е произвол, нигд╒ не был бол╒е безпомощн╒й заключенный, ч╒м на остров╒ Соловки.

"Остров пыток и смерти" -- так назвали этот остров б╒лые офицеры, б╒жавш╕е уже с материка заграницу в 1925 году, и это назван╕е не было поэтическим преувеличен╕ем...

Долг скаута

Дв╒ нед╒ли держали нас, москвичей, в Ленинградской тюрьм╒, пока не составили новаго этапа. Этап -- это ц╒лый эшелон в 30-40 товарных вагонов, набитых арестованными, направляющимися в лагерь. Так сказать, "новое пополнен╕е" -- см╒на каторги...

Среди этого новаго пополнен╕я оказалось н╒сколько скаутов -- южан, ленинградцев, нижегородцев. Н╒которых из них приходилось встр╒чать на вол╒ и раньше. И грустно, и одновременно радостно было пожать руку старым друзьям, исхудавшим, обросшим, грязным посл╒ м╒сяцев тюрьмы, но неизм╒нно по старой скаутской традиц╕и находившим в себ╒ силы бодро улыбнуться при встр╒ч╒...

Вот, наконец, нас, громадную толпу заключенных, вывели на широк╕й тюремный двор для погрузки в этап. По капризу списка я очутился в одной групп╒ с ленинградским скаутом Димой, арестованным в Москв╒, гд╒ он учился в какой-то художественной школ╒. Мы с ним встр╒тились уже в Бутырк╒ и поэтому сразу составили "коммуну". Под╒лились продовольственными запасами, оставшимися от полученной мной при отъ╒зд╒ из Москвы передачи, и стали ждать вызова.

-- Знаешь что, Дима, -- предложил я. -- Ты пока побудь около вещей, а я пойду погляжу -- может быть у ²⁸⁸ еще кого-нибудь из скаутов выужу в этой каш╒. Вм╒ст╒ в один вагон, Бог даст, устроимся...

-- Так сказать, создан╕е скаутской секц╕и великаго интернац╕онала сов╒тских каторжан, -- засм╒ялся Дима. -- Вали, брат, ищи...

Я оставил свою сумку и нырнул в массу людей, согнанных сюда со вс╒х концов многострадальной русской земли.

Кого только н╒т в этой многоликой толп╒! Старики и д╒ти, рабоч╕е и крестьяне, безпризорники и профессора, священники и студенты, военные и воры, киргизы и иностранцы... Вс╒х их уравняло зван╕е "классоваго врага"...

Шум, крики. Гд╒-то рядом идет обыск. Конвой отбирает у заключенных все, что ему вздумается. Разв╒ можно жаловаться? Да и кому? Да и кто в╒рит в то, что жалоба достигнет ц╒ли, а не ухудшит и без того безправнаго положен╕я сов╒тскаго каторжника?..

Испуганныя нервныя лица. Мног╕е и до сих пор не знают не только своей вины, но даже и своего приговора...

Не найдя никого из скаутов в этом этап╒, я уже возвращался к Дим╒, когда до моего слуха донеслись как╕е-то крики.

Подб╒жав к шумящей групп╒, я увидал старика-священника и Диму, рвавших из рук высокаго оборванца какой-то м╒шок.

Маленьк╕й с╒дой священник умоляющим срывающимся голосом просил:

-- Оставьте... Вы же видите -- я старик. Это у меня посл╒днее... Я под╒люсь с вами...

Дима молча, вс╒ми своими юношескими силами боролся за обладан╕е м╒шком. Сбоку от этих трех фигур безпомощной кучкой стояло еще н╒сколько священников, и вс╒ они были окружены ст╒ной воров, оборванных и разд╒тых.

Мое прибыт╕е изм╒нило соотношен╕е сил. Я оттолкнул оборванца и вырвал из его рук м╒шок.

-- Ты что, сволочь, м╒шаешься не в свои д╒ла? -- злобно вскрикнул он, оскаливая гнилые зубы. -- Ножа попробовать захот╒л? Катись к чертовой матери, пока кишки не выпустили... ²⁸⁹

Кругом раздались угрозы его товарищей. Я оглянулся. Везд╒ были видны мрачныя, злыя лица. Кольцо смыкалось. Конвойные были далеко. Да и какое им до нас д╒ло? Лишь бы никто не уб╒жал. А если там кто-нибудь кого-нибудь убьет -- ну так что-ж! Меньше хлопот!..

Священник с растерянным видом сид╒л на земл╒, обхватив свой м╒шок с вещами, а Дима со сверкающими глазами и сжатыми кулаками готов был к бою.

Босяк-зачинщик почувствовал поддержку своей волчьей стаи и опять рванул м╒шок из рук старика.

-- Оставьте! -- простонал испуганный священник, защищая свое добро. Для него, старика, очутиться на далеком суровом с╒вер╒ без теплых вещей было равносильно гибели, и он, очевидно, понимал это. Я опять р╒зко оттолкнул грабителя.

-- Лучше брось, товарищ! -- р╒шительно сказал я, стараясь все-таки не ввязываться в драку при таком соотношен╕и сил. -- Мы не дадим обид╒ть священника!

Босяк молча, быстро оглянулся по сторонам и, не видя кругом ни одного солдата, бросился на меня. В его рук╒ сверкнул клинок ножа.

Во мн╒ вспыхнула глухо клокотавшая до сих пор ярость против насил╕я, гнета и изд╒вательства. Этот вор, сам арестант, даже зд╒сь, среди заключенных, собирается ограбить с╒дого, слабаго старика... Неужели даже зд╒сь, среди несчастных, ╒дущих, может быть, на свою гибель, всяк╕й вор будет безнаказанно пользоваться своим правом сильнаго? И старики будут гибнуть только потому, что они не приспособлены к такой зв╒риной борьб╒ за свое существован╕е?

Я вообще -- сдержанный челов╒к. Никогда еще ни в боксерских матчах, ни в многочисленных драках я не бил со злобой. Моим кулаком управлял либо спортивный азарт, либо чувство самозащиты. Но на этот раз я ударил не только со всей силой, но и от всего своего сердца, со всей яростью, облегчая этим свою душу от невысказаннаго протеста.

О, благословенная одна тысячная доля секунды, ²⁹⁰ когда в мозгу боксера молн╕ей вспыхивает ощущен╕е хорошо попавшаго удара!..

Плоскость моего кулака достигла ц╒ли с точностью до миллиметра, а вытянутая рука передала не только силу р╒зкаго поворота плеч, но и всю тяжесть рванувшагося вперед т╒ла и распрямленной стальной пружины ног.

Удар попал по челюсти в момент нападен╕я моего противника. Его т╒ло было р╒зко остановлено в воздух╒ и тяжело рухнуло на землю.

Со сжатыми кулаками и с тяжелым ощущен╕ем неравнаго боя я повернулся к Дим╒ и крикнул:

-- Спина к спин╒, Дим... Смотри за ножами...

Но что мог бы сд╒лать слабеньк╕й юноша против опытных хулиганов, привыкших к ножевой расправ╒? Результат драки был ясен заран╒е. Но побл╒дн╒вшее лицо Димы было р╒шительно, и глаза его с вызовом смотр╒ли на толпу воров.

Еще секунда-дв╒ и мы были бы смяты массой наших противников, но в этот момент в т╒сно обступившей нас толп╒ раздался громк╕й, р╒шительный крик:

-- Стой, ребята!

"Неужели помощь?" мелькнуло у меня в голов╒.

-- Стой, братва, стой! -- продолжал кричать тот же голос, и из обступившей нас челов╒ческой ст╒ны вырвался какой-то паренек с копной черных волос на голов╒ и вихрем бросился ко мн╒. Я напрягся для удара...

-- Это я, дядя Боб, я -- Митька с Одессы! -- радостно воскликнул парень, подскочил ко мн╒ и, повернувшись к ворам, твердо и повелительно сказал:

-- Этого моряка я знаю. Свои в доску. Откатывай, ребята...

К крайнему моему удивленно, воры отступили.

-- Эй, расходись! Что там собрались в кучу? -- крикнул в этот момент издалека конвойный, и толпа пор╒д╒ла. Солдат увид╒л лежащее т╒ло и засп╒шил к нам. Митька тоже благоразумно исчез.

-- Что тут у вас? -- с досадой спросил солдат.

-- Да вот, товарищ красноармеец... -- взволнованным голосом начал священник. -- Этот, вот, молодой челов╒к... ²⁹¹

-- Погодите, батюшка, -- я сам все объясню, -- прервал я его. -- Больной, вот, тут упал. Видно, припадок. И лицо, вот, в кровь разбил. Разр╒шите я его в здан╕е внесу?

-- Ладно, неси, пока пересчета не было...

Я поднял безчувственное т╒ло вора, внес его в здан╕е тюрьмы и вернулся на свое м╒сто.

Позже, уже перед самой посадкой в вагоны, ко мн╒ подошла группа урок. Митьки среди них по-прежнему не было. Один из них выд╒лился из группы и подошел ко мн╒ вплотную. Вид у него был мирный, но я все же внимательно сл╒дил за его руками. Мн╒ не раз уже приходилось вид╒ть молн╕еносное движен╕е руки с клинком ножа и слышать безнадежный в этих услов╕ях крик -- "Держи, держи!" -- посл╒ паден╕я жертвы.

К моему удивленно, вор не проявил никаких враждебных нам╒рен╕й.

-- Ну, вот, -- укоризненно сказал он. -- Счастье твое, что Митька-одессист тут попался. А то был бы ты вспоротый... И не стыдно теб╒, а? Ну, за что ты нашего Ваньку так вдарил? Ну, бил бы, как челов╒к... Дал бы раза по морд╒ и все тут. А то, вот, переломал парню вс╒ кости... Разв╒ так бьют? Сов╒сти в теб╒ н╒т! А еще интеллигент!

Я невольно разсм╒ялся от неожиданности такого упрека.

-- Ладно, ладно... В сл╒дующ╕й раз буду бить уж не так сильно. А вы лучше со мной не ссорьтесь, ребята. Давайте по хорошему жить...

Эта истор╕я, как это не может показаться странным, создала мн╒ большой авторитет среди воров и бандитов. В Соловки я пр╕╒хал с ореолом челов╒ка, который зря не донесет, не "стукнет", но с которым выгодн╒е жить в ладу...

Невеселый путь

На грязной узкой улиц╒, ведущей из тюрьмы, к вокзалу, длинной лентой вытянулся наш этап -- бол╒е 500 челов╒к. Живая лента арестантов т╒сно окружена конвоем. Их винтовки угрожающе направлены на нас. Впереди идет спец╕альный патруль, разгоняющ╕й п╒шеходов. ²⁹²

-- Эй, там! Не высовывайся из рядов... Шаг вправо, шаг вл╒во -- будем стр╒лять! -- кричит конвоир...

Понуро и медленно двигается челов╒ческая масса. У каждаго свое горе и свои невеселыя мысли...

Вот, впереди -- выстр╒л... Через минуту мы проходим мимо лежащаго неподвижно челов╒ка, руки котораго еще конвульсивно вздрагивают... Что он -- пытался б╒жать в самом д╒л╒, или, увидя на троттуар╒ родное лицо, не удержал радостнаго шага в сторону?.. Или просто этот выстр╒л -- месть чекиста? В╒дь фраза -- "убит при попытк╒ к б╒гству" -- покроет все.

Из задних рядов к нам проталкивается подвижная фигура Митьки. За эти 4 года он вырос и возмужал. Черная копна волос разрослась еще больше, но лицо его словно сд╒лалось измятым и покрылось морщинами. Видно, пришлось вид╒ть невеселые дни... Мы радостно здороваемся, как старые друзья.

-- Ну, спасибо, Митя, что выручили... А я уже думал сам себ╒ "В╒чную Память" п╒ть, когда ваши ребята нас окружили...

-- Это подходяще вышло, что я зд╒сь очутился, -- с╕яя, отозвался Митька. -- А то ребята освир╒п╒ли... Шутка сказать -- так Ваньку-Пугача угробить... Он у нас в╒дь первым силачем считался...

-- А почему это они вас послушали?

-- А я у них врод╒ короля. В нашем д╒л╒ без дисциплины никак нельзя -- моментом засыпешься. Ну, а я -- старый урка. Почет им╒ю. В Соловки уже по второй ╒ду...

-- Это посл╒ Одесскаго пр╕юта?

-- Ну, да... Я в╒дь оттуда разом сб╒жал, как, помните, Влад-Иваныча выставили. Буду я ихних комсомольцев слушать!.. Как же, нашли тоже дурака...

-- А того комсомольца-оратора не встр╒чали? -- спросил я, вспомнив разсказ о мести Митьки.

-- Как же... Как же! Встр╒чал! -- усм╒хнулся юноша. -- Помню... Вряд ли только он что помнит. Неч╒м помнить-то...

-- С ума сошел, что ли? -- спросил Дима.

-- Н╒т... Но уж ежели кирпич об голову разобьется, ²⁹³ то уж не только памяти, а и от головы-то мало что остается... А вы -- тоже скаут, как и дядя Боба?

-- Да...

-- Ну... Ну... Добрались, значит, и до вашей шат╕и. Что-ж, там, в Соловках, кого хотишь, встр╒тишь...

-- А вы там как очутились?

-- Как? Да очень просто -- раз, два в тюрьму попал, а оттуда прямой путь в Соловки... Рецидивист, а по нашему -- старый уркан... Ну, да я недолго там был...

-- Амнист╕я была?

-- Амнист╕я? Ну, это только дураки в сов╒тск╕я амнист╕и в╒рят. Бумага все терпит. Я сам себя амнистировал.

-- Как это?

-- А так -- до острова меня так и не довезли. Я еще с Кеми смылся. Да, вот, не повезло -- опять по новой засыпался...

-- Много дали?

-- Да трояк. А вам?

-- Пять л╒т.

-- Ишь ты... За очки, значит, добавили... А вам?

-- Три.

-- Ну, что-ж, -- философски зам╒тил Митя. -- Трудновато вам будет... Я уж вижу, что вы тут как как╕е иностранцы. Вот, к прим╒ру, вы, вот -- вас тоже Дмитр╕ем звать?

-- Да.

-- Тезки, значит... Да, так вот, вм╒шались вы за этого попа. В другой раз лучше и не думайте.

-- Почему это?

-- Да, вот, дядю Боба еще малость с пугаются. А вас-то живым манером на тот св╒т без пересадки пустят. Тут ребята аховые. Им и своя, и чужая жизнь -- коп╒йка.

-- Так, значит, молчать и смотр╒ть, как старика грабят?

-- А что-ж д╒лать-то? Жадные сволочи везд╒ есть. М╒шай, не м╒шай -- все едино ограбят. Не один, так другой... Везд╒ теперь так. Разв╒ только в Соловках? А тут слабым -- могила. Да и сильным-то, по сов╒сти говоря, тоже не лучше. ²⁹⁴

-- Почему это?

-- А потому -- на них самую тяжелую работу в лагер╒ валят. Не дай Бог! Полгода еще от силы отработать можно, а потом либо в яму, либо инвалид... Могильное заведен╕е... А у вас как╕я спец╕альности?

-- Я -- художник, -- отв╒тил Дима.

-- Вот это -- д╒ло, -- обрадовался Митька. -- Вид-то у вас щуплый. Вы на врачебной комисс╕и в лагер╒ кашляйте и стоните побольше, что-б в слабосильные записали... А потом, значит, плакаты рисуйте... Знаете, которые врод╒ насм╒шки висят: Как это там?.. Да... "Коммунизм -- путь к счастью"... А то вот еще: "Труд без творчества есть рабство"... Карьеру сд╒лать можно!

-- Противно это.

-- Ну, а что-ж д╒лать то? Разв╒-ж лучше в болот╒ или л╒су погибнуть? Вот сами увидите, какое там д╒ло д╒лается, какое там "трудовое перевоспитан╕е" идет. Ну, а у вас, дядя Боб, какая спец╕альность?

-- Да теперь врач.

-- Избави вас Бог говорить про это, -- серьезно предупредил Митя. -- Живут-то врачи еще ничего -- сытн╒й и чище, ч╒м друг╕е, но работа уж совс╒м каторжная. В гною, да в крови купаться придется. Люди с ума сходят. Лучше уж в канцеляр╕ю куда идите...

-- Разв╒ можно выбирать?

-- Ну, первые м╒сяцы трудно будет. Но знакомых там, на Соловках, обязательно встр╒тите -- помогут. Тут такая, вот, помощь -- друг друга вытаскивать -- по нашему блату -- первое д╒ло. Да потом вы этак, по одесски знаете: "а идише Копф" -- по жидовски. Изворачиваться нужно, ничего не сд╒лаешь...

-- Ну, а вы сами-то как?

-- Я-то? -- Старый безпризорник ув╒ренно усм╒хнулся. -- Мн╒ бы только до весны, да что-б на самый остров не угнали. А там -- пишите письма...

-- Сб╒жите?

-- Ясно, как самовар.

-- И опять на воровство?

-- А что-ж мн╒ больше д╒лать-то? -- с неожиданной грустью сказал Митя, -- Вот, я в Одесс╒ думал со скаутами ²⁹⁵ пожить -- в люди выбиться. Да сами знаете, как с нашим братом обращаются. А теперь уже поздно. Засосало. Да и куда мн╒ идти? Эх, все равно, вся наша жизнь уже пропащая...

Шедш╕й рядом солдат неожиданно крикнул:

-- Эй, ты, шпана, иди на свое м╒сто, а то враз прикладом огр╒ю!

Митька мгновенно скользнул в задн╕е ряды этапа. Н╒сколько минут мы шли молча, думая о неприглядном будущем.

-- Да, Диминуэндо, попались, видно, мы в перед╒лку. Таким бывалым ребятам, как Митька, еще ничего, а нам туговато придется

-- Ну, и что-ж? -- бодро откликнулся Дима. -- Бог даст, как-нибудь выкрутимся. ГПУ туда скаутов порядочно нагонит -- будем изворачиваться -- вс╒ за одного, один за вс╒х. Ладно! Бог не выдаст, ЧК не съ╒ст...

Старые друзья

Мы подходили к вокзалу, когда меня с троттуара кто-то окликнул. Уже смеркалось, и я не мог узнать челов╒ка, крикнувшаго мн╒ "дядя Боб!"

Я прив╒тственно махнул рукой в пространство и с медленно ползущим этапом пошел дальше.

Когда мы уже грузились в товарные вагоны, я услышал звуки спорящих голосов. К нам подходил начальник конвоя и рядом с ним высок╕й челов╒к в черном костюм╒, с дамой под руку.

-- Тов. Начальник! Вы не можете мн╒ отказать в этом, -- говорил незнакомец. -- Я только что прибыл с плаванья и завтра опять ухожу в море. Мн╒ н╒ту времени б╒гать за разр╒шен╕ями. А это -- мой старый командир. Я ему должен 100 рублей. Не обращаться же мн╒, в самом д╒л╒, сейчас к Начгару²⁷⁾ или коменданту станц╕и только для этого пустяка.

²⁷ Начальник Гарнизона

Начальник конвоя колебался. Но тут раздался знакомый голос:

-- Ну, пожалуйста, товарищ Начальник! -- упрашивал ²⁹⁶ он. -- Разв╒ командиры Красной Арм╕и отказывают в просьб╒ женщинам?

Боже мой! Голос Оли!..

-- Ну ладно, давайте, -- сдался конвоир. -- Только я сам передам.

В это время мы подошли к станц╕онному фонарю, и при его св╒т╒ я узнал Володю в костюм╒ командира флота -- такого же стройного и с той же бравой выправкой. Рядом с ним стояла Оля.

Начальник караула передал мн╒ деньги и, торопясь замять свой поступок, приказал немедленно л╒зть в вагон. Я махнул рукой, Володя отв╒тил т╒м же, и посл╒дним моим впечатл╒н╕ем были широко открытые голубые глаза Оли, из которых медленно текли слезы...

Преддвер╕е ада

Маленьк╕й скалистый островок, болотистый и угрюмый, невдалек╒ от города Кемь, на Б╒лом мор╒. Два десятка деревянных бараков, оплетенных колючей проволокой. Это -- "Кемперпункт", самое проклятое м╒сто на всем земном шар╒ -- Кемск╕й Пересыльный Пункт, откуда заключенных развозят по всему "СЛОН^{^'}у" -- Соловецкому Лагерю Принудительных Работ Особаго Назначен╕я. А лагерь этот раскинулся от Петрозаводска до Мурманска. На самый остров Соловки попадают только особо опасные и важные преступники...²⁸⁾

И зд╒сь, на Поповом остров╒, в Кемперпункт╒ наш этап начал отбывать свою каторжную работу.

²⁸ В эмиграц╕и есть не бол╒е 5 челов╒к, бывших на самом остров╒. Из них русск╕й офицер Седергольм пробыл на Соловках только н╒сколько м╒сяцев, потом был спасен финским правительством и умер в Финлянд╕и, пом╒шавшись посл╒ всего им испытаннаго. Он написал книгу "В разбойном Стан╒". Я прибыл в лагерь через м╒сяц посл╒ его отъ╒зда.

Другой соловчанин -- генерал Зайцев был в мое время в Соловках, и я помню его. Он потом, посл╒ конца срока б╒жал в Манчжур╕ю, написал там книгу о Соловках, правдивость которой я подтверждаю, но его нервная система была уже настолько потрясена, что он скоро застр╒лился.

Представьте себ╒ работу изо дня в день, из ночи в ночь, без праздников и отдыха, на низком скалистом ²⁹⁷ берегу моря. Из этого моря нужно вытаскивать и складывать в штабеля мокрыя бревна, так называемые, баланы. Эти баланы, добытые в л╒су силами заключенных, потом идут на экспорт. И не раз гд╒-нибудь под корой бревна иностранцы находили слова мольбы о помощи, написанныя кровью рабов сов╒тской страны. Против покупки таких бревен, ц╒ной которых реально является челов╒ческая жизнь, уже не раз протестовали люди, в погон╒ за наживой не потерявш╕я чувства жалости к челов╒ку...

Может быть, "торговать можно и с каннибалами"... Может быть, и можно... Но можно ли покупать у них челов╒ческ╕е черепа для подсв╒чников -- я не знаю.

И можно ли покупать бревна, пропитанныя потом, кровью и слезами рабов ОГПУ -- я тоже не знаю. Велика гибкость современной челов╒ческой морали! И все-таки, как радостно, когда не умолкают голоса, протестующ╕е во имя гуманности против поддержки т═а═к═о═й ═т═о═р═г═о═в═л═и не с каннибалами, а с палачами...

Я не только вид╒л, но и на себ╒ испытал всю безчелов╒чность эксплоатац╕и челов╒ческаго труда т╒х милл╕онов заключенных, которых сов╒тская власть бросила в лагеря, как "классовых врагов".

Изо дня в день не по 8, а по 14, по 16 часов в сутки, голодными и замерзающими, работали мы поздней осенью в ледяной вод╒ Б╒лаго моря. В ботинках и легких брюках по кол╒но в вод╒ я часами вытаскивал багром из воды мокрыя бревна и, уходя в нетопленный барак, на себ╒ самом сушил мокрую обувь и одежду...

И за эту работу мы получали фунт хл╒ба, тарелку каши (стакан, полтора) утром и миску рыбнаго супа днем...

Мн╒ страшно вспомнить этот пер╕од... Однажды, когда пришлось ликвидировать какой-то прорыв в снабжен╕и бревнами, я проработал под угрозой штыков без отдыха и сна т═р═и═д═ц═а═т═ь ═в═о═с═е═м═ь ═ч═а═с═о═в подряд..

Я выжил, благодаря своему кр╒пкому организму, закаленному спортом, но потерял почти все свое зр╒н╕е... А сколько бол╒е слабых людей и погибло, и гибнет теперь во вс╒х уголках Росс╕и, изнемогая в нечелов╒ческих услов╕ях сов╒тских каторжных работ?.. ²⁹⁸

То, чего лучше никогда не вид╒ть челов╒ческому глазу

Однажды, посл╒ утомительнаго дня работы, нашу группу вели под конвоем обратно в барак. У ворот лагернаго пункта задержка -- там принимают очередной этап: сотни дв╒ оборванных грязных людей. По их виду зам╒тно, что они прибыли не из тюрьмы: оттуда люди прибывают как-то немного чище и не такими измученными.

Глядя на прибывших, которых поодиночк╒ впускали в ограду, я внезапно услышал радостный окрик:

-- Дядя Боб -- неужели ты?

Из толпы весело кивали мн╒ трое нижегородских скаутов, с которыми мн╒ довелось раза два-три встр╒чаться на вол╒. Несмотря на улыбающ╕яся лица, вид у них -- страшно истомленный. Обросш╕я, похуд╒вш╕я лица, оборванная одежда, дырявые сапоги...

-- Откуда это, ребята?

-- С Кемь-Ухтинскаго тракта. Дорогу, браток, строили!

Ну, тогда не удивительно, что этап им╒л такой плачевный вид. Работы по прокладк╒ шоссе через болота и скалы -- считались одними из трудн╒йших в лагер╒. Еще удивительно, что ребята остались на ногах и сохранили силы для см╒ха и бодрости. Теплое чувство согр╒ло сердце, когда я гляд╒л на эти улыбающ╕яся мн╒ лица. Кр╒пкая скаутская закваска! По Баден-Паулю, они и на этот, тяжелый и опасный, пер╕од жизни смотр╒ли, как на момент суровой жизненной игры, жизненнаго спорта...

Неразлучная тройка нижегородцев -- это скаут-масторское ядро изв╒стной дружины "Арго", одной из наибол╒е ярких в истор╕и русскаго скаутинга эпохи подполья. Силой событ╕й эта дружина осталась совс╒м без взрослых руководителей и сформировалась в оригинальную, чисто демократическую семью, с выборным началом и принципом -- вс╒ равны, и есть только первые среди равных.

По вс╒м отзывам, которые доходили до меня, и собственным наблюден╕ям, этот скаутск╕й коллектив прекрасно справлялся с работой и в самыя тяжелыя времена проявил удивительную спайку и мужество. ²⁹⁹

Трое старших, которые теперь оборванными бродягами стояли передо мной, были арестованы в первые дни "выкорчевыван╕я скаутинга" и попали в лагерь раньше нас, "столичных преступников".

Старш╕й по чину из них был мой тезка, Борис, живой худощавый паренек, экономист по образован╕ю, прирожденный организатор и руководитель. Его ртутная энерг╕я и жизнерадостность заражали вс╒х, и хотя его ворчливо-добродушно поругивали и "непос╒дой", и "юлой", и "нашим несчастьем", и "горчичником", -- вс╒ любили его искренно и горячо.

Второй -- Юр╕й, студент, был юношей-мечтателем со спокойным мягким характ<е>ром, уступчивым в житейских мелочах, но твердым, как кремень, в вопросах чести и идеи.

Трет╕й -- Сема, техник-строитель, был старшим по возрасту среди нас. Это был молчаливый и медлительный еврей с характерным задумчиво-печальным взглядом. Сейчас, прив╒тствуя меня, он улыбался, и эта трогательная полуд╒тская открытая улыбка как-то удивительно преобразила его сумрачное лицо.

Мы уже достаточно освоились с лагерной жизнью, и через часа два, в результат╒ нашего коллективнаго опыта, уже пом╒щались в одном барак╒ и устраивались на верхних нарах, среди десятков других, таких же вшивых и грязных людей, как и мы.

Но мы были вм╒ст╒, и эта радость скрашивала всю неприглядность окружающей обстановки. Были вытащены наши немудреные продовольственные запасы -- черный хл╒б и треска, достали воды и приступили к "пиру".

-- Как ты зд╒сь устроился? -- начал Борис, беря сухую треску за хвост и стукая ею по столбу "для мягкости".

-- Да что-ж?... Уныло... Каждый день часов по 12, по 14 втыкать приходится... Попались мы в перед╒лку, ребята.

-- Ну, брат, это ничего!.. Вот на Кемь-Ухт╒, -- вот там -- это да!.. Нам и раньше разсказывали, да мы в╒рить не хот╒ли. А потом сами влипли...

-- Да ты разскажи толком! -- попросил я, наливая теплой воды в старую консервную банку. ³⁰⁰

-- Прежде всего, жизнь там прямо-таки доисторическая -- шалаши или нав╒сы из в╒ток. Внизу болото, сверху комары. ╡да, сам знаешь, какая -- и без работы едва ноги волочишь. А тут так╕е "уроки" -- прямо гроб: только здоровому сытому парню впору... Мы-то на первое время норму выполняли, часов этак в 10 -- в 12, хоть и трудно было. А потом и мы сдали, хотя сравнительно с другими и сытые были: и кое-как╕я деньжата были, и остатки посылок из дому. А потом, крутишь, крутишь лопатой часов 14 или 16 -- и никак -- сил н╒т...

-- А работа там какая?

-- Да работа, по существу, простая: копать длинные рвы по об╒им сторонам будущей дороги. Но копать, знаешь как? По кол╒на в вод╒.

-- То-то, я и вижу, что сапоги-то у вас разл╒злись, -- сочувственно посмотр╒л я на торчащ╕е из сапог босые пальцы ног.

-- Ну, брат, мы и сами-то разл╒злись бы. Да, к счастью, нас скоро по канцелярскому д╒лу забрали работать. Сему -- десятником, а он нас счетчиками устроил. Грамотных-то почти н╒т. Больше все крестьяне. А если-б не это -- мы оттуда живыми то, в╒роятно, и не ушли.

-- Неужели норма так трудна?

-- Н╒т, если бы кормежка, да платье, да сапоги -- то еще как-нибудь можно было бы работать. Но из тюрем вс╒ истощенные прибыли, мног╕е в лаптях, да в рвань╒. Паек -- только, только что-б не умереть. Кругом вода, болото... От комаров вс╒ опухли... А пока нормы не выполнишь -- торчи на работ╒, хоть умри. Да еще хл╒ба не дадут... Ну, вот, и торчит парень часов 16. А на сл╒дующ╕й день -- пожалуйте -- опять такая же норма... Откуда же сил взять?.. Ну, и валятся, как мухи... В╒дь вс╒ без сил, истощенные, больные... Цынготных -- уйма...

Да, так вот, продвигается парт╕я вперед, а сзади ослаб╒вш╕е и больные так вповалку на земл╒ и остаются. Может, их подбирали потом, но я не вид╒л... Что-то не в╒рится... А к нам все новыя и новыя пополнен╕я идут: одни, значит, в могилу, а друг╕е на см╒ну.

Вот там, брат, мы поняли, что д╒йствительно значит -- "жизнь коп╒йка". Там, что конвой ВОХР^{^'}a захочет, ³⁰¹ -- все сд╒лает. Сколько людей там перестр╒ляли! Не раз было -- повздорит кто с чекистом, а на сл╒дующ╕й день его уже и н╒т. Оказывается, "убит при попытк╒ к б╒гству"... Да это что -- вот пусть теб╒ Сема разскажет, как там с "отказчиками" поступают. Он вид╒л больше нас...

Губы Семы бол╒зненно искривились, и он не сразу начал:

-- Эх, ребята, лучше бы и не разсказывать, не трогать набол╒вшаго. Прямо не в╒рится самому, что такая гнусность на св╒т╒ д╒лается...

-- Вот посмотри, Борис, -- он нагнул голову. -- Видишь?

На висках были с╒дыя пряди, р╒зко зам╒тныя на его черных кудрях...

-- Это, вот, сл╒ды пережитаго. Не дай Бог никому такое вид╒ть. Помню, раз идем мы на работу -- часов 5 утра было. А как раз наканун╒ какой то черкес, они в╒дь народ горяч╕й, отказался от работы, да еще в морду кому-то дал, охраннику, что ли: "Бей меня на м╒ст╒, -- кричит, -- не могу больше! Палачи, мерзавцы". Ну, словом, сам можешь понять, что измученный, доведенный до отчаян╕я челов╒к может кричать... Увели его вечером. А утром, идем мы, значит, св╒тло было уже. Смотрим -- стоит кто-то у дерева, согнувшись. Мы хот╒ли было подойти, да вохровцы кричат: "Не подходи близко -- стр╒лять будем!"

Пригляд╒лись мы -- Боже мой! -- а это наш черкес, привязанный к дереву... Сперва показалось нам, что он од╒т, а потом смотрим, а он голый, только весь черный от слоя комаров... Распух. Лица уже почти узнать нельзя было...

Страшно вс╒м стало. Отшатнулись мы. Думали, что он мертвый, да только глядим, а у него кол╒но еще вздрагивает... Жив...

А конвоиры кричат:

"Гляди получше! Так со вс╒ми отказчиками будет... Мы вас, сволочей, научим, как работать"...

Сема замолчал, и щека его нервно задергалась.

-- А потом еще хуже пришлось увид╒ть, -- тихо, как ³⁰² бы выдавливая из себя слова, продолжал он. -- Один там паренек сб╒жать вздумал, живой, см╒лый был... Думал, видно, до жел╒зной дороги добраться, а потом как-нибудь в Питер. Да болота там везд╒ топк╕я, только по н╒которым тропинкам пройти и можно. А на них охрана с собаками. Псы -- как телята, спец╕ально на заключенных тренированные, чтобы б╒глецов ловить... Поймали, очевидно... И, вот, тоже мы наткнулись. Думали, нечаянно, а потом догадались -- конвой нарочно привел -- посмотрите, мол, на б╒гунка... Знаешь, в л╒су муравейники больш╕е -- с метр вышиной? Так парня этого разд╒ли и привязали к дереву так, чтобы он ногами в муравейник╒ стоял... Умирать буду, а этой картины не забуду.

Голос Семы дрогнул, и он опять прервал свой разсказ.

-- Мертвый он уже был, -- шепотом закончил он. -- Муравьи мясо разъ╒ли... Кровь запеклась... Страшно вспомнить. Со многими обморок был... Да что -- прикладами в чувство привели... Помню, как пришли мы в шалаш -- никто ни ╒сть, ни спать не мог. Только то зд╒сь, то там трясутся от истерик...

Мы замолчали. В синем туман╒ барака едва мигал маленьк╕й огонек керосиновой лампочки. Н╒сколько сот усталых людей вповалку лежали на нарах в тяжелом сн╒, чтобы завтра чуть св╒ть опять выйти на свою каторжную работу. И так -- изо дня в день...

Скольким из них суждено лечь в сырую землю далекаго с╒вера, так и не дождавшись желанной воли?

Ни ╒сть, ни спать не хот╒лось. Перед мысленным взором каждаго из нас проходили мрачныя перспективы н╒скольких л╒т такой жизни...

На остров

Но вот, наконец, наступила желанная минута, когда меня вызвали для отправки на Соловецк╕й остров. Перспективы и там были нерадостныя, но все-таки там, в╒роятно, можно было найти друзей и что то строить в расчет на длительное пребыван╕е. Поэтому в Соловки я ╒хал в надежд╒ на что-то новое и лучшее... ³⁰³

Посл╒ утомительнаго морского пути и качки, на горизонт показалась длинная темная лин╕я острова. И, странное д╒ло, казалось, что я ╒ду "домой", туда, гд╒ -- хочешь, не хочешь -- придется пробыть н╒сколько л╒т...

Все ближе. Наконец, при св╒т╒ догорающаго ноябрьскаго дня показались купола и башни Соловецкаго монастыря.

Под лучами бл╒днаго с╒вернаго солнца все ясн╒е вырисовывались высок╕я колокольни уже без крестов, своеобразной архитектуры громадные старинные соборы с потрескавшимися ст╒нками, башни кремлевской ст╒ны и вот, наконец, и она сама -- могучая ст╒на-кр╒пость, сложенная из гигантских валунов.

На берегу, около Кремля пр╕ютилось н╒сколько здан╕й, а весь горизонт вокруг был покрыт печальным темным с╒верным л╒сом.

Былое велич╕е святой обители и страшная современная слава острова, красота самаго монастыря и суровая скудость природы, мягкое спокойств╕е н╒жно-опаловых тонов высокаго полярнаго неба и комок горя и страдан╕й, клокочущ╕й около меня, -- вс╒ эти контрасты путали мысль и давили на душу... ³⁰⁴

Глава V

Соловки

"... знай, что больше не бл╒дн╒ют

Люди, вид╒вш╕е Соловки".

(Из стихотворен╕я)

Полярный монастырь

Давно, давно, ровно 5 в╒ков тому назад, трое б╒дных монахов, отчаявшихся найти покой и уединен╕е среди жестоких войн и волнен╕й того времени, прибыли, в поисках новых м╒ст для молитвы и одиночества, на суровые, негостепр╕имные берега Б╒лаго моря.

Там они узнали от м╒стных рыбаков, что далеко на с╒вер╒, в открытом мор╒ лежит пустынный, скалистый остров, на который еще не ступала челов╒ческая нога. И вот туда, на этот остров, направили свои утлые челны монахи-подвижники. Там в 1437 году среди диких скал, мшистых болот и мохнатых елей возник первый "скит" -- первая бревенчатая часовенка -- прообраз будущаго могучаго и славнаго монастыря.

Из в╒ка в в╒к в этот монастырь стекались люди, жаждавш╕е вдали от суеты и гр╒ха м╕ра, в постоянном труд╒ и молитв╒, среди суровой с╒верной природы найти душевный покой и стать ближе к Престолу Всевышняго.

Проходили в╒ка, см╒нялись Цари и Императоры, кровавыя волны жестоких войн прокатывались по стран╒, пер╕оды цв╒тущаго мира и пер╕оды военных гроз шли своей недоступной объяснен╕ю чередой, росли д╒ти, уходили в в╒чный покой старики, люди см╒ялись и плакали, рождались и умирали, богат╒ли и б╒дн╒ли, любили и горевали, наслаждались жизнью и проклинали ее, а на далеком с╒вер╒, вдали от м╕рских бурь и страстей, рос и кр╒п особый м╕р -- м╕р монастырскаго братства, спаяннаго глубокой в╒рой в Бога и в то, что покой и спасен╕е смятенной челов╒ческой души возможны только в одиночеств╒, молитв╒, пост╒ и работ╒. ³⁰⁵

В неустанном подвижническом труд╒ на заброшенном в полярном мор╒, б╒дном островк╒ росла и ширилась Святая Обитель -- Соловецк╕й Монастырь.

И зд╒сь люди умирали, но на их м╒сто приходили друг╕е -- так╕е же простые, суровые и чистые душой. Строг╕я правила монастырской жизни, идея подвижничества вдали от сует м╕ра, великая слава новой обители -- все это привлекало новые кадры в╒рующих и паломников со вс╒х концов Русской земли.

Сколько покол╒н╕й монахов вложило свой незам╒тный труд в строительство монастыря и его славы? Сколько их спокойно спит в холодной земл╒ с╒вера, честно и просто пройдя свой чистый жизненный путь?...

Невдалек╒ от могучаго монастырскаго кремля, у опушки л╒са, около Святого озера лежит старое монастырское кладбище. М╒сто упокоен╕я монахов давно уже осквернено новыми хозяевами -- большевиками. Разбита ограда, засорены могилы, сломаны и сожжены мног╕е кресты...

Но и теперь еще видны строг╕е ряды могильных холмов, да сохранились старинныя надписи на н╒которых ветхих, полуистл╒вших от времени крестах:

..."Смиренный инок Андрон╕й. Потрудился в сей святой обители 76 л╒т"...

..."Смиренный инок Пимен. Потрудился в сей обители 95 л╒т"...

Как нам, людям XX в╒ка, в╒ка аэропланов, рад╕о, междупланетных ракет, теор╕й Эйнштейна и Павлова, м╕ровых войн и м╕рового безум╕я, как нам понять весь величественный и простой, трогательный и наивный м╕р души этих подвижников? У кого не звучат в душ╒ нотки зависти по тому благодатному душевному спокойств╕ю, с которым уходили эти старики в иной, нев╒домый и поэтому страшный для нас, м╕р?..

Кто из нас, современников, изломанных и смятых грохочущим темпом жизни нашего в╒ка, не преклонит мысленно кол╒н перед чистой в╒рой и великим спокойств╕ем души этих монахов-христ╕ан, ложившихся в гроб с радостной улыбкой и безмятежным сердцем... ³⁰⁶

Пусть скептик и философ нашего в╒ка снисходительно обронят небрежныя слова: "Взрослыя д╒ти!"...

Но я, перевоплощаясь в своем воображен╕и в такого старика монаха, "потрудившагося в сей святой обители 95 л╒т" и, умирая, благостно взирающаго на купола родного монастыря, -- я смиренно склоняю свои кол╒на и мятущуюся душу и молюсь:

"Удостой и меня, о Господи, умереть с такой же спокойной душой, как умирали тысячи Твоих слуг в святом Соловецком монастыр╒"...

Соловецк╕й остров равен по своему разм╒ру площади большого города. Д╕аметр его -- приблизительно 10-15 клм. Сердцем острова является кремль со своими старинными соборами.

Когда смотришь на на кремлевскую ст╒ну, пятиугольником окаймившую монастырь, диву даешься: как╕е великаны смогли сложить из гигантских валунов эти мощныя башни и эту ст╒ну в километр длиной?... С высоты этой массивной ст╒ны становится понятным, как в течен╕е стольких в╒ков монахи могли с презр╒н╕ем смотр╒ть на многочисленныя попытки многочисленных врагов взять монастырь силой.

Помню, наш скаут -- нижегородец, Сема, техник-строитель, впервые увидав эту ст╒ну, покачал головой и сказал:

-- Ну и ну... В╒дь экую махину состряпали!... Чтобы ее пробить, ей-Богу, нужны тонны динамита или эскадра с 15-дюймовыми оруд╕ями...

И, д╒йствительно, Московск╕й кремль, при всей своей монументальности, кажется хрупкой скорлупкой по сравнен╕ю с массивностью соловецких стен... И истор╕я говорит, что монастырь в╒ками был опорным пунктом Руси на крайнем с╒вер╒. Много раз у ст╒н Кремля грем╒ли вражеск╕я пушки, много раз т╒сным кольцом смыкались вражеск╕я силы, но монастырь только см╒ялся над их аттаками, и его твердыня казалась несокрушимой.

Для всей Росс╕и Соловецк╕й монастырь был не только кр╒постью, но и оплотом чистой в╒ры и подвижничества. ³⁰⁷ Утомленные государственными трудами и тяготами, в ст╒нах монастыря отдыхали цари и императоры. Много знаменитых русских людей на склон╒ л╒т у╒зжали в Соловки, чтобы умереть там, среди величественнаго покоя. Зд╒сь окончил свои дни один из спасителей Руси в смутное время, Авраам╕й Палицын, зд╒сь умер посл╒дн╕й гетман казачьей вольницы -- С╒чи Запорожской. Зд╒сь замаливал свои гр╒хи легендарный атаман Кудеяр, имя котораго до сих пор прославляет народная п╒сня-былина:

"...Сам Кудеяр в монастырь ушел,

Богу и людям служить...

Господу Богу помолимся,

Древнюю быль возв╒стим...

Так в Соловках нам разсказывал

Инок святой Питирим..."

За 500 л╒т неустанной работы монахи превратили скалистую, пустынную землю в образцовое хозяйство. С╒ть дорог покрыла остров. Многочисленныя озера были соединены каналами и шлюзами. У Кремля было устроено искусственное озеро, вода котораго наполняла док и давала источник энерг╕и для электростанц╕и. Собственное пароходство, жел╒зная дорога, заводы и мастерск╕я, рыболовные промыслы и солеварни, образцовое молочное хозяйство -- вся эта картина процв╒тающего манашескаго труда издавна привлекала в монастырь многочисленных гостей.

Богатые величественные соборы, десятки скромных часовен и скитов, разбросанных в самых глухих уголках острова, суровая красота и своеобраз╕е природы -- все это влекло к себ╒ тысячи богомольцев со вс╒х концов земли.

И слава могучаго стариннаго монастыря грем╒ла по всей Росс╕и.

Но вот, в 1917 году вздрогнула вся страна от революц╕оннаго взрыва. Стремительно, как на экран╒, замелькали событ╕я. Зашатались в╒ковые устои...

Буря гражданских войн донеслась и до спокойных ³⁰⁸ берегов Б╒лаго моря. Разрушительная волна залила и великан-монастырь.

Разстр╒ляли, замучили в тюрьмах и ссылках монахов, разгромили, ограбили и осквернили церкви, разрушили хозяйство, и на н╒сколько л╒т обезлюд╒л остров, словно и не было никогда пяти в╒ков славы и велич╕я...

В 1923 году вспомнили в кабинетах ВЧК о монастыр╒... Но уж лучше бы не вспоминали!...

Из м╒ста молитвы и покоя монастырь сд╒лали концентрац╕онным лагерем -- м╒стом заключен╕я тысяч и тысяч "классовых врагов" сов╒тской власти. Соловки превратились в "остров пыток и смерти"...

Кровь жертв краснаго террора окропила мирныя могилы монахов-подвижников...

Не им╒й 100 рублей, а им╒й 100 друзей

"В╒рь мн╒, мальчик, что когда все вокруг тебя кажется совс╒м уж мрачным -- в╒рный знак, что счастье повернуло на твою дорогу. Будь только тверд, спокоен и добр, и непременно случится что-нибудь, что приведет снова все в порядок.

Э. Сетон-Томсон

Громадный полутемный собор. Массивныя его ст╒ны, сходясь, поднимаются вверх и там исчезают во мрак╒. На этих ст╒нах еще сохранились пятнами сл╒ды икон стариннаго письма... Алтарь, иконостас и все убранство этого стариннаго величественнаго собора уже давно разхищено.

На всей площади пола идут длинныя деревянныя лежанки, заполненныя пестрым м╒сивом людей. Зд╒сь никак не меньше 500-600 челов╒к. Н╒сколько маленьких дымящихся печурок с длинными тонкими трубами т╒сно облеплены сушащимися людьми. Едва мерцают н╒сколько электрических лампочек, оставляя всю эту безотрадную картину в с╒рой полутьм╒...

Когда меня поздно вечером привели в этот собор, мн╒ показалось на мгновенье, что вся эта челов╒ческая ³⁰⁹ масса -- не люди, а клубок с╒рых грязных червей, копошащихся на падали... Впечатл╒н╕е было настолько жутким, что невольная дрожь проб╒жала по т╒лу...

Поужинав кусочком чернаго хл╒ба, я втиснулся на грязныя доски, между спящими т╒лами и задремал.

Утром вс╒х нас выстроили "для развода" на работы. Пришел "нарядчик", высок╕й, прямо держащ╕йся челов╒к с военной выправкой.

Он быстро отсчитал группы:

-- 30 челов╒к -- дрова пилить... 40 -- на кирпичный завод. 80 -- чистка помойных ям. 50 -- на погрузку бревен и т. д.

-- А вы, моряк, станьте в сторону, -- бросил он мн╒, и уголки его губ чуть улыбнулись. Назначенныя группы под конвоем ушли.

Нарядчик кивнул мн╒ головой и пошел к выходу.

-- Этот -- со мной по требован╕ю командира полка, -- бросил он часовому, и мы вышли из собора.

-- Что, т. Солоневич, не понравилось? -- неожиданно спросил он меня во двор╒ Кремля. Я удивленно оглянулся на него.

-- Вы меня знаете?

-- Ну как же... Тут ц╒лый военный сов╒т собрался, чтобы вас выцарапать... Вот сейчас вс╒х друзей встр╒тите... Как это говорится: без блата не до порога, а с блатом хоть за Б╒лое море...

Д╒йствительно, в Отд╒л╒ Труда меня окружили знакомыя лица: тут были и Дима, и Вася, и Серж, и н╒сколько морских офицеров, с которыми я плавал в Черном мор╒.

-- Не им╒й 100 рублей, а им╒й 100 друзей, -- шутливо сказал Серж, сердечно пожимая мн╒ руку. -- Мы тут уже обдумали твою карьеру. Насчет врачебнаго д╒ла -- а ну его к чорту, сгн╕ешь там... Ты стр╒лковое д╒ло понимаешь?

-- Есть гр╒х.

-- Тиры можешь строить?

-- Могу.

-- Ну, вот, и ладно. Тут чекистск╕й полк себ╒ тир строит. Тебя туда и направят.

-- А что я там д╒лать буду? ³¹⁰

-- Пока рабочим. А дальше, как говорят, "по способности". Комбинируй там, что сможешь, проявляй иниц╕ативу и пока осматривайся... Из собора мы тебя на днях переведем.

-- Да тут ц╒лый заговор в мою пользу!

-- Иначе тут нельзя. Мы теб╒ -- а ты нам. Велик╕й закон блата. Иначе тут вс╒ голову сложим. Ну, пока... В добрый час...

Прим╒нен╕е к каторжной м╒стности

-- "Смирно!"...

Мы оторвались от копанья вала и вытянулись. К строящемуся тиру подходил командир чекистскаго полка, низк╕й коренастый челов╒к, с суровым жестким лицом и щетинистыми усами, типичный унтер-офицер старой арм╕и. Он недовольно махнул рукой, и заключенные взялись за лопаты.

Хмурые глаза чекиста остановились на мн╒, од╒том в форму командира морского флота.

-- Вы кто такой? -- р╒зко спросил он.

-- Моряк, т. командир.

-- Откуда?

-- Из штаба флота из Москвы. Раньше в Черноморском флот╒ плавал.

-- Т-а-а-а-к. Вы, как военный, стр╒лковое д╒ло, в╒роятно, понимаете?

-- Понимаю. Им╒ю зван╕е снайпера и инструктора по стр╒лковому д╒лу. Приходилось и тиры строить.

-- Ах, вот как? Ну-ка, пойдемте со мной...

Мы обошли м╒сто строющагося тира, и я дал свои соображен╕я относительно его устройства.

-- Падающ╕я мишени? -- с интересом переспросил командир. -- Это д╒ло. А вы беретесь это устроить?

-- Конечно. Я бы даже сказал, что м╒стность позволяет устроить зд╒сь не только тир, но и спорт-городок, футбольную площадку, водную станц╕ю на озер╒ и ряд физкультурных развлечен╕й. Для красноармейцев и вольнонаемных лагеря это было бы и интересным, и полезным занят╕ем. Да и потом, это для лагеря по-ка-за-тель-но вообще...

Угрюмый чекист внимательно посмотр╒л на меня. ³¹¹

-- Это в╒рно... А вы, кстати, за что сидите?

-- За контр-революц╕ю.

-- Ну, да, да. Это-то ясно. Так╕е люди... А за что именно?

-- За старую принадлежность к скаутской организац╕и.

-- Та-а-а-ак... -- Чекист усм╒хнулся. -- А сколько?

-- Пять.

-- Угу. Ну, мы посмотрим. Собственно, каэров мы не можем подпускать к нашим красноармейцам, но я просмотрю ваше д╒ло. А пока напишите-ка мн╒ доклад обо всем проэкт╒.

-- Товарищ командир, я в собор╒ живу. Там не только писать, но и дышать трудно...

-- Ну, это пустяк. Доложите Завотд╒лом труда, что я приказал перевести вас в нормальныя услов╕я. Завтра в 12 придите доложить.

-- Есть...

Сов╒тская халтура

Так была создана на Соловках спорт-станц╕я. Разум╒ется, ни о какой серьезной постановк╒ спорта среди заключенных и р╒чи не поднималось, но станц╕я была нужна для чекистов и, главное, являлась прекрасным рекламным штрихом в общей картин╒ СЛОН^{^'}а.

Когда в 1927 году Соловки были ув╒ков╒чены на кино-пленк╒, наша спорт-станц╕я фигурировала в качеств╒ чуть ли не главнаго довода в доказательствах "счастливой жизни" заключенных.

Под видом заключенных подобранные красноармейцы демонстрировали "с радостной улыбкой" упражнен╕я и игры; площадки были окаймлены тысячами согнанных зрителей. Потом кино-объектив заснял вс╒ красоты и историческ╕я достоприм╒чательности острова, "полныя энтуз╕азма и высокой производительности труда" лагерныя работы, счастливыя сытыя лица хорошо од╒тых заключенных (тоже переод╒тых красноармейцев и чекистов), и когда мн╒ через н╒сколько л╒т в Сибири довелось увид╒ть этот фильм, -- я должен сознаться, что ³¹² впечатл╒н╕е от него оставалось прекрасное: курорт, а не лагерь...

Голодных лиц, истощенных, полуразд╒тых людей и ям с трупами видно, конечно, не было...

В тоскливую жизнь лагернаго кремля спорт-станц╕я вносила свою капельку радости: в праздник усталые люди приходили сыграть в городки или просто поговорить друг с другом, не боясь на открытом воздух╒ везд╒сущих шп╕онских ушей, а зимой -- отдохнуть от гама, скученности и спертаго воздуха своих общежит╕й. Спортом занимались почти исключительно одни красноармейцы, что не пом╒шало мн╒ для укр╒плен╕я своего положен╕я написать ц╒лый сов╒тск╕й "научный труд": "Физическая культура, как метод пенитенц╕ар╕и". В нем я доказывал, что сов╒тская физкультура в лагер╒ перековывает анархистск╕е инстинкты уголовника и злобную враждебность контр-революц╕онера в св╒тлый тип соц╕алистическаго строителя, с соотв╒тствующим энтуз╕азмом, жертвенностью, дисциплиной, коллективным духом и другими необходимыми сов╒тскому гражданину качествами. Этот мой доклад был торжественно встр╒чен начальством и напечатан в научном журнал╒ "Криминологическ╕й В╒стник".

Я пр╕обр╒л репутац╕ю "научнаго работника с сов╒тской точкой зр╒н╕я"...

Челов╒к, ос╒длавш╕й Соловки²⁹⁾

-- Товарищ Зав╒дующ╕й! Не хотите ли погляд╒ть, как челов╒к полетит?

-- Куда полетит?

-- Да вниз, с колокольни. Идите скор╒е!

Я вышел из нашего сарая, гордо именовавшагося "спорт-станц╕ей". Рабоч╕е собрались в кучку и с интересом смотр╒ли, как на высоком шпил╒ центральная собора карабкалась маленькая челов╒ческая фигурка.

-- Что ему там нужно?

²⁹ Этот эпизод послужил темой пов╒сти "Тайна Монастыря". Зд╒сь он изложен так, как это было в реальности, только предполагаемое м╒сто клада законспир<ир>овано, чтобы не дать сл╒да чекистам, которые и без того будут тщательно изучать каждую строчку этой книги.

³¹³

-- А это, т. Зав╒дующ╕й, -- объяснил мн╒ Грищук, староста нашей рабочей артели, худеньк╕й пол╒сск╕й мужичек, -- это намедни ночью в╒тром флаг сорвало. Так вот, и пол╒зли, значит, новый чеплять...

-- Пол-срока об╒щали скинуть за это, -- объяснил другой рабоч╕й. -- Б-р-р... Я бы ни в жисть не согласился. Себ╒ дороже стоит. Как шмякнешься оттеда -- хоронить нечего будет.

Мой соловецк╕й пропуск, вывезенный подпольно из СССР в 1932 г.

Фигурка медленно подвигалась вверх. С берега нашего Святого озера кремль представлялся каким-то ³¹⁴ грузным массивом, над которым возвышались купола церквей. Остроконечный шпиль, на котором вчера еще развевался красный флаг, высоко царил над вс╒м кремлем. Наибол╒е зорк╕е глаза передавали мн╒, полусл╒пому челов╒ку, подробности подвига.

-- Он гвозди в щели бьет и по им л╒зет... Молодец!..

-- А с поясу веревка вниз висит...

-- А для чего это? Что бы не упал?

-- Эх, ты, -- презрительно отозвался Грищук... -- Умныя у тебя башка, да только дураку досталась. Чего-ж ему флаг с собой-то тащить? По веревк╒, видать, флаг этот и наверх и потянет...

Скоро маленькая фигурка добралась до остр╕я шпиля и махнула рукой. Снизу к нему пополз флагшток с полотнищем флага.

А еще через час св╒ж╕й в╒тер развевал над кремлем новый красный флаг.

-- Если кто из вас, ребята, узнает фамил╕ю этого парня, который лазил, -- скажите мн╒, -- попросил я рабочих.

Вечером мн╒ доложили: см╒льчак, вл╒зш╕й на шпиль, был мой старый знакомец -- Митька из Одессы...

Тайна монастыря

Я знал, что Митьк╒ не удалось на этот раз "смыться" из Кеми. Его, как раз уже б╒жавшаго, сразу же послали на остров, откуда поб╒г был невозможен. Там он, как челов╒к бывалый и "король", мигом устроился на кухн╒ и не унывал. Что же понесло его на шпиль собора?

Утром мы с Димой, проходя мимо кремля, встр╒тили нашего героя, важно шествовавшаго в велич╕и своей славы. -- "Челов╒к, ос╒длавш╕й Соловки" -- шутка сказать!..

Увид╒в нас, Митька мигом сбросил свой важный вид и радостно, по пр╕ятельски поздоровался.

-- Что это вам, Митя, взбрело в умна собор л╒зть? Жизнь, что ли, надо╒ла, или красный флаг везд╒ захот╒лось увид╒ть?

-- Да, ну его к чорту, красный флаг этот!.. Осточерт╒л он мн╒!.. А насчет собора -- д╒ло иное. Во первых, ³¹⁵ полтора года скинули и опять же -- слава... Да, кром╒ того, у меня "особыя политическ╕я соображен╕я" были! -- с самым таинственным видом подчеркнул он.

Мы разсм╒ялись.

-- Ну, ну... Как╕я же это особыя соображен╕я? -- с шутливым интересом спросил Дима.

-- Да, д╒ло-то, ей Богу, не шуточное! -- серьезно отв╒тит Митя. И оглянувшись по сторонам, он таинственным шепотом добавил: -- Если хотите, разскажу. Вам-то я в╒рю. А д╒ло аховое!..

Мы отошли в сторонку и прис╒ли на камни. Митя помолчал с минуту и начал.

-- Ладно... Так такое д╒ло, значит. Вы, дядя Боб, конечно, слыхали, что монастырь этот только в 1920 году бы занят красными. Так что монахи уже раньше усп╒ли узнать, что им скоро крышка. Ну, а вы сами, небось, читали: монастырь-то богат╒ющ╕й был... Шутки сказать -- 500 л╒т копили... Ну, а вы гд╒ слухом слыхали, что-б отсюда деньги, да сокровища реквизнули? А? Н╒т? Ну, вот, и я тоже не слыхал, хоть у вс╒х разспрашивал... Тут, знаете, н╒сколько монахов осталось, не схот╒ли на материк ╒хать, отсюда вытряхаться. Сказали -- зд╒сь нас разстр╒ливай... Ну, которых шлепнули, а которых и оставили, как спецов по рыбной ловл╒... Ну, я и у них спрашивал. Никто не слыхивал, что-б кто из красных деньги получил... Так что-ж это все значит? Ясно -- деньги зд╒сь спрятаны. В╒рно?

Щеки Митьки разгор╒лись, и глаза блест╒ли из под спутанных черных кудрей.

-- Ну, вот, значит, меня и за╒ло, -- продолжал он, все понижая голос. -- Раз клад зд╒сь, так почему мн╒, елки палки, не попытаться найти его? А? Я и туда, и сюда... Один монах мн╒ совс╒м другом стал. Я к нему, значит, и присосался. А тут, знаете, в Савватевском скиту, на краю острова, еще два схимника живут. Обоим вм╒ст╒ л╒т что-то под 300. Оставлены помирать. Да их тронуть уж нельзя -- разсыплются по дорог╒. Я, значит, и удумал, что у них узнать... Со мной, щенком, они, ясно, разговаривать не станут, а монаху, может, что и скажут... А мой пр╕ятель-то -- простой парень... Он как-то и спросил в подходящую минуту насчет клада. А старикан-то тот, ³¹⁶ схимник-то, поднял этак голову к верху, ткнул пальцем в небо и сказал: "Высоко сокровище наше"... И больше ни хр╒на, старый хрыч, не сказал!..

Мы невольно разсм╒ялись. Митька присоединился к нашему см╒ху, но потом д╒ловито продолжал:

-- Тут см╒шки, али н╒т, а может, этот старикан что и вправду сказал. Говорят, что вс╒ они, попы эти, загадками объясняться любят. Вот я и задумался... А может, он, чорт старый, про колокольню этую говорил... "Высоко сокровище наше"... Внизу-то чекисты все поразрушили, пораскрали. А наверх-то кто догадается взл╒зть?.. Да, так вот, когда объявили желающаго флаг ставить, так я -- тут как тут... Вот он -- я...

-- Ну, и как, что-нибудь разнюхал? -- с живым интересом спросил Дима.

Митя помолчал секунду и потом утвердительно кивнул головой.

-- Был гр╒х. Подозр╒н╕е есть кр╒пкое. В одном там м╒стечк╒ извнутри цемент новый меж камней, а собор-то, почитай, с сотворен╕я м╕ра стоит... Словом, я туда еще пол╒зу... Ходы вс╒ уже высмотр╒л...

-- А зач╒м теб╒ это нужно?

-- Как это зач╒м? -- оп╒шил Митя. -- А клад-то?

-- А клад теб╒ зач╒м?

-- Вот, чудак! Как это зач╒м? Я и вас хот╒л в долю взять. Вс╒м, Бог даст, хватит... А я вас, скаутов, ей Богу люблю... Хорош╕е вы ребята, царств╕е вам небесное...

-- Спасибо на добром слов╒, Митя! -- Дима похлопал безпризорника по плечу. -- Но вот, скажи мн╒ -- найдешь ты клад -- что ты с ним думаешь д╒лать? Если скажешь ГПУ...

-- Ну, вот еще!.. Чорта с два... Им-то -- а ни пол-коп╒йки...

-- Ну, а сам-то разв╒ сможешь забрать его?

-- Сам? -- Митя задумался. -- Теперь-то навряд... А потом...

-- Когда это "потом"?

-- Да вот, когда красных не будет.

-- А когда их не будет?

-- А я знаю? Не в╒к же им нашу жизнь портить-то? Сами не сдохнут, так их пришибут... ³¹⁷

-- Ну, ладно... Но если не будет красных, то в╒дь монастырь опять будет существовать. А деньги-то в╒дь эти не твои?

-- А чьи?

-- Монашеск╕я... Монахи спрятали их и теперь, в╒роятно, секрет передают от одного к другому. Д╒ло пахнет не находкой стараго клада, а кражей спрятанных монастырских денег... В╒рно?

-- Да, нехорошо, Митя, что-то выходит. Да и потом, ты только наведешь чекистов на сл╒д клада. Тебя разстр╒ляют, а деньги пойдут просто в ГПУ. Только и всего.

Митя задумался, и морщины избороздили его лоб.

-- Так-то оно так... Так вы, видно, в долю не хотите идти?

-- Сов╒сть не позволяет у монахов деньги грабить.

-- Гм... гм... пожалуй, что оно и в╒рно... Кошелек спереть или там пальто -- это, признаться, для меня нипочем. Ч╒м я виноват в такой жизни?.. Надо же мн╒ тоже что-нибудь жрать?.. А вот монашеское, -- врод╒ как святое... Вот так заковыка... Ну, да ладно, -- внезапно оживился он. -- Здорово уж все это интересно... Меня в╒дь не так сокровища интересуют, как тайна этая... Тут и со слитком золота с голоду сдохнуть можно... Попробую все-таки пров╒рить, а там будет видно. Я в╒дь все-таки не совс╒м сволочь, ей Богу...

И с успокоенным лицом Митя исчез в кремлевских воротах.

Патруль имени царя Соломона

Передо мной записка:

-- "Борис. Зайди, пожалуйста, к Лен╒; он что-то забол╒л. Погляди, как там и что. Лучше мы сами его поставим на ноги, ч╒м класть в лазарет. Серж".

Я прекрасно понимаю, почему Серж против того, чтобы Леню перевезти в лазарет. Там столько больных, лежащих вповалку, гд╒ только есть кусочек свободнаго м╒ста, что каждый стремится отлежаться "дома", какой бы этот "дом" ни был. ³¹⁸

Я взял свою нехитрую аптечку и направился к Лен╒.

В н╒скольких километрах от кремля -- 2-3 маленьких домика, -- какой-то старый "скит". Там н╒сколько старых профессоров заключенных, оборванных и голодных, изучают флору и фауну острова. Перед учеными теперь поставлена задача: изучить вопрос -- могут ли б╒ломорск╕я водоросли дать ╕од?

На Соловках их р╒шен╕я ждут с трепетом. Неужели это р╒шен╕е будет положительным? Избави Бог! Это будет обозначать, что тысячи несчастных заключенных будут замерзать в ледяной вод╒ Б╒лаго моря в поисках этих "╕одоносных водорослей." И капля ╕оду будет стоить капли челов╒ческой крови...

К этим профессорам в помощники мы пристроили нашего скаута Леню, 16-л╒тняго мальчика, сорваннаго со школьной скамьи и брошеннаго на каторгу. Леня еще так юн и так похож на д╒вушку своим розовым и н╒жным лицом, что не раз, когда он был в пальто, нас задерживали чекисты за "нелегальное свидан╕е", принимая его за женщину (так╕я встр╒чи караются н╒сколькими нед╒лями карцера).

Леня вырван из счастливой дружной семьи, привезен к нам из Крыма, и в его сердц╒ еще так много д╒тскаго любопытства и дружелюб╕я, как у щенка, ко всему окружающему, что его любят вс╒, даже грубые чекисты. Когда я вижу его молодое славное лицо, я всегда вспоминаю слова поэта, сказанныя как-будто как раз о Лен╒ в теперешнем пер╕од╒ его жизни:

"В т╒ дни, когда мн╒ были новы вс╒ впечатл╒нья быт╕я..."

Жизнь не только не сломала, но даже и не согнула его. Он еще не может осознать всего ужаса окружающаго, и для нас вс╒х, напряженных и настороженных, его ясные восторженные глаза и открытая вс╒м, чистая душа -- отдых и радость... И его, этого мальчика, сочли опасным преступником и приговорили к 3 годам каторжных работ?..

Леня, вм╒ст╒ с другим скаутом, москвичом Ваней, метеорологом по спец╕альности, живет в маленькой комнат╒ рядом с профессорами. Вся эта "б╕ологическая станц╕я" -- маленьк╕й м╕рок, живущ╕й, как и вс╒, впроголодь, ³¹⁹ но оторванный территор╕ально от кремля, с его атмосферой произвола и гнета.

Тревожное лицо Вани, стоявшаго у постели больного мальчика, прояснилось при моем появлен╕и.

-- Ленич, голуба, что это с тобой?

-- Да вот умирать собрался, дядя Боб, -- слабым голосом отв╒тил мальчик, протягивая мн╒ свою горячую руку. Лицо его пылало и губы потрескались от жара.

Оказывается, б╕ологической станц╕и было дано какое-то срочное задан╕е, достать как╕е-то р╒дк╕е сорта водорослей. Дни были морозные и в╒треные, и ребята р╒шили освободить от этой обязанности стариков-профессоров и произвести разв╒дку самим. В тяжелой работ╒, пробивая во льду отверст╕я, они, видимо, разгорячились не в м╒ру и простудились. Ваня, как бол╒е взрослый и кр╒пк╕й отд╒лался кашлем, а Леня слег.

-- Ничего, Ленич, -- успокоил я его посл╒ осмотра. -- До свадьбы нав╒рняка выздоров╒ешь. Хотя больше 100 л╒т и не проживешь. Вот теб╒, Ваня, рецепт, передай его Вас╒, он там в санчасти санитаром, он достанет по блату, что нужно.

В комнатку к нам вошел с╒дой, как лунь, высок╕й старик -- зав╒дующ╕й метеорологической станц╕ей, профессор Кривош-Ниманич.

Его спец╕альностью была филолог╕я. Он в совершенств╒ знал 18 языков и был выдающимся спец╕алистом по всяким шифрам. Но он отказался работать для ГПУ и очутился на Соловках с приговором в 10 л╒т. Слишком много он знал, чтобы его оставить на свобод╒...

-- Ну, как наш болящ╕й? -- ласково спросил он, здороваясь со мной. -- Так, так... -- качнул он головой, выслушав мой д╕агноз. -- Понятно... Откуда, кстати, у вас так╕я медицинск╕я знан╕я?

-- Да вот, таскался по б╒лу-св╒ту -- набрался осколков всяких знан╕й...

Старик пристально посмотр╒л на меня и улыбнулся.

-- Угу... Я понимаю... В санчасти очень неуютно, что и говорить... Ну что-ж, л╒чите его зд╒сь. Как-нибудь соединенными усил╕ями выходим мальчика. Так заразнаго, по вашему мн╒н╕ю, ничего?

-- Пока данных за это н╒т. ³²⁰

-- Я в╒дь спрашиваю это не потому, чтобы Леню в лазарет класть... Этого-то мы, во всяком случа╒, не сд╒лаем... Но режим другой установим. Обидно в╒дь все-таки в лагер╒ бол╒ть...

-- Обычныя гиг╕еническ╕я услов╕я, конечно, должны быть соблюдены.

-- Это мы сд╒лаем. Ребята у нас хорош╕е, толковые. Ничего, мальчики, не унывайте. То ли еще бывает! Главное -- берегите нервы. В╒рьте старику: в нервах -- все. Не унывайте сами и не давайте, вот, вс╒м этим ужасам царапать душу. Будьте спокойн╒й. У вас, скаутов, я слышал, в каждом патрул╒ спец╕альность есть. Пожарный, прачка или что там еще... Ну, вот вы и сформируйте из соловецких ребят патруль скаутов-философов... А патрульным -- почетным патрульным выберите -- самого царя Соломона. У него такой посох был с набалдашником; когда он сердился или огорчался -- опускал свои глаза на набалдашник. А там было написано по древнееврейски: "Ям зе явоир". -- "И это пройдет"...

Глаза стараго профессора были полны мягкаго, мудраго покоя.

Но н╒т ли усталости в этом поко╒?

Легко ему, на порог╒ девятаго десятка л╒т, быть созерцателем жизни. А каково нам, теряющим на каторг╒ т╒ неповторимые годы возмужан╕я, когда темп жизни похож на кипуч╕й, клокочущ╕й и сверкающ╕й на веселом весеннем солнц╒ вс╒ми цв╒тами радуги, п╒нистый, мощный горный поток...

Мужское рукопожат╕е

Ваня провожает меня. Его напряженное лицо с нахмуренным лбом немного прояснилось. Он как-будто стыдится своей братской н╒жности к Лен╒. В нем вообще есть какой-то бол╒зненный надлом, словно его подло и изподтишка ударили по струнам открытаго сердца. В свое время он был энтуз╕астом скаутом, потом увлекся комсомольскими лозунгами и стал работать с п╕онерами. Но своим чутким сердцем он скоро понял всю ложь и притворство воспитан╕я "красной см╒ны", порвал с ней связь, опять вернулся в нашу семью и в итог╒ очутился ³²¹ на Соловках. Потеря в╒ры в коммунистическ╕е идеалы и раскрытая им ложь потрясала его прямую и честную натуру. В нем чувствуется скрываемая от людских глаз боль обманутаго в своих лучших надеждах челов╒ка и гордость сильнаго мужчины. Его от всей души жаль, но, вм╒ст╒ с т╒м, чувствуется, что высказать ему этого сострадан╕я нельзя. Это челов╒к, привыкш╕й в одиночеств╒ переживать свою душевную боль...

-- Так ты говоришь -- эта штука у Ленича не опасна? -- с отт╒нком еще неулегшейся тревоги еще раз спросил он, прощаясь.

-- Если температура к завтрашнему дню не спадет, -- сообщи мн╒. Но я ув╒рен, что все будет all right!

Как много может сказать мужское рукопожат╕е! Секундное прикосновен╕е ладоней, встр╒ча глаз, и как-будто мы уже поговорили "по душам" друг с другом, облегчили свою боль и тревогу, обм╒нялись запасом бодрости и словно услышали слова:

-- Трудно, брат, здорово трудно! Но я держусь, держись и ты!

О м╒стонахожден╕и ума

На л╒сной дорог╒, засыпанной сн╒гом, с╕яющим под яркими лучами морознаго солнца, я обогнал тяжело идущаго с палкой старика.

-- Здравствуйте, товарищ Солоневич, -- остановил он меня. -- Разв╒ не узнали?

Я вгляд╒лся в бл╒дное, изборожденное морщинами усталости и заботы, лицо старика и отв╒тил:

-- Стыдно признаться, но, право, не узнаю. Уж не обижайтесь. Как-будто гд╒-то встр╒чались.

-- Ну, что там!.. Я понимаю... С вашими-то глазами? Да и я, в╒рно, изм╒нился -- родные бы и то не узнали. Помните, как в Петербург╒ на этап╒ с ворами дрались из-за моего м╒шка? С вами скаут ваш еще был...

Я сразу вспомнил забитый людьми двор ленинградской тюрьмы, драки и грабежи, короткую свалку из-за м╒шка священника, и на рук╒ словно опять заныл разбитый о чью-то челюсть сустав... ³²²

Мы разговорились. Теперь старик, как инвалид, служил сторожем на кирпичном завод╒.

-- Там, гд╒ честность нужна, туда нас и ставят -- больше сторожами, да кладовщиками, -- объяснил мой спутник. -- На работах с нас прок-от не велик. Сил-то у нас немного. Вот и ставят на так╕е посты...

-- А много священников сейчас на остров╒?

-- Да, как сказать... Да и слова-то такого н╒т теперь. "Служители культа" называемся... Да, много... Митрополит, вот, Иллар╕он, арх╕епископов н╒сколько, арх╕ереи... Православных священников в общем что-то больше 200 челов╒к... Да и других религ╕й много -- ксендзы, пасторы, муллы. Раввинов даже н╒сколько есть... Вс╒х строптивых прислали.

-- Прижали вас, о. Михаил, что и говорить!...

Старик опять усм╒хнулся своей кроткой улыбкой.

-- Да что-ж... Оно д╒ло-то и понятное. Слова не скажешь... Враги... Они, большевики, не столько оруж╕я боятся, как в╒ры, да идеи... А как же настоящ╕й священник не будет их врагом? Вот, см╒шно сказать, а нас, стариков, сильно они боятся. Да разв╒ вас, вот, скаутов, они не боятся? Молодежи зеленой?... А почему? -- Идея.. Как это кто-то хорошо сказал: самое взрывчатое вещество в м╕р╒ -- это мысль и в╒ра... Так оно и выходит. А нельзя заглушить плевелами -- так сюда, вот, и шлют.

-- Скажите, батюшка, если вам не тяжело, вот, вы сами сюда за что попали?

-- Почему же?... Я разскажу... Д╒ло у меня любопытное. Пострадал, так сказать, за свое краснор╒ч╕е. Хотя, с другой стороны, так или иначе -- все равно посадили бы...

Я в Москв╒ священствовал. На Замосквор╒чьи. Ну, вот, как-то и сообщили мн╒, что в театр╒ диспут открывается на религ╕озную тему -- тогда еще свободн╒е было. Да что "сам" наркомпрос Луначарск╕й выступать будет... Прихожане -- а хорош╕й у меня приход был -- и стали просить: пойдите, да пойдите. За души, мол, молодежи бороться нужно. А то скажут, что уклоняются -- сказать, мол, нечего... Сдаются...

Не хот╒лось, помню, мн╒ идти, чувствовал, что ничего добраго из этого выйти не может. Но в╒дь и то ³²³ в╒рно -- долг-то свой выполнить нужно в╒дь... Словом, пошел я. Народу набилось видимо-невидимо, словно в церкви на Пасху. Яблоку, как говорится, упасть негд╒. Ну, Луначарск╕й, конечно, рвет и мечет против религ╕и и Бога. Доводы его, конечно, старые, затрепанные.

Вот, помню, о душ╒ он заговорил.

"Все это чепуха и д╒тск╕я сказки, кричит с трибуны. Все это выдумано буржуаз╕ей для околпачиван╕я трудящихся масс. Вс╒ эти глупые разговоры о душ╒ -- остатки в╒ры дикарей. Ни одна точная наука не подтверждает существован╕я души. См╒шно в наш в╒к рад╕о и электричества в╒рить в то, что не найдено и не может быть доказано. Только матер╕алистическое м╕ропониман╕е правильно. А разговоры о дух╒, о душ╒ -- бред дураков"...

Ну, и так дал╒е. Сами, в╒роятно, слыхали, как они по заученным шаблонам твердят... Взорвало меня. Каюсь, что тут гр╒ха таить... Выступил я в прен╕ях и сказал этак по стариковски:

-- "Позвольте мн╒, друзья мои, говорю, разсказвать вам мой недавнишн╕й сон. Снился мн╒ наш глубокоуважаемый комиссар, Анатол╕й Васильич Луначарск╕й, котораго я, избави Бог, нич╒м не хочу обид╒ть в своем разсказ╒. Знаю его, как умн╒йшаго челов╒ка и никогда в этих его зам╒чательных качествах у меня не было ни т╒ни сомн╒н╕й...

Ну-с, так вот, приснилось мн╒ это, что наш дорогой Анатол╕й Васильич умер. Сказал я это и, помню вот как сейчас, тишина стала, как в церкви. А я, этак не торопясь, и продолжаю:

В╒дь, говорю, этакое горе-то присниться может, скажите на милость...

Ну, хорошо. А зав╒щал-то наш Анатол╕й Васильич свое т╒ло анатомическому театру -- все равно в╒дь матер╕я-то у вс╒х одна -- так пусть, мол, на моем мертвом т╒л╒ поучатся сов╒тск╕е студенты...

Так вот, положили, значит, бренныя останки того, ч╒м был когда-то наш дорогой Анатол╕й Васильич, на анатомическ╕й стол и стали р╒зать, да на кусочки разчленять.

Долго ли молодым, да любознательным рукам разр╒зать т╒ло? Да опять же не каждый день в╒дь комиссар ³²⁴ попадается... Ну-с, скоро все на составныя части разд╒лили. И желудок нашли, и сердце, и язык, и мозг. А вот души-то и ума искали, да так и не нашли... В╒дь этакая коллиз╕я вышла!..

Ну, пусть в мертвом т╒л╒ души-то уже н╒т но кажись, ум-то, ум можно было найти! В╒дь вс╒м ясно было, что наш дорогой покойник, Царство ему... гм... гм... Небесное, очень, очень умный был. Да как не искали -- а ума-то никак найти и не могли. Вот и говори посл╒ этого про ум... Такой конфуз вышел, что и не разсказать! Прямо в поту весь проснулся... Вот, прости Господи, как╕е сны-то глупые бывают...

Я невольно разсм╒ялся от всего сердца. Очень уж тонко, ядовито и комично подд╒л старик Луначарскаго.

-- Вот так-то и весь зал, -- с веселым огоньком в усталых глазах сказал священник. Минуты дв╒ хохот стоял. Очень это не понравилось Луначарскому. Да и друг╕е стали возражать. Словом, не вышло посрамлен╕я религ╕и, как он расчитывал... Ну, а дальше что и разсказывать? Дня через два ночью -- чекисты с ордером: пожалуйте... А теперь, вот видите, в╒к свой сторожем доживаю.

-- Почему доживаете?

-- Да разв╒ нам, старикам, отсюда живыми выйти? Среди этих ужасов год за 10 может считаться... Да потом -- разв╒ дадут нам спокойно умереть?..

Старик оказался прав. Ему не суждено было ни у╒хать из Соловков, ни спокойно умереть на руках у друзей. Осенью 1929 года его разстр╒ляли.

Разстр╒л в разсрочку

Мы вышли из л╒са и на перес╒чен╕и дорог увидали толпу людей, плотно окруженную конвоем.

Мой спутник испуганно схватил меня за руку.

-- Посмотрите -- это на С╒кирку ведут

"С╒кирная гора" -- самый высок╕й пункт острова. Когда-то монахи выстроили там каменную церковь, превращенную теперь в карцер-изолятор. Заключенные этого изолятора и шли теперь нам навстр╒чу. Их было челов╒к ³²⁵ 50-60, измученных, озлобленных, посин╒вших от холода. Одежда их представляла собой фантастическое рванье, в дыры котораго видно было голое т╒ло. Ноги у большинства едва были обмотаны тряпьем. А на дорог╒ выл в╒тер, бросая тучи сн╒га. Мороз был не мен╒е 15 градусов.

Медленно плелось это мрачное шеств╕е, окруженное охранниками с винтовками на изготовку. Один из охраны, видимо, знал моего спутника и кивнул ему головой.

-- Откуда ведете?

-- Да ямы гоняли рыть, -- неохотно отв╒тил тот.

Из молчаливой толпы неожиданно прозвучало два голоса:

-- Яму для людей... Себ╒ же могилу...

-- Молчать, сукины д╒ти, -- злобно крикнул солдат и угрожающе поднял винтовку. -- Не разговаривать! Как, собаку застр╒лю...

Шеств╕е медленно ползло мимо нас.

Неожиданно из толпы "с╒кирников" раздался негромк╕й хриплый голос:

-- Здравствуйте, дядя Боб!

Я вгляд╒лся и едва узнал в согнувшемся посин╒вшем челов╒чк╒ раньше бодраго, жизнерадостнаго Митю.

-- Митя -- вы?

-- Не полагается разговаривать с штрафниками! -- грубо окликнул меня конвоир.

-- Да, да я знаю! -- любезно отв╒тил я. -- Но это мой рабоч╕й со спорт-станц╕и. Меня в╒дь вы знаете? (часовой кивнул головой). Ну, вот, этому пареньку я прем╕альные выхлопотал за работу, а он как раз куда-то и пропал. Разр╒шите через вас передать ему эти 3 рубля.

-- Да не разр╒шается!

-- Но в╒дь это не передача, а его собственныя деньги. Он их заработал, как ударник, и получит их все равно, когда выйдет. Пожалуйста, уж вы передайте. -- И я добавил впологолоса: -- А будете на спорт-станц╕и -- тогда сочтемся...

Часовой нер╒шительно взял бумажку и передал ее Мит╒. ³²⁶

-- Ну, ступай, нечего смотр╒ть! -- закричал он, и шеств╕е прополз<л>о мимо.

-- Спасибо, дядя Боб! -- донесся издали слабый голос Мити.

-- Вот несчаст<н>ые, -- вздохнул мой спутник. -- Я в╒дь знаю, каково им там. Сам недавно там дв╒ нед╒ли просид╒л!

-- Вы? За что вы туда попали?

-- За что? Разв╒ в такой жизни знаешь, за что не только на С╒кирную попадешь, а и жизнь потеряешь? Недавно, вот, один наш священник в лазарет╒ умер от истощен╕я. Ну, конечно, назвали какую-то ученую бол╒знь. Но мы уж вид╒ли, что жизнь его едва теплилась. Старики в╒дь вс╒... Хот╒ли мы его соборовать перед смертью, да не разр╒шили. Когда он умер, хот╒ли мы его схоронить своими силами. Да разв╒-ж и это можно? Т╒ло его попросту кинули голым в яму -- вот и вс╒ похороны... Нас трое, которые давно с ним жили и еще по вол╒ знали, р╒шили по нем панихиду отслужить. Собрались вечером в самом пустынном сара╒, деревянный крест сд╒лали. У одного каким-то чудом образок нашелся -- в посылк╒ как-то не зам╒тили, пропустили... Вот, поставили св╒чку и панихиду отслужили по умершем... Да, вот, кто-то увид╒л, донес и вс╒х нас, конечно, на С╒кирку. Но все-таки осенью как-то еще можно было прожить. Правда, сид╒ли мы без одежды -- такое там правило, только в б╒ль╒ -- у кого б╒лье-то осталось. Ну, а у многих зд╒сь б╒лье есть? Так, почти вс╒ голиком и сид╒ли. Пищи -- граммов 200 хл╒ба в день и вода. За дв╒ нед╒ли, помню, челов╒к 10 мертвыми унесли.

-- А больные как?

Священник махнул рукой.

-- Больные? Выживет -- его счастье. А умрет -- в яму... Эх... Так то -- осенью... А теперь, не дай Бог! Стекол н╒т, церковь не топится, нар н╒т. Прямо на каменном полу вс╒ лежат.

-- Так как же они выживают?

-- Да мало кто и выживает, особенно из образованных. Так и называется -- "разстр╒л в разсрочку".... Есть там так╕е -- "ягуары" их зовут -- старые урки, уголовники. ³²⁷ Так они ко всему пр╕учены -- прямо, как зв╒ри, живуч╕е. Сил у них н╒т, но выносливость, д╒йствительно, как у ягуаров... Так т╒, вот, еще выживают. А знаете, как они там спят? А так "пол╒нницей" -- друг на друга ложатся большой кучей поперек. А потом каждый час м╒няются. Кто замерз -- внутрь л╒зет, а согр╒вш╕еся на край кучи. Так и гр╒ют друг друга...

-- Но мрут, в╒роятно, сильно?

-- Ну, конечно. Только уж самые сильные выживают. Да вы, в╒роятно, везд╒ видали: еще с осени ямы готовятся -- братск╕я могилы. Туда всю зиму мертвых и бросают. Закапывают только весной... Вот и сейчас, видно, гд╒-то за кладбищем новую яму рыли. Старых-то уже, видно, не хватило... Как это, по сов╒тски говорится, -- старик невесело усм╒хнулся, -- "смерть перевыполнила свой промфинплан"...

Я невольно оглянулся в сторону ушедшей колонны, хвост которой уже скрывался за поворотом дороги. Р╒зк╕й морской в╒тер пронизывал насквозь и осыпал колючим сн╒гом. Полуразд╒тые голодные люди медленно ползли обратно в изолятор, гд╒ от них отберут и эту рваную одежду и втолкнут в большой каменный зал.

И там, проклиная свою жизнь, расталкивая других, они вползут в челов╒ческое м╒сиво, чтобы отогр╒ть хоть немножко окочен╒вш╕я свои т╒ла...

"Родной дом" по сов╒тски...

Юный рыцарь, без страха и упрека

Первые морозы... Громадное, искусственно созданное "Святое озеро" уже покрылось льдом. Недавно красноармейцы охраны получили из Москвы парт╕ю коньков, и нашей спорт-станц╕и дано срочное задан╕е устроить каток на этом озер╒. По приказу свыше, Отд╒л Труда прислал в распоряжен╕е станц╕и для расчистки сн╒га около 100 челов╒к -- новичков из числа недавно прибывшаго на Соловки этапа.

Старое деревянное здан╕е нашего сарая дрожит под ударами ледяного декабрьскаго в╒тра. На льду метет вьюга, и Дима, который сегодня распоряжается чисткой, дает рабочим частыя передышки. ³²⁸

Дима -- это тот Ленинградск╕й скаут, с которым мы чуть не были убиты безпризорниками в Ленинград╒. Он теперь состоит в штат╒ нашей спорт-станц╕и, и мы живем вм╒ст╒ в небольшой пристройк╒ рядом с сараем. Я очень доволен т╒м, что Дима вм╒ст╒ со мной. Его кипучая порывистость, жизнерадостность и бодрость помогают легче переносить тяжелыя минуты тревог и печали. Когда в свободное от работы время друг╕е наши скауты ухитрялись заглянуть в нашу кабинку, оттуда неизм╒нно несся веселый см╒х; это Дима что-нибудь разсказывал или шутил. Он был душой нашей семьи. У него, кажется, почти не было родных, и он сросся со скаутами вс╒ми нитями своей души. Его натура была изумительно талантлива. Он писал стихи и разсказы, прекрасно рисовал и был незаурядным актером... Худеньк╕й и туберкулезный юноша, он, вопреки своей физической слабости, не знал страха, и это свое безстраш╕е часто проявлял в таких задорных и неосторожных формах, что нам вс╒м страшно становилось за его жизнь...

Сейчас Дима -- вм╒ст╒ со своими рабочими. Они сгруппировались около жел╒зной печурки. Часть лежит, прикурнув около гудящаго пламени, часть сидит, а остальные, плотной ст╒ной наклонившись над товарищами, протягивают к теплу свои окочен╒вш╕е пальцы. Наши рабоч╕е -- это в большинств╒ простые крестьяне, высланные ОГПУ по простому подозр╒н╕ю во враждебности сов╒тской власти с кратким приговором -- "соц╕ально-опасный". За время тюрем, этапов, работ их одежда превратилась в одни лохмотья. На ногах многих -- только старые, дырявые лапти. Немудрено, что Дима часто дает им передышки... Сейчас он разсказывает им о лагер╒, об услов╕ях м╒стной жизни, отв╒чает на вопросы, подбадривает...

Внезапно в дверях сарая показываются дв╒ фигуры в военной форм╒ -- это командир полка охраны и Новиков -- комендант лагеря. Они в полушубках и валенках, с плотно застегнутыми шлемами.

-- Смирно, -- командует Дима, и все замолкает.

-- Почему не на работ╒? -- недовольным тоном спрашивает командир полка. ³²⁹

-- Только что пришли со льда, т. командир. Рабоч╕е отогр╒ваются.

-- Вишь ты, как╕е н╒женки выискались! -- кривит тубы Новиков. Его холодные, равнодушные глаза обводят испуганныя лица крестьян. -- Ни черта, не подохнут. А если и подохнут -- убыток не велик. Гоните их на работу!

-- Но у людей н╒т ни валенок, ни рукавиц, ни платья. При таком мороз╒ они только окочен╒ют и ничего не сд╒лают. Мы с перерывами работаем...

-- Прошу без объяснен╕й! Нечего тут интеллигентск╕я сопли разводить. Гоните их сейчас же, и пусть работают без всяких перерывов и гр╒лок. А померзнут -- на то лазарет и кладбище есть...

По звуку голоса я слышу, что разговор начинает обостряться. Зная горяч╕й характер Димы, я выхожу в сарай, сп╒ша на помощь. Но уже поздно. Дима, возмущенный жестокостью Новикова, с р╒шительным лицом и сверкающими глазами чеканит:

-- Я не могу гнать разд╒тых людей на мороз. Весь этот каток не стоит одной челов╒ческой жизни. Да потом вы, т. комендант, и не вправ╒ давать мн╒ распоряжен╕я. Т. командир, -- обращается Дима к охраннику, -- позвольте мн╒ возражать против распоряжен╕я т. коменданта.

-- Ах, вот как? -- вспыхивает Новиков, и глубок╕й шрам, перес╒кающ╕й его лицо, начинает наливаться кровью. Старые соловчане говорили, что этот шрам -- сл╒д удара какой-то жертвы, вырвавшейся из рук палачей за н╒сколько секунд до момента разстр╒ла. Сейчас лицо Новикова, с кровавым рубцом и мрачными глазами, страшно.

-- Ну, ну, Новиков, не бузи, -- благодушно говорит командир полка. Ему, старому военному, участнику м╕ровой и гражданской войны, нравится см╒лость тоненькаго, бл╒днаго юноши. Он с улыбкой, как старый волк на молодого п╒тушенка, смотрит на побл╒дн╒вшаго Диму. Я сп╒шу вм╒шаться:

-- Т. командир, вы приказали, чтобы каток был готов завтра, к 12. Мы ручаемся, что все будет готово к назначенному времени. Мы переждем мятель, и каток будет ³³⁰ расчищен. Дов╒рьте нам самим выполнен╕е работ на катк╒.

-- Ладно, ладно, -- см╒ется командир. Чуть зам╒тный запах спирта доносится до меня. Так вот отчего он сегодня так благодушен!

-- Пойдем, пойдем Новиков. А то того и гляди выгонят, брат, нас. Скажут еще -- м╒шают работать. Ха, ха, вот, чорт побери, см╒лые ребята. Эти, вот, попы, да еще скауты -- прямо, как гвозди... В прошлом году один такой малец был, тоже из скаутов.

-- Вербицк╕й, в╒роятно?

-- Да, да. Вот, дьяволы, как своих-то знают! Так тот тоже, как насчет того, чтобы прижать заключенных, так никакая гайка... Вот жуки... Так каток будет, т. Солоневич?

-- Будет, т. командир.

-- Ну и ладно. Пойдем, Новиков. А теб╒ в╒рно, брат, непривычно, что, вот, такой шкет тебя ни хр╒на не боится? А молодец парнишка! Люблю таких.

Продолжая см╒яться, командир полка шагнул в дверь. Новиков посл╒довал за ним, но в дверях оглянулся. Недобрый взгляд как-то злов╒ще окинул тоненькую фигурку Димы, лицо его как-то судорожно перекосилось, и он вышел, хлопнув дверью.

Н╒сколько секунд вс╒ молчали. Страшная слава Новикова слишком хорошо была изв╒стна вс╒м, чтобы кто-нибудь мог не придать значен╕я его угрожающему взгляду. Сотни заключенных погибли под пулями его нагана.. Его утонченная, бол╒зненная жестокость, пытки, произвол, самодурство -- все это создало ему репутац╕ю челов╒ка, поссориться с которым в обстановк╒ лагеря значило почти подписать себ╒ самому смертный приговор.

Новикова боялись и ненавид╒ли смертельной ненавистью. Уже много л╒т он не см╒л, несмотря на то, что был "вольным чекистом", никуда у╒хать с острова. На остров╒ он был еще как-то спокоен за свою жизнь, он был ув╒рен, что ни у кого не поднимется рука, чтобы убить его, зная, что сотни и тысячи заключенных заплатят за это своей жизнью. На сов╒тском язык╒ так╕я массовыя уб╕йства ни в чем неповинных людей называются "актом классовой мести"... Но Новиков знал, что вн╒ Соловков, на вол╒, его за каждым углом может ждать нож ³³¹ или выстр╒л -- месть друзей и товарищей т╒х, кого разстр╒лял он на остров╒, гд╒ н╒т закона и челов╒чности... Первым пришел в себя я.

-- Ах, Дима. Зач╒м это теб╒ понадобилось дразнить Новикова? Отговорился бы и все тут... Ну, на крайн╕й случай, вышли бы вс╒ на лед, а потом обратно. А то, вот, сд╒лал из Новикова себ╒ врага. Ей Богу, только этого не доставало для твоего счастья.

-- Ну, и чорт с ним! -- Губы юноши еще взволнованно дрожали и кулаки были кр╒пко сжаты. -- Буду я тут отмалчиваться перед всякой чекистской сволочью. Для меня челов╒ческ╕я жизни -- не песок под ногами. А насчет врага -- все равно. Одним больше, одним меньше. Все равно в╒дь: если я отсюда живым и выйду, -- мало мн╒ жить останется. Смотри вот. Я теб╒ не показывал, не хот╒л тревожить...

Он достал платок, кашлянул в него и протянул мн╒. На платк╒ расплывалось красное пятно.

-- Вот, видишь, что тюрьмы, да этапы сд╒лали. Так, вот, ты же врач, скажи мн╒, только честно, разв╒ мн╒ выжить еще н╒сколько л╒т в таком климат╒, да при таком питан╕и? А посл╒ в╒дь еще и Сибирь. Так ч╒м напугает меня Новиков посл╒ этого? Своим наганом? Молчать я буду перед палачом? Никогда!.. Все равно погибать...

Нервным жестом он отбросил платок в сторону, прошел сквозь толпу молчаливо разступившихся перед ним рабочих и вышел на озеро.

Вс╒ молчали.

-- Эх, лучше бы мы на работу вышли. А то, вот, погибнет малец, -- сказал, наконец, чей-то тих╕й голос из толпы.

-- Тут, видно, жизнь -- коп╒йка. Пропадет паренек ни за понюшку табаку, -- раздались восклицан╕я среди рабочих, и в ум╒ каждаго промелькнувшая картинка озарилась каким-то трагическим св╒том...

Новиков не забыл см╒лаго юношескаго лица. В 1929 году, уже в Сибири, я узнал, что в списк╒ группы, обвиненной в каком-то фантастическом заговор╒, очутилось и ³³² имя Димы, который через н╒сколько м╒сяцев должен был закончить срок своего заключен╕я.

Предчувств╕е не обмануло Диму; не суждено было ему выйти живым со страшнаго острова. Ранней весной, тихой с╒верной ночью повели его в иной, посл╒дн╕й путь -- из лагерной тюрьмы к м╒сту разстр╒ла...

Погиб Дима, наш огонек, наша улыбка...

Вот написал эти слова, и на сердце опять навалилась какая-то тяжесть, и судорога рыдан╕я свела горло...

На далеком суровом с╒вер╒, у угрюмых ст╒н с╒дого кремля, в холодной ям╒ лежит худенькое т╒ло нашего братика. Его голова разбита выстр╒лом нагана, плясавшаго в торжествующих руках пьянаго Новикова, но я в╒рю, я в╒рю вс╒м сердцем, что его губы см╒ло улыбнулись даже в лицо смерти...

Боже мой, Боже мой!.. Дима, братик мой милый! Кому нужна была твоя молодая кровь? Кому нужно было прервать твою яркую, полную сверканья, молодую жизнь? За что?..

Скаутская спайка

Весна, суровая полярная весна. Только в конц╒ мая пробиваются сквозь льды к Соловкам первые пароходы... Первые пароходы и новые этапы... Новыя сотни и тысячи сов╒тских каторжников наполняют старинные соборы кремля, превращенные в казармы. На см╒ну рядам, плотно уложенным в холодныя ямы, прибыли новые, истомленные многими м╒сяцами пребыван╕я в тюрьм╒ и Кемперпункт╒ -- "самом гнусном м╒ст╒ во всем м╕р╒."

В один из ╕юньских вечеров, когда солнце еще высоко с╕яло в неб╒ и красноармейцы назначали начало футбольнаго матча в 10 часов вечера, ко мн╒ вб╒жал Вася.

-- Слушай, Борис, -- торопливо сказал он. -- В этап╒ только что прибыли наши ребята: Коля -- помнишь, жених наш и какой-то питерец. Я прорвался к ним в своем санитарном халат╒ и записал их роту и имена. Выручай, брат, а то, кажется, вс╒х их завтра в л╒с гонят...

Через минуту было готово оффиц╕альное требован╕е: ³³³

-- "В Отд╒л Труда.

С посл╒дним этапом прибыло двое спец╕алистов по физической культур╒, так╕е-то... которых прошу срочно направить в мое распоряжен╕е для внеочередных работ по устройству революц╕онных торжеств"...

Зав. Отд╒лом Труда -- морской офицер, Н. Н. Знаменск╕й, на судн╒ котораго я плавал когда-то в Черном мор╒³⁰⁾. Разум╒ется, он прекрасно понимает, что затребованные мною люди вовсе не спец╕алисты, а что все это чист╒йшей воды "блат", что это нужно для того, чтобы выручить "своих" от тяжелых физических работ. К сожал╒н╕ю, многих выручить мы не можем, но "своих", честных, интеллигентных людей, стариков, инженеров, врачей, священников, профессоров -- словом, т╒х культурных людей, которых ГПУ назвало контр-революц╕онерами за нежелан╕е перерождаться по его образу и подоб╕ю, -- их мы выручали по м╒р╒ своих сил.

На сл╒дующее утро наши новые соловчане прибыли на спорт-станц╕ю. Москвич Коля был печален и замкнут. Судьба уж очень больно ударила его в самый неожиданный момент, счастливый жених, страстно влюбленный, он наканун╒ свадьбы был на ц╒лых 8 м╒сяцев брошен в одиночную камеру, причем, его, кром╒ обвинен╕я в скаутской работ╒, заподозрили еще и в анархизм╒...

Для Коли три года лагеря -- не веселое приключен╕е бурной молодости, а надлом и, может быть, смертельный... Что я могу сказать его честному сердцу? Ч╒м теплым я могу смягчить грустный холод его взгляда? С его надтреснутым сердцем, может быть, уже не ожить... Весна сердца бывает только раз в жизни...

³⁰ Вообще на остров╒ на 5-6.000 заключенных -- всего 200 красноармейцев охраны и 20-30 "вольных" чекистов. Остальные руководящ╕е посты занимают заключенные из числа наибол╒е квалифицированных и знающих.

Ленинградец Володя -- бодр╒е. Это челов╒к, много испытавш╕й в своей жизни. По спец╕альности он -- пожарный. Он прошел вс╒ ступени этого д╒ла, начиная от значка пожарника в своем скаут-отряд╒ и кончая зван╕ем инспектора пожарнаго д╒ла в город╒. Он -- крупн╒йш╕й ленинградск╕й скаутмастор, в самые тяжелые пер╕оды жизни бывш╕й стержнем всей работы. ³³⁴

Гд╒-то в Ленинград╒ воюет и голодает его жена, герль-скаут, с маленькой дочерью. Она работает гд╒-то на фабрик╒ и тщательно скрывает, что ея муж в Соловках. Если узнают -- уволят, как жену соловецкаго ссыльнаго...

Когда замолкли первыя радостныя прив╒тств╕я, Дима спросил:

-- А в Кемперпункт╒, небось, туговато пришлось?

-- Не спрашивай!.. Ч╒м скор╒е забыть, т╒м лучше. Хорошо еще, что сюда, к своим, живыми попали...

-- Ну, а что новаго на вол╒? Мы в╒дь почти 7 м╒сяцев -- без газет и без новых людей... Только рад╕о. Ну, а оно -- изв╒стно, врет, как "Правда".

-- Наши скаутск╕я новости кислыя. Пр╕╒зжали люди в Кемь -- разсказывали. Наших ребят по СССР больше 1000 арестовали. Сотни 2-3 послали в ссылки -- среди них даже л╒т по 15, по 16 есть д╒вчата!

-- Как, и герлей тоже?

-- Конечно! Сорвали с учебы, вырвали из семьи и послали в тундры, в тайгу, в пески юга... Врагов тоже отыскали!.. А нашей брат╕и зд╒сь сколько?

-- Да с вами -- 15.

-- Так. Ну и в Кеми двое наших герлей сидит.

-- Слыхали. Кажется, к счастью, их не послали ни л╒с, ни в болото?

-- Н╒т, Бог миловал -- одна санитаркой работает, другая машинисткой.

-- Ну, а с нами-то что думаете д╒лать?

-- Не дрефьте -- устроим... Прежде всего, прямой вопрос -- жрать хотите?

-- В любое время, любую пищу и в любом количеств╒... Усвояемость 105 процентов.

-- Митя, а Митя, -- позвал я. -- Черная всклокоченная голова Мити высунулась из двери.

-- Есть, дядя Боб.

-- Митя, дружок, тут еще пара наших ребят прибыла. Голодны, как волки. Не выдумаешь ли чего-нибудь?

-- Через час будет все. Выдержат час? С голода не помрут? -- И голова Мити исчезла.

Через час в нашей комнат╒ вкусно пахло жареным мясом. Это Митя готовил что-то на тюленьей ворвани. ³³⁵

-- Что это ты жаришь, Митя? -- поинтересовался Коля.

Безпризорник лукаво подмигнул мн╒ и самым серьезным тоном отв╒тил:

-- Фазанов.

-- Ну, будет теб╒ шутить! Откуда зд╒сь фазаны?

-- Ну, почти что фазаны, -- охотно отступил Митя. -- Тоже летали и тоже кричали.

-- Вороны?

-- Ну, вот еще... Откуда л╒том около жилья воронам взяться? Выше бери.

-- Куропатки?

Митя усм╒хнулся.

-- И ч╒м это тебя кормили, что ты такой умный? Откуда через час на сковород╒ куропаткам взяться?

-- Ага... Чайки, значит?

-- Угу...

-- А как ты их поймал?

-- Эва! Как поймал?.. На приманку, как большевики Расею. И среди птиц дураки жадные есть... Д╒ло плевое... Пара рыбешек, крючки и шпагат. Рыбка лежит себ╒ и лежит у моря, на камушк╒. Ну, а я -- в кустах. А чаек зд╒сь -- как собак нер╒занных... 500 л╒т в╒дь никто не пугал... Глаза-то у них, что твои телескопы -- куда там дяди Боба очкулярам! Чайка -- животина прожорливая, жадная... Видит -- рыбка блестит на берегу: ага, думает, волна, значит, выбросила даровой завтрак... Как бы только волна обратно не слизнула! Ну, и цоп ее! А дальше -- все понятно...

-- Но в╒дь за это сажают в изолятор?

-- Эх, сажают за все, за что ни захотят... Вот, дядя Боб как-то подсчитывал -- ему за вс╒ преступлен╕я против правил еще л╒т 200 сид╒ть зд╒сь, если-б все наказывалось...

-- В самом д╒л╒?

-- Конечно. Такая уж наша жизнь. Тут силой взять нельзя -- тут надобна ухватка... Уж за одно то, скажем, что я вас вытащил сюда, как спецов по физкультур╒, тоже по головк╒ бы не погладили. Шутка сказать -- "обман пролетарскаго учрежден╕я". Кумовство, протекц╕я... Или, вот, скажем, чайка -- за каждую по м╒сяцу. А ³³⁶ сколько их мы уже слопали? Без риска тут не проживешь...

Как вкусно хруст╒ли косточки чайки на зубах у голодных ребят! Митя живо устроил чайник, и по м╒р╒ того, как наполнялся наш желудок, розов╒ли и прояснялись перспективы нашей жизни.

Когда Митя ставил на стол шумящ╕й чайник, Коля зам╒тил, что у паренька на л╒вой рук╒ только два пальца.

-- Гд╒ это ты пальцы свои потерял?

-- Потерял? Не, братишечка, не потерял я свои пальчики, а продал, -- насм╒шливо отв╒тил Митя.

-- Продал? Что ты все шутишь!

-- А очень просто, друг. У меня тут с чортом в л╒су торг такой был -- либо ему жизнь свою отдай, либо пальцы. Ну, так я р╒шился жизнь пальцами откупить...

-- Да ты брось, Митя... Не говори загадками. Мы же свои ребята.

-- Ну, ладно. Д╒ло-то проще простого. Было такое д╒ло -- вот, дядя Боб знает -- дернула меня нелегкая на колокольню зд╒сь пол╒зть. Зач╒м? Д╒ло было... Ну, так вот -- не повезло мн╒. Засыпался. Спрашивают меня, значит, "зач╒м лазил?" А, я -- "Флаг, говорю, снять на портянки -- дюже холодно"...

-- А ты и в самом д╒л╒ за флагом лазил?

Митя хитро прищурился...

-- Много знать будешь -- скоро облыс╒ешь... Ну, хоть бы за яйцами чаечьими... Все едино... Не в том д╒ло... За это на С╒кирную меня и поперли. Там как-то еще выжил, а вот от л╒са потом никак не выкрутился... Та-а-а-ак... А как попал я, значит, раб Бож╕й, в л╒с, так вижу -- все равно зд╒ся я не вытяну... Силенок у меня, сами видите, -- как кот наплакал или курица начихала. А тут еще прямо с С╒кирки да в л╒с... Ну, вам сказывали, в╒рно, как там людей мучат... Я и вижу -- амба приходит. Либо пальцев лишиться, либо жизни. Эх, гд╒ наша не пропадала!.. Я выбрал минуту, когда охрана не видала, руку на бревно и хрясь топором...

-- Ух!.. -- невольно вскрикнул Коля и вздрогнул. В наступившем молчан╕и кто-то глухо спросил:

-- Больно здорово было? ³³⁷

-- А ты как думаешь? -- насм╒шливо огрызнулся Митя. -- Это теб╒ не полбутылки хлопнуть... Ну, я руку в сн╒г. Кровь струей хлещет. Руку, как огнем, жгет. Да я слабый был... На счастье, и сомл╒л. А дальше уж и не помню. Подняли меня ребята, руку в тряпку закрутили, повели к охран╒. А т╒ не в╒рят. Прикладами по спин╒... "Саморуб, сволочь, -- кричат. -- Лежи зд╒сь, говорят, до конца работы"... Так и пролежал. Да зато потом в кремль послали. А в санчасти перевязывать отказались: "Саморубов, говорят, запрещено перевязывать... Много вас таких"... -- "Что-ж, так и гнить?" -- спрашиваю. "Д╒ло ваше"... Ну, я к дяд╒ Бобу -- по старой памяти. Он мн╒ кое-что тут еще оттяпал и перевязал. А потом -- хотишь, не хотишь -- пришлось меня в инвалиды записать. Это уже не филон ³¹⁾ -- д╒ло чистое. Но зато от л╒са избавился. Вот, Бог даст, живым и останусь. Как это поется:

Хорошо тому живется,

У кого одна нога:

И сапог-то меньше рвется,

И портошина одна ...

-- Ну, а рука-то как, д╒йствует?

-- Рука? А что-ж, приноровился. Тяжелой работы д╒лать не могу, а так -- справляюсь... Вот у дяди Боба врод╒ повара...

³¹ Филон -- Фальшивый Инвалид Лагерей Особаго Назначен╕я.

И Митя, торжествующе улыбаясь, начал сворачивать "козью ножку", ловко пользуясь оставшимися от выгодной коммерческой сд╒лки с чортом двумя пальцами.

Сочельник

Соловецк╕й дом

Сегодня канун Рождества Христова... Мы уже давно мечтали провести этот вечер по праздничному. Вс╒м друзьям передано приглашен╕е "на елку". Собраться вм╒ст╒ и трудно, и опасно, но уж куда ни шло... ³³⁸

Вечером я только поздно освобождаюсь от какого-то зас╒дан╕я в кремл╒. На двор╒ воет и рвется вьюга. В воротах кремля тусклая лампочка едва осв╒щает фигуру часового, кивающаго мн╒ головой. Он знает меня, и пропуска предъявлять не нужно. Я прохожу через громадныя чугунныя ворота кремля под массивом старинной башни и выхожу на простор острова.

В╒тер валит с ног. Тучи сн╒га обл╒пляют со вс╒х сторон, и я медленно иду привычной дорогой около темн╒ющей ст╒ны, борясь с вихрем и напряженно вглядываясь в темноту сквозь зав╒су мятели... Вот, наконец, и наш сарай...

В кабинк╒, пристроенной к сараю нашими руками, меня оглушает прив╒тственный гул дружеских голосов. Печь пылает. В комнатк╒ св╒тло, тепло и уютно. Атмосфера молодости, см╒ха и оживлен╕я охватывает меня.

На столик╒ уже стоит наше "роскошное" рождественское угощен╕е -- черный хл╒б, селедка и котелок каши. Сегодня мы будем сыты -- р╒дкая радость в нашей жизни...

Вс╒м с╒сть некуда. Поэтому часть "пирующих", как древн╕е римляне, "возлежат" на койках, прид╒ланных в два яруса к ст╒н╒, и оттуда св╒шиваются их головы со см╒ющимися лицами.

Мног╕е не смогли придти на приглашен╕е. Вырваться вечером из кремля не так-то легко. Но все-таки у столика улыбается всегда спокойное, твердое лицо Сержа, блестят молодые, веселые глаза Лени. Зд╒сь и Борис, и Сема, и Володя...

Пришел к нам и одесск╕й маккабист ╤ося. Их спортивные и скаутск╕е отряды тоже были везд╒ ликвидированы "на корню". Разв╒, с точки зр╒н╕я соввласти, мечтать об еврейском государств╒ не предательство перед "пролетар╕атом всего м╕ра", не им╒ющем права им╒ть другого отечества, кром╒ СССР?..

Кром╒ нас, в кабинк╒ и наши инструктора спорта: Вячеслав, Саныч и Серг╒й.

Дядя Вяча

Вячеслав Вихра -- мой помощник по спорт-станц╕и. Его худощавая, стройная фигура обманывает -- может ³³⁹ показаться, что перед вами юноша. Но вот он обернулся, и вы с удивлен╕ем зам╒чаете его с╒дые волосы...

Вячеслав -- старый чех-"сокол". В том году, когда я им╒л удовольств╕е осчастливить м╕р своим появлен╕ем на св╒т, Вячеслав пр╕╒хал из родной славянской страны -- Чех╕и, чтобы создать в стран╒ старшаго брата -- Росс╕и -- Сокольскую организац╕ю. 30 л╒т провел он зд╒сь, честно отдавая свои силы физическому и нравственному воспитан╕ю русской молодежи. Но вот грянула большевистская революц╕я, и он оказался "классовым врагом" только за то, что воспитывал в молодежи любовь к Родин╒-Росс╕и...

Общество "Сокол", оъбединяющее много тысяч молодежи и взрослых, было подвергнуто разгрому одновременно с Маккаби и скаутами. Н╒сколько сот соколов было брошено в тюрьмы, лагеря и ссылки. Старших послали в Соловки. В их числ╒ и нашего "дядю Вячу", который теперь обучает сторожей своей неволи -- красноармейцев -- лыжному д╒лу...

Саныч

Саныч -- наш инструктор спорта, в прошлом -- офицер поручик. Красивое, породистое лицо. Кр╒пкая изящная фигура. Он пов╒рил амнист╕ям сов╒тской власти и вернулся посл╒ конца гражданской войны из-за границы в СССР. Итог ясен -- Соловки.

Благодаря см╒шной случайности, он в Соловках попал под "высокое" покровительство командира полка м╒стной охраны и был назначен инструктором спорта среди красноармейцев.

Как-то случайно этот командир мимоходом бросил Санычу какой-то вопрос. По старой военной привычк╒ поручик мгновенно вытянулся в струнку и механически четко отв╒тил:

-- Точно так, господин полковник!

Угрюмая, зв╒рская рожа чекиста расплылась в довольной улыбк╒. Его, стараго безграмотнаго фельдфебеля, назвали "полковником"!.. И назвал один из т╒х офицеров, перед которыми он сам столько раз стоял на-вытяжку... ³⁴⁰ Как ласкает ухо такой почетный титул, пусть даже незаслуженный!..

-- Ну, ну!.. Не "господин полковник", а только "товарищ командир", -- снисходительно улыбаясь, сказал он, но с т╒х пор его сердце было покорено Санычем...

Сломанный бурей молодой дуб

Кр╒пкая, квадратно сколоченная фигура. Твердое, красивое лицо со см╒лыми глазами. Прямая, военная выправка... Это другой наш инструктор, Сережа Грабовск╕й. Он, как и мног╕е друг╕е зд╒сь, -- б╒лый офицер, попавш╕йся на провокац╕ю... В конц╒ гражданской войны он эвакуировался вм╒ст╒ с арм╕ей и потом тоже поддался уговорам сов╒тских агентов и вернулся...

Теперь он в Соловках на 10 л╒т.

Сережа -- мой старый друг и товарищ по виленской гимназ╕и. Мы вм╒ст╒ с ним учились, вм╒ст╒ проходили первыя ступени сокольскаго воспитан╕я. Уже и тогда одними из характерн╒йших его качеств были см╒лость и упорство.

Помню, как-то в гимнастическом зал╒ он, великол╒пный гимнаст, д╒лал велеоборот ("солнце") на турник╒. Турник был технически нев╒рно установлен, шатнулся, и Сережа, сорвавшись на полном мах╒, пролет╒л н╒сколько метров в воздух╒ и ударился грудью о печку. Вс╒ ахнули и бросились к нему. Лицо Сережи было окровавлено и, видимо, он сильно расшибся. Мы подняли его и стали разспрашивать о поврежден╕ях. Кр╒пко сжав губы, он подвигал руками словно для того, чтобы уб╒диться, что они ц╒лы, потом ладонью обтер струившуюся по лицу кровь и р╒шительно направился к турнику.

Прежде ч╒м мы усп╒ли его остановить, Сережа был уже наверху, и опять его т╒ло стало описывать плавные круги велеоборота.

Вс╒ мы замерли. Начальник Сокола и наш преподаватель, Карл Старый (впосл╒дств╕и погибш╕й в гражданской войн╒) бросился вперед, чтобы подхватить т╒ло Сережи, если он сорвется. Наступил момент страшнаго напряжен╕я, и в глубокой тишин╒ слышался только скрип турника под руками гимнаста. А он все взлетал наверх, ³⁴¹ вытянутый в струнку, и опять плавно лет╒л вниз, чтобы вновь красивым движен╕ем выйти в стойку на прямых руках. Нам вс╒м казалось, что вот-вот т╒ло Сережи сорвется и расшибется уже на смерть...

Еще два-три взмаха и гимнаст плавно опустился на мат. Помню, никто не остался равнодушным перед такой см╒лостью. С радостными криками и поздравлен╕ями мы окружили Сережу, пожимая ему руку, но вдруг его замазанное кровью лицо побл╒дн╒ло, и он в обморок╒ упал на пол...

Впосл╒дств╕и Сережа прошел полностью тернистый путь бойца за Родину.

В первые же годы войны он, как сокол, ушел на фронт и сд╒лался летчиком.

В 1919 году в Екатеринодар╒ я встр╒тил его уже штабс-капитаном с Георг╕евским крестом. И там, в Екатеринодар╒, он по м╒р╒ своих сил бывал и тренировался в м╒стном Сокол╒. Потом мн╒ довелось встр╒титься с ним уже в 1926 году в Соловках... Он прошел всю эпопею гражданской войны, получил одним из первых орден Св. Николая за безстрашный полет под Перекопом. Потом эвакуац╕я, чужбина, соблазн вернуться, политическая близорукость, возвращен╕е и Соловки и 10-л╒тн╕й срок заключен╕я...

В лагер╒ его мужественную, безстрашную и прямую натуру давило безправ╕е, гнет и изд╒вательство. И на оскорблен╕е он отв╒чал оскорблен╕ем, на вызов -- вызовом, на изд╒вательство -- яростным взглядом своих см╒лых глаз. Он первый шел на защиту слабаго и несчастнаго и не раз р╒зко сталкивался с чекистами...

Сережа был из т╒х людей, кто не мог гнуться, не ум╒л обходить подводных камней и не хот╒л изворачиваться. Он мог только сломаться, и он был сломан...

Уже посл╒ своего отъ╒зда в Сибирь я узнал, что его вм╒ст╒ с десятками других людей обвинили в каком-то контр-революц╕онном заговор╒ и разстр╒ляли.

Мног╕е из моих друзей и знакомых погибли в ту ночь... Погиб юноша-скаут -- Дима Шипчинск╕й, погиб инженер Коротков, священник отец Михаил Глаголев.

И по этому страшному пути прошел к ям╒ со связанными руками и наш сокол Серг╒й Грабовск╕й. ³⁴²

В╒роятно, он не сопротивлялся, но в чем я глубоко ув╒рен, он прошел этот свой посл╒дн╕й путь спокойным шагом, с высоко поднятой головой...

И посл╒ толчка пули он не поник вс╒м т╒лом, а упал в яму, полную окровавленных, еще трепещущих т╒л -- так же, как и жил -- прямо и гордо, как молодой дуб...

Вс╒ в сбор╒. Хаим, наш инвалид-завхоз, маленьк╕й пожилой еврей, юрк╕й и веселый, торжественно достает из под койки три бутылки пива, встр╒ченныя возгласами удивлен╕я.

-- Хаим, гд╒ это вы достали такое чудо?

Наш завхоз хитро улыбается.

-- Откудова? Это, господа, маленьк╕й гешефт на чувствах одного тут красноармейца.

-- На н╒жных чувствах?

-- Ну да... У него там, на родин╒, нев╒ста осталась.. В╒рно, этакая птичка, пудов этак на 8. Так он ко мн╒ и пристал: "Напиши, говорит, Хаим, ей письмецо, а то я, говорит, к политруку боюсь обращаться -- засм╒ет. "Какой ты, скажет, жел╒зный чекист-дзержинец, если бабам н╒жныя письма пишешь"... Ну я, и взялся.

-- Хорошо вышло? -- засм╒ялся Дима, хлопотавш╕й около столика с видом заправскаго метр-д^{^'}отеля.

-- Ох, и накрутил же я там!.. Боже-ж мой... "О, ты, которая пронзила мое больное сердце стр╒лой неземной страсти"... Или еще: "Скоро на крыльях своей души я полечу, чтобы прижать тебя нав╒к к своей пламенной груди"... Ей Богу, прочесть и умереть...

Вс╒ разсм╒ялись.

-- Здорово запущено, -- одобрительно крякнул Серж. <--> Как это говорится:

"Любви пылающей граната

Лопнула в груди Игната"...

-- Его, положим, не Игнат, а Софрон звать, но гешефт все-таки вышел выгодный; видите -- пиво из чекистскаго распред╒лителя!.. ³⁴³

Когда бокалы -- старыя консервныя банки -- были наполнены, Дима предложил:

-- Ну, дядя Боб, ты, как старшой, запузыривай тост...

-- Н╒т, н╒т... Довольно наговорился я на своем в╒ку. Давайте иначе -- по возрасту: старшему и младшему слово. По возрасту Сема старшой -- ему и слово.

Небритый исхудавш╕й Сема, с темными пятнами на подмороженных щеках, посмотр╒л на меня и укоризненно покачал головой.

-- Ну, уж от тебя, Борис, я не ждал такого подвоха!..

-- Ничего, ничего. Крой. Компан╕я-то в╒дь своя... Гони тост, а то газ из пива уходит!

На н╒сколько секунд Сема задумался. Среди молчан╕я послышался жалобный вой вьюги, и внезапно сверкающая струйка сн╒га скользнула сквозь щель разсохшейся ст╒ны и зашип╒ла на гудящей печк╒.

-- Ну, ладно, -- сказал, наконец, нижегородец. -- Не мастер я, правда, тосты говорить, но уж куда ни шло...

Он медленно приподнялся, и вс╒ пр╕умолкли, глядя на его сосредоточенное, печальное лицо. Потом Сема тряхнул головой, как бы отгоняя мрачныя мысли.

-- Ну что-ж, друзья! Странный тост я предложу... Выпьем за то, что привело нас сюда...

Он замолчал, обвел вс╒х взглядом и слабо улыбнулся.

-- Не за ГПУ, не бойтесь... Выпьем за т╒ пружины души, которыя не согнулись в нас, несмотря на давлен╕е. Я не философ. Но в╒дь есть что-то во вс╒х нас, что стало выше страха перед тюрьмой, перед Соловками, и, может быть, даже перед смертью. Вот за это "ч═т═о═-═т═о", друзья, и выпьем! Может быть, это "что-то" -- это идея, может быть, -- сов╒сть, может быть, -- искра Божья... Я знаю только, что это "что-то" есть во вс╒х нас, и этим можно гордиться. Пусть мы зажаты теперь лапой ОГПУ, но все-таки мы не сломаны...

Глаза Семы блест╒ли, и на бл╒дных, впалых щеках появился румянец. Он медленно поднял вверх жестянку с пивом и торжественно сказал:

-- Итак, -- за это "ч═т═о═-═т═о", что отличает нас от чекиста и коммуниста. Да здравствует "ч═т═о═-═т═о"! ³⁴⁴

Никто не закричал "ура". Вс╒ как-то на н╒сколько секунд ушли в самих себя, в глубину своей души, словно пров╒ряя налич╕е этого таинственнаго "что-то" и стремясь найти ему опред╒лен╕е...

В молчан╕и глухо звякнули жестянки-бокалы.

Потом, подталкиваемый дружескими руками, поднялся покрасн╒вш╕й Леня.

-- Ну, а я что-ж, -- запинаясь, начал он. -- Мой тост коротк╕й. Дай Бог, чтобы мы скоро встр╒тились на вол╒ живыми и здоровыми... И тогда соберемся при св╒т╒ лагернаго костра и вспомним этот вечер соловецкаго сочельника. Братцы! Мы еще повоюем, чорт возьми... Ну, вот, ей Богу же!

Звучат шутки, звенит см╒х, и мы забываем, что кругом воет буря, и мы находимся на страшном остров╒...

Кто мог бы тогда подумать, что двоим из нас, тоненькому, кипящему оживлен╕ем Дим╒ и мужественному, суровому Серг╒ю суждено остаться нав╒к лежать в холодной земл╒ этого острова...

Но сегодня мы живем полной жизнью! Сочельник бывает один раз в году, а мы -- молоды. Чему быть -- тому не миновать!..

Внезапно в сара╒ звучат тяжелые шаги. Чья-то рука ищет дверную щеколду. Мгновенно со стола исчезают и елочка, и бутылки, и к тому моменту, как дверь раскрывается, пропуская военный патруль, я уже держу в руках программу новогодних спортивных состязан╕й и д╒лаю вид, что мы ее обсуждаем.

Старш╕й из красноармейцев, сам спортсмен, благодушно улыбается:

-- Ладно, ладно, ребята! Я знаю -- у вас завсегда порядок. Сидите, сидите. Только смотрите, чтобы никто ни в коем случа╒ не выходил из станц╕и -- сегодня запрещено.

Патруль уходит, а мы торжественно вытаскиваем из тайника боченок с брагой. Там и мука, и сахар, и изюм, и хм╒ль, и всяк╕я друг╕я спец╕и. Все это с громадными трудностями собиралось и копилось спец╕ально для сочельника и варилось Хаимом с видом среднев╒коваго алхимика. Теперь настал торжественный момент откупориван╕я запов╒днаго боченка... ³⁴⁵

Круглое лицо Хаима, нашего виночерп╕я, сосредоточено. Всеобщее молчан╕е придает особую значительность этому моменту.

Пробка скрипит, свист газа проносится по комнат╒, всл╒д за этим происходит маленьк╕й взрыв, и п╒нистая брага, при общих ликующих возгласах, шипящим потоком льется в подставляемыя кружки...

Как мало, собственно, нужно, чтобы доставить радость усталым, забывшим об уют╒ и беззаботной улыбк╒, сердцам! Одно д╒ло -- заставить себя улыбнуться, другое д╒ло -- улыбнуться от всего сердца...

Саныч вытаскивает "одолженную" у жены какого-то чекиста гитару, и под вой вьюги в труб╒ и треск пылающих пол╒ньев тихо льются мягк╕е аккорды струн и слова чудесной п╒сни:

"Замело тебя сн╒гом, Росс╕я...

Запуржило с╒дою пургой...

И печальные в╒тры степные

Панихиды поют над тобой..."

А непокорная фантаз╕я опять несется к иному м╕ру, гд╒ н╒т гнетущих картин голода и террора...

Вот сейчас во всем м╕р╒ празднуют Рожден╕е Христа. Везд╒ с╕яют радостныя лица, звучат сердечные тосты, мягко св╒тят камины, горят традиц╕онныя рождественск╕я св╒чи...

Я выхожу из сарая. Буря уже прекратилась, и в неб╒ плавно колыхаются чудесные снопы и полосы с╒вернаго с╕ян╕я. Розовые, красные, ф╕олетовые, голубые... Они беззвучно скользят и с╕яют в неизм╒римой вышин╒, мягко осв╒щая сн╒жныя поля... Сбоку неясно вырисовывается темный и величественный силуэт башен, соборов и ст╒н кремля...

Все тихо. Сегодня ночь Рождества Христова... "На земл╒ мир и в челов╒ц╒х благоволен╕е"...

Внезапно недалеко за кла<д>бищем раздаются выстр╒лы... Волна холодной дрожи проходит по моему т╒лу...

Так вот что обозначало приказан╕е военнаго патруля "не выходить!"

Сегодня -- ночь разстр╒лов...

Яма

Как-то, выходя из кремля, я столкнулся с низеньким ³⁴⁶ челов╒чком.

-- Ба, товарищ Гай! Как живете?

Лицо Гая расплывается в улыбку. Еще бы! Наше знакомство началось с одиночной камеры на Лубянк╒... Это его довели до полусумасшеств╕я и заставили подписать приготовленныя сл╒дователями показан╕я. Н╒которые его пр╕ятели были разстр╒ляны, часть ушла по тюрьмам и ссылкам, а его, уже ненужнаго свид╒теля, послали в Соловки с приговором в 10 л╒т.

И зд╒сь Гай своими глазами наблюдал оборотную сторону сов╒тской д╒йствительности.

-- Ну, как д╒ла, товарищ Гай? Да здравствует генеральная лин╕я великой парт╕и и соц╕алистическое перевоспитан╕е народа путем концлагерей?

-- Да бросьте, т. Солоневич, -- мягким тоном просит Гай. -- Довольно насм╒хаться. Вижу я этот соц╕ализм.

-- Ладно, ладно, раскаявш╕йся гр╒шник, -- шутливо говорю я, беря его под руку. -- Чтобы окончательно избавить вас от иллюз╕й, давайте пойдемте со мной сюда, на кладбище. Я вам там кое-что покажу, что закр╒пит ваше раскаян╕е.

За кладбищем, у л╒са мы подходим к большой прямоугольной ям╒, вырытой еще осенью. Яма до половины ч╒м-то наполнена, и это "что-то" полузанесено сн╒гом.... Из под б╒лаго савана, наброшеннаго милосердным небом на этот страшный прямоугольник, синеватыми пятнами торчат скрюченныя руки и ноги мертвецов...

Сколько их зд╒сь, этих жертв безчелов╒чнаго лагернаго режима, безвременно погибших на этом забытом Богом островк╒?

В середин╒ ямы, гд╒ порыв в╒тра сорвал сн╒г, обнажен почти ц╒лый труп -- изможденный, страшный, костлявый. А у самых наших ног из под сн╒га высовывается голова с синими губами, искривившимися в страшной гримас╒, и холодным блеском остановившихся зрачков.

-- Вот ц╒на "достижен╕й революц╕и"! -- с горечью говорю я. ³⁴⁷

-- Ax, оставьте, Солоневич, оставьте, -- истерически вскрикивает Гай и лихорадочно тащит меня назад. -- Зач╒м вы меня мучите вс╒м этим?.. Боже мой! Не напоминайте мн╒ никогда, что я был с ними... Я уже довольно заплатил за свою ошибку...

-- Да, но за вашу ошибку, друг╕е, там в я═м═╒, заплатили еще больше!..

23 апр╒ля 1928 года

Парад в розницу

Полярный апр╒ль... Наступили чудесныя б╒лыя ночи. Еще холодные лучи солнца с╕яют до поздняго вечера, и сн╒г сл╒пит глаза своей нестерпимой б╒лизной.

Сегодня 23 апр╒ля -- день св. Георг╕я Поб╒доносца. В прошлом году мы собрались вм╒ст╒, но в этом году этот сбор особенно опасен... По лагерю прошла волна "зажима" и пресл╒дован╕й контр-революц╕онеров.

Н╒сколько нед╒ль тому назад группа священников, собравшаяся помолиться вм╒ст╒, была арестована и посажена в изолятор по обвинен╕ю в контр-революц╕онном заговор╒...

И на предварительном сов╒щан╕и мы, по м╒ткому выражен╕ю Димы, р╒шили отпраздновать наш день "не оптом, а в розницу" -- ограничиться только пос╒щен╕ями друг друга...

На двор╒ -- мороз и в╒тер. С╒верный полярный круг не шутит и не сдается весн╒. Я нахлобучиваю свою волчью шапку и отправляюсь в поход.

В нашем сара╒ Дима отплясывает какой-то замысловатый инд╕йск╕й танец, стараясь согр╒ть застывш╕я ноги. Он только что принес из починочной мастерской н╒сколько пар красноармейских лыж и продрог до костей.

-- Ты это куда, дядя Боб? Ей Богу, в сосульку превратился!

-- Надо, братишечка, ребят-то наших повидать...

-- Ах, парадный обход! Постой, пойдем вм╒ст╒. Вот только отогр╒юсь немного.

-- Никак нельзя, Димочка. Пропуска для хожден╕я ³⁴⁸ по острову у тебя в╒дь н╒т. А теперь так╕я строгости -- как раз в карцер угодишь. Да и тут кому-то нужно остаться...

-- Ладно, ладно, катись, Баден-Пауль Соловецк╕й... Что-ж д╒лать? Только ты там и за меня хорошенько потряси лапы ребятам...

Челов╒к долга

Недалеко от нас к ст╒н╒ Кремля прислонилось маленькое здан╕е -- это наше пожарное депо. Ленинградск╕й скаут Володя поступил в депо простым пожарным, но скоро зарекомендовал себя таким спец╕алистом, что он теперь уже начальник пожарной охраны.

В дежурк╒ -- темно. Володя крутит ручку стараго телефона и с трудом узнает меня. Лицо его помято, и на щек╒ полоса сажи.

Я молча протягиваю ему л╒вую руку. Н╒сколько недоум╒вая, он дружески пожимает ее, а потом, переводя глаза на зеленую в╒точку в петлиц╒ моей тужурки (по традиц╕и русских скаутов 23 апр╒ля каждый скаут должен в петлиц╒ им╒ть цв╒ток или простую зеленую в╒точку) и радостно вскрикивает:

-- А в╒дь и в╒рно, чорт побери... В╒дь сегодня же двадцать третье! И как это я проворонил? Голова, правда, совс╒м заморочена; всю ночь не спал. Только что с пожара пр╕╒хали! Деревянный барак у Савватьева гор╒л. Сам знаешь, как╕е у нас порядки -- ни воды, ни огнетушителей. Люди посл╒ работы спали вс╒, как убитые, и дневальный, видно, -- тоже... Там все л╒сорубы... Шестеро и сгор╒ло, пока мы подосп╒ли... Видишь, -- сказал он, протягивая ко мн╒ свои почерн╒вш╕я от сажи и угля руки, -- самому пришлось работать в огн╒...

-- Да у тебя, брат, и на рож╒-то сл╒ды геройства...

Володя разсм╒ялся.

-- А хорошо, что ты все-таки зашел, напомнил. Надо и мн╒ нашу славную традиц╕ю выполнить.

Он оглянулся. На ст╒нк╒ дежурки вис╒л портрет недавно умершаго основателя ЧК, Дзержинскаго, отличавшагося фанатичной жестокостью. Портрет был окружен в╒нком из золотых в╒ток...

-- Вот это кстати! Выручил, значит, "жел╒зный чекист" скаута! ³⁴⁹

Володя отламывает в╒точку от "в╒нка и, торжествующе улыбаясь, вд╒вает ее в петлицу тужурки.

-- Пусть эта сволочь перевернется в гробу.

-- Да он в╒дь в крематор╕и сожжен...

-- Ну, так пусть черти его в аду лишн╕й разок за мой счет припекут... Тьфу, как╕я глупости в голову л╒зут, -- сам над собой разсм╒ялся Володя. -- Но в нашем положен╕и даже шиш в карман╒ показать, и то пр╕ятно. Все-таки как-то на душ╒ легче...

Его утомленное лицо оживляется лукавой усм╒шкой...

На грани сдачи

В маленькой комнатк╒ ВПО (Воспитательно-Просв╒тительный Отд╒л), окутанный табачным дымом и гомоном спорящих голосов, над столом склонился наш художник Игорь. Перед ним длинная полоса бумаги, на которой вчерн╒ уже выведено: "Труд без творчества есть рабство". Игорь накладывает краски на буквы, изр╒дка нервным движен╕ем откидывает со лба длинные волосы и от старанья незам╒тно для самого себя высовывает кончик языка.

-- Здорово, Игорь!

Среди окружающаго шума, поглощенный своей работой, Игорь не сразу откликается. Я трясу его за плечо.

-- Эй, очухайся, мазилка. Я к теб╒ с поздравлен╕ем пришел.

-- Это д╒ло, -- ласково отв╒чает он, кр╒пко пожимая мн╒ руку. -- В отв╒т на твое поздравлен╕е я тебя сразу же и ограблю, -- Он быстрым движен╕ем выхватывает мою в╒точку и прикр╒пляет ее к своей рубашк╒.

-- Ты себ╒ еще достанешь, а мн╒ отсюда никак не выбраться. Видишь, какой лозунг малюю. Как раз соотв╒тствующ╕й для концлагеря...

-- Да, лозунг подходящ╕й. Вот его бы на л╒созаготовки или на Кемь-Ухту -- сразу бы энтуз╕азм поднялся...

Улыбающееся лицо Игоря покрыто какой-то зеленоватой бл╒дностью. Он совс╒м истощен и, вдобавок, каждой весной его мучат приступы цынги. ³⁵⁰

В Москв╒ он был кормильцем большой семьи, которая теперь живет впроголодь и не может помочь ему ни деньгами, ни посылками. Мы вс╒ стараемся под╒литься с ним, ч╒м можем. Но велика ли может быть наша помощь? Вс╒ мы живем полуголодными...

Разгром скаутов, может быть, наибол╒е тяжело ударил именно по Игорю. Почти у вс╒х из нас там, на вол╒, остались родные, которые из-за нашего ареста все-таки не голодают, а как-то перебиваются. А семья Игоря б╒дствует по-настоящему... А в перспектив╒ у него -- еще долг╕е годы ссылки, разлука с родными, лишен╕е избирательных прав, невозможность учиться и свободно работать, словом, невеселая карьера контр-революц╕онера, сидящаго "на карандашик╒" у ГПУ. Впереди разбитая жизнь, а Игорь весь кипит желан╕ем работать и творить... И мы не ув╒рены, что он не сдастся под давлен╕ем вс╒х этих невеселых обстоятельств. Может быть, он подаст заявлен╕е покаяннаго типа и пойдет работать к п╕онерам, только-бы не сломать себ╒ жизни. Конечно, его выпустят и дадут возможность работать.

Вс╒ мы понимаем его положен╕е и его настроен╕е и, если он даже и сдастся, никто из нас не кинет в него камнем осужден╕я:

Но Игорь не трус. При прощаньи он церемонно салютует мн╒, и его л╒вая рука см╒ло тянется к моей через стол, заваленный коммунистическими лозунгами...

О, это скаутское рукожат╕е! Думал ли когда-нибудь Баден-Пауль, что по этому рукопожат╕ю не только скауты будут узнавать друг друга, но и враги, настоящее, не игрушечные враги, будут вылавливать и ликвидировать скаутов, как преступников!..

Представитель СММ

Заглядываю в библ╕отеку. Там, уйдя с головой в свое д╒ло, просматривает какую-то книгу низеньк╕й, южнаго типа паренек Николай, коренастый, заросш╕й волосами, од╒тый в остатки того, что в дни "имперрр╕алистической бойни" именовалось бы солдатской шинелью... ³⁵¹

Николай в Соловках -- на особом положен╕и. Его и боятся, и держат под особым контролем. Его отец -- видный московск╕й чекист, и на Николая смотрят, н╒которым образом, как на "блуднаго сына".

Он уже давно порвал со своим отцом. Идея коммунизма, диктатуры и террора, в которых хот╒л воспитать его отец, чтобы подготовить себ╒ достойную см╒ну, вызвали в душ╒ Николая только отвращен╕е и жажду найти иныя, бол╒е справедливыя формы соц╕альной жизни.

Николай был кр╒пко привязан к нашему братству, хотя скаутинг и на дал ему отв╒та на волнующ╕е его политическ╕е вопросы. Когда девятый вал разгромов пронесся над нашими головами, он р╒зко отказался от помощи и связей отца и вм╒ст╒ с нами очутился на Соловках.

Николай у нас -- р╒зко выраженный политик. Он пропов╒дует мысль, что управлять страной должны не професс╕оналы политики, не нев╒жественная масса, не финансовые д╒льцы, не военная сила, не фанатики соц╕ализма, а люди науки и знан╕я. Его idée fixe -- власть культурных и знающих людей.

Он хорошо знал подпольную жизнь сов╒тской молодежи, ея стремлен╕я, искан╕я и недовольство сов╒тской жизнью. Это он впервые разсказал мн╒ о могучей юношеской подпольной политической организац╕и -- "Союза Мыслящей Молодежи", на которую ГПУ смотрит с такой тревогой и ненавистью...

-- Борис, Борис, -- даже не здороваясь со мной, восклицает он. -- Гляди-ка, что я тут, в старых монастырских фол╕антах вычитал: тут у монахов настоящ╕й НОТ³²⁾ был, когда еще д╒душки Тейлора и на св╒т╒ не было. Тут, брат, описаны производственные процессы солеварен и молочнаго хозяйства. Прямо чудеса! Знаешь, оказывается, еще в конц╒ XIX в╒ка англичане сюда ╒здили учиться постановк╒ молочнаго д╒ла!...

³² Научная Организац╕я Труда.

Он опустил свою книгу и взглянул на меня сквозь космы своих изсиня-черных волос.

-- Вот это, брат, -- да!... Я, признаться, думал, что монахи, как это в сов╒тских книгах пишут, -- так себ╒ ³⁵² -- лежебоки были, только молиться, да каяться ум╒ли, а вот, поди-ж ты... Молодцы! Вот это, в╒рно, настоящая коммуна была -- не чета нын╒шним, соц╕алистическим... Вот что значит спаивающая идея!... В╒ра в Бога, да альтруизм... Чорт побери!.. Мн╒ только сейчас пришло в голову -- как много общаго, вот, в общих установках монашества, рыцарства и скаутинга... У вс╒х разная лин╕я в жизни, а истоки-то одинаковые... Слушай, Борис. Ты брат, не обижайся. Катись себ╒ дальше -- я сейчас слишком взволнован этими мыслями, чтобы с тобой калякать... Вот, как в голов╒ все сляжется, тогда потолкуем...

Пожав мн╒ руку, он поворачивается к полкам со старинными монастырскими книгами, недоступными другим заключенным, а только ему, как библ╕отекарю.

Счастливец! Его мысль горит и сверкает, и его жизнь полна содержащем даже зд╒сь, в услов╕ях лагеря...

"Профессор кислых щей"

В одном из здан╕й кремля, в бывшей монастырской кель╒, нын╒ красочно именуемой "комнатой научных работников", почти безвылазно сидит наша "ученая крыса", бородатый сосредоточенный Сережа. Он немного не от м╕ра сего. Его вниман╕е и силы ушли в разработку абстрактных проблем математики и астроном╕и. Когда он был еще на вол╒, выдающ╕еся профессора пророчили ему блестящую карьеру, но волей ГПУ эта карьера была прервана.

Сейчас он предложил ВПО разработать вопрос о вл╕ян╕и климатических перем╒н на ход рыбы по метеорологическим данным, сводкам рыбных артелей и старинным монастырским источникам.

ВПО ухватилось за эту мысль: вот-де, можно щегольнуть перед наивными читателями сов╒тских газет: "Посмотрите, мол. У нас, на Соловках, даже наука процв╒тает!"...

И Сережа был немедленно снят с укладки кирпичей и поставлен на "научную работу".

Когда видишь его за письменным столом, заваленным книгами и бумагами, ясно ощущается, что это -- ³⁵³ его сфера. И, д╒йствительно, Серж н╒сколько оторван от жизни и от нашей семьи. Его интересы выше и шире рамок настоящаго. Он не зам╒чает окружающаго. Ему почти все равно, когда, как и что он будет ╒сть, сколько разнообразных дыр в его костюм╒ и что будет через год-два. Но память и точность нашего будущаго профессора зам╒чательны, и св╒жая еловая в╒точка весело зелен╒ет в петлиц╒ его стараго, рванаго пиджака.

-- Слушай, Серж! Пройдемся-ка по св╒жему воздуху, а то у тебя, как у Фридриха Барбароссы, борода сквозь стол прорастет...

-- Н╒т, Борис, спасибо. Тут у меня как раз мысли ядовитыя назр╒ли, да и Николай со старых полок гд╒-то выкопал книгу о монастырском рыболовств╒ XVII в╒ка. Я уж посижу, а ты там от моего имени попережми лапы ребятам. Это как раз по теб╒ -- циркулировать по разным м╒стам. А у меня темперамент книжный. Кстати, вот: получил я каким-то чудом письмо от Римы, пишет что и она, и твоя Ирина, и б╒дняга нев╒ста Сени -- Ниночка, и друг╕я наши вдовыя жены основали в Москв╒ что-то врод╒ содружества скаутских жен и налаживают планом╒рную помощь и нам, мужьям-неудачникам, и холостякам-скаутам. Так что с первыми пароходами ждем прежде всего противоцынготных средств. Ты уж там по своей врачебной части распред╒ли, что кому, да заодно и бодрость поддержи. Не зря же тебя Валерьянкой Лукьянычем зовут. А я уж за твое здоровье посижу -- работа за╒ла.

Апостолы скаутизма

В строительном отд╒л╒ -- низком деревянном барак╒, наскоро сколоченном из "горбылей", за чертежным столом склонились рядом дв╒ головы -- Петро и Саша. Их положен╕е в нашей скаутской семь╒ исключительное -- это наш "суд чести", наша скаутская сов╒сть. Их моральный авторитет стоит так высоко в наших глазах, что каждый из нас старается оц╒нить свои поступки и р╒шен╕я под их углом зр╒н╕я. И если лица Петро и Саши ³⁵⁴ омрачаются, каждый из нас чувствует себя пристыженным.

Сколько раз вопрос: "а как бы посмотр╒ли на это "наши судьи"?" -- останавливал многих из нас от поступка, спорнаго с точки зр╒н╕я морали скаута.

Нижегородец Саша -- это тип русскаго идеалиста. Худощавый и н╒жный, с большими с╒рыми глазами и мягкой улыбкой, он всегда невольно напоминал мн╒ Алешу Карамазова, который, по образному выражен╕ю нашего скаутскаго поэта:

"С отчаян╕ем во взор╒

У Бога вопрошает,

Зач╒м Он создал м╕р,

Во зл╒ погрязш╕й?...

Его душа, как н╒жная мимоза,

Его вопрос, как острая стр╒ла..."

Ложь и неправда жизни жестоко бьют и ранят его душу. Трудно живется ему среди окружающаго гнета и произвола, и ему больно вид╒ть, как н╒которые из нас ищут и находят компромиссные пути для д╒ятельности даже в этих услов╕ях...

Я часто чувстувую и на себ╒ его грустный испытывающ╕й взгляд и знаю, что ему больно вид╒ть меня в кругу тюремщиков, чекистов и наших "красных жандармов". Он согласен с т╒м, что занимаемое мной положен╕е дает мн╒ возможность помогать многим, что это неизб╒жный компромисс в суровых услов╕ях лагеря, но он не боец, а идеалист-мечтатель, и его душ╒ тяжело. Инстинкт борьбы ему чужд.

Другой чертежник -- Петро, такой же славный юноша, прямой и стройный, с ясным безхитростным умом и безмятежным сердцем. К нему как-то не пристает грязь жизни. Он находит силы в самом себ╒, чтобы спокойно переносить свое положен╕е. Никто не слыхал от него ни одной жалобы и р╒зкаго слова осужден╕я. Он всегда старается вдуматься в причины поступка, в причины ошибки, и его мн╒н╕я, в противоположность суровому сужден╕ю Саши, всегда снисходительны и челов╒чны. Саша судит поступки с точки зр╒н╕я скаутской морали, Петро оц╒нивает их, еще и снисходя ³⁵⁵ к челов╒ческой слабости, учитывая ненормальную обстановку жизни и считая наши скаутск╕е законы только недостижимым идеалом, уклонен╕я от пути к которым неизб╒жны.

И р╒зкость и н╒которая нетерпимость Саши удивительно сочетаются с челов╒чностью и снисходительностью Петро, и мног╕е из нас, посл╒ разговора с нашим "судом чести", уходили как-будто морально просв╒тленные... Когда я вспоминаю об этих ц╒льных натурах, в ушах невольно звучат стихи московскаго скаута:

"Ни горы, ни море,

Ни небо, ни степи,

Ни лица людей и ни т╒ло;

Самое прекрасное,

Что есть на земл╒ и в искусств╒,

Это -- душа челов╒ка..."

Ребята встр╒чают меня ликующе, и их рукопожат╕е особенно сердечно. В╒дь сегодня день нашей радости, праздник скаутов всего м╕ра, и их глаза с╕яют...

И, уже уходя, я вижу с дороги, как через грязное стекло, заткнутое сбоку куском пакли, кивают мн╒ радостныя лица наших "апостолов скаутизма", как с ласковым уважен╕ем зовем мы Сашу и Петро...

Медв╒ж╕й тюлень

У большого буксирнаго парохода, ремонтирующагося и вытащеннаго на берег, раньше, в дни славы монастыря, называвшаяся "Архистратигом Михаилом", а теперь переименованнаго в "Энгельса", я не без труда нахожу нашего славнаго Глёба.

Он у нас штурман дальняго плаванья... Да и кого только н╒т среди скаутов, сосланных на Соловки! Мы частенько см╒емся, что если бы ГПУ, вм╒сто Соловков, послало нас с нашими герлями на какой-нибудь необитаемый остров, наша республика была бы лучшей в м╕р╒...

Судьба нашего Глёба сложилась особенно обидно. Сын адмирала (Н. Ф. Бострем), он кончил курс учебы в Англ╕и и пр╕╒хал перед самой революц╕ей в Росс╕ю, чтобы отдать свои знан╕я родному флоту. Но не довелось ему ³⁵⁶ поплавать на вольных кораблях по свободным волнам со своей молодой, женой-скаутом... Теперь он плавает на баржах, катерах и параходах, принадлежащих ГПУ, и по морю, которое с полным правом можно бы было назвать морем "полярной каторги"...

Широкоплечая, медв╒жья фигура Глёба рисует его каким-то увальнем, каким-то моржом. И, д╒йствительно, на суш╒ он как-то вял, неповоротлив и почти сонлив. Но как-то мн╒ довелось вид╒ть его на вод╒: он преобразился в родной стих╕и, стал совс╒м иным -- быстрым, точным, стремительным, настоящим "морским волком". Помню, как весело с╕яло его лицо, когда его буксир в шторм точно развернулся и ц╒пко пришвартовался к пристани...

Но сейчас он на берегу. Он медленно откладывает в сторону англ╕йск╕й ключ, методически и аккуратно вытерает куском пакли свою ладонь от масла и копоти и долго и кр╒пко трясет мою руку, весело улыбаясь. Он, наш Глёб, не разговорчив. Да и все понятно в день 23 апр╒ля в кр╒пком рукопожат╕и двух скаутов, запертых на страшном остров╒...

Измученным и продрогшим возвращался я домой посл╒ своего "парада в разсрочку". Но на душ╒ было св╒тло и радостно.

Медленно шел я мимо величественной кремлевской ст╒ны, пытаясь проанализировать всколыхнувш╕я мою душу впечатл╒н╕я сегодняшняго дня...

Вот сколько их, моих братьев по скаут-значку и Соловкам! Вс╒ разные, каждый характерен по своему, а вм╒ст╒ с т╒м, в каждом из них есть что-то одинаковое, что-то душевно высокое и кр╒пкое. Недаром в╒дь со вс╒х концов Росс╕и прислали сюда, в этот полярный лагерь, самый суровый и страшный, именно эту молодежь...

Что же заставило их не сдаться перед мощью ГПУ? Что дало им силы не отступить перед перспективой исковеркать свое будущее и, может быть, даже заплатить головой за свое сопротивлен╕е?

Да, вс╒ они скауты... Но как могло случиться, что идея воспитан╕я молодежи, брошенная почти 30 л╒т тому назад не педагогом, не ученым, не философом, не учителем ³⁵⁷ жизни, а простым боевым англ╕йским офицером, так овлад╒ла молодыми сердцами, что в дни испытан╕й подняла тысячи их на геройск╕е подвиги?

В╒дь вся безнадежность и опасность сопротивлен╕я была ясна каждому. Идти со своей идеей и молодым задором против колоссальной мощи ОГПУ было бы как-будто бы так легкомысленно. Так что же питало гордость и несгибаемость этой молодежи в ея заран╒е обреченной на неудачу борьб╒ против давящей лапы ГПУ?..

Эта мысль захватила меня. В самом д╒л╒, как опред╒лить ту силу, которая побудила безоружную молодежь безстрашно смотр╒ть в свир╒пые глаза террора и даже зд╒сь, в самой пасти ГПУ, не признавать себя поб╒жденной и раздавленной?..

Я вспомнил сотни и сотни скаутов, их жизнь, их чувства, надежды, стремлен╕я, еще раз мысленно проб╒жал глазами по рядам моих соловецких друзей, заглянул вглубь своей души и ув╒ренно отв╒тил:

Мы не сдались потому, что нам было противно насил╕е над нашими уб╒жден╕ями; потому, что мы не хот╒ли согнуться перед властью грубой силы; потому, наконец, что никто из нас не чувствовал себя виновным перед своей Родиной-Росс╕ей, которой мы служили...

Мы не отозвались на предложен╕е Комсомола -- кал╒чить д╒тск╕я души в отрядах п╕онеров, и не порвали нашей братской связи из-за страха перед репресс╕ями ГПУ. Мы честно и прямо называли себя скаутами и так же прямо выполняли свой долг, как мы его понимали.

Наша сов╒сть и гордость не позволили нам понести к ногам ГПУ покаянной мольбы о прощен╕и. Она диктовала нам прямой путь. Этот путь привел нас в Соловки. Ну, так что-ж?

Может быть, какой-нибудь скептик, волосы котораго уб╒лены пылью длинной жизненной дороги, и мог бы сказать нам тоном мягкаго упрека:

-- Разв╒ стоило коверкать свою молодую жизнь из-за юной задорности и несгибаемости? Это в╒дь -- д╒тское донкихотство.

Но в╒дь мы боролись не за скаутскую организац╕ю, не за право д╒тей собираться в патрули, носить широкополыя шляпы и ходить в походы. ³⁵⁸

Мы были солдатами великой арм╕и молодежи, которая не пошла ни под угрозой нагана, ни за приманкой пайка по пути безбож╕я, интернац╕онала и крови... В этой арм╕и были бойцы разных степеней активности. Были и террористы, и боевики, и подпольщики, и политики. Скаутск╕й отряд оказался носителем моральной силы нашей идеи. Он не усп╒л сплотиться в кулак для политическаго сопротивлен╕я, но в сотнях и тысячах городов Росс╕и он показал свою несгибаемость, свою моральную силу и с честью вынес первое испытан╕е, которое судьба поставила на пути скаутскаго братства всего м╕ра. Русск╕е скауты показали, что Росс╕я, нац╕ональная Росс╕я, может поставить их в ряды т╒х сыновей, которые остались до конца на русском посту...

Мы не сдались, и грубая сила могла только разметать нас по всему лицу нашей Родины. Мног╕е погибли под ударами террора, но в душ╒ оставшихся, закаленных испытан╕ями, по-прежнему горит Огонек Росс╕и.

И если когда-нибудь будет подсчитываться количество погибших на великом пути прогресса челов╒чества, количество жертв в борьб╒ за идею правды и любви, -- тогда молодежь всего м╕ра с чувством гордости и уважен╕я склонится перед памятью русских скаутов.

Ибо русск╕е скауты даже в вихр╒ пожара революц╕и не склонили перед грубой силой своих знамен...

Посл╒дн╕й взгляд на Соловки

"Бог не без милости,

Казак не без счастья..."

Вс╒ испытан╕я посл╒дних л╒т все большей больше отражались на состоян╕и моих больных глаз. Закон Locus minoris resistentiae (м╒сто наименьшаго сопротивлен╕я) сказывался в полной м╒р╒. В моем организм╒ оказалось насл╒дственно слабое м╒сто -- глаза, и по этому м╒сту ударили вс╒ невзгоды.

Думать о лечен╕и и уход╒ зд╒сь, на Соловках, было бы наивностью. Люди с посл╒дними степенями туберкулеза посылались сюда и гибли сотнями от лагерных услов╕й, от работы, от цынги, от полярнаго климата... Гд╒ мн╒, контр-революц╕онеру, было мечтать о том, что вопрос о ³⁵⁹ моем гаснущем зр╒н╕и обезпокоит кого-либо из чекистов?.. Меня спасла помощь брата и жены. Гд╒-то там, в Москв╒, от скромнаго бюджета отрывались крохи и посылались мн╒... Не будь этого -- не уйти бы мн╒ с Соловков живым и зрячим...

Но я боролся за зр╒н╕е со всей своей изворотливостью, и так же боролись за это и в Москв╒. Я не могу писать, как удалось мн╒ добиться усп╒ха, но неожиданно в конц╒ апр╒ля 1928 г. разразился гром среди яснаго неба. Пришла бумажка:

"Заключеннаго Солоневича, Б. Л. направить в Ленинград, в тюремную больницу имени д-ра Гааза"...

И вот, как-то вечером мн╒ объявили, что рано утром я на лодк╒ отправляюсь на материк...

Пароходное сообщен╕е между Соловками и материком поддерживается только около 6 м╒сяцев в году. Остальное время гавани замерзают, и около острова образуется полоса льда в 3-4 километра шириной. Само море ц╒ликом не замерзает, и в хорош╕е дни на лодк╒ можно проскочить, хотя и с большим риском, в Кемь. И вот, единственным пассажиром такой лодки в апр╒л╒ 1928 года оказался я.

Рано утром шел я со своей сумкой, постоянной спутницей моих странствован╕й, дошедшей вм╒ст╒ с хозяином и до Финлянд╕и, по льду к лодк╒.

День об╒щал быть тихим и морозным. Солнце гд╒-то уже поднялось, но было скрыто в розовом туман╒. Бл╒дно-голубое, какое-то призрачное небо св╒тл╒ло все больше. Мы подошли к краю ледяной каемки и стали грузить вещи на лодку.

Солнце показало, наконец, свой бл╒дно-красный, матовый край над зав╒сой тумана, и дальн╕й монастырь внезапно расцв╒тился мягкими красками. Покрытыя инеем и сн╒гом ст╒ны Кремля зас╕яли каким-то розовым блеском. Крыши башен темн╒й обрисовались на св╒тлом неб╒, а громады соборов как-бы поднялись во весь свой величественный рост, доминируя над окружающей картиной...

Мы с╒ли в лодку и оттолкнулись от льда. ³⁶⁰

Прощай, старый монастырь!.. Много вид╒л я на твоей груди такого, что лучше бы никогда не вид╒ть челов╒ческому глазу...

Прощайте, Соловки, остров пыток и смерти!..

Но теб╒, Святая в╒ковая твердыня, теб╒ -- до свиданья... Если, Бог даст, я еще вернусь к теб╒ -- вернусь тогда, когда опять будут с╕ять твои кресты, гуд╒ть колокола, а о мрачном прошлом напоминать будут только памятники на братских могилах-ямах...

Я пр╕╒ду склонить свои кол╒на перед памятью жертв, заливших своей кровью и слезами твою грудь и твое святое имя... ³⁶¹

Глава VI

Сибирь

"Помню, помню, помню я,

Как мене мать любила,

И не раз, и не два

Она мн╒ говорила:

Ср╒жут волос твой густой

Вплоть до самой шеи,

Поведет тебя конвой

По матушк╒ Расе╒..."

Арестантская п╒сня

Во льдах

Двое суток пробивалась наша лодка через морск╕е льды. Сверкающ╕е ледяные массивы с угрожающим скрипом окружали нашу скорлупку, как бы сознательно стремясь раздавить нарушителей полярнаго покоя. Усатыя морды тюленей с любопытством гляд╒ли на нас с высоты причудливых изломов ледяных гор, а б╒лая ночь окружала нас своим мягким полумраком.

На середин╒ пути громадный обломок ледяной горы с грохотом упал в море за кормой нашей лодки, и взмывшая волна залила до половины нашу шлюпку. Застревая среди льдин, волоча лодку по плоским массивам, со вс╒м напряжен╕ем гребя в узких корридорах между льдинами, чтобы усп╒ть прорваться в открытое м╒сто из суживающагося капкана, без сна и горячей пищи, мы медленно пробивались к берегу.

Полузамерзшими, мокрыми и истомленными мы все-таки благополучно прибыли, наконец, на материк. Опять гнусный Кемперпункт... Но сознан╕е того, что остров Соловки остался позади и впереди нам╒чаются как╕я-то новыя перспективы, оживляло меня и наполняло новыми надеждами. ³⁶²

Сильн╒й дружбы

В Кемперпункт╒ мн╒ пришлось около нед╒ли ожидать отправки в Ленинград. Пересыльный пункт продолжал оставаться самым гнусным м╒стом во всем м╕р╒, но на этот раз мое положен╕е было совс╒м иным: я был уже старым заключенным, с опытом и связями, легко увильнул от лагерных работ и изр╒дка даже получал отпуск в "вольный город" Кемь, расположенный в 10 клм. от пункта. И с чудесный ощущен╕ем вырвавшагося из кл╒тки зв╒ря я гулял по кемьским улицам -- мосткам из досок, проложенным на болотах и скалах -- и с интересом осматривал старинныя бревенчатая часовенки и избы карелов и единственный в город╒ двух-этажный каменный дом управлен╕я лагеря.

Как-то раз вечером, во время такой прогулки, когда р╒дк╕я сн╒жинки крутились в струях морского в╒тра, до моего слуха донесся веселый, жизнерадостный см╒х.

В этом с╒ром, мрачном город╒ у полярнаго моря, рядом с Соловецким лагерем, задушевный см╒х был настолько р╒дким явлен╕ем, что я невольно направился в сторону, гд╒ впереди меня раздавались чьи-то шаги, говор и см╒х. Скоро в туман╒ сверкающих сн╒жинок (несмотря на вечернее время, солнце было еще высоко) я различил фигуры см╒ющихся людей -- слитый силуэт мужчины и женщины -- в╒рн╒е, д╒вушки, -- т╒сно прижавшихся друг к другу и, видимо, всец╒ло поглощенных своими разговорами и д╒лами. Я медленно шел за этой парочкой, чувствуя себя немного виноватым за подглядыван╕е, но искренно наслаждаясь взрывами веселаго см╒ха, то и д╒ло долетавшими до меня сквозь порывы в╒тра.

На перекрестк╒ пустынной улицы мужчина оглянулся по сторонам, и, видимо, никого не зам╒тив, н╒жно обнял д╒вушку за тал╕ю. В сл╒дующ╕й момент, подд╒тый ловкой подножкой, он уже лежал в сугроб╒ сн╒га, и его спутница со см╒хом сыпала ему за воротник пригоршни сн╒га. Бой разгорался. Звуки веселой возни как-то странно раздавались среди безмолв╕я покосившихся от времени, почерн╒вших изб.

Наконец, мужчина поднялся и, к моему удивлен╕ю, ³⁶³ поб╒дительница н╒жно его поц╒ловала и стала заботливо счищать с его куртки сл╒ды сн╒жнаго купанья.

В этот момент "пострадавш╕й" повернулся в мою сторону и удивленно вскрикнул:

-- Боже мой! Дядя Боб! Неужели ты?

И оставив удивленную д╒вушку, он бросился ко мн╒. Мы сердечно обнялись. Это был нижегородск╕й скаут Борис, еще осенью отправленный в Кемь в управлен╕е СЛОН^{^'}а.

Схватив за рукав, он стремительно потащил меня к д╒вушк╒.

-- Вот, знакомься, Надя, -- скаутмастор Солоневич. Проще говоря, дядя Боб, о котором ты, конечно, не раз и не два, и не три слыхала. А это, Борис Лукьянович, -- наша машинистка Надя, московская герль. Мы тут в управлен╕и на-пару работаем.

-- Вижу, вижу, что на-пару, -- разсм╒ялся я, пожимая руку д╒вушк╒. -- Я уж тут, гр╒шным д╒лом, подглядывал, как это вы тут дрались...

Надя, од╒тая в старую, заплатанную жакетку, видимо, еще времен тюрьмы и этапов, чуть покрасн╒ла и, поправляя выбивш╕еся из-под платочка волосы, засм╒ялась.

-- Да мы это так -- дурили.

-- И врод╒, как Борис был положен на об╒ лопатки?

-- Да в╒дь ты, конечно, сам знаешь, что между герлей и зм╒ей подколодной, собственно, большой разницы-то и н╒т. У нея и патруль так звался...

-- Ах, ты, негодный! -- замахнулась на него Надя. -- Вот я теб╒...

Но мой тезка мигом спрятался за мою спину и шутливо высунул язык.

-- Шалишь, Наденька, теперь не достанешь. Мы за дядей Бобом, как за ст╒ной соловецкой.

-- Ладно, ладно, ребята. Да возс╕яет мир в ваших сердцах. Чтобы вы не дрались, позвольте я вас разд╒лю. Вы, Надя, берите меня под руку с этой стороны, а ты, поб╒жденный, -- с этой.

-- Есть, капитан... А скажи, прежде всего, какими в╒трами тебя сюда занесло?

-- В╒тры, по сов╒сти сказать, прямо с неба сваливш╕еся. ╡ду в Питер глаза л╒чить! ³⁶⁴

-- Вот это здорово! Как же теб╒ это удалось?

-- Это, братишка, длинная истор╕я. Тут все: и блат, и связи, и собственный напор, и счастье -- все есть.

-- А вы, дядя Боб, сейчас свободны? -

-- Как птичка небесная. ╡хать мн╒ только через н╒сколько дней.

-- Вечерок с нами проведете?

-- Если угостите стараго мрачнаго соловчанина своим см╒хом -- с наслажден╕ем.

-- Ну, этого товара у нас милл╕оны тонн.

-- Весной особенно -- я вижу. А теб╒, Борис, можно выкрутиться на вечер?

-- Да я пробуду пов╒рку и опять ходу дам. Я в╒дь в общежит╕и отв╒тственных работников живу -- вн╒ Кемперпункта... Ребята вм╒сто меня куклу на кровати сд╒лают на случай обхода... Это все проработано. А теб╒ ничего поздно вернуться?

-- Малахова помнишь?

-- Комзвода? Капитана футбольной команды "Динамо"?

-- Да. Ну, так он дежурный по пункту... Свой в доску и брюки в полоску.

-- Так пойдемте ко мн╒? -- сказала Надя.

-- Как это к вам? Куда?

-- Да ко мн╒, в комнатку. Я зд╒сь комнатку снимаю у одного рыбака.

-- Комнатку? Разв╒ вы не в барак╒ заключенных живете?

Д╒вушка с шуточным презр╒н╕ем выпятила нижнюю губку:

-- Заключенных? Ах, что вы, Борис Лукьяныч? За кого вы меня принимаете? Вы им╒ете д╒ло не с какой-нибудь лишенной вс╒х прав заключенной, а с вольной гражданкой!

Я удивленно погляд╒л на Бориса.

-- В╒рно, в╒рно. Надя теперь вольная!

-- Да, да, конечно, -- вспомнил я. -- Вы же только 2 года им╒ли и, в╒роятно, уже срок-то закончили.

-- Давно уже... ³⁶⁵

-- Так почему же вы не у╒хали? Вам в╒дь в╒рно "-6" дали?³³⁾

³³ Минус 6 -- это род ссылки, при которой административно высылаемый сам выбирает себ╒ м╒сто ссылки, не им╒я права въ╒зжать в 6 главных городов СССР. Бывает еще -12, -24 и даже -36. Это -- одна из мягких видов сов╒тских ссылок.

-- Да. Но я не знаю еще, куда ╒хать. Вот, куда Борю пошлют!..

Я опять удивленно взглянул на нижегородца.

-- Да, да, -- опечаленным тоном сказал Борис. -- Ничего, брат, не сд╒лаешь -- забол╒ла Надя.

-- Ч╒м забол╒ла? -- не понял я шутки.

-- Да вот, Boriscarditis^'ом.

-- Ч╒м, ч╒м?

-- Да вот, тяжелым, воспален╕ем сердечно-суставной сумки на почв╒ ранен╕я сердца bacillus boy-scouticus.

-- Ах, ты, насм╒шник! -- притворно разъярилась Надя и, бросившись к сугробу, стала скатывать сн╒жок.

-- Не буду. Ей Богу, не буду, Наденька, -- стал Борис на кол╒ни. -- Сам болен, мое золотко, сам болен. Не убивай меня. Дай пожить еще какую-нибудь сотенку л╒т...

-- А будешь изд╒ваться над б╒дной беззащитной д╒вочкой? -- сурово спросила Надя, стоя над нижегородцем с поднятых сн╒жком.

-- Вот, лопни мои глаза!.. Вот, ни в жисть! Вот, провалиться мн╒ на этом самом м╒ст╒...

-- Ну, ладно, так уж и быть. На этот раз прощаю! -- с видом милостивой королевы сказала Надя. Борис мигом вскочил и быстро чмокнул Надю в губы.

-- Вот, и мудрый д^{^'}Артаньян говорил: "Всегда можно сладить с женщинами и дверьми, если д╒йствовать с ними н╒жно".

-- Ах ты!.. -- хот╒ла опять протестовать Надя, но Борис уже говорил мн╒ серьезно.

-- Это мы, дядя Боб, так себ╒ -- дурачимся от полноты сердец: мы теперь жених и нев╒ста...

Когда затихли поздравительныя слова и отв╒ты, я спросил:

-- Так почему же вы все-таки не у╒хали? ³⁶⁶

-- Да вот, что с ней сд╒лаешь! Вбила себ╒ в голову: вм╒ст╒, да вм╒ст╒ ╒хать. Ну, хоть ты что хочешь!.. Бабья логика!.. Я ей сколько раз доказывал, что если она сейчас у╒дет, то к моменту моего освобожден╕я она может деньгу подмолотить и потом пр╕╒хать ко мн╒ в ссылку... Так вот, н╒т -- опять свое: "вм╒ст╒ да вм╒ст╒"...

-- Опять ты, Боря, р╒шенные вопросы перер╒шать хочешь. Вот уж эти мн╒ мужчины. Как-будто бы их логика только и есть на Божьем св╒т╒. А у нас -- все бабьи капризы...

-- Так почему же вы, в самом д╒л╒, остались?

-- Ну, как же, Борис Лукьянович, -- серьезно отв╒тила д╒вушка. -- Вы в╒дь знаете, гд╒ мы находимся. Мало ли что может случиться -- я все-таки зд╒сь, под боком, и на положен╕и почти вольнаго челов╒ка -- могу помочь... А мало ли что может случиться -- бол╒знь, тюрьма, какая-нибудь отправка. В╒дь бывал же он на страшной этой Кемь-Ухт╒... А тогда еще хоть силы были... А теперь, посл╒ двух л╒т такой, вот, жизни... Каково мн╒ будет там, в Росс╕и, быть "вольной" и думать о его положен╕и? Н╒т, уж я лучше подожду, а потом вм╒ст╒ по╒дем...

-- Ну вот, что вы сд╒лаете с таким женским упрямством? -- отозвался Борис, но, несмотря на взятый им шутливый тон, нотка растроганности прозвучала в его голос╒. -- Видите сами... Безнадежно... Как окончила свой срок, так пошла к самому Эйхмансу (Начальник Управлен╕я СЛОН^{^'}а). Как она там к нему прорвалась -- спросите у нея. В╒дь недаром говорят -- пьяным, да влюбленным судьба ворожит. А тот в хорошем подвыпившем настроен╕и был -- растрогался, разр╒шил на общих основан╕ях остаться, даже еще паек выписал... Ах, ты, чудачечка моя милая!..

-- Почему же чудачечка?

-- Да вот -- ц╒лый год потеряешь!

-- Много ты понимаешь! -- тихо отв╒тила д╒вушка. -- Да в╒дь этот год, Бог даст, мы будем вм╒ст╒... ³⁶⁷

Ленинградск╕й ДПЗ

Ленинградск╕е профессора р╒шили, что бол╒знь моих глаз неизл╒чима и что возвращен╕е в климат и услов╕я жизни в Соловках грозит мн╒ сл╒потой³⁴⁾. Этот медицинск╕й акт был направлен в Москву, а я переведен из больницы в тюрьму (раз неизл╒чим -- так чего же держать в больниц╒?).

³⁴ Мой "status praesens":

Myopia magna gravis -- 23, O D.

Visus sine correctiae -- 3/200

" cum correctiae -- 0,3

Chorioretinitis gravis chronica cum staphylomae posteriori utrii oculis.

Очень трудно было расчитывать, что московское ГПУ примет во вниман╕е угрозу сл╒поты и не пошлет меня обратно в Соловки. В многочисленных лагерях ОГПУ погибали тысячи и тысячи тяжело больных, особенно туберкулезных, и я не мог расчитывать на благопр╕ятный исход. Мои родные в Москв╒, как говорят, "нажали вс╒ кнопки", и мн╒ в ожидан╕и отв╒та из Москвы пришлось провести н╒сколько томительных м╒сяцев в общей камер╒ Ленинградскаго ДПЗ (Дома Предварительнаго Заключен╕я).

Стол╒тн╕й узник

"Боль жизни сильн╒е интереса к жизни. Вот поэтому религ╕я всегда будет поб╒ждать философ╕ю."

В. Розанов

В нашей тюремной камер╒ -- 18 "штатных" м╒ст: 18 жел╒зных привинченных к ст╒нам коек. Теперь эти койки стоят вертикально, словно ржавые, погнутые обломки стараго забора. Эти койки уже много л╒т не опускались на пол, ибо сов╒тск╕й "жилкризис" не выпускает из своих лап и тюрьмы, и населен╕е этих тюрем спит по иному, не на койках, этих "пережитках проклятаго буржуазнаго прошлаго"... ³⁶⁸

Только что прошла вечерняя пов╒рка, и в строю у нас оказалось 57 челов╒к... "Перевыполнен╕е соц╕алистическаго плана", что и говорить...

Посл╒ пов╒рки мы дожевывали корочки хл╒ба -- остатки фунтоваго пайка -- и стали готовиться ко сну. Дежурные внесли из корридора два десятка деревянных щитов и разложили их рядышком на полу. На этих щитах, соблюдая нехитрыя арестанск╕я правила общежит╕я, стало разм╒щаться все пестрое, разноплеменное населен╕е нашей камеры. На этом "Ноевом ковчег╒" для вс╒х м╒ста не хватило, и челов╒к 15 (из числа прибывших посл╒дними) стали заботливо разстилать на холодном цементном полу свои пиджаки и куртки, устраивая себ╒ ночное логово по образцу диких зв╒рей.

Кого только н╒т в числ╒ моих товарищей по камер╒! Старики и подростки, крестьяне и рабоч╕е, н╒сколько студентов, с╒дой профессор, н╒сколько истощенных интеллигентных лиц, люди с военной выправкой, измученный старый еврей, кучка шумливых безпризорников, для которых тюрьма и улица -- их привычное м╒стопребыван╕е... И вс╒х нас спаяло положен╕е узника сов╒тской тюрьмы, зван╕е "классоваго врага и соц╕ально-опаснаго элемента" и трагическая перспектива многих л╒т каторжнаго труда в концентрац╕онных лагерях.

Постепенно шум стал стихать. Каждый как-то нашел себ╒ м╒сто, и вскрики и ругань все р╒же перекатывались над с╒рой массой лежащих людей. Сон -- единственная радость узника -- стал понемногу овлад╒вать голодными и измученными людьми.

Поудобн╒е приладив в вид╒ подушки свою спинную сумку и накрывшись курткой, я сам стал дремать, когда внезапно в тишин╒ корридора раздались шаги н╒скольких людей. Еще десяток секунд и шаги остановились у дверей нашей камеры. С противным лязгом звякнул замок и двое надзирателей ввели в двери высокого челов╒ка с длинной с╒дой бородой.

Старик этот ступал как-то неув╒ренно, и было странно вид╒ть, как наши, обычно грубые, сторожа бережно поддерживали его под руки. В полумрак╒ камеры, осв╒щенной только одной тусклой лампочкой в потолк╒, можно было с трудом различить бл╒дное лицо старика, обращенное ³⁶⁹ прямо вперед, словно он не смотр╒л на лежавших перед ним людей.

-- Эй, кто у вас тут староста? -- спросил один из надзирателей.

Я вышел вперед.

-- На, вот, принимай-ка старика. -- В грубом, р╒зком голос╒ надзирателя слышалась какая-то странная сдержанность, словно он чувствовал себя неловко.

-- Устрой его тута как-нибудь получше... Ежели что нужно будет -- позови кого из наших... Для такого случа`я...

Он запнулся и, просовывая мою руку под руку старика, сурово, как бы стыдясь мягких ноток голоса, добавил:

-- Ну, держи, чего там...

Я удивленно взял протянутую руку, и старик тяжело оперся на нее. Опять звякнул замок камеры, и мы остались одни с новым товарищем по несчастью. Зат╒м старик медленно повернул голову ко мн╒, и только тогда я увид╒л, что он сл╒п...

По неув╒ренным движен╕ям старика и, в╒роятно, по направлен╕ю моего взгляда и выражен╕ю лица и вс╒ остальные заключенные зам╒тили это, и гуд╒вшая тихими разговорами камера как-то сразу смолкла, волна в╒тра задула всяк╕й шум...

Н╒сколько секунд вс╒ молчали. Потом старик медленно поклонился в пояс и тихо, но внятно сказал:

-- Мир дому сему...

Это старинное полуцерковное прив╒тств╕е, обращенное к нам, узникам, оторванным от настоящаго дома и семьи, показалось настолько странным, что никто не нашелся сразу, что отв╒тить. Вс╒м нам казалось, что появлен╕е этого старика -- какой-то сон.

Что-то непередаваемо благостное было в выражен╕и его спокойнаго, обрамленнаго с╒дой бородой лица, и мн╒ в первыя секунды показалось, что передо мной какой-то угодник Бож╕й, каких когда-то, еще мальчиком, я вид╒л на старинных иконах. И теперь казалось, что этот угодник чудом перенесен в нашу камеру, и что наша тоскливая ³⁷⁰ тюремная жизнь прор╒зана каким-то лучом сказочной легенды...

Но эти н╒сколько секунд растерянности прошли. Живой старик тяжело опирался на мою руку и молчал. Жизнь требовала своего...

-- Спасибо, д╒душка, -- н╒сколько опомнившись, невпопад отв╒чал я. -- Пойдемте, я вас как-нибудь устрою на ночь.

Осторожно проведя старика между лежавшими людьми, я привел его в свой угол. Там, рядом со мной лежал и теперь сладко спал Петька-Шкет, молодой вор, паренек, никогда не знавш╕й дома и семьи, отчаянная башка, драчун и хулиган, в вечерн╕е часы разсказывавш╕й мн╒ всяк╕е случаи своей безпризорной жизни.

-- Слушай, Петька, пот╒снись-ка малость! -- толкнул я парнишку. -- Тут, вот, старика привели. Нужно м╒сто дать...

Заспанное лицо Петьки недовольно поморщилось. Не открывая глаз, он раздраженно заворчал:

-- К чортовой матери... Пущай под парашей ложится... Я не обязан...

Сос╒д сердито толкнул его кулаком в бок :

-- Да ты посмотри, хр╒н собач╕й, кого привели-то!

Петька приподнялся с явным нам╒рен╕ем испустить поток ругательств, но слова замерли у него на язык╒. Он увид╒л перед собой высокую, величавую фигуру старика, и остатки сна мигом слет╒ли с него. Он удивленно вытаращил глаза и выразительно свистнул.

-- Ого-го-го!.. Вот это -- да!..

И, не прибавив больше ни слова, паренек молча свернул свой рваный пиджак и уступил м╒сто "товарищу". Я помог старику опуститься на щит и положить под голову маленькую котомку. Устроившись немного поудобн╒е, мой новый сос╒д перекрестился и неторопливо сказал:

-- Ну вот, Бог даст, и отдохну н╒сколько деньков... А то два м╒сяца, как все везут и везут...

-- А откуда вас, д╒душка, везут-то? -- несм╒ло спросил кто-то из лежавших.

-- Да издалека, сынок, издалека. С Афона... С Новаго Афона, святого монастыря Божьяго... ³⁷¹

-- А за что это вас?

-- Не знаю, сынок. По правд╒ сказать, сам не знаю, -- спокойно и мягко отв╒тил старик. -- Мн╒ не сказали. Прямо со скита взяли. Я там схимником, монахом в горах жил. Монастырь-то самый давно уже забрали, но меня, вот, пока не трогали... Разв╒-ж я кому м╒шаю?..

Старик говорил медленно, и к мягкому звуку его голоса с затаенным дыхан╕ем прислушивалась вся камера. Каким-то миром в╒яло от слов старика, хотя эти простыя слова были полны трагическаго смысла. Но в его голос╒ чувствовалась какая-то примиренность с жизнью, какое-то глубокое душевное спокойств╕е, умиротворяюще д╒йствовавшее на вс╒х нас, напряженных и озлобленных.

-- А гд╒ это вы, батюшка, глаза-то свои потеряли? -- с живым сочувств╕ем спросил какой-то маленьк╕й крестьянин.

-- Эх, давно, сынок, давно д╒ло было... Посл╒ войны. Годочков этак с десять тому назад. Когда голод-то первый был, наказан╕е за гр╒хи наши... Да и то сказать, глаза-то у меня, в╒рно, уж некр╒пк╕е были. Много л╒т на Божьем св╒т╒ прожил. Уж и забыл точно... Кажись, как-бы 108 или 109 годов живу. Теперь Божьему св╒ту уж только по памяти радуюсь. Ночь в╒чная перед глазами...

На бл╒дном лиц╒ монаха под с╒дыми усами появилась едва зам╒тная грустная улыбка. Но глаза его смотр╒ли по-прежнему в одну точку немигающим мутным взглядом.

-- Господи Боже! -- не выдержал кто-то. -- Да за что-ж вас сюда послали?

-- Да я уж говорил, сынок, что не знаю. Какой с меня вред? А вот, все возят по тюрьмам разным. Три годочка какого-то лагеря назначили...

-- Соловки, в╒рно?

-- Не знаю, сынок, и этого не знаю... Дал бы то Господь, чтобы туда послали. В молодые годы был я в этом святом м╒ст╒. Видал все благол╒п╕е монастыря-то Соловецкаго. У нас, на Новом-то Афон╒, скалы дик╕я, юг, море синее... А там, на Соловках, тихо все, б╒дно. А монаху-то суровое, да б╒дное -- для души-то легче. Да... Думал я еще раз съ╒здить туда перед смертью, да вот ³⁷² не привел Господь... А теперь, вот, за р╒шетками везут. Как зв╒ря, али уб╕йцу лютаго! Ну, что-ж! На все Бож╕я воля! Без Его святой воли и волос с головы не упадет... Не в╒дают бо, что творят.

На н╒сколько секунд воцарилась мертвая тишина. Для вс╒х нас, столько слышавших про ужасы Соловецкаго концлагеря, было ясно, что старику не выйти оттуда живым. Не даром Соловки, превращенные в самый суровый заст╒нок краснаго террора, называли "островом пыток и смерти". Я сам, только что вырвавшись оттуда и направляясь в Сибирскую ссылку, знал лучше многих, что для старика заключен╕е в Соловки -- замаскированная смертная казнь...

Видимо, монах понял наше молчан╕е.

-- Да... В Соловки, значит, -- медленно повторил он. -- Ну, что-ж... Там и умереть легче будет. Благодать-то Божья незримо витает в святом м╒ст╒. И злым людям не очернить святыни. Только бы, вот, до╒хать живым туда, а там... Это вам, молодым, смерть страшна. А нам, старикам, служителям Божьим... Мы как с трудной дороги домой возвращаемся, когда час посл╒дн╕й пробьет. С чистой сов╒стью, да с именем Божьим везд╒ смерть легка...

Слова старика, сказанныя с невыразимой простотой, произвели необычайное впечат<л>╒н╕е на вс╒х нас, измученных, голодных, оторванных от дома и семьи, у кого они были, видящих впереди тернистый путь сов╒тскаго заключен╕я -- безконечныя тюрьмы, каторжный труд и ссылки... Каждый из нас чувствовал себя невинным или незаслуживающим такого суроваго наказан╕я. И вс╒х нас, людей с надломленной, озлобленной душой, как-то смягчила и одновременно пристыдила картина этой величественной скорби и смирен╕я... И фигура старика-монаха словно опять выросла в дверях тюрьмы и мягко сказала вс╒м нам:

-- Мир дому сему...

И, д╒йствительно, какой-то мир, какая-то св╒тлая мягкая грусть стали зам╒нять в душ╒ озлобленность и боль.

И вс╒ мы не могли оторвать глаз от лица сл╒пого старика, и когда он, съ╒в кусок чернаго хл╒ба и запив его водой, тяжело повернулся и стал на кол╒ни, в камер╒ настала такая тишина, что казалось -- никто не дышит. ³⁷³

В этом мертвенном молчан╕и обреченный на смерть старик стал молиться... И вс╒ мы почувствовали, что не только между ним и Божьим м╕ром н╒т преград в вид╒ каменных ст╒н и толстых жел╒зных р╒шеток, но что эта молитва величаваго страдальца приближает и нас к Престолу Всевышняго и облегчает у Его ног наше горе и нашу боль...

Я оглянулся... Десятки напряженных лиц с широко раскрытыми глазами, не отрываясь, смотр╒ли на поднятую вверх голову старика с невидящими глазами, и вс╒м чудилось, что он, этот сл╒пой монах, видит там, вверху, то, что недоступно нам, жалким песчинкам м╕рового хаоса...

И в необычайной тишин╒ тюремной кл╒тки простыя, безхитростныя слова молитвы старика четко разносились по вс╒м углам и, как мн╒ казалось, вливались в раскрытое сердце каждаго из нас...

Тусклая лампочка оставляла в полумрак╒ ободранныя ст╒ны нашей камеры, через окно на фон╒ темнаго переплета р╒шеток видн╒лось синее л╒тнее небо, и слабые лучи луннаго св╒та мягко серебрили голову кол╒нопреклоненнаго монаха...

Петька-Шкет, лихой жулик и безшабашный вор, стоял у ст╒ны, опершись на одно кол╒но, не зам╒чая, что одна рука его так и осталась протянутой в воздух╒, и с напряженным, замершим лицом слушал слова молитвы старика.

И на его глазах, глазах юноши, выросшаго без ласки матери и уюта дома, вид╒вшаго в жизни только брань, побои, тюрьмы и голод, затравленнаго, как дик╕й волченок, -- на его глазах стояли слезы, скатываясь по щекам... Но он не зам╒чал этого.

Для него, как и для остальных безпризорников, д╒тей, раздавленных безжалостной колесницей соц╕ализма, это была первая молитва, которую они услышали в своей исковерканной жизни...

Перевернулась еще одна страница моей истор╕и

-- Солоневич зд╒сь?

Я отозвался.

-- Прочтите и распишитесь, -- надзиратель протянул мн╒ бумажку. ³⁷⁴

"Выписка из протокола зас╒дан╕я Коллег╕и ОГПУ"... Сердце у меня екнуло. Как-то р╒шилась моя судьба?

... "Постановили: зам╒нить гр. Солоневичу, Б. Л. заключен╕е в концлагер╒ ссылкой в Сибирь..."

Фу... Слава Теб╒, Господи!

В памяти почему-то, как мгновенное вид╒н╕е пронеслась величественная картина Соловецкаго монастыря и одновременно почувствовалось громадное облегчен╕е -- возвращаться не придется. Соловки твердо ушли в прошлое.

Впереди -- Сибирь, суровая страна ссылки. Ну, что-ж! Посмотрим, какова-то она будет мн╒, эта Сибирь.

-- А когда отправят?

-- Вот, ц╒льный этап наберут -- тогда и отправят, -- устало буркнул тюремщик, принимая бумажку.

-- А скоро?

-- В свое время. Ни раньше, ни позже...

"Черви-козырь"

Борьба без вздоха,

а не вздох без борьбы.

Методы организац╕и

В далек╕я мирныя времена какой-то купец сибиряк построил невдалек╒ от Томска, у р╒ки Томь громадную паровую мельницу. Потом по этим м╒стам прошли валы гражданских войны, Ленинск╕й лозунг -- "экспропр╕ируй экспропр╕аторов" дал свои ядовитые плоды, и в результат╒ громадное здан╕е было полуразрушено. Окна, рамы, двери были сломаны, все имущество было растащено, и только многотонныя чугунныя станины от больших машин в нижнем этаж╒ до конца противились разгрому.

В 1924-28 годах "ликвидац╕ю безпризорников" взяло на себя ОГПУ, и во глав╒ этой ликвидац╕и стал сам Дзержинск╕й со своими "жел╒зными м╒рами".

Этими "м╒рами" -- разстр╒лами, раскулачиван╕ем, тюрьмами, лагерями создавались кадры безпризорников.... Эти же м╒ры, по мн╒н╕ю иниц╕аторов, должны были прекратить это больное явлен╕е. Одной рукой ОГПУ создавало безпризорность, другой -- ликвидировало ее...

"У попа была собака"... ³⁷⁵

Были созданы Болшевская, Люберецкая,³⁵⁾ Орловская Трудкоммуны ОГПУ, гд╒ начата была "перековка малол╒тних правонарушителей". Перековка шла по штампам ОГПУ, и для того, кто не подходил к этим штампам, с чекистской гостепр╕имностью разступалась мать сыра-земля...

В 1928 году Московскому ОГПУ пришло в голову создать Коммуну и в далекой Томской губерн╕и, и здан╕е старой мельницы было нам╒чено под это новое "воспитательное учрежден╕е".

Организац╕я была до крайности проста. Из Москвы прибыло н╒сколько эшелонов с безпризорниками. Больше тысячи "живых песчинок" было выброшено из этапных вагонов и направлено под конвоем на мельницу.

Была холодная сибирская осень. Сотни полуразд╒тых ребят в возраст╒ от 12 до 20 л╒т были предоставлены самим себ╒. Им были даны в помощь н╒сколько воспитателей из числа ссыльных, пилы, топоры, кое-как╕е матер╕алы и сказано:

-- Вот вам дом -- устраивайтесь, как знаете...

Дороги, ведущ╕я от мельницы к городу и деревням, были оц╒плены патрулями ОГПУ, и "Томская Трудкоммуна ОГПУ" на бумаг╒ стала числиться существующей.

Л╒том 1929 года, когда я был из Томска переброшен в Коммуну, как "спец╕алист по пенитенц╕ар╕и", старые знакомцы по моим вольным и невольным путешеств╕ям по Росс╕и разсказывали мн╒, к═а═к пришлось им пережить первую зиму существован╕я Коммуны. С ними поступили по большевицки: или -- или. Или д╒лайте так, как приказывают, или погибайте...

³⁵ Истор╕я возникновен╕я Люберецкой Коммуны послужила (в перед╒ланном на большевицк╕й лад тон╒) темой для нашум╒вшаго по всему м╕ру фильма -- "Путевка в жизнь". Я жил в этой Коммун╒, знаю ея героев и когда-нибудь опишу эту истор╕ю в значительно мен╒е идиллистических тонах.

Много нед╒ль прошло, пока ребята смогли своими руками, без сил, ум╒нья и руководства, отремонтировать себ╒ под общежит╕е один этаж громадной мельницы. И суровой сибирской зимой, когда ртуть сползала ниже 50, оборванныя, голодныя д╒ти проводили свои ночи на полу ³⁷⁶ громадных зал мельницы, гр╒ясь у разведенных на цементном полу костров...

Мног╕е пытались б╒жать. Из них большинство было поймано или пристроено. Н╒сколько старших ребят разсказывали мн╒, что из тысячи брошенных в это гиблое м╒сто "коммунаров" в первую же зиму умерло не мен╒е 300. Судя по тому, что я сам вид╒л и знаю о жизни таких Трудкоммун, я считаю эту цифру близкой к д╒йствительности.

Но кто когда-нибудь сможет точно узнать правду о страшных цифрах отс╒ва ГПУ^{^'}ской "перековки"?..

Радостныя воспоминан╕я

Осматривая Коммуну, я встр╒тил там н╒скольких старых знакомых по тюрьмам, этапам и лагерям. Как-то утром я пос╒тил и темный пожарный сарай, гд╒ стояла бочка с водой, небольшая моторная помпа и н╒сколько багров.

Длинный костлявый парень сид╒л, согнувшись, у входа и чинил рваный пожарный рукав. Разгляд╒в меня, он удивленно свистнул:

-- Вот это да!.. Товарищ Солоневич!.. Гора с горой не сходится, а соловчане или на этом, или на том св╒т╒ обязательно встр╒тятся...

Очевидно, на моем лиц╒ было написано тщетное старан╕е вспомнить, гд╒ я встр╒чал этого пожарника, ибо посл╒дн╕й укоризненно добавил:

-- Эх, товарищ Солоневич! Стыдно так старых друзей забывать... А я-то так хорошо нац╒ливался вам финку под седьмое ребро сунуть...

-- Ну и рекомендац╕я!..

Парень осклабился.

-- Да уж не хуже других каких... А, признаться, мы здорово повздорили с вами. Разв╒-ж тюремный двор в Питер╒ забыли? Да драку насчет попа?

-- И вы там были?

-- Ну, как же! Я аккурат сбоку заходил, что-б под ваш кулак не попасться!

На лиц╒ пожарника было написано столько неподд╒льной радости от встр╒чи, и истор╕ю с финкой и моим ребром он разсказал так беззлобно, что я разсм╒ялся и пожал протянутую руку. ³⁷⁷

-- Да мы потом и еще встр╒чались... На Соловках... Оно, конечно, я с морды малость с т╒х пор попорченный. (Он указал на свой переломленный нос.) Это прикладом меня в этап╒ саданули... Однако, вы, в╒рно, вспомните: я в музыкантской команд╒ был. В тромбон бухал. Меня "Черви-Козырь" звать...

Теперь я вспомнил "Черви-Козыря" -- профессора карманнаго д╒ла и страстнаго картежника, не без шулерских талантов

-- Ну, как видно, вспомнил?.. А оно и в╒рно -- подался я сильно. Оно, конечно, -- годы как╕е! Это все равно, как в Севастопольской оборон╒... Я читал -- год за десять считался... Так и у нас...

-- А как вы зд╒сь очутились?

Черви-Козырь осклабился опять. В это время в сарай вошел низеньк╕й, согнутый челов╒к в кожанной тужурк╒.

-- Что, опять разговорчики завел? -- с какой-то свистящей ядовитостью спросил он. Черви-Козырь приподнялся, и благодушное выражен╕е его лица разом см╒нила плохо скрытая мрачность и враждебность.

Чекист

На фуражк╒ вошедшаго была зв╒зда, а на боку вис╒л наган. Он мягкими, словно кошачьими, шагами обошел сарай и сд╒лал н╒сколько зам╒чан╕й. Пожарник угрюмо шел за ним.

Когда они снова подошли к выходу, я разгляд╒л чекиста бол╒е ясно. Это был еще молодой еврей со впалыми щеками и лихорадочно блест╒вшими глазами. Эти черные, глубоко впавш╕е глаза постоянно б╒гали с м╒ста на м╒сто, и он не смотр╒л в глаза собес╒днику. Бл╒дныя губы постоянно кривились в какой-то злорадной усм╒шечк╒. Голова и щека часто подергивались каким-то странными судорожным движен╕ем.

Чекист оглянул неприв╒тливым взором и меня и сд╒лал пожарнику н╒сколько зам╒чан╕й о сара╒.

-- Этак придется теб╒, Черви-Козырь, опять, пожалуй, комариков подкормить, -- закончил он свои выговоры. ³⁷⁸

-- Дак за что же, товарищ комендант? -- с безпокойством спросил пожарник.

-- А за то, что-б ты поласков╒й рожу д╒лал, когда начальство встр╒чаешь! -- хмыкнул чекист. -- А вам, т. Солоневич, -- в╒дь вы Солоневич?

Я кивнул головой.

-- Ну да, я вас по Томску знал... Так вам я бы не сов╒товал с такой сволочью знаться!

-- Да мы еще по Соловкам пр╕ятели!...

-- Ну, ну, зд╒сь выискивайте себ╒ пр╕ятелей поосмотрительн╒й. А то неравно в грязное д╒ло вляпаетесь. Я по хорошему говорю... пока. -- В голос╒ чекиста слышались и предостережен╕е, и угроза.

Когда он вышел из сарая, я с удивлен╕ем увид╒л, как исказилось от ненависти лицо Черви-Козыря. Он оскалил зубы, как непокорный щенок, припертый в угол сильным противником, но не желающ╕й сдаться.

-- Что это у вас на него зуб такой?

Пожарник не сразу отв╒тил. Взор его еще н╒сколько секунд был прикован к двери, за которой скрылся комендант. Потом он встряхнул головой.

-- У-у-уу, сволочь, гад ползуч╕й!... -- пробормотал он... -- Да разв╒-ж вы не знаете?

-- Я вчера только прибыл.

-- Это наш комендант, Геллер. Он и на Соловках был. Сколько он там душ загубил!.. И не счесть. И как его только земля держит?

-- А зд╒сь он тоже зв╒рствует?

-- Тут разстр╒ливать ему мало ходу. Раньше он в Болшев╒ был. Там ему раздолья больше было...

-- Но это в╒дь образцовая коммуна... Иностранцев возят...

-- Во... во... Иностранцев! -- презрительно искривил рот Черви-Козырь. -- Им что в глотку не положь -- все проглотят. Им, может, и кажется, что, там лафа, а не жизнь... А разв╒-ж кто видит, как там пружины закручены? В╒дь там как чуть что -- так шлёпка. Не только поб╒г, а даже отлучка больше 3 дней -- и каюк... Поэтому и держится все...

Ну, так вот там Геллер и отличался. Только потом его выставили, потому невозможно иностранцам показывать ³⁷⁹ -- рожа больно противная -- веревки просит. У них у вс╒х, палачей этих, врод╒ как сл╒ды наморд╒ остаются. Помните Новикова в Соловках?.. Аж собаки уб╒гали... Уж если челов╒к в крови выкупается -- так словно сл╒д какой-то на лиц╒... Бог гада м╒тит! А вы не слыхали, что он тут со мной зимой сд╒лал?

-- Н╒т...

"Исправительные методы"

-- А д╒ло такое было. Вам, в╒рно, разсказывали, как мы тут зимой жили?.. Скот в хл╒вах, в╒рно, лучше... Мерли, как мухи. Работать -- струмента не хватало, матер╕алов. Тоска... Ребята, прямо сказать, совс╒м опуп╒ли. Б╒жать -- никакая сила. А тут -- голод, да холод... Двое просто пов╒сились от такой жизни. Ну, а остальные с горя в карты р╒зались... Оно, конечно, вам, может, интеллигентным, можно ч╒м и другим заняться. А куда нашему брату! Одно и удовольств╕е в очко игрануть. Ребята облюбовали сарай тот вот, видите. Заберутся туда компашкой и кроют в двадцать одно.

Оно, конечно, по правилам -- нельзя. Так вот, вызвал меня поздно вечером Геллер. А я зд╒сь врод╒ пожарника. Одного солдата взял, выкатили мы бочку с сарая, приготовили машину. А мн╒ и невдомек, куда это... А потом подкатили тихо к дверям, гд╒ ребята р╒зались. Мн╒ -- наган в нос. "Молчи и машину наладь, что-б воду дала. Ежели станет машина -- саботаж; значит, пуля в башку". А д╒ло в мороз было. Все аж трещало...

Ребята в сара╒ нар╒зали еловых в╒ток, натаскали с╒на, достали фонарик и кроют. Врод╒, как свое логово. Не этая коммуна, что-б ее. Челов╒к их с двадцать было. А комендант, значит, приказал солдату стать с кишкой в дверь и ну поливать их водой. Стоит тот в дверях, никого не пускает и знай себ╒, льет. Я машину правлю, а сердце так и мучается. А этот жидюга хохочет... Ух...

Лицо Черви-Козыря все перекосилось, словно он сам попал под струю ледяной воды.

-- А ребята, сами знаете, как од╒ты. Рванье. Шкура видна. Ну и что-ж. Как приб╒жали они вс╒ потом в общежит╕е, так прямо сосульки. Платье р╒зать пришлось, ³⁸⁰ потому все обледен╒ло... Ну, что дальше-то и говорить? Результат ясный. Половина в ящик сыграло... Оно, конечно, как╕е у нас тут ящики? -- гробы, то-есть... Просто яма...

А вы, вот, спрашиваете, почему злоба. Да тут рад бы ему вс╒ кишки выпустить, да на его поганую рожу наверт╒ть...

Лютая ненависть чувствовалась в голос╒ стараго вора.

Мститель

Как-то нед╒ли через дв╒, когда я был дежурным по столовой, ко мн╒ подошел один из пр╕ятелей. Он начал разговор о чем-то маловажном и, когда около нас никого не было, сказал шепотом:

-- Вас, дядя Боб, Черви-Козырь просит зайти.

-- А гд╒ он?

-- На дежурств╒ у р╒чки.

Поздно вечером, когда кончилось мое дежу<р>ство, я поплелся на болото. Под одной из копен сид╒л Черви-Козырь на собранном хворост╒ и, видимо, был очень обрадован моим приходом.

-- А чего же вы совс╒м в стог не забрались? И тепло и комары не дол╒зут...

-- Да ну их к чорту... С╒но в╒дь совс╒м гнилое... Сколько л╒т, может, стоит... Да и потом -- пров╒рка пройдет -- еще два наряда дополнительно дадут... А вы, т. Солоневич, спички принесли? "Баран" сказал?

-- Принес...

-- Ну вот, и ладно... Я вас тогда ужином угощу.

Черви-Козырь покопался в стогу и вытащил оттуда зайца.

-- Вот это здорово.. Откуда?

-- Ну мы, старые урканы, и в огн╒ не тонем, и в вод╒ не горим!... А силки на что?... Тут этих зайцо`в видимо-невидимо... Потому -- охоты н╒т. Чекистам время н╒т, у них по другой дичи с наганов стр╒льба. А у крестьян -- откуда?... Ружей-то в╒дь сов╒тская власть боится хуже чумы...

Часа через два, когда заяц был съ╒ден, пожарник начал: ³⁸¹

-- Д╒ло у меня к вам серьезное, т. Солоневич... Без вас мн╒ ни чхнуть, ни плюнуть... Я уж вам прямо скажу, потому вы не стукач. Смываться мн╒ пора...

-- На волю захот╒лось?

-- Это как сказать... Трудкоммуны для меня врод╒ пр╕юта. Тут лучше всего скрываться, ежели за кормой нечисто. Притопаешь вот в такое гиблое м╒сто и сейчас же к начальнику ГПУ. Так, мол, и так. Раскаялся в доску... Примите... Какой же им расчет не принять? В╒дь даровая сила... Вот у нас тут лыжная мастерская будет, да потом, говорят, и сапожная... Опять же ссыльных наберут. А там и спецов всяких есть... Ну и заработать, значит, можно на даровой сил╒.

-- Ну, это все понятно... Но почему вам в трудкоммунах скрываться?

Черви-Козырь пристально посмотр╒л на меня. При слабом св╒т╒ нашего маленькаго костра я опять зам╒тил, как его лицо сжалось в какой-то гримас╒.

-- Да как... Долги плачу с процентами.

-- Кому это?

-- Да, вот, вс╒м своим благод╒телям... За все -- за жизнь исковерканную, за чахотку свою, за нос перебитый, за товарищей своих... За все плачу!... Уже есть "революц╕онныя заслуги"... Ну, да это не к д╒лу. Таких, как я -- с памятью, -- везд╒ хватает. Помните, может, Митьку с Одессы, безпалаго, который Соловки ос╒длал?.. Тоже не забывает. Слухи были, что Новикова он все-таки подстерег... Ну, да вы сами, т. Солоневич, знаете, что с такими не ц╒луются... А теперь я, значит, к вам за помощью... Вы там по городу часто ходите, во вс╒ дырки можете вл╒зть. Достаньте мн╒ лаку, что артисты употребляют...

-- Ага... -- понял я. -- Бороду приклеить?

-- Ну да... Не впервой. Таким стариком зад╒лаюсь, что никакой пост ни по чем не догадается... А потом, там за Тайгой,³⁶⁾ на главной магистрали -- это уже пустяк. Там в каждом карман╒ документ есть. Только выбирай...

-- А когда думаете б╒жать?

-- Да скоро... Вот, д╒льце одно есть... Незаконченное...

³⁶ Жел╒знодорожная станц╕я.

³⁸²

Маленьк╕й эпизод большой борьбы

Через нед╒лю посл╒ этого разговора, по случаю какого-то революц╕оннаго праздника у нас, в Трудкоммун╒, состоялся торжественный митинг. В верхней зал╒ мельницы были собраны коммунары и гости. С р╒чами выступали представители всяких организац╕й: Горкома, Горисполкома, Наробраза и, конечно, отд╒ла ГПУ. Говорилось о "перековк╒", воспитан╕и, исправлен╕и, о том, что труд в СССР "д╒ло чести, д╒ло славы, д╒ло доблести и геройства". Были призывы "поднять производительность труда", под испытанным руководством дзержинцев-чекистов идти вперед к св╒тлому будущему коммунизма, исправлять ошибки "стараго проклятаго прошлаго", ну и прочее.

В едва осв╒щенном зал╒ сид╒ло около тысячи безпризорников и воров и по привычк╒ молчаливо слушало р╒чи. Потом жидко сп╒ли "Интернац╕онал" и стали расходиться.

Гостей усадили на повозки, и лошади тронулись. Я направился в каптерку посмотр╒ть на раскладку продуктов на сл╒дующ╕й день. Насчет арифметики коммунары были слабы...

Минут через 10 откуда-то донеслись крики. Потом в комнату вб╒жал "Баран".

-- Т. Солоневич, идите туда... Убили кого-то...

Невдалек╒, у конюшни собралась кучка ребят. Когда я подб╒гал к ней, там чиркнула спичка, и до моего слуха донеслись слова:

-- Ага... Одним гадом меньше!...

-- Вот это правильно!

-- Собак╒ собачья смерть!...

При моем приближен╕и н╒сколько ребят нырнули в темноту. Остальные разступились, но узнав меня, опять надвинулись т╒сной ст╒ной. Внизу на земл╒ лежал и придушенно хрип╒л какой-то челов╒к.

-- Кто это? -- спросил я.

Из кучки коммунаров мрачно и тихо отв╒тили:

-- Комендант...

Вдали послышались новые голоса. С электрическими фонариками б╒жали охранники. ³⁸³

-- Эй, разойдитесь... Кто тут?

Часть безпризорников беззвучно растаяла в темнот╒. Остальные отодвинулись, словно отступили за ст╒ну мрака, окружавшую осв╒щенное фонариками т╒ло.

-- А это кто?... Ах, это вы, Солоневич!.. Кого тут угробили?

-- Коменданта...

Раздались испуганныя восклицан╕я. Двое охранников поб╒жали к Начальнику Коммуны, старому заслуженному чекисту, получившему этот пост "за выслугу л╒т".

С оставшимися двумя мы перевернули коменданта на спину. Он был еще жив. На смертельно бл╒дном лиц╒ с широко открытыми глазами судор<о>жно проб╒гали гримасы боли и злобы. На сжатых губах выступали пузырьки кровавой п╒ны. В боку торчала рукоятка глубоко всаженнаго финскаго ножа.

Раненый глухо стонал и пытался что-то сказать, но с его губ срывалось только невнятное бормотан╕е.

-- Вот, пущай начальник придет, -- тихо сказал охранник. -- Он еще, может, сум╒ет сказать, кто это его саданул... И наган обр╒зали, сволочи...

Я стоял на кол╒нях около раненаго, и в мозгу со страшной ясностью и быстротой мелькали догадки... Почему-то сразу вспомнилось напряженное, полное ненависти лицо Черви-Козыря, его разсказы о комендант╒, его "неоконченное д╒льце"... Потом мой взор упал на рукоятку ножа. Нож торчал как раз под седьмым ребром... и в п═р═а═в═о═й половин╒ груди. Как раз так мог бы ударить только л╒вша...

И в памяти молн╕ей пронеслась картина, как недавно у стога Черви-Козырь л═╒═в═о═й рукой зажигал спичку...

Раненый опять забормотал. Охранники осв╒тили его лицо. Комендант почти беззвучно шевелил губами. Видно было, что он хочет что-то сказать. Порой слоги вырывались почти ясно.

У парадных дверей дома послышался шум, и появился св╒т больших фонарей. Охранники поднялись для встр╒чи начальства, и я с раненым остались в т╒ни. Надо было пом╒шать ему говорить...

Незам╒тным движен╕ем я взялся за рукоятку глубоко всаженнаго ножа и потянул его из раны. ³⁸⁴

Мн╒ казалось, что я вижу, как освободились, прижатые сталью ножа, разр╒занные кровеносные сосуды, как из з╕яющих отверст╕й ключем стала бить горячая кровь, как стремительным потоком стала она заполнять полость легких, как в предсмертном томлен╕и б╒шенно застучало сердце, как судорожно сжались мускулы груди в тщетной попытк╒ глотнуть св╒жаго воздуха в наполненныя кровью легк╕я...

Дыхан╕е раненаго превратилось в хрип и свист. Потом в горл╒ что-то забулькало...

Когда над комендантом склонился Начальник Коммуны, глаза раненаго были вытаращены в тщетных усил╕ях вздохнуть, а по лицу изо рта текли тонк╕я струйки пузырящейся крови.

-- Геллер! -- вскрикнул Начальник. -- Кто это тебя? А?

Комендант судорожно дернул головой, но вм╒сто слов из его раскрывшагося рта вылилась широкая струя крови.

-- Ну, тут д╒ло чисто сработано! -- спокойно сказал, поднимаясь, старый чекист. -- Вот сволочи! Видать, всю финку вогнали. Ладно... Попомним!..

Коменданта понесли в дом.

-- Вы ему, т. Солоневич, перевязку сд╒лайте. А я пока в отд╒л позвоню...

Ц╒на чекистской головы

В тот же день начались массовые аресты. Бол╒е сотни коммунаров было посажено в подвал городского ГПУ. Десятеро из них не вернулись... На язык╒ чекистов это называлось "актом классовой мести"...

Как я потом узнал, Черви-Козырь в этот вечер и ночь оффиц╕ально был "на комарах". В течен╕е сл╒дующих дней он старательно изб╒гал меня и, только когда я украдкой сунул ему бутылку с лаком, он многозначительно и кр╒пко пожал мн╒ руку.

"Летуч╕й голландец"

Нед╒ли через дв╒ н╒сколько старых коммунаров, в том числ╒ и "Баран", приб╒жали с р╒ки с изв╒ст╕ем, что ³⁸⁵ Черви-Козырь утонул при купаньи... Были посланы лодки, но т╒ла пожарника не нашли. Одежда его пошла в каптерку, а сам он был вычеркнут из списков Трудкоммуны.

Я ув╒рен, что ему удалось сб╒жать. Если это так, то немало "воспитателей по методам ОГПУ" укоротят свою "многополезную д╒ятельность" при его сод╒йств╕и...

Ибо в душ╒ современнаго подсов╒тскаго молодняка кр╒пко вклинился закон -- "Око за око, зуб за зуб"... А если удастся, то и "челюсть за зуб"...

Юноша-палач

Под прессом

Как-то поздно вечером я со своим пр╕ятелем, Мишкой Крутых, возвращались с купанья в р╒к╒ Томь. Мы только что выдержали горяч╕й футбольный матч, хорошо выкупались и бодрые и веселые возвращались в город.

Поднимаясь от р╒ки по узенькой улочк╒, мы встр╒тили этап, направлявш╕йся из тюрьмы к пристани, а оттуда, как и всегда, в Нарым.

Для сов╒тской жизни этап этот нич╒м не был прим╒чателен. Сотни дв╒ оборванных понурых людей с котомками и узелками брели под понукан╕ями солдат... Сзади толпы ╒хало н╒сколько подвод со старухами и маленькими д╒тьми. Обыкновенная картина! Сколько раз и мн╒ самому приходилось брести точно в таких же этапах.

Когда мимо нас медленно про╒зжали подводы с д╒тишками, Мишка вздрогнул и тихо сказал:

-- Сволочи!

Я понял, что это слово никак не относится к ссыльным. Круглое широкое лицо Мишки, типичнаго русскаго "добра-молодца" из народных п╒сен, омрачилось, и он нервно передернул плечами. Я не без удивлен╕я погляд╒л на его нахмуренное лицо.

-- Так чего же ты, Мишка, в комсомол влип?

Мишка считался одним из активистов-комсомольцев и был даже секретарем городского Сов╒та Физической Культуры. Что за странная реакц╕я? ³⁸⁶

-- Как это "чего"? -- переспросил он.

-- Да вот, чудак-челов╒к, в комсомол. Красноармейцы, которые этап гонят, в╒дь, в╒рно, твои же ребята из комсомола?

-- Да я этапов еще не гонял.

-- Ну, а прикажут -- погонишь!

Мишка промолчал.

-- Да ты скажи, Мишка, я в╒дь парень свой, на кой чорт ты с комсомолом спутался? В╒дь погонят раскулачивать или этап гнать -- в╒дь не выкрутишься! Свой своему -- поневол╒ брат.

-- Ну, а что-ж, Солоневич, д╒лать-то? -- мрачно пробурчал сибиряк. -- Надо же как-то наверх выл╒зать. Свиней пасти -- тоже не густое занят╕е. Теб╒ хорошо -- ты парень интеллигентный. Ты везд╒ как-то пристроишься. А куда мн╒? Я, вот, думал через СФК в Москву путевку получить, в Инфизкульт...³⁷⁾ Это д╒ло все-таки чище других. Чинить, а не кал╒чить людей придется. Да в╒дь без комсомольскаго билета, язви его, душу, разв╒-ж куда проберешься?

³⁷ Институт физической культуры.

-- А как насчет этапов, если прикажут?

-- Да чорт его знает -- вс╒ норовят выкрутиться. Может, и я выкручусь! Думаешь, кому радостно на энти картинки смотр╒ть? Это в╒дь наш же пролетар╕ат, наши, может, и чалдоны, которые испокон в╒ку гд╒ по заимкам мирно жили... А теперь вот -- "классовые враги"...

Мишка судорожно кашлянул и плюнул.

-- Вот ты, Солоневич, врод╒ как в осужден╕е сказал о комсомол╒. Ну, а что другое? Самому идти в этап, что-ль? Думаешь, легко против машины переть?.. Ты вот счастливец, что адмссыльный... Да, да, ты не см╒йся!.. В╒рно слово... Теб╒, притворяться не надо. Контр-революц╕онерщик и баста. Теб╒, брат, не ставят вопросов -- ты за кого: за троцкистов, али за сталинцев или там про какую оппозиц╕ю, едри их корень... И насчет энтуз╕азму теб╒, брат, не обязательно... И нам?.. Аж нутро, быват, выворачивается. А ни хр╒на не сд╒лаешь... Аппарат, паря, такой аппарат, что лбом не прошибешь... Ну, и изворачивается всякой, как ум╒ет... ³⁸⁷

Не мытьем, так катаньем

-- Эй, Солоневич, слыхал новость? -- сказал мн╒ как-то наш правый край, маленьк╕й быстроног╕й рабфаковец Кузнецов -- "Динамо"-то³⁸⁾, сволочи, Мишку к себ╒ взяло.

³⁸ "Динамо" -- спортивное общество ГПУ.

-- Как взяло? Неужели он пошел туда?

-- Да, кажись, не переманило, а просто мобилизовало. Горком комсомола постановил направить его на работу в ГПУ. Как чекист, конечно, наш Мишка -- как с навоза пуля, но опять же футболист аховый... Может, раньше и предлагали по хорошему. Но, видать, Мишка заупрямился -- ну, и мобилизнули... Вот сво-ло-о-очи...

Болен!

Нед╒ли через дв╒ я получил распоряжен╕е от СФК быть судьей очередного футбольнаго матча на первенство города. Оказалось -- "Динамо" должно было играть с "желдором".

Народу на стад╕он╒ было тысячи три. Любят футбол в СССР, и кр╒пко любят. Любят по п═о═л═и═т═и═ч═е═с═к═и═м причинам, или, может быть, правильн╒е сказать, по а═п═о═л═и═т═и═ч═е═с═к═и═м. Футбол -- самое доступное, самое оживленное зр╒лище, к которому никак не приц╒пишь принудительнаго ассортимента сов╒тской пропаганды. Эти прив╒ски есть везд╒: и в музык╒, и в парадах, и в кино, и в театрах. Даже на матчах бокса всегда найдется "предварительный оратель", который будет разсказывать перед началом о том, как-де в Америк╒ линчуют негров посл╒ их матчей с б╒лыми; если негр поб╒дил -- линчуют из злобы, если поб╒жден -- от избытка радостных чувств.

По моему свистку об╒ команды вышли на поле, но в "Динамо" Мишки Крутых не было. В перерыв╒ я спросил о Мишк╒ у капитана "Динамо", помкоменданта ГПУ, латыша Петерсона. Тот угрюмо покосился на меня:

-- А вам на что?

-- Да пр╕ятели!.. Да и потом -- ваша лин╕я хавов, ясно, без него -- слаба!..

Латыш досадливо сморщился и уронил:

-- Болен Крутых... ³⁸⁸

Мандат

Через нед╒лю меня вызвал к себ╒ Предоткомхоз,³⁹⁾ зампред СФК.

³⁹ Предс╒датель отд╒ла коммунальнаго хозяйства.

-- Слышьте-ка, Солоневич. Вот "Динамо" просит прислать какого понимающаго челов╒ка насчет стр╒лковаго тира. Они там строить хотят. Так они и из Осоав╕ахима, и от СФК представителей вызывают. А у нас понимающих ребят н╒т... Пойдите-ка, вы! Кумекаете в этом?

-- Да...

-- Ну, вот и хорошо... А что вы адмссыльный -- это ничего. Я вам от СФК бумажку дам, что как спец╕алист.... А раз спец -- тут уж не до паспорта. Абы д╒ло было.

Чекистск╕я шуточки

Дежурным по комендатур╒ был Петерсон. Он хмуро разсмотр╒л мой мандат и молча выписал пропуск.

-- А куда теперь?

-- В подвал, -- буркнул латыш. При неожиданном слов╒ "подвал" непр╕ятно дрогнули нервы, словно ржавым гвоздем провели по мокрому стеклу.

-- В подвал? -- переспросил я.

-- Угу... Там комисс╕я уже собравшись... Тир там будут строить...

Потом, словно догадавшись, что эта тема может быть выгодной для шутки, латыш криво ухмыльнулся.

-- Не трусьте, т. Солоневич. На этот раз оттуда на своих ногах выйдете.

Там, гд╒ ставят к ст╒нк╒

Большой полутемный подвал метров около 30. Группа представителей почти вся зд╒сь. Начальник отд╒ла ГПУ, низеньк╕й расторопный чекист Мальцев, б╒гает, покрикивает и суетится. Он как-то не производит впечатл╒н╕я начальника: шутит, балагурит и фамильярничает. Если бы я не знал его "подвигов" подвальнаго типа, да не его подленькая улыбочка, -- можно было бы подумать: "рубаха-парень".

Я представляюсь ему, как представитель СФК. ³⁸⁹

-- Ладно, ладно, -- отмахивается он, направляясь дальше. А потом, словно вспомнив:

-- Да вы в╒дь адмссыльный?

-- Да.

-- Ну, вот и хорошо... Картинка очинно даже для вас пользительная. -- И Мальцев широко ухмыляется, оскаливая желтые зубы. Глаза его совс╒м превращаются в щелочки.

-- Почему полезно?

-- Для пров╒триванья мозгов... Да и что-б не забывать кой-чего!.. Тут у нас есть слабонервный один. Знакомый ваш. -- Крутых!.. Эй, Крутых!..

Из кучки людей вышел Мишка.

-- Есть, товарищ Начальник...

-- Ага, вот футболисты наши... Ха-ха-ха!.. Поразскажь-ка Солоневичу, как это из этого подвала святыя души на крылышках на тот св╒т уносятся... Ха-ха-ха... Вона под той ст╒нкой, гд╒ мишени будут стоять. Крутых, тут теб╒, вот, самая тренировочка будет... С тебя покеда стр╒лок и чекист хр╒нова-а-атый... Тренировка, бра-тишечка, тренировка самое важнецкое д╒ло!..

И веселый чекист поб╒жал дальше.

Но мы ни о чем не разговаривали.

Нед╒ли через три-четыре я поздно вечером возвращался к себ╒ домой. В город╒ было совс╒м темно. Окраинныя улицы тонули в грязи, и я с трудом осторожно шел по узеньким деревянным мосткам у покосившихся заборов.

Навстр╒чу мн╒, пошатываясь, тяжело шлепал по лужам высок╕й, коренастый челов╒к. Видя, что он и на узких досочках троттуара не тверд, я отступил в сторону, чтобы дать ему дорогу.

Что-то бормоча пьяным языком, челов╒к прошел мимо, но потом внезапно обернулся...

-- Солоневич, ты?

Я узнал Мишку Крутых. Он облапил меня и стал сердечно ц╒ловать, обдавая водочным перегаром.

Я хот╒л отвязаться от него и уйти, но Мишка взял меня под руку. ³⁹⁰

-- Да ты не уходи, Солоневич... Не вороти морды... Думаешь -- чекист, сукин сын, ангидрит его перекись марганца... Думаешь -- в крови замаран Мишка... Палач!.. Душегубец!..

Сквозь пьяныя нотки его голоса прозвучала глубокая боль челов╒ческой души.

-- Не плитуй, Солоневич... Погоди. Тута, вот, скамеечка под забором... Посидим... Да ты не смотри, что я пьяный... Потому, брат, и пью, что душа просит.

-- Так ты же раньше не пил, Мишка!

-- Так то раньше!.. -- Голос комсомольца словно взорвался в истерик╒. -- Раньше я, брат, челов╒ком был... И думал, челов╒ком и останусь... А вот, братишка, чекистом сд╒лали... У меня все избол╒ло, а они см╒ются... Гады ползуч╕е... Помнишь, Мальцев этот?.. Знаешь, как он людей-то разстр╒ливает?.. Не сразу... А с шуточками, прибауточками, со см╒шками... О-о-о-о-о!..

-- И тебя заставили? -- тихо спросил я.

Мишка повернул свое лицо ко мн╒, и его широко открытые глаза с каким-то странно пустым выражен╕ем застыли на мн╒. Н╒сколько секунд он молчал.

-- Разстр╒ливал, браток... Заставили... Помнишь, тогда, как "Динамо" в первый раз играло, -- как раз наканун╒ и пришлось... Оттого-то я играть и не смог... В лежку лежал... Пьяный... Ежели-б не водка -- сам себя пор╒шил бы... Заставили... Куда д╒нешься?.. Комсомолец -- чекист, говорят... Д═о═л═ж═о═`═н... Вот в том подвал╒... С автомобильными фонарями...

Мишка почти бредил. Он впился пальцами в мою руку и говорил, как во сн╒:

-- Поставили... Высок╕й такой, борода, видать, с╒дая, с╒дая... Спиной стоял он... Руки сзади веревкой связаны и только дрожат, дрожат... А Мальцев см╒ется: "Ну-ка, Мишенька... сдай крещен╕е... По живой челов╒ческой падали первый выстр╒л твой... Потеряй невинность свою, Мишенька, а то ненароком и сам туда встанешь"... А остальные см╒ются. Собрались, как в театр. И наган уже в рук╒... С╒дая голова дрожит впереди...

Комсомолец разсказывал эту истор╕ю с таким реализмом, что я невольно вздрагивал. А он все сильн╒е и ³⁹¹ сильн╒е сжимал мою руку и продолжал медленно напряженным голосом:

-- А мальцевск╕е глаза так и сверлят, так и жгут... "Плюнь, говорит, в него, Мишенька, пролетарским свинцом!.. Бахни, Мишенька... Ну-ка, согни пальчик!" У-у... Зм╒я... Не знаю... Убей меня Бог, не знаю, как рука поднялась. Как во сн╒ было. А потом откуда-то голос дошел: "Ничего, ничего, Мишенька! Мы добьем. Спервоначалу оно никогда чисто не выходит. Молодец, паря!" И опять выстр╒лы...

Голос комсомольца прервался каким-то судорожным глухим рыдан╕ем. Он схватил себя за голову и пробормотал.

-- У-у-у... Гады! ╤уды проклятые! Душу мою искровянили! -- И внезапно сорвавшись со скамейки, он бросился от меня, сл╒по шагая по лужам и грязи.

Я остался сид╒ть, подавленный трагичностью его разсказа и своим безсил╕ем.

Больше Мишу Крутых я никогда не вид╒л. На мои вопросы о его судьб╒ динамовцы отмалчивались.

Перековка

"Мы, д╒ти страшных л╒т Росс╕и,

Забыть не в силах ничего"...

В один из суровых дней, когда мороз был ниже 50 градусов и дышать колющим ледяным воздухом можно было только сквозь шерстяную рукавицу, я встр╒тил к╕евлянина Ледю. Он был в м╒ховой шапк╒, сапогах из оленьяго м╒ха, с небритым измученным лицом:

-- Как это вас сюда занесло?

-- Да, вот, из Турухана... Два года там отбыл...

-- Далеко на с╒вер╒?

-- У чорта на куличках... Полторы тысячи километров... В тундр╒... Там только одни якуты со своими оленями. Привезли, выгрузили и бросили -- живи, как знаешь. На мое счастье, в том кочевь╒ еще один ссыльный был, священник из Харькова -- он помог мн╒. А то хоть ложись под чумом и подыхай... ³⁹²

-- Ч╒м же вы там занимались?

Высланная казачья семья. Сотни тысяч семейств крестьян и казаков привозили на далек╕й с╒вер и выбрасывали на произвол судьбы...

-- Да, вот, вм╒ст╒ с батей помогали якутам этим с оленями возиться, да охотиться... Да еще грамот╒ пытались учить и медициной заниматься... Ну, дядя Боб, и доисторическая же жизнь там!.. В╒рите ли, больше года мыла не видал... ³⁹³

-- А из молодежи там никого не встр╒чали?

-- Была одна д╒вушка, кажется, скаут из Крыма... Но верстах в 300, да я тогда и не знал...

-- Не знаете, что с ней?

-- Чекист, который меня вез сюда, говорил, что умерла: туберкулез. Еще бы! С юга д╒вушка, л╒т, кажется, 16-17... В полярной дыр╒, да без питан╕я...

Я разсказал Лед╒ свои новости. Он печально покачал головой.

-- Ну, ну, не думал я, что ребят так здорово давнут... По К╕еву, кажется, челов╒к около 20 арестовали... Но кого куда выперли -- право не знаю... Вот, жду Лиду, она, может быть, знает...

-- А она пр╕╒дет сюда?

-- Да я же, дядя Боб, женился на ней! Покорила она мое сердце веселостью своей, да задором... Да, вот, около года только прожил семьей...

-- Ну, так вам нечего Бога гн╒вить... А я, вот, только м╒сяцев что-то четыре или пять...

-- Как? -- прос╕ял Ледя. -- Вы тоже женились?

-- Был такой гр╒х, Ледя. За меня наша Ирина им╒ла несчастье выйти замуж.

-- Вот это здорово! -- искренно обрадовался Ледя. -- Подходящая пара... Но почему же "несчастье"?

Я посмотр╒л на него и невесело улыбнулся...

-- Да... да... -- понял он. -- Паршивая наша судьба... Да и д╒вчат наших -- тоже... Эх, что и говорить, попались мы в перед╒лку, дядя Боб!.. Ну, конечно же, вы правы были тогда, посл╒ похорон знамени... Нам-то уж жизнь на что ясн╒й доказала -- нужно быть или с ними, или против них... С ними -- с души воротит. Значит -- против... Так вот и выходит: из какой-нибудь сотни молодежи штук 5-6 на их сторону становятся, а остальные так или иначе против. Н╒которые пассивно -- врод╒ тихаго саботажа, а друг╕е покр╒пче... А сколько молодежи в тюрьмах! Да и постр╒ливают ребята здорово... Ч╒м их теперь напугаешь?.. Всяк╕е антисов╒тск╕я группировки, как грибы, растут. Их вылавливают, а они опять.

-- А у вас, Ледя, аполитичность совс╒м выв╒трилась? ³⁹⁴

Лицо Леди, когда-то прив╒тливое и юное, уже покрылось морщинами раздумья и горечи. Казалось, что за эти 3-4 года он возмужал и перем╒нился совершенно...

-- Да, это уж что и говорить!.. Этак, пропуская молодежь через тюремный фильтр, ГПУ хоро-о-оших себ╒ врагов готовит! Да вс╒ "классовыми врагами" и зовутся. А в╒дь, по существу, сама система себ╒ же врагов везд╒ создает... Ох, и будет же когда-нибудь взрыв! Сколько горючаго матер╕ала в душ╒ каждаго... Сейчас много не размахнешься -- очень уж жмет все вокруг. Но что потом будет!.. В╒дь не забудут ничего!..

-- Значит, встр╒тимся, так сказать, на баррикадах?

Ледя не улыбнулся.

-- Да что-ж... Придется, если доживем.. Но и то в╒рно: боевой народ -- наши русаки. Вот говорили -- мягкая натура, славяне. А в╒дь никак не сдаются! Везд╒ бой идет -- в каждой деревн╒, в город╒, даже в лагерях... И н╒т мира нигд╒... Эх, какой же я дурак был, что стр╒лять не учился. Да, как сл╒дует... Тьфу, дьявольщина! Уж чему, чему, а этому д╒лу теперь в первую очередь учиться нужно... Да вот, вс╒ думали -- "обойдется".... "Моя хата с краю"... -- Ну, я то, хоть -- мн╒ что -- я щенок был... А как, вот, вы, Борис Лукьяныч, не сказали нам насчет винтов?.. О том, что против большевиков к═а═ж═д═ы═й должен брать винтовку -- каждый скаут... А герли и волчата -- патроны подносить... Если не хотят потом в безпризорниках б╒гать... Эх!.. ³⁹⁵

Глава VII

Приц╒л взят

Р╒шай

Карательная политика ОГПУ не любит шутить. Ея конвеер не любит легко разставаться со своими жертвами. Всяк╕е законы о гуманности сов╒тскаго правосуд╕я -- это, конечно, только слова на бумаг╒. А бумага, как общеизв╒стно, гнется под любыми дуновен╕ями капризов владык...

И теперь в СССР есть люди, которые, по существу, не выходят ни на час из конвеера сов╒тской машины наказан╕я. Тюрьма см╒няется лагерем, лагерь -- ссылкой, ссылка -- высылкой, а потом все начинается сызнова. Много таких "классовых врагов", не выходящих на свободу, встр╒чал я на своем сов╒тском пути. В большинств╒ случаев, это все священники и б╒лые офицеры.

Мн╒ лично "по штату" полагалось провести 5 л╒т в Соловках, потом столько же в ссылк╒ (то-есть по назначен╕ю ГПУ) и потом еще 3 очистительных года в высылк╒. Всякими правдами и (значительно больше) неправдами мн╒ удалось сократить вс╒ эти сроки, как без труда (но над╒юсь не без удовольств╕я) могут высчитать мои читатели.

Осень 1930 года застала меня в милой Салтыковк╒ -- подмосковной м╒стности, гд╒ жил мой брат. Я очутился там про╒здом, сл╒дуя из ссылки в высылку: из Сибири -- в город Орел. Бол╒е 4 л╒т не видался я с родными, и даже сознан╕е того, что через н╒сколько часов нужно ╒хать дальше, не омрачало радости встр╒чи. Если уж Соловки и Сибирь были в прошлом, -- казалось, все худшее -- сзади.

Ц╒лый вечер разсказывал я о своих приключен╕ях и переживан╕ях. Было зд╒сь и см╒шное, и трагичное, и трогательное, и страшное. ³⁹⁶

Брат молча курил папиросу за папиросой и задумчиво качал головой.

-- Ну, и к какому ты выводу пришел посл╒ всего этого? -- неожиданно спросил он меня в конц╒ моих разсказов.

Я не нашелся сразу, что отв╒тить.

-- О чем это?

-- Да вот, о сов╒тской д╒йствительности?

-- Да какой же может быть иной, кром╒ самаго пессимистическаго!

-- Ну, слава Богу -- значит, и твой оптимизм дал, наконец, трещину.

-- Ну, уж сразу и трещину... Оптимизм -- это не политическ╕й анализ, а, так сказать, точка зр╒н╕я на м╕р. Но, вот, насчет "новой жизни" и соц-строител<ь>ства -- посл╒дн╕я надежды, д╒йствительно, ушли безповоротно... Нашей русской молодежи н╒т м╒ста в этой стран╒.

-- Только вашей, как ты говоришь, непокорной молодежи н╒т м╒ста? А другим -- мирно и сладко живется? Неужели, по твоему, кто-нибудь выиграл во всей этой ид╕отской истор╕и, именуемой пролетарской революц╕ей?

-- Ну, чекисты, по крайней м╒р╒, выиграли.

-- Во всяком государст<в>╒ есть палачи, и им, как правило, сытно живется. И той сволочи, на которой держится сов╒тская власть и для которой жизнь и слезы челов╒ческ╕я -- песок под ногами, -- им тоже кое-как живется!.. Относительно, конечно. В старину дворник жил много лучше и, главное, спокойн╒е, ч╒м какой-нибудь нын╒шн╕й предисполкома... И вот, собралась такая шайка ни перед ч╒м не останавливающихся людей, связала каждаго взаимной порукой пролитой вм╒ст╒ крови и творит эксперименты...

В голос╒ брата слышалась сдержанная злоба.

-- Так что же, по твоему, перебить эту сволочь?

-- Поздно уже. Надо было раньше... Да не сум╒ли. Сперва деликатничали, а потом не так взялись за борьбу. А теперь уже поздно -- аппарат власти в их руках. Мы голыми руками ничего не сд╒лаем.

-- Так что же: faire bonne mine au mauvais jeu?

-- Ну, это уже к чорту! А выход, по моему мн╒н╕ю ³⁹⁷ простой -- если теб╒, как ты сам говоришь, н╒т м╒ста в этой стран╒, давай уйдем в другую!

-- Драпать за-границу?

-- Ну, конечно... Не гнить же зд╒сь, безсильно сжимая кулаки, и еще притворяться "энтуз╕астом соц╕алистической стройки"... Вот, возьми -- сколько хороших ребят хот╒ло быть полезными стран╒... Этак по хорошему. Вот, и скауты, и сокола -- да мало ли кто еще хот╒л быть просто русским, просто полезным Росс╕и. Но в╒дь, как ни работай, все равно все это идет на пользу м╕ровой революц╕и и сов╒тской шайк╒... Вот, возьми себя: Сколько ты уже в сумм╒ отсид╒л -- годиков с 5? Ну, хорошо -- ты: от тебя запах контр-революц╕и за версту слышен. А твои скауты -- эти тысячи молодых голов, арестованных тогда вм╒ст╒ с тобой? А тысячи и тысячи других -- там в лагерях?... А на вол╒ -- какое у них будущее -- соц╕алистическаго раба?...

Брат нервно закурил новую папиросу.

-- Ты сам должен понимать, Боб, что без тебя б╒жать я не мог. А теперь... теперь -- пора.

-- Погоди, погоди, Ваня... Уж очень это все для меня оглушительно. Я, пожалуй, уже даже отвык от широкаго взгляда на жизнь... Вся борьба была направлена на то, как бы словчиться, чтобы хоть сегодня-завтра быть живым и сытым. Дай толком огляд╒ться, да очухаться. За вс╒ эти годы я видал сов╒тскую жизнь только с оборотной стороны. Со стороны изнанки. Дай немного посмотр╒ть на нее и с другой стороны. В╒дь трудно же так молн╕еносно р╒шать вопрос только с индивидуальной точки зр╒н╕я...

-- Ну, что-ж... Присмотрись, Боб, присмотрись... -- серьезно отв╒тил брат. -- В твоем вывод╒ я ув╒рен. И р╒шай. Пока есть молодость и силы -- нужно б╒жать. Только там, вн╒ этой тюрьмы, мы, д╒йствительно, сможем широко бороться с большевизмом и его ядовитым туманом. А зд╒сь -- мы на учет╒, и на плохом учет╒. Помочь мы зд╒сь уже нич╒м не можем. Эта иллюз╕я лопнула. Нам в сов╒тских услов╕ях можно теперь быть либо рабами, либо погонщиками рабов. Третьяго не дано. А мы ни для того, ни для другого не приспособлены... ³⁹⁸

Орел

Маленьк╕й городок у границы с Украиной. Кругом -- черноземныя поля. К югу эти поля идут до Чернаго моря. Еще недавно, до революц╕и, эти поля кормили до сыта не только всю Росс╕ю, но давали хл╒б и Европ╒. Теперь эти поля покрыты р╒дкими пос╒вами, худыми и тощими, поросшими бурьяном. Кое-гд╒ кучей ржаваго жел╒за стоят в пол╒ брошенные трактора. Поздней осенью из под сн╒га сиротливо торчат неубранныя скирды хл╒ба... А голод держит своими ц╒пкими руками и город, и деревню.

Крестьянство разбито, обезсилено и разорено "коллективизац╕ей". Насильно созданные, неорганизованные, лишенные своих лучших хозяев -- "кулаков", разстр╒лянных или высланных на с╒вер, -- колхозы не могут накормить до-сыта страну.

Как?

Частенько зд╒сь, в эмиграц╕и, друзья и знакомые с интересом спрашивают меня: "Ну, а как вы питались в Сов╒тской Росс╕и?"

Щадя в гостиных и столовых общ╕й аппетит и настроен╕е, я обычно стараюсь ускользнуть от отв╒тов на этот вопрос. В╒дь разв╒ можно честно, без замалчиван╕й, объяснить "приличному обществу", как изворачивался в голодной жизни здоровый парень с бронебойным аппетитом и без "буржуазных предразсудков?"

Не раз на настойчивые разспросы радушных хозяев я сообщал, что мн╒, собственно, пришлось б═ы═т═ь ═с═ы═т═ы═м в сов╒тск╕е годы только в 1917 году на Кубани и что с т╒х пор я не голодал только два коротких пер╕ода в моей жизни -- около года в пер╕од НЭП^{^'}а (1925-1926 г.г.) и м╒сяца два -- в концлагер╒, перед самым поб╒гом заграницу, когда я накапливал силы самыми см╒лыми и рискованными путями. Все же остальное время это постоянное полуголодное существован╕е, постоянная нехватка даже чернаго хл╒ба, не говоря уже о всяких полузабытых вещах, как масло, мясо, сахар...

Как я выгляд╒л в 1933 году -- в пер╕од питан╕я воронами. В╒с был около 80 кило (теперь -- 94). За плечами -- статив фото-аппарата. На мн╒ морской бушлат, выдачи 1923 года.

Как глубоко унизительна для сознан╕я культурнаго челов╒ка эта постоянная погоня за "жратвой"! По╒сть ³⁹⁹ ⁴⁰⁰ досыта хотя-бы н╒сколько дней подряд -- представлялось какой-то недостижимой мечтой. И мудрено-ли, что за первые три м╒сяца моего пребыван╕я в благословенной Финлянд╕и моя скромная персона стала в╒сить на 12 клгр. больше.

А "в прежнем" в течен╕е остальных долгих л╒т моего подсов╒тскаго существован╕я на моей "скатерти-самобранк╒" перебывали самыя "оригинальныя" блюда: и вороны, и галки, и воробьи, и лягушки, и собаки, и кошки, и даже крысы... Бр-р-р... Всего было. И все это вовсе не д╒ло далекаго прошлаго. Еще в 1933 году, перед вторым поб╒гом, меня, челов╒ка с высшим образован╕ем, спасали от голода родимыя русск╕я вороны, которых я ловил капканом.⁴⁰⁾

⁴⁰ Не пережив самому, трудно как-то в╒рить сов╒тской жизни. И когда я слышу -- и не р╒дко -- жалобы эмигрантов на тяжесть зд╒шней жизни, мн╒ хочется предложить проэкт устроить "санатор╕й для изл╒чен╕я пессимистов". Санатор╕й -- в вид╒ кусочка сов╒тскаго концентрац╕оннаго лагеря. Жизнь гарантируется, изл╒чен╕е тоже. Через м╒сяц такой жизни по сов╒тскому образцу -- я ув╒рен -- из санатор╕я выходили бы неисправимые оптимисты, весьма довольные эмигрантской д╒йствительностью.

Кусочек "сов╒тской карьеры"

Попав в тих╕й, богоспасаемый град Орел, я над╒ялся там н╒сколько отдохнуть от избытка административнаго вниман╕я ОГПУ и пробыть н╒которое время в безв╒стности и поко╒. Но мн╒ не повезло. Мн╒ удалось скрыть свои медицинск╕я зван╕я и не по╒хать по разверстк╒ Райздравотд╒ла в какой-нибудь "учортанакуличкинск╕й" колхоз. Но меня подвела изв╒стность атлета и, так сказать" "спортивнаго писателя". Слухи, что я гд╒-то скрываюсь в город╒, просочились в м╒стный сов╒т физической культуры. Получив пов╒стку явиться, я не стал дожидаться, когда ОГПУ "подтвердит" вызов, и, "скрипя сердцем", поплелся в сов╒т.

-- Вы же сами должны понять, тов. Солоневич, -- стал уб╒дительно разливаться передо мной секретарь сов╒та, вихрастый комсомолец, -- мы не можем позволить себ╒ такой роскоши, как не использовать такого спеца... ⁴⁰¹

-- Но в╒дь я адмссыльный, -- пытался выкручиваться я.

-- Ну, это д╒ло уже кругом согласовано. Звонили и в ГПУ и там все утрясли. Одним словом -- два слова... Кругом шишнадцать. Вот вам путевка на жел╒зку. Мы над╒емся, что вы там поставите работу на ять...

Словом -- "без меня меня женили, я на мельниц╒ был"... Но спорить, особенно в моем положен╕и, было, мягко выражаясь, неосмотрительно. Я и не спорил.

Впрочем, мои спортивные таланты были в пер╕од╒ эксплоатац╕и что-то м╒сяца только два.

Как-то утром ко мн╒ впопыхах вб╒жал сторож клуба:

-- Так что, тов. Солоневич, начальник просит срочно пр╕йтить. И с вашим... как его... фатиграфским аппаратом...

Оказалось, что начальство хот╒ло ув╒ков╒чить какой-то очередной пленум, "явивш╕йся переломным моментом в развит╕и"... чего-то там... ну, и так дал╒е. Но городской фотограф почему-то не прибыл. Тогда вспомнили обо мн╒. А у меня, д╒йствительно, был небольшой "фатиграфск╕й аппарат", старый Эрнеман с апланатом. Но на безрыбь╒ и рак -- рыба. И мой заграничный Эрнеман возбуждал благогов╒н╕е окружающих. В своей комнат╒ я ухитрился устроить даже что-то врод╒ лаборатор╕и. Так как ни электричества, ни керосина не было, то я по-просту вставил в окно фанерный щит с красным стеклом и с помощью семафорных линз, скомбинировал даже увеличитель....

Голь на выдумки хитра. А сов╒тская -- в особенности: иначе не проживешь.

Мое появлен╕е на Пленум╒ было встр╒чено весьма радостно. Запечатл╒ть свои физ╕оном╕и в назидан╕е потомству -- что ни говори -- заманчиво. Особенно -- задарма...

-- Ну-ка, Солоневич, -- прив╒тствовал меня секретарь парткома, окруженный "энтуз╕астами сов╒тскаго транспорта" -- исковеркай нас, как Бог черепаху...

Мой Эрнеман щелкнул.

Через час, когда делегаты посл╒ об╒да вернулись ⁴⁰² в зал зас╒дан╕я, большая увеличенная фото-группа уже вис╒ла у входа.

Фурор был полный. Меня прозвали "сверх-ударником с ураганными большевицкими темпами", а вечером замороченный и обалд╒вш╕й завклуб заявил мн╒ на самых лирических тонах своего скромнаго и охрипшаго от говорильни д╕апазона:

-- Брось-ка ты, Солоневич, свою физхалтуру к чортовой матери... Кому она, в самом д╒л╒, нужна? Вот тоже занят╕е! Переключайся-ка, брат, на фото-работу. Вот это -- да! Ударники, кампан╕и, прем╕альничество, интуз╕асты, подъем масс и всякая такая штукенц╕я. И потом опять же -- на виду всегда. Сегодня, вот, здорово ты сгрохал все это. Так как -- заметано? Пиши см╒ту. На что другое -- а на показ достижен╕й деньги завсегда найдутся. И должность теб╒ как-нибудь сварганим подходящую, занозистую...

Так стал я фотографом, или, оффиц╕ально -- "рукрайсв╒тгазом" нашей жел╒зки⁴¹⁾ и поселился на Жел╒зно-дорожной улиц╒ No. 12.

Пролетарская жизнь

В другой половин╒ нашего крохотнаго домика жила семья жел╒знодорожнаго слесаря -- типичная семья провинц╕альнаго рабочаго -- всегда полуголодная, оборванная и придавленная нуждой.

Маленькая дочурка слесаря, Аня, только л╒том могла всласть б╒гать по садику и двору. В остальное время, особенно в плохую погоду и зимой, она отсиживалась дома по той простой причин╒, что ея обувь не была предназначена ни для грязи, ни для сн╒га. Когда бывали морозы и грязь, Аня не могла даже в школу ходить.

За два года, которые я провел в сос╒дств╒ с семьей слесаря, Аня только раз получила молоко. Да и то это было, когда д╒вочка забол╒ла и ей нужно было "усиленное питан╕е" (кошмарная фраза для каждаго русскаго врача).

⁴¹ Для любителей сов╒тских ребусов сообщаю полное назван╕е своей должности: "Рукрайсв╒тгаз Райпрофсожа 2 ст. Орел МК жд НКПС СССР". ⁴⁰³

И купленный Ан╒ литр молока за два рубля, помню, пробил сильную брешь в бюджет╒ слесаря. В этот день взрослые голодали.

Как-то весной я разговорился с маленькой Аней, копошившейся в песк╒, во двор╒ под лучами теплаго весенняго солнышка.

Уж не помню, как и о чем велся разговор, но случайно я спросил:

-- А ты пирожное, Анечка, кушала?

Д╒вочка подняла на меня свои голубые глазки и быстро отв╒тила:

-- Не... А что такое "пирожное"?

В дальн╒йшем разговор╒ оказалось, что и "ветчина", и "какао" -- понят╕я Ан╒ незнакомыя. И только при слов╒ "апельсин" ея бл╒дныя губки довольно улыбнулись.

-- Это, дядя, я знаю. Это в книжк╒ нарисовано -- такое круглое, врод╒ мячика.

-- Что с ним д╒лают? -- каким-то невольно сорвавшимся голосом спросил я.

-- А я не знаю, -- просто отв╒тила д╒вочка.⁴²⁾

⁴² По техническим причинам в книгу не вошли мног╕е очерки из жизни сов╒тской молодежи, напечатанные в "Голос╒ Росс╕и": "Сов╒тск╕й быт", "Под колесами машины", "Комсомольское Рождество" и др.

Весна 1932

-- "Гражданин, вы арестованы"...

Боже мой! Опять эта фраза... Сколько раз пришлось мн╒ выслушивать ее!..

На этот раз она была произнесена в моей маленькой комнатк╒ в Орл╒. По приказан╕ю из Москвы я опять был арестован и через 2 суток сид╒л в Центральной тюрьм╒ ОГПУ, на Лубянк╒.

Т╒ же картины опять стали проходить перед моими глазами -- то же безправ╕е, тот же бездушный, жесток╕й механизм гнета и террора, т╒ же камеры, переполненныя придавленными страхом людьми.

Секундой мелькнула встр╒ча с Сержем. Его похуд╒вшее лицо невесело усм╒хнулось мн╒ с высоты жел╒зной л╒стницы второго этажа.

-- Боб, ты? ⁴⁰⁴

-- Я... я... А ты зд╒сь как?

-- Да вот из ссылки, из Сибири, привезли этапом.

-- А в чем д╒ло?

-- Да не знаю... Не забывают, видно!.. О Дим╒ слышал? Разстр╒лян на остров╒ в 1929 году...

Раздался чей-то окрик, и Серж скрылся в корридор╒. Еще раз мелькнуло его лицо с д╒ланной улыбкой, и он устало махнул рукой на прощанье.

В течен╕е ближайших нед╒ль состоян╕е моего зр╒н╕я настолько ухудшилось, что мн╒ удалось добиться осмотра врача и, благодаря счастливому стечен╕ю обстоятельств, попасть в больницу при Бутырской тюрьм╒.

Прошло три м╒сяца, в течен╕е которых я не только не получил обвинен╕я, но даже не был допрошен.

Но вот, как-то поздно ночью, когда вс╒ уже спали, в палату вошла встревоженная сид╒лка.

-- Кто зд╒сь Солоневич?

Я отозвался.

-- За вами из ГПУ пр╕╒хали.

-- А как: с вещами ╒хать или без вещей?

Сид╒лка ушла и через н╒сколько минут появилась с таким же встревоженным врачом.

-- Сказали -- со вс╒ми вещами. А зач╒м -- не говорят. "Наше д╒ло", отв╒тили.

Д╒лать было нечего. Я спустился вниз и см╒нил больничный халат на свое платье. Каптер, сам заключенный, смотр╒л на меня с искренним сочувств╕ем.

-- Ну, прощайте товарищ, -- задушевно сказал он, пожимая мн╒ руку. -- Дай вам Бог.

Загуд╒ла машина, и в темнот╒ ночи меня повезли на Лубянку.

Зач╒м?

Опять 4-й этаж. Опять, как 6 л╒т тому назад, "Секретный отд╒л". Сл╒дователь, маленьк╕й, сухой челов╒к в военном костюм╒, стал быстро и р╒зко задавать мн╒ обычные вопросы.

-- Да я столько раз отв╒чал на все это. Даже зд╒сь, в этой комнат╒.

-- Не ваше д╒ло! -- оборвал чекист. -- Вы арестованный и обязаны отв╒чать на вс╒ вопросы. Скажите, с ⁴⁰⁵ к╒м из молодежи вы встр╒чались в Сибири, в Орл╒ и при своих по╒здках?

-- Да я только то и д╒лаю вс╒ми своими днями на вол╒, что встр╒чаюсь с молодежью. Слава теб╒, Господи, сам еще состою в этом почетном зван╕и!

-- Бросьте притворяться, -- обр╒зал чекист. -- Нас интересует, с к╒м из п═о═д═п═о═л═ь═н═о═й молодежи вы встр╒чались. Перечислите нам фамил╕и этих лиц.

-- Если вы спрашиваете про концлагерь -- так там вся молодежь так или иначе контр-революц╕онна, конечно, по вашей оц╒нк╒. А на вол╒ я ни с к╒м таким не встр╒чался.

-- Ax, не встр╒чались? -- иронически скривился сл╒дователь. -- А что такое СММ, вы не знаете?

-- Слыхал, что это какое-то назван╕е группы молодежи, но подробн╒й не знаю.

-- Ах, тоже не знаете? И ни с к╒м из них не встр╒чались? Так, так... И со скаутами и с соколами тоже не встр╒чались?

-- Что-то не приходилось.

-- И что такое "Сапог" -- не знаете?

-- Да это шутливое назван╕е какого-то скаутскаго кружка.

-- Ах, "шутливое"? А ч╒м они сейчас ш═у═т═я═т вам неизв╒стно?

-- Н╒т.

-- А с членами этого "Сапога" вы встр╒чались за это время? Связь между вами продолжается?

-- Дружба, конечно, остается. Но в Соловках и Сибири их не было.

-- Значит, полная невинность? Ну, ну... У нас совс╒м друг╕я св╒д╒н╕я. Но не в этом д╒ло. Не думайте, что мы вас забываем. Вот против вашей, как вы называете, "дружбы" мы-то и боремся. И этой "дружбы" мы вам проявить не дадим. Вы вс╒ у нас -- как под стеклышком. Насчет своей дружбы и встр╒ч забудьте!.. Можете идти.

-- Позвольте, разв╒ я не могу узнать своего обвинен╕я?

-- Это вас не касается. ⁴⁰⁶

-- Тогда мн╒ придется подать жалобу прокурору! В╒дь скоро четыре м╒сяца я сижу без обвинен╕я и допросов.

Неожиданно сл╒дователь любезно улыбнулся:

-- Ах, пожалуйста, пожалуйста! Если у вас есть свободное время и бумага -- сд╒лайте одолжен╕е, пишите. Это, говорят, хорошо вл╕яет на нервы и развивает терп╒н╕е!..

Мое появлен╕е рано утром в больниц╒ произвело настоящую сенсац╕ю. Каптер, помогая мн╒ переод╒ваться, радостно с╕яя, говорил:

-- Боже мой!.. Это, ей Богу, в первый раз, как челов╒к, взятый ночью в ГПУ, живой вернулся... Ну, счастье ваше, товарищ. Потом, ежели, Бог даст, выйдете -- св╒чку Николаю Угоднику поставьте!..

Тучи над настоящим, как-будто разошлись -- обвинен╕я мн╒ предъявлено не было, и появились н╒которые шансы на благопр╕ятный исход даннаго "сид╒н╕я". На зато будущее было теперь покрыто непроницаемым, мрачным туманом. Слова сл╒дователя доказывали, что сл╒жка за мной все еще продолжается, что мое "д╒ло" никак не прекращено и что туда все время подкладываются новыя св╒д╒н╕я о моих встр╒чах, разговорах, путешеств╕ях, д╒йств╕ях и пр. По-прежнему я "плотно сид╒л на карандаш╒ ОГПУ".

В простор╒ч╕и это значило, что опять и опять будут аресты, по-прежнему вс╒, кто будут со мной встр╒чаться, неминуемо попадут под подозр╒н╕е, и что я останусь приманкой, на которую ОГПУ будет вылавливать "контр-революц╕онную" непокорную молодежь.

Меня "обезвреживали" со всей тщательностью и цинизмом чекистскаго аппарата. Для молодежи, для своих друзей я уже ничего не смогу сд╒лать... Вся моя д╒ятельность была сжата суровыми рамками чекистскаго наблюден╕я...

Безпомощность и безвыходность давили душу.

Опять потекли "мирные дни" заключен╕я. По-прежнему раз в нед╒лю острый шприц протыкал глазныя яблоки и вливал туда "физ╕ологическ╕й раствор". И я ⁴⁰⁷ потом ходил с кроваво-красными глазами и почти ничего не вид╒л... Сл╒пота, как и раньше, в Соловках, опять вплотную стояла рядом со мной...

Помню сравнительно небольшой эпизод, р╒зко вр╒завш╕йся в с╒рые дни больничной жизни. Этот тон был с╒рый, конечно, только относительно. Постоянно случались драки, стр╒льба по б╒глецам, воровство, артистическое и даже изысканное. Дни проходили "не скучно": то кого-либо вызывали на разстр╒л, то кто-либо освобождался, то какую-либо разс╒янную сестру милосерд╕я уголовники насиловали гурьбой в темной палат╒, то случалось какое-либо самоуб╕йство. Но все это были явлен╕я, которыя для сов╒тских нервов не представляли чего-то, из ряда вон выходящаго. Но один случай запомнился очень ясно.

Ц╒на револьвернаго патрона

С утра во вс╒х палатах больницы Бутырской тюрьмы ожидан╕е -- готовится очередной этап. Внизу идут насп╒х созванныя врачебныя комисс╕и для опред╒лен╕я "годности в этап". Предполагается, что "дол╒чиваться" будут в лагер╒...

В сос╒дней палат╒ -- шум и споры: это пытаются отправить в лагерь молодого вора, пытавшагося заслужить помилован╕е доносами на товарищей. Он ошибся в каких-то своих расчетах и теперь все-таки вызван на этап. А для него, "стукача" и "ссученнаго"⁴³⁾, лагерь -- это смерть. Он знает, что в первый же день его пребыван╕я в лагер╒ он будет найден гд╒-нибудь во рву с ножом между ребрами: "великое урочье племя" им╒ет свои жесток╕е законы...

И этот вор, Ванька Хлюст, вс╒ми силами давно уже пытается отверт╒ться от этапа. Гд╒-то он ухитрился сам привить себ╒ гоноррею. Потом, посл╒ выздоровлен╕я (принудительное л╒чен╕е), ухитрился заразить себя трахомой. А недавно втер себ╒ в глаз кусочки химическаго карандаша.

⁴³ Доносчика и предателя.

Но вот -- все-таки роковое: "собирайся с вещами"... И в палат╒ грохочет соленая матерная ругань и пререкан╕я ⁴⁰⁸ между ним и надзирателями. Силы не прим╒няют -- как никак -- больница...

Потом все затихает. Ванька как-будто сдается и начинает собирать вещи.

Но через пять минут откуда-то из корридора раздается истошный вопль, и потом я вижу мимоходом, как Ваньку тащат из уборной с окровавленной рукой. Оказывается, что он усп╒л разр╒зать себ╒ вены откуда-то раздобытой безопасной бритвой.

Нажим надзирателей временно ослаб╒вает. С забинтованной рукой Ванька остается лежать в палат╒ и с с╕яющим лицом хвастается перед сотоварищами своей ловкостью.

Посл╒ об╒да в корридор╒ раздается звон шпор и шаги н╒скольких людей. Мелькает форма сотрудника ГПУ и двух каких-то в штатском.

Все затихает, и мы слышим отрывки разговора:

-- Так, значится, вы, гражданин Веселов, отказываетесь иттить в этап?

-- Да как же я могу, -- отв╒чает взволнованный и заискивающ╕й голос Ваньки. -- Да я бы с моим полным... Да разв╒-ж я могу?.. Почитай, вся рука располосована...

-- Так, значит, вы отказываетес<ь>? -- сухо повторяет голос.

-- Да, больной же я совс╒м, товарищ Начальник.

-- Ну, ну... Д╒ло ваше...

Наступает молчан╕е на н╒сколько минут. Потом тот же голос продолжает:

-- Вот, подпишите акт, что вы отказываетесь идти в этап.

-- Дак я же, товарищ Начальник...

-- Либо вставайте на этап, либо подпишите, -- коротко звучит отв╒т чекиста.

Посл╒ н╒которых пререкан╕й Ванька, видимо, подписывает.

-- А теперь вы, товарищи, подпишите... Формальнос<т>ь -- ничего не попишешь.

Двое спутников чекиста, очевидно, тоже подписывают.

-- Ну, вот и все, -- раздается среди молчан╕я тот же ровный, сухой голос. Слышится шум свертываемой бумаги, ⁴⁰⁹ и потом внезапно тишина корридора и палат прор╒зается гулким звуком выстр╒ла... Слышен глухой стон и опять тот же спокойный голос:

-- Ну, теперь пойдем, товарищи... Зас╒дан╕е закрыто.

И трое людей м╒рным шагом проходят по корридору обратно.

К палат╒ с бл╒дным лицом б╒жит дежурный врач. Через н╒сколько минут по корридору звучат ровные шаги санитаров с носилками, и прежняя тишина опять воцаряется в больниц╒ Бутырскаго Изолятора ОГПУ...

Р╒шен╕е

Прошло еще м╒сяца полтора без всяких новостей. Наконец, меня вызвали в канцеляр╕ю и показали бумажку:

ВЫПИСКА

из протокола заседания Коллегии ОГПУ от 28 июля 1932:

С═л═у═ш═а═л═и:

Дело гр. Солоневича, Б. Л., No. 121343.

П═о═с═т═а═н═о═в═и═л═и:

Дело прекратить, гр. Солоневича, Б. Л., из под заключения освободить и отправить на место жительства.

Почти пять м╒сяцев было вычтено из жизни неизв╒стно почему и за что...

В тот же день, вечером в комнат╒ брата я твердо сказал:

-- Я согласен, Ваня. Б╒жим. Зд╒сь н╒т ни настоящаго, ни будущаго.

Поб╒г No. 1

Через два м╒сяца небольшая группа туристов-охотников появилась в Карел╕и, около водопада Кивач. Кто бы мог подумать, что эта веселая, дружная компан╕я, в изобил╕и снабженная всякими сов╒тскими "мандатами", готовится совершить ужасное, с точки зр╒н╕я сов╒тской власти, преступлен╕е -- б╒жать из "родного пролетарскаго государства"? ⁴¹⁰

Не торопясь, как полагается мирным путешественникам, мы проплыли на лодк╒ по р╒к╒ Сун╒, достигли большого, озера -- Суо-Ярви и там, оставив лодку в прибрежных камышах, направились по л╒су на запад, туда, гд╒ в 150 километрах была Финлянд╕я. Мы думали пройти этот путь в 5-7 дней, но, вопреки справк╒ Московской метереологической станц╕и о сухом л╒т╒, оказалось, что посл╒дн╕е два м╒сяца все время лили дожди и обширныя карельск╕я болота, и р╒чки оказались почти непроходимыми.

Больше 5 дней мучились мы в этих л╒сах и болотах. Напряжен╕е посл╒дних м╒сяцев не прошло даром для брата -- он разбол╒лся настолько серьезно, что продолжать трудный путь было невозможно. А до границы, желанной границы оставалось только 60 километров.

О том, чтобы оставить больного брата гд╒-нибудь на дорог╒ и уйти самому, не могло быть и р╒чи.

Мы р╒шили вернуться обратно. С тяжелым чувством проигрыша мы вышли на дорогу, удачно инсценировали заблудившуюся и растерявшуюся компан╕ю и вернулись обратно.

-- На этот раз не удалось, -- весело сказал Юра, когда мы пр╕╒хали в Москву. -- Ну и чорт с ним! А мы все равно, раньше или позже, -- но пройдем!.. Улыбнуться при неудач╒ -- первое д╒ло!..

Боб

С тяжелым сердцем возвращался я в Орел посл╒ неудачи перваго поб╒га. Были опасен╕я, что попытка поб╒га будет открыта и это вызовет соотв╒тст<в>ующ╕я репресс╕и. Да если бы все и обошлось благополучно, -- впереди был год подготовки к новому поб╒гу, опять тысячи случайностей, опасности и риск.

Высунувшись из окна вагона, я перебирал в памяти причины неудачи поб╒га и строил планы новаго.

-- Да лопни мои глаза, если это не сам дядя Боб!

Боже мой, да этот знакомый звучный голос я узнал бы среди тысячи других! Живо обернувшись, я увидал нашего "боцмана" в натуральную величину, высокого, коренастаго, ⁴¹¹ с густой копной б╒локурых волос над круглым жизнерадостно улыбающимся лицом.

-- Вот так чертовщина. Вы -- Боб?

-- Я... я... -- прос╕ял боцман, схватывая меня в свои медв╒жьи объят╕я. -- Вот это -- да! -- восклицал он, радостно ц╒луя меня. -- Вот так встр╒ча!.. А то я смотрю, смотрю...

Через полчаса, когда мы устроились вм╒ст╒ в купэ вагона, Боб докладывал о судьб╒ севастопольцев.

-- Ну, с кого бы это начать?.. Ну, хоть бы с Лид╕и Константиновны. У╒хала куда-то за Урал. На прощальной вечеринк╒ расплакалась, б╒далага. "Не могу, говорит, зд╒сь жить -- слишком больно вспоминать все старое"... Провожали мы ее на вокзал всей оравой, даже тихонечко сп╒ли п╒сенку герлей. Жалко ее -- хорошая она была -- как мать родная. Да что-ж -- уж такое теперь чортово время... Ничипор -- так тот всерьез поэтом стал. Так -- в два лица...

-- Как это в два лица?

-- Да вот: одни "поэзы" пишет для души, для себя -- и хорош╕я, надо прямо сказать, "поэзы" -- и никто их, ясно, не печатает. А друг╕я для газет, для гонорара. Ну, знаете, о всяком там сов╒тском энтуз╕азм╒, ударниках, пятил╒тках и прочей халтур╒. Читали, небось, -- оскомину все это набило... Талантливый парень, а вот, ходу никуда н╒т. Он бы по газетной лин╕и легко себ╒ карьеру сд╒лал бы со своими способностями, но в парт╕ю нужно поступить -- разв╒ безпарт╕йному куда ход есть? -- ну, а этого сов╒сть не позволяет. Так и бьется, б╒дняга...

Григу больше повезло, хоть так и не добился он инженера -- вычистили его сперва из Комсомола, а потом и из ВУЗ^{^'}а, "как чуждый элемент". Разнюхали. А что-то нехорошее подм╒тил я на душ╒ у Грига -- словно пятна какого-то отмыть не может. Словно трещина гд╒-то. Жаль парня... Ну кто еще? Тамару, конечно, из пр╕юта все-таки вычистили -- там теперь одни комсомолки работают. Ну, она в школы перешла по физкультур╒. Опять с д╒тьми возится. Володя с Олей давно уже не в фиктивном, а настоящем брак╒. И волченок уже есть. В╒рно, уже и позабыл, что Тумановым звался, А ей-Богу, Борис Лукьянович, ⁴¹² хорошо это у нас с герлями повыходило. Вот, прошли вм╒ст╒ скаутск╕е ряды в одной дружин╒, смотришь -- симпат╕я появилась, потом любовь и теперь глядите, как╕я славныя пары -- любо-дорого посмотр╒ть.

-- Ну, а сами-то вы как живете?

-- Я-то? -- Широкое лицо боцмана расплылось в улыбк╒. -- Чорт его знает, кручусь как-то, теперь техник-строитель. Тоже хот╒л было в ВУЗ, да нашего брата не пущают. Нужна рекомендац╕я общественных и парт╕йных организац╕й, а тут, в Севастопол╒, каждая собака знает, что мы скаутами были. Н╒ту хода вверх. Ну, да что! Теперь и инженеру не так что-б очень сладко -- отв╒тственность адовая: чуть что -- а подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Ага, не досмотр╒л, голубчик, а то и навредил, может быть? Тут теб╒ контр-революц╕я экономическая и готова: пожалуйте бриться -- за ушко, да в лагерь. Н╒т уж, Бог с ним! Может быть, лучше, что я не инженер.

-- Ну, а Таня как?

-- Танюшечка? -- переспросил Боб, и н╒жная улыбка осв╒тила крупныя черты его лица. -- Да ничего, спасибо попрыгивает, дочку няньчит. Я в╒дь уже счастливый отец семейства. Голодно -- это в╒рно. Но знаете, Борис Лукьянович, за что я скаутингу безконечно благодарен, -- вот за этот запас бодрости и жизнерадостности, который мы вс╒ получили в отрядах. Ей Богу, без этой, вот, бодрости в сов╒тской жизни прямой путь -- петля...

-- Ну а ГПУ вас не цапнуло?

-- Как же, как же. Разв╒-ж оно нас когда-нибудь забудет? Я, вот, 3 м╒сяца отсид╒л. Да и друг╕е тоже почти вс╒ попарились. Но в ссылку никто не по╒хал. Видно, без вас, Лид╕и Константиновны, да Володи ГПУ не так уж опасалось севастопольцев. Пронесло как-то.

По╒зд подходил к моему Орлу. Мы сердечно распростились, и я вышел на перрон. Круглое лицо Боба дружески улыбалось мн╒ из окна вагона.

-- Кого увидите там -- мой прив╒т и поц╒луй!

-- Есть, есть! -- по морскому отв╒тил боцман. -- Все разскажу! Вот ребята довольны будут! "Живого дядю Боба видал!"

Прозвучал посл╒дн╕й звонок, и ему отв╒тил протяжный гудок паровоза. ⁴¹³

По╒зд медленно тронулся.

-- Да, да, дядя Боб! Самаго главнаго-то я вам и не усп╒л сказать! Помните нашу скалу в Георг╕евском монастыр╒? Гд╒ мои моряки скаутск╕й значек выс╒кли?

-- Помню, помню. А что?

-- Взорвали комсомольцы. Не могли сбить, так подложили динамиту и с корнем ахнули. Вот, свооолочи!..

Чортова служба

-- На лин╕ю огня -- шагом марш! -- звучит команда. С винтовками в руках мы идем вперед. Далеко перед нами, в 100 метрах, на двор╒ артиллер╕йскаго полка стоят шесть мишеней.

-- Ложись! Прямо по мишеням, десятью патронами... Заряжай!

Я плотно просовываю л╒вую руку в петлю ружейнаго ремня, кр╒пко стягиваю ее, выковыриваю локтем ямку в земл╒ и прилаживаю тяжесть винтовки на л╒вой ладони. Блестящ╕е м╒дные патроны один за другим уходят в патронник. Р╒зко звякает затвор.

Л╒вая рука в толстой перчатк╒ подводит винтовку к мишени, ружейный ремень, плотно обвиваясь около руки, кр╒пко вжимает приклад в плечо. Щека слилась с холодным лаком приклада. Легк╕й в╒терок холодит правую обнаженную руку. Мушка ровно ложится в прор╒зи и медленно подводится под черное яблоко мишени. Ровно... Ровно... Вот между кончиком мушки и яблоком осталась тонкая б╒лая ниточка. Палец начинает плавно давить на спуск. Винтовка вросла в плечо и не шевелится. Спокойно, спокойно... Неожиданный выстр╒л оглушает. Плечо вздрагивает от отдачи... Кажется, хорошо!

Выстр╒лы трещат, не переставая.

Первым отстр╒лялся длинный костлявый Ильинск╕й, "потомственный, почетный пролетар╕й", старый слесарь депо. Он осторожно отложил в сторону винтовку и, не поднимаясь, критическим взором огляд╒л свою сос╒дку.

Комсомолка Паша, обтирщица паровозов, сосредоточенно и старательно достр╒ливала посл╒дн╕е патроны, невольно гримасничая и по д╒тски выпячивая губы. ⁴¹⁴

Посл╒ свистка-отбоя Ильинск╕й ласково шлепнул Пашу по спин╒.

-- Ишь, стр╒льчиха-то какая! -- усм╒хнулся он, поднимаясь. -- А в╒дь, поди-ж, в╒рно, очков за 60 все-таки выстукала!

-- А что-ж, дядя? -- расплылась Паша в улыбк╒, -- поживу с твое -- и больше ста выбью.

-- Ишь, ты -- занозистая какая! Поперед батьки в пекло. Ну, ну. Пойдем поглядим, что ты там наплевала в мишень-то. А кстати, Солоневич, -- обернулся старик ко мн╒, -- чтой-то стр╒лков наших н╒ту?

"Стр╒лками" у нас, на жел╒зк╒, называли чинов военизированной охраны, набиравшейся из демобилизованных красноармейцев и охранявших перроны, склады и пути. Постоянных участников наших стр╒лковых тренировок, Закушняка и Ямпольскаго, д╒йств<и>тельно, не было.

-- Да чорт их знает. Об╒щали быть.

Ильинск╕й, видимо, сильно уставш╕й на работ╒ и голодный, сердито заворчал:

-- Снайперы тоже! Этак мы и состязан╕е прокакаем. Тута вс╒м как один -- нужно. Шутка сказать -- "Динамо"! Не сапогом, небось, сморкаются.

Недовольство его было понятным. Сравнительно недавно мы выиграли два стр╒лковых состязан╕я по боевой винтовк╒ у красноармейцев и теперь готовились к отв╒тственному и серьезному состязан╕ю с Орловским обществом "Динамо". И отсутств╕е постоянных наших стр╒лков на тренировк╒ нервировало старика, фанатика стр╒лковаго д╒ла.

Мн╒ нечего было отв╒тить Ильинскому, ибо причин отсутств╕я охранников я не знал. К моему удивлен╕ю, Паша снимая ремень с руки и любовно оглаживая свою кокетливо желтую винтовку, беззаботно отозвалась:

-- Не дрефь, дядя Ильинск╕й. Никакого состязан╕я вовсе и не будет.

-- Это почему такое?

-- А потому, динамовцам теперь не до состязан╕й!

-- И что это ты брешешь, Пашка? И откудова теб╒ знать? От горшка два вершка, а поди, как знает все!

Паша лукаво усм╒хнулась. ⁴¹⁵

-- Да ты не фырчи, Ильинск╕й. Значит, знаю, если говорю.

-- Да ты не тяни кота за хвост, Пашка. Говори толком, коли знаешь.

Комсомолка искоса опасливо оглянулась на стоявшаго в сторон╒ иструктора Осоав╕ахима, Александрова, типичнаго парт╕йнаго активиста, и, понизив голос, отв╒тила:

-- Забастовки помнишь?

Недавн╕я забастовки н╒скольких заводов из-за снят╕я со снабжен╕я членов семей помнили мы вс╒. Забастовки эти были сейчас же прекращены самими рабочими, получившими сейчас же полное удовлетворен╕е своих требован╕й.

-- Помню. Ну, так что?

-- Ну и ну. Докопыриваются до зачинщиков. Теперь пойдут вылавливать, кого нужно.

Ильинск╕й нахмурился и промолчал, задумчиво наворачивая тряпку на шомпол.

-- Ну и что? -- спросил он уже тихим голосом.

-- Да ничего. Сам понимаешь, небось. Не маленьк╕й! Мобилизац╕я вс╒х сил. Теперь им не до стр╒льб... Друг╕я мишени...

К нам подходил Александров. Вс╒ замолкли, и старик-слесарь со злобой нажал на неподдававш╕йся шомпол.

Вечером я позвонил в штаб ВОХР. Там пошли узнать и через минуту дежурный по штабу отв╒тил:

-- Ничего, товарищ Солоневич, нельзя сд╒лать. Уж придется вам обойтиться пока без наших стр╒лков. Этые дни есть спец╕альная работа оперативнаго характера.

О подробностях я, конечно, не спрашивал.

В посл╒дн╕я нед╒ли от вокзала по городу растекались одиночками и группами оборванный, худыя, истощенныя фигуры украинских крестьян, пр╕╒хавших со своих черноземных полей сюда за хл╒бом. Они ходили по улицам, стучали в окна и просили: "хоть шматочек хл╒ба". И эти "шматочки" давали. Я не вид╒л случая, чтобы такого ⁴¹⁶ крестьянина отогнали от окна. Давали не от излишков своих: отрывали от своего полуголоднаго пайка -- то картошку, то луковку, то горсть крупы, то корочку хл╒ба. Было страшно и трогательно вид╒ть худыя участливыя лица рабочих, хмуро ра<з>спрашивающих крестьян о жизни украинских сел. И этот кусок хл╒ба казался не подаян╕ем, а братской помощью. Члены "четвертаго интернац╕онала" (гимн "четвертаго интернац╕онала" звучит так: "Я голодный!") проявляли свою солидарность...

Т╒ из крестьян, у кого уже не было сил ходить по дворам и улицам, пробирались к мусорным ящикам и оттуда выгребали пищевые отбросы. Эти обезсил╒вш╕е люди назывались среди коренного населен╕я города полным больной ирон╕и термином -- "санитарная комисс╕я". И обычно члены этих "санитарных комисс╕й", добравшись до далекаго от изобил╕я сов╒тскаго мусорнаго ящика, уже не отходили от него живыми. Отвыкш╕е от пищи желудки не выдерживали качества сов╒тских объедков и отбросов.

И их т╒ла-скелеты обычно по н╒сколько дней лежали по дворам, пока не являлась подвода и не увозила их в братскую яму. Из челов╒ческих костей строился "фундамент здан╕я соц╕ализма"...

Постоянно мотаясь по всему узлу и городу, я усп╒л втихомолку сд╒лать н╒сколько снимков с этих страшных картин. Снимки эти были с нами во время второго поб╒га.

Мы не усп╒ли переправить их во-время за-границу, и так как, с точки зр╒н╕я ГПУ, так╕е снимки были абсолютно достаточным матер╕алом для разстр╒ла, то во время поб╒га они были пом╒щены в самом безопасном м╒ст╒.

Этим м╒стом считался у нас задн╕й карман Юриных трусиков -- не брюк, а трусиков.

"Пока-де там что -- меня будут обыскивать посл╒дним. На крайн╕й случай я даже съ╒м их", -- ув╒ренно говорил Юра, когда мы обсуждали возможности провала. Мы не учли одного, что посл╒ ареста нас могут заковать в ручные кандалы. И я вид╒л потом, как бл╒ден был Юра, когда наручники связали кисти его рук, и он не мог добраться до своего кармана...

Но когда нас по ленинградским улицам везли на Шпалерную в ДПЗ, он улыбался. ⁴¹⁷

-- Олл райт, -- коротко отв╒тил он на тих╕й вопрос о снимках.

Уже потом, когда мы посл╒ приговора сид╒ли в пересыльной тюрьм╒, Юра сообщил, как ц╒ной мучительнаго напряжен╕я и выворачиван╕я рук он все же ухитрился достать эти снимки из кармана и опустить их.....

-- Куда? В уборную?..

Похуд╒вшее, осунувшееся лицо Юры, такое странное без обычной взлохмаченной копны черных волос, осклабилось.

-- В уборную? Ну, н╒т... Какой-нибудь путевой сторож найдет, и что дальше? Сдаст по начальству. И там долго ли догадаться? Я их засунул за окно вагона -- туда, гд╒ будут опущены вторыя зимн╕я рамы. Выцарапай-ка их оттуда!..

Так, роковой вагон No. 13 и до сих пор ╒здит с этими фотограф╕ями трупов украинских мужиков, н╒сколько милл╕онов которых погибло во время очередного сов╒тскаго голода 1933 года...

Немного дней спустя, когда выяснилось, что, д╒йствительно, состязан╕я откладываются, ибо ГПУ занято арестами "бунтовщиков", я был послан на станц╕ю Куракино для фото-съемки какого-то изобр╒тен╕я путевого сторожа.

Скоро на станц╕ю пришел товаро-пассажирск╕й по╒зд, тот самый "максимка", с медлительностью котораго связано столько юм<о>ристических разсказов и неприличных анекдотов.

Был ярк╕й, почти л╒тн╕й день. По╒зд должен был стоять 12 минут; платформа наполнилась ободранным сов╒тским людом из вагонов 4 класса. Кипятку не было, и станц╕онный кран был мигом обл╒плен черной толпой жаждущих.

Из здан╕я вокзала вышел патруль охраны и зашагал к головному вагону. В числ╒ стр╒лков патруля я узнал Закушняка и Ямпольскаго.

-- Куда это ребата? Кого ловите?

Закушняк, стройный молодой парень из провинц╕альных рабочих, как-то передернул плечами. ⁴¹⁸

-- Да вот, на облав╒...

-- Ну, я вижу... А на кого?

-- Да, вот, б╒гунков, которые на Москву прутся, вылавливаем.

Патруль прошел вперед. Незам╒тно для них я пошел сзади.

Дойдя до передняго вагона, стр╒лки разд╒лились.

Трое вошло в вагон, а остальные разм╒стились по сторонам. Через н╒сколько минут из вагона была высажена какая-то семья: старуха, кр╒пкая, кряжистая, с каким-то восковым пергаментным лицом, молодой крестьянин и двое ребятишек 7-8 л╒т. Не обращая вниман╕я на их жалобы и мольбы и на посыпавш╕еся со вс╒х сторон вопросы, патруль повел задержанных в станц╕онный сарай, гд╒ один остался на страж╒.

Потом остальные стр╒лки так же медленно, молчаливо и мрачно пошли в сл╒дующ╕й вагон.

К моменту отправлен╕я по╒зда вагона три-четыре было "очищено" от крестьян. Зная, что через полчаса всл╒д за "максимкой" идет скорый, я р╒шил остаться, чтобы посмотр╒ть, что будет со снятыми с по╒зда крестьянами.

В станц╕онном сара╒ посл╒ отхода по╒зда выловленных оказалось челов╒к дв╒надцать. В их числ╒ было дв╒ женщины и трое ребятишек. Изможденные, оборванные и молчаливые, они понуро сид╒ли на цемент╒ и, видимо, ничто уже не могло вывести их из отуп╒н╕я.

Через н╒сколько минут подошел уполномоченный ДТОГПУ⁴⁴⁾.

Он тоже молча огляд╒л крестьян и отрывисто спросил:

-- Откуда?

Старуха медленно подняла голову.

-- С пид Золотоноши, сыночку.

-- А какого чорта сюда притопали?

Старуха удивленно подняла голову, с плохо скрытым недоброжелательством посмотр╒ла на откормленное лицо чекиста и тихо отв╒тила:

⁴⁴ Дорожно-транспортный отд╒л ОГПУ.

-- А куды-ж податься? Хиба-ж так умирати, як ⁴¹⁹ скотина? Мабудь вси вже поумиралы в сели. Мы и п╕ихалы хлиба шукаты...

-- От, дура! Да разв╒-ж зд╒сь хл╒ба больше?

-- А я знаю? -- устало и тихо отв╒тила старуха, опять уронив голову. -- Нам вже все ровно.

Крестьянин помоложе обратился к уполномоченному, и в его голос╒ прозвучала нотка надежды.

-- А може нас в турму загонять?

-- Ну, вот еще! Возиться, да кормить вас! Идите, куда хотите, только на по╒зд не ц╒пляйтесь.

-- Так куда-ж нам идти? -- удивленно спросила старуха.

-- А мое какое д╒ло? На вс╒ четыре стороны. Ну, пойдем, товарищи, -- сказал он стр╒лкам, и вс╒ вышли. Закушняк задержался и, выходя посл╒дним, сунул старух╒ два рубля.

-- Спасибо, сыночек... А може хлиб е?

-- Уж не знаю, бабушка. Ежели достану -- принесу.

-- Сыночек, сыночек, -- с внезапным припадком отчаян╕я вскрикнула старуха, судорожно схватив его за полу шинели. -- Куды-ж нам податься?

-- Да вот, идите в деревню. Вот там, версты с дв╒, деревня есть. Может, там покормят...

И осторожно высвободив край шинели из костлявых пальцев старухи, стр╒лок торопливо вышел из сарая.

Н╒сколько шагов мы шли молча.

-- Слушай, Закушняк, куда-ж им д╒ться, в самом д╒л╒?

Стр╒лок повернул ко мн╒ свое искаженное мучительной усм╒шкой лица

-- Куда? А я знаю? Тут вс╒ деревни, почитай, переполнены. Самим ╒сть-то почти ни хр╒на н╒т. Куда-ж кормить? Может, что и дадут, только навряд что.

-- А чего в тюрьму словно просились?

-- Да вот, видишь, при ихней жизни им и тюрьма врод╒ дома кажется. Посл╒ украинских сел -- все раем будет. Думают -- паек им давать будут... Разв╒-ж они знают, что в тюрьмах д╒ется? Да потом, разв╒-ж тюрем да пайков хватит на такую голодную ораву? Эх, да и так вс╒, почитай, можно считать, в тюрьм╒ сидим... А мы вот, видишь, врод╒ как тюремщики. Чортова служба!... ⁴²⁰

Он со злобой перекинул винтовку через плечо и исчез в дверях станц╕и.

К перрону, блестя зеркальными стеклами вагона-ресторана, подходил скорый по╒зд.

На служб╒ Росс╕и

По законам административной, ссылки я не им╒л права вы╒<з>жать из Орла. Но работать на жел╒зк╒ и не соблазниться возможностью стр╒льнуть в Москву -- было "сверх сил". И изр╒дка я ухитрялся на сутки съ╒здить в Москву и повидать там родных и друзей...

В один из таких, "украденных у ОГПУ", дней, когда я направлялся на Курск╕й вокзал, меня вывел из задумчивости шум тормазов останавливающейся сбоку машины. Привычная реакц╕я "нелегальнаго" потянула меня нырнуть в калитку. Но не усп╒л я затеряться в толп╒ прохожих, как сзади раздался радостный возглас.

-- Дядя Боб... Куда это вы?

Я обернулся. Из автомобиля выскочил какой-то моряк и растал<к>ивая толпу, бросился ко мн╒. Через н╒сколько секунд я был в объят╕ях Володи.

-- Ах, чорт, -- восклицал он, с╕яя. -- Едва усп╒л!... Ну и повезло же мн╒ узнать вас, дядя Боб... Ну, давайте: еще разик обнимемся...

Володя был в форм╒ командира флота, с тремя нашивками. Он немного вырос и окр╒п, но по-прежнему был строен и прям. Его когда-то розовое юношеское лицо теперь пр╕обр╒ло какую-то неопред╒лимую на словах мужественность взрослаго челов╒ка.

-- Да вы, Володя, прямо как с картинки сорвались... Красота и четыре грац╕и...

Моряк весело ухмыльнулся.

-- Да вот, из флота во флот переводят. Новую робу выдали... Да пойдем, пойдем в машину... Там тоже встр╒ча готова!

В машин╒ меня ждал новый сюрприз -- за рулем сид╒л Григ.

-- Тьфу, дьявольщина! Плюнуть некуда -- везд╒ друзья. Как это вы вм╒ст╒ очутились? ⁴²¹

-- Да тоже случайно. Вл╒з в такси, а там, глянь-ко-сь -- за бубликом старый друг...

-- Ну, а вы-то, Григ, как зд╒сь очутились?.. В прошлом году я Боба вид╒л -- он говорил, что вы техником гд╒-то.

-- Да похоже на это... Я, вот, так себ╒ пролетарск╕й стаж отбываю... Из комсомола меня вытурили... Так я сам себ╒ судьбу строю. Отец-то у меня -- кусок интеллигента был... Ну, вот я и хочу года два стажа на╒здить -- тогда, может быть, еще и удастся в ВУЗ вл╒зть.

-- "Д╒ти, будьте осторожны в выбор╒ своих родителей"! -- хихикнул Володя... -- Теперь папаши -- это не фунт изюму. У студентов даже поют:

"Дайте мн╒ за два с полтиной

Папу от станка..."

Ну, да ничего, мы с Григом сговорились -- я ему рекомендац╕ю дам...

-- Какую рекомендац╕ю?

-- Да парт╕йную.

Я невольно отодвинулся. Володя зам╒тил это и весело засм╒ялся...

-- Чорту душу продал?... Так, что ли?... Ну, ну... ╡дем пока, Григ. Крути на окраинныя м╒ста -- потихоньку, чтобы разговаривать можно было бы... Я дяд╒ Бобу разскажу кое-что...

Оказалось, что Володю из училища штурманов мобилизовали во флот. Потом он скоростр╒льно прошел курс военно-морского училища, н╒сколько л╒т плавал по морям и теперь получил назначен╕е командиром небольшого военнаго корабля.

Очевидно, на моем лиц╒ было написано большое изумлен╕е, ибо Володя, по-прежнему радостно улыбаясь, обнял меня за плечи рукой.

-- Что?.. Ссучился⁴⁵⁾, думаете, старый б╒лый юнкер?.. Ни хр╒на преподобнаго, дядя Боб... Каким был я, таким и остался... А такая уж планида вышла... Пришлось, видите, даже в парт╕ю поступить. В обязательном порядк╒ нажали... Ну, и хр╒н с ней... Д╒ло не в бумажках... ⁴²²

⁴⁵ Изм╒нил, предал.

Потом он опять прервал свой разсказ.

-- Ну, до чего же я все-таки рад, дядя Боб... Как увид╒л вас в этап╒ в Питер╒ -- ну уж, думаю, капут -- не встр╒тить больше дядю Боба живьем... Оля вс╒ глазья себ╒ проплакала...

-- А гд╒ она сейчас?

-- Да в X.⁴⁶⁾ Мальчишку няньчит.

-- Погодите, Володя. Все-таки объясните толком, как это вы превратились в члена парт╕и и командира флота?.. Карьера для б╒лаго юнкера р╒дкая...

-- Э... Такая уж, думаете, р╒дкая?.. Думаете -- мало таких вот:

"Эх, яблочко,

Сверху красное,

А что Врангель придет --

Д╒ло ясное"...

Так╕е, вот, как я, "редисками" зовутся. Сверху красное, а внутри.. Конечно, дядя Боб, можно на все это и как на изм╒ну посмотр╒ть... Но вы в╒дь сами, небось, знаете, к═а═к нужно зд╒сь, в сов╒тской жизни прилаживаться, в═н═╒═ш═н═е, по крайней м╒р╒... Назовите это -- мимикр╕ей, камуфляжем... А, ей Богу, по моему это простая тактика... Придет время -- мы свое д╒ло сд╒лаем... Таких, как я, -- немало... Лучше уж мы будем командные посты занимать, ч╒м головой в ст╒нку биться... Может быть, цинично это все. Ну, что-ж д╒лать -- большевики научили бороться их же оруж╕ем. С волками жить -- по волчьи выть. Непр╕ятно, грязно это -- а что другое? Теперь, по крайней м╒р╒, надо ум╒ть зубы сжимать и выкручиваться... А потом... -- Володя засм╒ялся... -- Потом -- вы за меня поручитесь, что я не красная сволочь... В╒дь правда, дядя Боб?..

Молчаливый Григ повернулся от своего руля.

-- Эх, Володя... Смотри -- трудно в грязь не влипнуть. Знаешь, брат, коготок увяз...

Володя сд╒лался серьезным.

⁴⁶ Истор╕я Володи тщательно закамуфлирована, равно как и вс╒х героев этой книги, которые продолжают вести работу и борьбу в Росс╕и.

-- Да, конечно, Григ... Если н═е═ч═а═я═н═н═о -- коготок ⁴²³ увяз. А если челов╒к сознательно идет на такую комбинац╕ю -- ему видн╒е, как д╒йствовать, чтобы не увязнуть... Н╒т, брат, ты, может быть, думаешь -- шкурник я? Ну, что-ж теб╒ сказать?.. Другого пути я не нашел, чтобы ближе к своему посту стоять... Конечно, потом "полит-каторжане", вот, врод╒ дяди Боба будут д╒йствовать. Но и теперь в аппарат╒ своих людей тоже, ох, как им╒ть не м╒шает!.. А насчет парт-билета, -- ей Богу, предразсудок... Ты в╒дь тоже комсомольцем был? Ну и что, убыло тебя, что ли?

Григ сумрачно отвернулся и помолчал н╒сколько секунд.

-- Да не без того...

-- Что, что? Убыло? -- с недоум╒н╕ем переспросил Володя. -- А что именно?

-- Душу замарал, -- глухо прозвучал отв╒т шоффера...

-- Ну, что-ж, -- тряхнул головой моряк. -- Прямых путей нам, брат, не давно. Погибнуть -- это каждый дурак может... Н╒т, ты, вот, сукин сын (я это не про тебя, Григ) -- ты, вот, сукин сын, говорю, в э═т═о═й жизни выкрутись, да всякое оруж╕е используй, без всякаго там ид╕отскаго открытаго забрала. В сов╒тской политик╒ рыцарям, брат, жизни н╒т... Умереть, да быть разстр╒лянным -- это, брат, не трудно. Было бы за что! За пустяк -- это всяк╕й дурак умрет... Н╒т, сукин сын, ты, вот, живым останься, выиграй л═ю═б═ы═м═и ═с═р═е═д═с═т═в═а═м═и... Потому что в борьб╒ за Росс╕ю -- вс╒ средства хороши. А пятна души, Бог даст, потом, уже в Росс╕и, сотрем... Надо ум╒ть драться... А умирать -- что-ж? Этим теперь никого не удивишь... Как это говорил Маяковск╕й:

"В наше время умереть не трудно.

Сд╒лать жизнь -- значительно трудн╒й..."

Вот я и д╒лаю, как ум╒ю... Если спросить ум -- так грязно все это... Но сов╒сть -- пов╒рьте, дядя Боб, слову стараго друга -- сов╒сть у меня, ей Богу, спокойна. Потому что в борьб╒ за Росс╕ю все это зачтется, как нужное... Может быть, к шп╕онам отношен╕е бывает и презрительное, а без них никакая война не ведется. А мы в сов╒тской Росс╕и многое пересмотр╒ли. И теперешним шп╕онам, вот, врод╒ меня, на служб╒ врага никто ⁴²⁴ потом не бросит слова обвинен╕я. На служб╒ Росс╕и всякая должность почетна...

Поб╒г No. 2

Прошел ц╒лый год в подготовк╒ к новому поб╒гу, но невидимо для нас око ОГПУ уже сл╒дило за нами...

И вот, 8 августа 1933 года, ночью в вагон╒ по╒зда, несшем нас по Карел╕и, я проснулся от какого-то прикосновен╕я. Кто-то держал меня за руки и обшаривал карманы, гд╒ у меня лежал револьвер.

"Воры!" -- мелькнуло у меня в сознан╕и, я рванул чью-то руку. Послышался хруст кости, стон, но в этот момент в лицо мн╒ вспыхнуло н╒сколько электрических лампочек, и черныя револьверныя дула показались перед глазами.

-- Не рвитесь, товарищ! Вы арестованы. Протяните руки!

Борьба была безц╒льна. Р╒зко щелкнула сталь наручников.

Весь вагон был в движен╕и. Старики, рабоч╕е, инженеры, военные, вс╒ они стояли с револьверами в руках и радовались удачно проведенной операц╕и. Как оказалось впосл╒дств╕и, для нашего ареста было мобилизовано 36 чекистов, переод╒тых в самые разнообразные костюмы... На каждаго из нас приходилось по 7 челов╒к, вооруженных и привыкших не ст╒сняться перед кровью и выстр╒лами...

Операц╕я была, что и говорить, проведена чисто...

Одиночка

Опять тюрьма... Каменная одиночная кл╒тка в Ленинград╒. Мокрыя, заплесн╒в╒лыя ст╒ны. М╒шок с соломой на жел╒зной койк╒... 6 шагов в длину, 3 -- в ширину. Маленькое с толстыми брусьями окно вверху. Полутьма и тишина...

Утром звякает затвор форточки и просовывается рука надзирателя с 400 граммами чернаго хл╒ба. В 12 часов миска супа и в 6 часов маленькая порц╕я каши... ⁴²⁵

Ни книг, ни газет, ни писем, ни прогулок... Заживо замурованный...

На первом же допрос╒ мн╒ предъявили обвинен╕я:

1. Организац╕я контр-революц╕оннаго сообщничества,

2. Агитац╕я против сов╒тской власти,

3. Шп╕онаж в пользу "буржуаз╕и" и

4. Сод╒йств╕е поб╒гу за-границу...

По каждому из первых трех обвинений полагалась м╒ра наказан╕я, "вплоть до разстр╒ла"...

Да, не ждал я, что на этот раз останусь жив...

Прошло 4 м╒сяца ожидан╕я смерти... И вот, как-то утром мн╒ принесли приговор -- 8 л╒т заключен╕я в концлагерь...

Хотя по точному смыслу сов╒тских законов за попытку поб╒га за-границу, в чем единственно я был, д╒йствительно, виновен, в т╒ времена полагалось заключен╕е до 2 л╒т, -- волна радости залила мое сердце. Жив!.. Это самое главное!.. А дальше?.. Дальше мы увидим!.. Есть еще порох в пороховницах...

Через н╒сколько дней в пересыльной тюрьм╒ я встр╒тился с братом и племянником. Брату тоже дали 8 л╒т, а 14-л╒тнему юнош╒, Юр╒ -- 2 года.

В первую же минуту, когда мы остались одни в камер╒ и чуть остыла радость встр╒чи, посл╒ миновавшей угрозы смерти, -- было вынесено р╒шен╕е:

"Что бы ни случилось с каждым из нас, куда бы нас ни бросила судьба -- в конц╒ ╕юля б╒жать опять во что бы то ни стало"...

Б═╒═ж═а═т═ь!.. Легко это р╒шить, а каково выполнить?.. Куда нас пошлют? Может быть, за Урал, на с╒вер Сибири, откуда до границ тысячи километров...

Впереди была мрачная неизв╒стность... Казалось, хуже трудно было бы чему-нибудь случиться...

Но судьба улыбнулась нам... В середин╒ января 1934 года громадный этапный эшелон был направлен в сторону Урала. Но в этот пер╕од не хватило рабочей силы в Карел╕и для постройки новой гидро-станц╕и на р╒к╒ Свирь, ибо тифозныя эпидем╕и свели в могилу много ⁴²⁶ тысяч заключенных... И вот, наш эшелон был брошен в Карел╕ю...

И мы очутились в концлагер╒, в т╒х м╒стах, откуда уже 2 раза пытались б╒жать...

И несмотря на жгуч╕й мороз и ледяной в╒тер, когда нас выгрузили, нам было тепло, и мы см╒ялись...

См╒лость, бодрость, силы и р╒шительность еще не были смяты... Неужели, чорт побери, в трет╕й раз не удастся б╒жать?..

Лагерь

Я не буду подробно описывать сов╒тск╕й концлагерь. Над╒юсь, что большинство моих читателей прочли книгу брата -- "Росс╕я в концлагер╒"... В ней и моя личная лагерная истор╕я...

Приговор в в═о═с═е═м═ь л╒т заключен╕я казался вс╒м нам шуткой. Все равно, так или иначе, мы этого срока не высид╒ли бы. Принятое р╒шен╕е нужно было провести в жизнь во что бы то ни стало...

И вс╒ душевныя силы нас троих -- брата, племянника и мои -- были устремлены в одну точку -- на подготовку к поб╒гу... Все остальное -- прочное устройство в лагер╒, связь с друзьями и родными, перспективы отдаленнаго будущаго -- отошло на задн╕й план. Нужно было быть готовыми к 28 ╕юля -- дню нашего поб╒га. Этот день должен бы стать переломным в нашей жизни... Или -- или...

Каждый день мы узнавали, путем всяческих дипломатических ухищрен╕й, новыя св╒д╒н╕я о расположен╕и охранных постов кругом лагеря, о деревнях, л╒сах, болотах, дорогах, охран╒ границ, способах погони и пр. и пр. Мы настойчиво анализировали причины неудачи первых двух поб╒гов и старались предусмотр╒ть вс╒ мелочи третьяго, ибо он д═о═л═ж═е═н ═б═ы═л ═б═ы═т═ь ═у═д═а═ч═н═ы═м.

Был конец марта. До поб╒га оставалось около 4 м╒сяцев. Мы кое-как устроились. Брат и Юра работали в УРЧ (Учетно-распред╒лительная часть лагеря), а я был зав╒дующим амбулатор╕ей. Мы радовались, что есть ⁴²⁷ шансы удержаться вм╒ст╒ до момента поб╒га и расчитывали, что в нам╒ченный день "три мушкетера" (как звали нас в лагер╒) спаянной группой рванутся вм╒ст╒ к новому м╕ру...

Но... "челов╒к предполагает, а ГПУ располагает..." Никому из нас не суждено было б╒жать из Подпорожья -- маленькаго села на берегу р╒ки Свирь.

В один из хмурых, темных вечеров в барак быстро вошел брат и озабоченно сказал:

-- Плох╕я новости... Телеграмма получена из Медгоры... Меня и Юру переводят на с╒вер...

-- А меня?

-- Да ты в╒дь тут к санитарному городку пришит. Незам╒нимый... Про тебя ничего н╒т... Чорт возьми... Неужели нас разлучат? Пойду еще в Управлен╕е -- попробую там поднажать... А как ты себя чувствуешь?

-- Да так -- согласно вс╒м законам приступа. Жар за сорок, но неожиданнаго ничего. Хины все равно н╒т...

-- Ладно, Бобби. Твое д╒ло теперь срочно выздоравливать. А я пойду нажимать...

Я лежал в припадк╒ своей старой хронической маляр╕и -- дара кавказских путешеств╕й. Кровь горячими волнами пульсировала в артер╕ях, голова гуд╒ла от жара, а сердце сжималось от боли и безпомощности.

Неужели нас разлучат?..

В барак╒ было темно и душно. Далеко в углу гор╒ла небольшая керосиновая лампочка, и около нея, у гудящей печки сид╒ло н╒сколько темных фигур.

Я метался на своей койк╒, и в памяти вставали картины прошлаго. Сколько раз уже мн╒ приходилось разставаться с братом, самым родным и близким мн╒ челов╒ком, и разставаться без всякой ув╒ренности, что еще доведется увид╒ться на этом св╒т╒...

-- Вот, Петербург. 1917 год. Революц╕я. Я, молодой студент, у╒зжаю на юг в отпуск "во вс╒ города и селен╕я Росс╕йской Импер╕и", как значилось в отпускном билет╒, а уже чувствуется, что вся страна -- в лихорадк╒. И даже наше прощанье на вокзал╒ проходит под аккомпанимент отдаленных выстр╒лов...

-- К╕ев. 1919 год. Гражданская война. Я прорвался к брату в гости из Ростова только на н╒сколько дней. ⁴²⁸ На Кубани остался старик отец и работа на газетном и молодежном посту. И я закидываю винтовку за плечо и опять ныряю в водоворот событ╕й.

-- Маленьк╕й украинск╕й городок Ананьев. 1921 год. Случай или чудо помогли нам найти друг друга посл╒ взрывов гражданской войны. Средн╕й брат погиб, и мы особенно сильно чувствуем себя связанными общей судьбой. Но по телеграмм╒ Крыма меня арестовывают за скаутскую работу и увозят под конвоем. И опять я махаю шапкой на прощанье и силюсь весело улыбнуться...

-- Одесса. 1923. Посл╒ ряда арестов и года тюрьмы я у╒зжаю в Севастополь. Пароход медленно отходит от пристани, и в толп╒ провожающих массивной глыбой видны плечи дяди Вани...

-- Москва. 1926. Туманное утро. Чекистски автомобиль увозит меня, арестованнаго, на Лубянку, страшную Лубянку... У ворот дома стоит Ирина и Ваня. До свиданья!..

А, может быть, и прощайте?..

-- Еще через пять м╒сяцев. Лицо брата прильнуло к р╒шетк╒ Бутырской тюрьмы. Это прощанье перед Соловками... Впереди пять л╒т разлуки. Пять л╒т сов╒тской каторги...

-- Двор Ленинградской тюрьмы. 1933. Мы вс╒ арестованы при второй попытк╒ поб╒га из СССР. Шансов на жизнь почти н╒т... Особенно для меня, соловчанина и б╒глаго ссыльнаго... Мы молча обнимаемся. Разв╒ нужны слова в так╕я тяжелыя минуты?..

И теперь вот опять...

Познай самого себя, но познав... не впадай в унын╕е...

Посл╒ безсонной ночи забрезжило с╒верное утро. У дверей барака появляется конвой.

-- Эй, Солоневич... Юр╕й и Иван... Выходи!..

Посл╒дн╕й поц╒луй, суровый и коротк╕й. Кр╒пкое рукопожат╕е.

Мы молчим... Не хочется, чтобы дрогнувш╕й голос ⁴²⁹ выдал волнен╕е. И без того на сердц╒ так тяжело... Впереди -- поб╒г, в котором шансы на усп╒х так малы... А неудача -- смерть... Увидимся ли когда-нибудь? Неужели этот поц╒луй был д═╒═й═с═т═в═и═т═е═л═ь═н═о посл╒дним?.. Да, что и говорить, нам и помолчать есть о чем...

Посл╒дн╕й взгляд, и фигура брата скрывается в дверях.

Я заворачиваю голову в од╒яло, и мучительныя рыдан╕я сотрясают мое т╒ло. Горяч╕я слезы не облегчают, а жгут... Он╒ так мучительны для мужской гордости и выдержки. И одна за другой он╒ ползут и ползут по щекам, как расплавленный свинец. Зубы судорожно сжимаются в тщетном стремлен╕и удержать их, и от этого усил╕я вздрагивает грудь... Неужели я сломан?..

Боже мой! Боже мой!.. Когда же конец всему этому?..

День врача в концлагер╒⁴⁷⁾

Л╒то 1934 года я провел в небольшом лагерном пункт╒ в г. Лодейное Поле на р╒к╒ Свирь в должности начальника санитарной части.

Там мн╒ в течен╕е н╒скольких м╒сяцев пришлось наблюдать картины оборотной стороны лагеря. Из таких картин я составил очерк-мозаику типичнаго дня врача в лагер╒, подобрав для нея не наибол╒е жутк╕е, а просто наибол╒е характерные эпизоды.

Мног╕е читатели сочтут этот очерк трагической утрировкой. Я знаю это. Уже два иностранных журнала отказались пом╒стить его, откровенно признавшись, что они не в╒рят в правдивость написаннаго. Да, конечно, этому трудно в╒рить. Только тому, кто сам соприкасался с такой жизнью, мн╒ не нужно доказывать, что, к сожал╒н╕ю, это правда. И таких "дней" в разные годы и в разных лагерях я провел не одну сотню.

Судьба мальчугана

Ранним утром меня будит стук в дверь. В открывшуюся щель просовывается голова санитара:

⁴⁷ Отрывки. См. "Голос Росс╕и" No. 10-13.

⁴³⁰

-- Так что, товарищ доктор, вас в амбулатор╕ю вызывають. Привели кого-то-сь -- сами не справляются...

Через н╒сколько минут я вышел из лазарета -- низкаго деревяннаго домика, расположеннаго на скалах, у излучины большой р╒ки.

С╒верная ночь давно уже см╒нилась полным св╒та утром, и из низкой пелены тумана были видны десятки низких деревянных бараков нашего лагернаго пункта. За крышами бараков, прямо из тумана какими-то призраками вставали деревянныя вышки между двумя рядами проволочных заборов -- это наблюдательные сторожевые посты с установленными там пулеметами. Вдали, на горк╒ была едва видна полуразрушенная колокольня давно закрытой городской церкви...

По бревенчатой мостовой, проложенной между скалами и болотами, я направился в амбулатор╕ю. Улицы были еще пустынны. Трех-тысячное населен╕е нашего лагеря еще спало...

В корридор╒ амбулатор╕и, согнувшись, сид╒л сонный солдат с винтовкой. В перевязочной фельдшер суетился и хлопотал около какого-то худенькаго оборваннаго мальчика на вид л╒т 14.

-- Что это у вас, Петр Иваныч, за паника?

Зав╒дующ╕й амбулатор╕ей, рыжеусый коренастный "кулак", с фельдшерским опытом великой войны, озабоченно качнул головой.

-- Да скверное д╒ло, доктор. Собаки, вишь, порвали мальченку-то...

Вид у мальчика был д╒йствительно ужасный. Фельдшер уже ср╒зал часть его лохмотьев, и худое и грязное т╒ло оказалось покрытым запекшейся кровью и рваными ранами. М╒стами куски кожи и обрывки мышц вис╒ли какими-то отвратительными клочьями.

Я вышел в корридор и спросил у солдата, откуда привели мальчика.

Задремавш╕й было солдат встряхнул головой. Его веснусчатое лицо было тупо и равнодушно.

-- А хто е знает... С заставы привели. Б╒гунок -- видать... Приказано посл╒ амбулатор╕и в изолятор отправить... ⁴³¹

СВИРЛАГ ОГПУ

"___" отдел _____

ПОСТОЯННЫЙ ПРОПУСК No. <нрзб>

Пред^{^'}явитель сего заключенный Солоневич Борис Лукьянович работающий Начальником санчасти <нрзб> по роду возложенных на него обязанностей пользуется правом свободного хождения в районе Лодейного поля <нрзб> Свирлага ОГПУ в течение круглых суток.

Д═е═й═с═т═в═и═т═е═л═е═н по "__" 193_ г.

(подпись)

М. П. <печать>

Срок продлен по "__" 193_ г.

Подпись

М. П. <печать>

П═Р═А═В═И═Л═А

1. Пропуск пред^{^'}являть по первому требованию патрулей и других должностных лиц.

2. Передача пропуска другому лицу категорически воспрещается.

Виновные в передаче, а также в пользовании пропуском другого лица привлекаются к ответственности.

3. Пропуск хранить в порядке, обеспечивающем его сохранность в продолжении года.

4. При утере пропуска немедленно заявить в обще-адм. отдел или обще-админ. часть отделения.

Зак. 437-3000

Мой пропуск Свирьлага ОГПУ ⁴³²

-- А давно его привели к вам?

-- Да не... Вчерась днем....

-- Почему же вы раньше не привели его сюда?

-- А я не знаю, товарищ доктор... Приказа не было... Мое д╒ло -- сторона...

В перевязочной Петр Ивановыч уже разд╒л мальчика и уложил на стол. Тонк╕я, как спички, ноги и руки б╒глеца дрожали, как в лихорадк╒, мелкой нервной дрожью, а из горла вырывались стоны, вперемежку с судорожными вздохами. За неим╒н╕ем других возбуждающих средств Петр Иваныч налил стаканчик водки, которую мальчик выпил с жадностью, лязгая зубами по краю стакана.

-- И что это теб╒, дурила-мученик, вздумалось б╒жать из лагеря? -- с ворчливой ласковостью спросил фельдшер.

Паренек с какой-то озлобленностью взглянул на него.

-- А что-ж?.. Так и сдыхать по маленькой? -- хрипло отв╒тил он. -- На баланах что-ль надрываться?.. Все едино подыхать...

-- А куда-ж ты б╒жать хот╒л?

-- Изв╒стно куда -- в Питер...

-- Родные там что ли?

Мальчик опять озлобленно сморщился.

-- Давно с голоду сдохли мои родные... В Питер╒ -- наша бражка -- урки... Да хл╒ба, вот, не хватило... В хуторок и пришлось сунуться...

Голос мальчика стал судорожно прерываться.

-- И поймали значит?

-- Не... Охранники бы не догнали... А от собак энтих разв╒ уб╒гишь... Чисто людо╒ды?..

Голос мальчика слаб╒л все больше. Петр Иваныч многозначительно посмотр╒л на меня.

-- Температура... С этой рукой -- табак д╒до. Навидался я, слава Богу, за войну-то на порванное т╒ло. Тут без ампутац╕и не обойтись...

Я направился в III часть⁴⁸⁾. Дежурный сотрудник сонным голосом ругался с к╒м-то по телефону. При моем ⁴³³ появлен╕и он пов╒сил трубку и кивнул мн╒ головой. Я сообщил ему о мальчик╒ и необходимости операц╕и.

⁴⁸ ГПУ внутри лагеря.

-- А-а... Б╒гунок этот... Знаю, знаю... Что-ж -- р╒жьте, ежели надо...

-- Да у нас ни операц╕онной н╒т, ни инструментов. Надо в центральный лазарет направить...

-- Ишь чего... -- недовольно пробурчал, чекист. -- У нас распоряжен╕е: в изолятор, а не в лазарет...

-- Разв╒ раненому м╒сто в изолятор╒?

-- А про то начальству лучше знать...

-- Может быть, его можно хотя бы в наш лазарет положить?

Невыспавш╕йся чекист нахмурился.

-- Что это вам, доктор, по сто раз повторять: приказано в изолятор, как б╒гунка. Сдохнет -- туда ему и дорога.. Пускай в другой раз не б╒гит... И другим неповадно будет...

-- Но в изолятор╒ для него -- в╒рная смерть.

-- Ну и хр╒н с ним... Сокровище тоже нашлось! Хорошо еще, что охрана его сюда живым довела... Сколько таких, вот, сокровищ по л╒сам гн╕ет. Бросьте вы, доктор, зря волноваться. Сказано -- в изолятор и точка... А что дальше -- не ваше д╒ло...

Я сжал зубы и вышел. В амбулатор╕и Петр Иваныч уже согр╒л воды, и мы оба перед перевязкой стали мыть руки песком (мыла не было) и обтирать их сулемовым раствором. Я молчал, и фельдшер с безпокойством наблюдал за мной.

-- Так куда его? -- тихо спросил он, наконец

Оригинал закона о наказан╕ях для несовершеннолетних.

-- В изолятор, -- коротко отв╒тил я и отвернулся. Старый, видавш╕й виды, фельдшер только вздохнул. Как-то чувствовалось, что к этому мальчику он отнесся с большой любовью. Я знал, что семья Петра Иваныча погибла от голода, в деревн╒ и только сынишка л╒т восьми сум╒л как-то пробраться к отцу и теперь жил у него в лагерном барак╒, питаясь подачками... Лагерная администрац╕я могла в любой момент придраться и выгнать мальчика из лагеря, и тогда ему оставалась только та дорога безпризорника и вора, которая привела на наш ⁴³⁴ перевязочный стол этого израненнаго собаками б╒глеца.

Мы стали осматривать и перевязывать мальчика. Он застонал от боли.

-- У нас там, кажется, еще хлор-этил оставался, Петр Иваныч?

Нахмуренное лицо фельдшера как-то бол╒зненно передернулось.

-- Дв╒ ампулы еще есть... -- он помолчал и потом, как бы через силу, добавил: -- только не стоило бы тратить, Борис Лукьянович... Ежели в изолятор, все равно exitus laetalis⁴⁹⁾. Может, кому другому нужн╒е будет...

Я посмотр╒л фельдшеру в глаза и понял, какой мучительной для него была сказанная фраза. Но для него этот мальчик, сейчас стонущ╕й на перевязочном стол╒, был у═ж═е ═м═е═р═т═в═ы═м челов╒ком. И для м═е═р═т═в═е═ц═а он не хот╒л тратить посл╒дних капель болеутоляющих средств, которыя могли понадобиться, чтобы с═п═а═с═т═и другого челов╒ка.

Со сжавшимся сердцем я молча отвернулся и стал вынимать из карболоваго раствора б╒лую нитку, купленную в городской лавочк╒. Этой ниткой мы сшивали раны.

-- Тут у нас, доктор, есть еще спирта малость, -- прервал молчан╕е Петр Иваныч. -- Я разведу его -- пусть выпьет паренек -- все легче будет. А зам╒сто его рвани -- халат ему наш дадим... Потом как-нибудь в расход спишем... Все равно уж... ⁴³⁵

⁴⁹ Смертный исход.

Через полчаса забинтованный мальчик под конвоем солдата, шатаясь, вышел из двери амбулатор╕и. Петр Иваныч не отрываясь смотр╒л на его маленькую фигурку и молчал. Потом, не глядя на меня, он, махнув рукой, сказал только одно слово: "Эх!" -- и, понурившись, стал собирать инструменты...

"Тихая смерть"

В канцеляр╕и Санитарной Части меня уже ждала очередная пачка бланков -- "актов о смерти", в которых с уже готовыми подписями администрац╕и и охраны пов╒ствовалось, что такой-то, имя рек, умер такого-то числа вн╒ ограды лагеря от такой-то бол╒зни... Строчки для назван╕я бол╒зни были пусты так же, как м╒сто для подписи врача.

И, тяжело вздохнув, я стал писать назван╕я первых пришедших на ум серьезных бол╒зней...

Вот карточка какого-то Курганова. Родился в 1869 году. Старик совс╒м.

Ну, ему ulcus ventriculi.

Дальше, дальше... Вот дв╒ карточки с годами рожден╕я 1919 и 1920... Вот они: "счастливые вздохи Октября"... "Цв╒ты земли"... Совс╒м д╒ти...

И я пишу: Tbc pulmonum?.. Pneumonia cruposa...

Не все ли равно, что я напишу... В╒дь вс╒ эти люди разстр╒ляны по новому методу... Вс╒ эти 18 челов╒к прибыли в лагерь, может быть, даже радуясь малому сроку заключен╕я -- 2-3 года... Совс╒м пустяки! Писали бодрыя письма родным. Над╒ялись на амнист╕и... И не знали, что в каком-то секретном списк╒ против их фамил╕й стоит "птичка", приказывающая администрац╕и лагеря "вывести в расход тихим разстр╒лом".

И вот, гд╒-нибудь в л╒су, в глухом уголк╒ стукнул выстр╒л, а мн╒, врачу-заключенному, подают "акт о смерти от бол╒зни".

Тихо и просто. И на вол╒ н╒т волнен╕й родных, и карательная политика ОГПУ удовлетворена. Родные могут даже получить коп╕ю этого "акта о смерти ". Ну, что-ж. Жил челов╒к и умер от такой-то бол╒зни. Судьба...

Сколько таких вот людей, погибших от "тихаго разстр╒ла", гн╕ют в л╒сах и трясинах "королевства ОГПУ"! ⁴³⁶

Пополнен╕е

На дорог╒, перед воротами лагеря стоит нестройная волнующаяся толпа -- челов╒к на глаз 400 -- это новое пополнен╕е, только что прибывшее из Ленинградской тюрьмы.

У ворот установлен столик. Каждаго вызывают по фамил╕и, и он медленно проходит в ворота лагеря. Скольким из них суждено выйти из этих ворот на волю?

Толпу окружают вооруженные солдаты. Везд╒ мрачныя, утомленная лица, согнувш╕яся фигуры, котомки, м╒шки, узлы...

Привычным взглядом я ищу среди вновь прибывших интеллигентных людей. Они как-то особенно придавлены окружающим и особенно чутко реагируют на ободряющ╕я слова. Большинство новичков -- крестьяне, с покорной робостью подчиняющ╕еся грубым окрикам охраны. Бывших чекистов легко узнать по отт╒нку беззаботности и наглости в поведен╕и. Они зд╒сь "свои люди" и через н╒сколько дней превратятся в "начальство"... Уголовники, воры, безпризорники -- оборванные, посин╒вш╕е -- мрачны, угрюмы, озлоблены. Тяжелая ругань и ссоры волнами прокатываются по их рядам. Небольшой кучкой сзади стоит группа в 30-35 женщин.

Я прохожу по рядам и отвожу в сторону больных с р╒зко выраженной температурой. Эти пойдут в лазарет. Группа назначается для осмотра в амбулатор╕ю.

В пр╕емочном акт╒ (лагерь принимает новых заключенных по спец╕альному акту) я должен, в числ╒ других пунктов, заполнить и такой -- "процент вшивости". Этот осмотр производится до крайности просто: я с фельдшерами осматриваем воротники 2-3 десятков заключенных и, в зависимости от "добротности" и количества найденнаго "населен╕я", я заполняю требуемую графу. Обычно этот процент равен 30-40.

Проходя по рядам, я внезапно слышу возглас:

-- Борис Лукьянович! Не узнаете?

Из толпы мн╒ улыбается обросшее давно небритой щетиной, худое лицо какого-то низенькаго молодого челов╒ка. Паренек радостно осклабился и, видимо, хочет выйти из рядов. Но я с равнодушным лицом прохожу, хотя ⁴³⁷ сердце у меня дрогнуло. Я помню этого паренька, моего стараго одесскаго пр╕ятеля, с которым л╒т 11 тому назад мы вм╒ст╒ сид╒ли в подвал╒ ЧК, а потом встр╒чали день св. Георг╕я под Севастополем.

-- "Гора с горой не сходится", а вот мы, сов╒тск╕е челов╒ки, встр╒тились в концлагер╒.

Через н╒сколько минут я опять прохожу мимо. Удивленное, встревоженное и огорченное лицо Кости оборачивается в мою сторону.

-- Больных, товарищи, еще н╒т среди вас? -- громко спрашиваю я. -- Кто-то из безпризорников начинает скулить. Я пров╒ряю его пульс и зат╒м, как-будто случайно оглядываю Костю.

-- А у вас, молодой челов╒к, почему такой вид? А ну, идите-ка сюда. Э-ге-ге! Да у вас температура. Выйдите-ка в сторону.

Костя начинает понимать мой многозначительный взгляд и молча подчиняется.

-- Петр Иванович, -- обращаюсь я к фельдшеру, -- запишите-ка этого в карантинное отд╒лен╕е: подозр╒н╕е на тиф.

-- Как ваша фамил╕я?

-- Р╒пко Константин.

-- Ну вот, станьте в ту вот группу...

Горькая безпомощность

К вечеру в кабинет санчасти приходят люди, просящ╕е помощи.

Вот еще один -- худой и высок╕й юноша, с р╒зкими чертами напряженнаго лица, пятнами нездороваго румянца на щеках и впалой грудью, Не нужно даже перкусс╕и, чтобы опред╒лить у него туберкулез легких.

-- Посылок от родных вы не получаете?

-- Н╒т, -- коротко и сухо отв╒чает юноша.

-- Та-а-ак. А гд╒ работаете?

-- На кузниц╒... Я студент-технолог был раньше.

-- А на долго сюда?

-- 10.

-- А какая статья? ⁴³⁸

-- 58, 8 (террор).

Становится ясным не только медицинск╕й д╕агноз, но и б╕ологическ╕й и политическ╕й прогноз. С его легкими, статьей и приговором, без достаточнаго питан╕я и с перспективой многих л╒т среди болот с╒вера на лагерных работах -- долго не прожить... ОГПУ и его лагеря особенно сурово относятся к сов╒тской молодежи, ушедшей в террор...

-- Вот что, товарищ... Я временно могу освободить вас от работ. Но л╒чить и выл╒чить вас у нас неч╒м... Неужели никто с воли не может помочь вам посылками?

-- Что вы, доктор, все каркаете "воля, воля", -- грубо обрывает юноша. -- Было бы кому -- давно прислали бы... Ну, а что-ж мн╒ п═о═с═л═╒ вашего отдыха д╒лать?

-- Если не сможете работать -- придется в инвалиды вас записать...

Худое лицо юноши передернулось бол╒зненной гримасой.

-- Ах, в и<н>валиды?... А потом в л╒с на покой?... Понимаю...

-- Я вам рыбьяго жиру выпишу... Пока есть...

-- Ах, п═о═к═а ═е═с═т═ь?... А потом?... Вы бы уж, доктор, не валяли дурака и сказали бы прямо -- аминь челов╒ку... Честн╒е было бы...

-- Почему же? -- мягко отв╒чаю я... -- Как нибудь устроитесь с питан╕ем... На бол╒е легкую работу станете...

Юноша как-то злорадно см╒ется и пальцы его сжимаются в кулаки.

-- Ах, "как-нибудь"... -- каким-то свистящим шепотом повторяет он и потом яростно вскрикивает: -- Будьте вы прокляты... вы вс╒!.. -- и, хлопнув дверью, выб╒гает из кабинета..

Я остаюсь один, подавленный безвыходностью судьбы этого юноши и яростью его вспышки.. Проходит н╒сколько молчаливых секунд, и в двери стучит сл╒дующ╕й. Еще одна капля челов╒ческаго горя сейчас пройдет перед моими глазами... И я безпомощен перед этим каскадом боли и горя людского, ибо я сам только п╒шка в этой окружающей нас стих╕и жестокости и бездуш╕я... ⁴³⁹

У меня, как Начальника Санитарной части, есть право держать 30 челов╒к в течен╕е м╒сяца на пониженной норм╒ труда. Вот этих н╒скольких челов╒к я могу зачислить во временную команду слабосильных... Ну, а что с ними будет дальше? А что с т╒ми, что еще ждут очереди в корридор╒? Может быть, не вс╒ они знают, что я нич╒м не могу им помочь, что я тоже винтик бездушной машины, что я обязан поставить им в формуляр╒ роковое слово "инвалид"...

И через н╒сколько дней придет конвой и поведет их в какой-нибудь инвалидный пункт, втиснутый гд╒-нибудь в самой глуши, между болотами...

Хорошо еще, если им там помогут и пришлют денег или продовольств╕я. А если н╒кому прислать? Долго ли проживут они в этих инвалидных пунктах? И вот, каждый день стоят люди в корридорах, думая, что медицинск╕й осмотр облегчит их положен╕е. И десятки людей смотрят в мои глаза.

Но разв╒ я могу им сказать, что сов╒тск╕й концентрац╕онный лагерь безпощаден к т╒м, кого он использовал и из кого он выжал вс╒ силы. Что я не могу спасти вс╒х, что я могу немного помочь только единицам...

Но выбирать эти единицы из сотен одинаково несчастных -- разв╒ это легко?...

Непокорная молодежь

В маленькой карантинной палат╒ лежит в одиночеств╒ и, видимо, наслаждается отдыхом Костя. Он уже побрился присланной мною бритвой и читает какую-то книгу. По выражен╕ю его лица зам╒тно, что для него этот отдых давно небывалое явлен╕е.

Он немного настороженно встр╒чает меня, но на этот раз я кр╒пко обнимаю его, и он отв╒чает таким же сердечным поц╒луем.

-- Ну, и напугали же вы меня, дядя Боб... Прямо в холодный пот вогнали... Я уж только потом понял...

-- Да д╒ло ясное... Без блата ни до порога, а с блатом хоть за море... А при вс╒х блат нельзя показывать. . Надо осторожно... Тут шп╕онов кругом полно... Вот полежите зд╒сь денька два-три, а потом увидим... А то ⁴⁴⁰ завтра, может быть, погнали бы вас в л╒с... Ну, разскажите прежде всего -- на сколько?

-- Красненькая... (10 л╒т).

-- Ого, а за что? Костя морщится.

-- Статья плохая -- 58, 8.

-- Ишь ты... Совс╒м серьезно... А на кого же вы террор наводили?

Костя не поддерживает моего шутливаго тона.

-- Серьезное д╒ло было... Сталина пристр╒лить хот╒ли... На первомайском парад╒ с крыши ГУМ^{^'}а. Да засыпались... Челов╒к 50 в расход пошло...

-- Здорово... А много вас всего было?

-- Да ребят полтораста...

-- А каких ребят?

-- Да все комсомольцы... Эх, не удалось, чорт побери... Ну да ничего: не мы, так друг╕е...

В голос╒ юноши досада, как будто разговор идет о проигрыш╒ спорт-состязан╕я.

-- Что это у вас такой зуб против Сталина.

-- Тут, Борис Лукьянович -- не зуб, а хуже. Вам-то что -- вы-то ему сразу не в╒рили... А мы -- комсомольцы -- сколько мы своих сил и жизней в пятил╒тку вложили... в╒рили, дураки, что потом рай соц╕алистическ╕й настанет... Ну, а нас на раскулачиван╕е погнали. Не дай Бог никому вид╒ть то, что мы видали. Сколько народу погибло... Нашего русскаго народа. И в╒дь какого! Кулаки эти -- лучш╕е крестьяне... Эх... "Весь изъян на крестьян"... В╒рно, их и зд╒сь много?

-- Процентов до 70. Мало кто из них зд╒сь, вот, в центральных пунктах пристроился. Большинс<т>во -- л╒том на торф╒, весной на -- сплав╒, а зимой -- на л╒созаготовках...

-- Ну, а всего-то зд╒сь много народа?

-- Не мало, что и говорить... Когда я в Соловках в 1928 году сид╒л, по всей Карел╕и вм╒ст╒ с Соловками тысяч до 18 было заключенных.

-- Ну, а теперь?

-- Теперь -- в ББК что-то 285.000, да у нас в Свирьлаг╒, кажется 75.000... Я как-то с братом подсчитывали ⁴⁴¹ -- он в УРЧ работал -- всего по лагерям сидит никак не меньше пяти милл╕онов челов╒к...

Костя покачал головой.

-- Да... Экспериментик, что и говорить!...

-- А вы в него еще в╒рите, Костя?

-- В╒рил бы -- не зд╒сь бы был!

-- Ну, тут окончательно вышибутся остатки и<л>люз╕й. Для этого лагерь лучшая школа.

Лицо Кости сморщилось, как от зубной боли. На его обычно прив╒тливом и веселом лиц╒ появились морщины какой-то злобы и мстительности.

-- Не во мн╒ д╒ло... Что -- я? Песчинка! Теперь массы говорят и р╒шают. Вот, жену у меня разстр╒ляли по этому же д╒лу -- патроны из казармы крала... Но это все личное... Д╒ло даже не в том, что, вот, Сталин н═а═с обманул... Мы не за свою обманутую исковерканную жизнь мстим... За всю страну, за Росс╕ю, которую он кровью залил, за концлагерь, за голод, за рабство. Вот это мы не простим. Вот, попомните меня -- своей смертью Сталин не умрет...

Голос Кости звучал твердо и жестоко.

Выход

Поздно вечером приб╒гает курьер III части:

-- Т. Начальник... Так что срочно просят придти в 17-ый барак... Что-сь случилось...

Подхватываю походную аптечку и б╒гу. В барак╒ -- полная тьма. Вс╒ керосиновыя лампочки перенесены в комнату администрац╕и, гд╒ толпятся люди в военной форм╒.

-- Ага, вот и вы, доктор, -- встр╒чает меня уполномоченный III части. -- Осмотрите вот этого... "бывшаго" челов╒ка... И главное -- с═а═м или н═е ═с═а═м?..

На лежанк╒ странно вытянулось т╒ло с повернутой на бок головой. На ше╒ трупа видна сине-багровая полоса от веревки. Относительно смерти сомн╒н╕й никаких.

-- Давно сняли?

-- Да н╒т... С полчаса... Рабоч╕й за барак случайно вышел -- видит: висит кто-то... Он крик и поднял... ⁴⁴²

Я поднес лампу к судорожно перекосившемуся лицу и невольно вздрогнул: эта гримаса отчаян╕я и злобы сразу напомнила мн╒ того студента, который сегодня был у меня на осмотр╒. Он нашел, значит, р╒шен╕е вопроса, что ему д╒лать...

Да... "Смерть -- выход из всякаго положен╕я,

Но единственное положен╕е, из котораго выхода н╒т"...

-- Слышьте, Солоневич, -- наклоняется ко мн╒ чекист, -- нам главное -- н╒т ли сл╒дов, что е═г═о пов╒сили?

-- Н╒т. Этот, видно, сам...

-- С чего это он? -- насм╒шливо поднимает брови чекист.

Я молча пожимаю плечами... По своему, он, этот студент, прав. Наблюдать свое угасан╕е и с тоской ждать посл╒дних минут, когда легк╕я будут разрываться от жажды воздуха и жажды жизни... Н╒т уж, лучше сразу... Мрачная, обнаженная арифметика сов╒тской д╒йствительности...

Я понимаю его, как врач, и негодую, как гражданин: почему он, безвременно уходя в иной м╕р, не захватил с собой кого-нибудь из своих тюремщиков и палачей?...

Обыкновенная истор╕я

Спал я в своей комнатк╒ недолго -- в╒роятно, часа два. Ночью в корридор╒ лазарета раздался шум топочущих ног, и меня вызвал голос взволнованнаго санитара.

В перевязочной ничком на клеенчатом диван╒ лежал и тяжело всхлипывал челов╒к в военной одежд╒, с окровавленной головой. Из палат достали еще дв╒ лампочки, и раненаго перенесли на перевязочный стол.

Один из заключенных, принесших раненаго, видимо, рабоч╕й мастерских, глухо сказал:

-- Тут еще, товарищ доктор, евонная шапка... Она там сбоку валялась...

Измятая фуражка объяснила многое: у нея была сине-зеленая тулья и малиновый околыш -- форма сотрудника ОГПУ. Все событ╕е сразу приняло политическую ⁴⁴³ окраску. Оно оказалось одним из безчисленных явлен╕й "классовой борьбы", или, правильн╒е выражаясь, борьбы власти с народом, которая ни на минуту не прекращается на великих просторах страны, "достигшей соц╕ализма".

-- Вы бы лучше, товарищи, подождали, -- сказал я рабочим. -- В╒роятно, нужно будет показан╕я дать III части.

-- Н╒т уж, доктор... Вы уж не серчайте... Мы пойдем. Мы в╒дь не знали, кто там лежит. Темно было. Потому-то и принесли. А ежели-б видали, может, и не подошли: какое наше д╒ло?.. А теперь наше д╒ло маленькое. Пущай сами ищут, кто и как... Ну, прощевайте, доктор... Пока...

Я послал санитара с докладом в III часть и при тусклом св╒т╒ керосиновых ламп стал осматривать раненаго. Д╒ло оказалось серьезным: затылочная часть черепа была проломлена каким-то тупым предметом, в╒роятно, кирпичем.

Ср╒зав волосы и обрив край раны, я удалил выступивш╕е осколки костей и, продезинфецировав края раны, стал перевязывать ее.

В лазарет, совс╒м запыхавшись, вб╒жал чекист.

-- Что тут у вас, товарищ Солоневич?..

-- Да не знаю... Вот сейчас закончу -- сами увидите...

Когда перевязка была закончена, я повернул голову раненаго, бывшаго по-прежнему, без сознан╕я, и осв╒тил его лицо лампой.

-- Ах, чорт! -- взволнованно воскликнул чекист. -- Да это наш новый уполномоченный... Проскурняк... Только что из Москвы прибыл... Вот, сволочи!.. Как это он к вам попал?

-- Да вот принесли...

-- А кто -- не зам╒тили?

-- Н╒т... Не видал... А теперь вот что, товарищ дежурный. Раненаго нужно срочно дославить в центральный лазарет. Тут, в этих услов╕ях, я операц╕ю д╒лать не могу. Идите, срочно вызывайте карету скорой помощи.

Скоро выяснилось, что карета скорой помощи была поломана. Пытались вызвать пожарный автомобиль, но и он был в ремонт╒. ⁴⁴⁴

-- Вот, дьяволы!.. -- выругался сотрудник III части. -- В легковой машин╒ везти нельзя. Я же понимаю: лежачим нужно... Что же д╒лать-то?

Сошлись на компромисс╒ -- я отправляю раненаго на санитарной повозк╒, но только получив об этом оффиц╕альное распоряжен╕е. Добился я этого не без труда, но мн╒ нужно было застраховать себя от обвинен╕я, что я отправил тяжело раненаго, нуждающагося в поко╒, в обыкновенной повозк╒... И по много меньшим поводам "пришивали" новое д╒ло.

Минут через 10 к дверям лазарета подъ╒хала повозка, на которой санитарная часть привозила больных и отвозила покойников. На повозк╒ сид╒л наш постоянный возница "покойницк╕й кучер", маленьк╕й пол╒сск╕й мужиченко, Татарук.

В нашей медицинской работ╒ этот Татарук был н╒кими "валер╕ановыми каплями". Заросш╕й пеньковой бородищей, какой-то удивительно уютный и мягк╕й, этот мужичек успокаивающе д╒йствовал на вс╒х больных. А в качеств╒ санитара для душевно больных он был просто незам╒ним и часто д╒лал ненужной прим╒нен╕е смирительной рубашки. Его любовно-мягкое отношен╕е к людям, их горю и боли как-то невольно напоминало мн╒ толстовскаго Каратаева.

Однажды случайно мн╒ удалось подслушать, как он, снимая с покойника казенное б╒лье (в лагер╒ умерших хоронят обнаженными, без гробов, в общей могил╒), говорил ему вполголоса, с самыми ласковыми интонац╕ями своего хрипловатаго баска:

-- Ну что-ж, браток... Такая уж, значится, твоя планида! Оно и в╒рно, браток, вс╒ там будем... Ну, ну... Дай руку... Вот так... Вот и по╒дем сейчас, значит, в могилку, на покой... Вс╒ под Богом ходим... Кому куда от Бога назначено -- тот туда в назначенный час и пойдет... Ну-ка еще... Вот так...

И теперь в предразсв╒тном полумрак╒ этот неграмотный мужичек, приговоренный к 10 годам за какой-то "шп╕онаж" ("был бы челов╒к, а статья всегда найдется"!), хлопотливо указывал санитарам, как покойн╒е положить раненаго и, суетясь, хозяйственно подравнивал пучки соломы ⁴⁴⁵ на своей "карет╒ скорой помощи" в одну (весьма дохлую) лошадиную силу...

-- Только вы осторожн╒е по╒зжайте, Татарук, -- предупредил я. -- У парня голова ранена... А у ворот к вам из III части челов╒к подсядет.

-- Ну что вы, товарищ начальник, -- обид╒лся мой мужичек. -- Разв╒-ж впервой? Чистых покойничков важивали и то ничего! Довезем, как миленькаго.

В это время санитар принес из перевязочной смятую фуражку.

-- На, Татарук, вези и этое барахло. Может, еще сгодится полголовы прикрыть.

Добродушное лицо Татарука при вид╒ фуражки вдруг стало напряженным и серьезным.

-- Вот оно што? -- протянул он. -- Из гадов, значится?..

-- А твое д╒ло шашнадцатое, -- хмуро оборвал его санитар. -- Твое д╒ло довезти куда надо ж═и═в═о═г═о.

-- Ж═и═в═о═г═о═? Понимаю, -- тихо отозвался Татарук каким-то странным, приглушенным тоном, не глядя ни на кого, и задергал вожжами. -- Н-н-но, родимая! вытягай...

Повозка тихо отъ╒хала от лазарета. Санитары ушли.

Чтобы немного успокоить напряженный нервы, я отошел от дома в сторону разстилавшейся в предразсв╒тном туман╒ р╒ки и, вдыхая св╒ж╕й утренн╕й воздух, вглядывался в мирныя розовыя полосы утренней зари, осв╒щавш╕я лин╕ю горизонта.

Внезапно странные тарахтящ╕е звуки привлекли мое вниман╕е. За лазаретом, по длинной бревенчатой дорог╒, ведущей к лагерным воротам, вскачь неслась повозка. Приподнявшись на сид╒нь╒, Татарук б╒шенно нахлестывал свою клячу, и санитарная повозка, с лежащим в ней без памяти с проломанной головой чекистом, подпрыгивала и билась о бревна...

Я отвернулся и снова стал смотр╒ть на мирную картину просыпающагося утра... Еще полчаса тому назад этот чекист был для меня каким-то абстрактным челов╒ком, пац╕ентом, раненым. А теперь, по странной противор╒чивости челов╒ческаго сердца, я почувствовал себя каторжником, находящимся под пятой у этих людей в сине-зеленых фуражках, и понял, ч═т═о на сердц╒ у маленькаго простого пол╒сскаго мужичка с добродушным лицом и мягкими глазами... ⁴⁴⁶

Глава VIII

Драпёж

"Никто пути пройденнаго

У нас не отберет"...

Из п╒сни

Историческ╕й день -- 28 ╕юля 1954 года

Трет╕й раз... Неужели судьба не улыбнется мн╒ и на этот раз?

И я обводил "посл╒дним взглядом" проволочные заборы лагеря, вооруженную охрану, толпы голодных, измученных заключенных, а в голов╒ все трепетала и билась мысль:

-- Неужели и этот поб╒г не удастся?

День проходил, как во сн╒. К поб╒гу все было готово, и нужно было ждать вечера. Из самой ограды лагеря я должен был выйти налегк╒. Вс╒ свои запасы для длительнаго похода я хранил в аптечк╒ спортивнаго стад╕она, в м╒шечках и пакетах с надписями: "Venena" с черепом и скрещенными костями. А свои запасы я собирал н╒сколько м╒сяцев, урывая от скуднаго пайка, требуя для "медицинскаго анализа" продукты из складовъ и столовых. И для 2-3 нед╒ль тяжелаго пути у меня было килограмма 4 макарон, кило три сахару, кусок сала и н╒сколько сушеных рыб... Как-нибудь дойду!..

Первая задача

Прежде всего нужно было выйти из ограды лагеря так, чтобы не возбудить подозр╒н╕й. Я, как доктор, пользовался н╒которыми возможностями покидать лагерь на н╒сколько часов, но для усп╒шности поб╒га нужно было обезпечить себ╒ большую свободу д╒йств╕й. Нужно было, чтобы меня не начали искать в этот вечер. ⁴⁴⁷

КАРТА КАРЕЛ╤И

Прерывистыми лин╕ями нам╒чен путь поб╒га моего брата из Медв╒жьей Горы (с╒вер Онежскаго озера) и мой -- из Лодейнаго Поля.

⁴⁴⁸

Случай помог этому.

-- Вам телефонограмма, доктор, -- сказал, догнав меня, санитар, когда я по досчатому мостку через болото шел в амбулатор╕ю.

Я безпокойно развернулъ листок. Телефонограмма за н╒сколько часов до поб╒га не может не безпокоить...

"Начальнику Санитарной Части, д-ру Солоневичу. Предлагается явиться сегодня к 17 часам на стад╕он Динамо. Начальник Административная Отд╒ла Скороскоков".

На душ╒ посв╒тл╒ло, ибо это вполн╒ совпадало с моими планали.

Благополучно выйдя из ограды лагеря, я облегченно перевел дух. Первая задача была выполнена. Второй задачей -- было уйти в л╒са, а третьей -- уйти из СССР.

Ладно!

"Безумство см╒лых -- вот мудрость жизни".

Рискнем!

Мой посл╒дний сов╒тск╕й футбольный матч

На стад╕он╒ "Динамо" предматчевая лихорадка. Команда Петрозаводска уже тренировалась на пол╒. Два ряда скамей, окружавших небольшую площадку с громким назван╕ем "стад╕он", уже полны зрителями.

Из своего маленькаго врачебнаго кабинета я слышал взволнованные голоса м╒стных футболистов. Видимо, что-то не клеится, кого-то не хватает.

Приготовив сумку скорой помощи, я уже собирался выйти на площадку, как неожиданно в корридор╒ разд╒валки столкнулся с капитаном команды -- он же начальник адмотд╒ла м╒стнаго ГПУ. Толстое, откормленное лицо чекиста было встревожено.

-- Доктор, идите-ка сюда. Только тихонько, чтобы петрозаводцы не услыхали. Тут наш игрок один в дымину пьян. Нельзя-ли что сд╒лать, чтобы он, стервец, очухался?

На скамейк╒ в разд╒валк╒ игроков, д╒йствительно, лежал и что-то мычал челов╒к в форм╒ войск ОГПУ. Когда я наклонился над ним и тронул его за плечо, всклокоченная голова пьянаго качнулась, повела мутными глазами и снова тяжело легла на лавку. ⁴⁴⁹

-- Н╒т, товарищ Скороскоков. Ничего тут не выйдет. Чтобы он очухался, кое-что, конечно, можно устроить. Но играть он все равно не сможет. Это категорически. Лучше уж и не трогать. А то он еще скандалов над╒лает.

-- Вот, сукин сын! И этак подвести всю команду! Посажу я его на нед╒льку под арест. Будет знать! Чорт побери... Лучш╕й бек!

Через н╒сколько минут из разд╒валки опять с озабоченным лицом вышел Скороскоков и с таинственным видом поманил меня в кабинет.

-- Слушайте, доктор, -- взволнованно сказал он тихим голосом, когда мы остались одни. -- Вот какая штукенц╕я. Ребята предлагают, чтобы вы сегодня за нас сыграли.

-- Я? За "Динамо?"

-- Ну, да. Игрок вы, кажись, подходящ╕й. Есть ребята, которые вас еще по Питеру и по Москв╒ помнят, вы тогда в сборной флота играли. Так, как -- сыграете? А?

-- Да я в╒дь заключенный.

-- Ни хр╒на! Ребята наши не выдадут. А петрозаводцы не знают. Вид у вас знатный. Выручайте, доктор. Не будьте сволочью... Как это говорится: "ч╒м чорт не шутит, когда Бог спит". А для нас без хорошаго бека -- зар╒з.

Волна задора взмыла в моей душ╒. Чорт побери! Д╒йствительно, "если погибать -- так уж с музыкой". Сыграть разв╒, в самом д╒л╒, в посл╒дн╕й разочек перед поб╒гом, перед ставкой на смерть или поб╒ду? Эх, куда ни шло!

-- Ладно, давайте форму.

-- Вот это д╒ло, -- одобрительно хлопнул меня по плечу капитан. -- Компанейск╕й вы парень, товарищ Солоневич. Сразу видать -- свой в доску.

Каково было ему узнать на сл╒дующ╕й день, что этот "свой парень" удрал из лагеря сразу же посл╒ футбольнаго матча. Иная гримаса, в╒роятно, мелькнула у него на лиц╒, когда он, отдавал приказан╕е:

"Поймать обязательно. В случа╒ сопротивлен╕я -- пристр╒лить, как собаку". ⁴⁵⁰

Матч

"...Футбол -- это такая игра, гд╒ 22 больших, больших дурака гоняют 1 маленьк╕й, маленьк╕й мячик... И вс╒ довольны"... (шутка).

Я не берусь описывать ощущен╕й футболиста в горячем, серьезном матч╒. Радостная автоматичность привычных движен╕й, стремительный темп см╒няющихся впечатл╒н╕й, крайняя психическая сосредоточенность, напряжен╕е вс╒х мышц и нервов, б╕енье жизни и силы в каждой кл╒точк╒ здороваго т╒ла -- все это создает такой пестрый клубок ярких переживан╕й, что еще не родился тот поэт или писатель, который справился бы с такой темой.

Да и никто из "артистов пера", кром╒, кажется, Конан-Дойля, и "не возвышался" до искусства хорошо играть в футбол. А это искусство, батеньки мои, хотя и мен╒е уважаемое, ч╒м искусство писать романы, но никак не мен╒е трудное. Не в╒рите? Ну, так попробуйте! Тяжелая задача... Не зря в╒дь говорит народная мудрость: "У отца было три сына: двое умных, а трет╕й футболист". А если разговор дошел уж до таких интимных тем, так уж позвольте мн╒ признаться, что у моего отца как раз было три сына и -- о, несчастный! -- вс╒ трое -- футболисты. А я, мимоходом будь сказано, трет╕й-то и есть.

Ну, словом, минут за пять до конца матча счет был 2:2. Толпа зрителей гуд╒ла в волнен╕и. Взрывы нервнаго см╒ха и апплодисментов то и д╒ло прокатывались по стад╕ону, и все растущее напряжен╕е игроков проявлялось в б╒шенном темп╒ игры и в р╒зкости.

Вот, недалеко от ворот противника наш центр-форфард удачно послал мяч "на вырыв", и худощавая фигура инсайда метнулась к воротам... Прорыв... Не только зрители, но и вс╒ мы, стоящ╕е сзади лин╕и нападен╕я, -- замираем. Дойдет ли до ворот наш игрок?.. Но наперер╒з ему уже бросаются два защитника. Свалка, "коробочка" и наш игрок лежит на земл╒, грубо сбитый с ног. Свисток... Секунда громаднаго напряжен╕я. Судья медленно д╒лает шаг к воротам, и мгновенно вс╒ понимают причину свистка:

Penalty kick! ⁴⁵¹

Волна шума проносится по толп╒. А наши нервы, нервы игроков, напрягаются еще сильн╒й... Как то сложится штрафной удар? Пропустить удачный момент в горячк╒ игры -- не так уж обидно. Но промазать penalty-kick, да еще на посл╒дних минутах матча -- дьявольски обидно... Кому поручат отв╒тственную задачу -- бить этот штрафной удар?

У мяча кучкой собрались наши игроки. Я отхожу к своим воротам. Наш голкипер, на сов╒сти котораго сегодня один легк╕й мяч, не отрывает глаз от того м╒ста, гд╒ уже установленный судьей мяч ждет "рокового" удара.

-- Мать моя родная! Неужто смажут?

-- Ни черта, -- успокаиваю я. -- Пробьем, как в бубен..

-- Ну, а бьет-то кто?..

В этот момент через все поле проносится крик нашего капитана:.

-- Эй, товарищ Солоневич! Кати сюда!

"Что за притча. Зач╒м я им нужен? Неужели мн╒ поручат бить?".. Б╒гу. Возволнованныя лица окружают меня. Скороскоков вполголоса говорит:

-- А, ну ка, доктор, ударь-ка ты. Наши ребята так нервничают, что я прямо боюсь... А вы у нас дядя хладнокровный. Людей р╒зать привыкли, так тут вам пустяк... Двиньте-ка...

Господи!.. И бывают же так╕я положен╕я!.. Через н╒сколько часов я буду "в б╒гах", а теперь я р╒шаю судьбу матча между чекистами, которые завтра будут ловить меня, а потом, может быть, и разстр╒ливать... Чудеса жизни...

Не торопясь, методически, я устанавливаю мяч и медленно отхожу для разб╒га. Кажется, что во всем м╕р╒ остаются только двое -- я и вражеск╕й голкипер, согнувш╕йся и замерш╕й в воротах.

По старому опыту я прекрасно знаю, что в так╕я минуты игра на нервах -- первое д╒ло. Поэтому я ув╒ренно и насм╒шливо улыбаюсь ему в лицо и не сп╒ша засучиваю рукава футбольной фуфайки. Я знаю, что каждая секунда, выигранная мною до удара, ложится тяжким бременем на психику голкипера. Не хот╒л бы я теперь быть на его м╒ст╒! ⁴⁵²

Все замерло. На пол╒ и среди зрителей есть только одна двигающаяся фигура -- это я. Но я двигаюсь неторопливо и ув╒ренно. Мяч стоит хорошо. Бутца плотно облегает ногу. В нервах -- приподнятая ув╒ренность...

Вот, наконец, и свисток. Б╒дный голкипер! Если вс╒ в лихорадк╒ ожидан╕я, то каково-то ему?...

Н╒сколько секунд я напряженно всматриваюсь в его глаза, опред╒ляю, в какой угол ворот бить и плавно д╒лаю первые шаги разб╒га. Потом мои глаза опускаются на мяч и -- странное д╒ло -- продолжают вид╒ть ворота. Посл╒дн╕й стремительный рывок, ступня ноги плотно пристает к мячу, и в сознан╕и наступает перерыв в н╒сколько сотых секунды. Я не вижу полета мяча и не вижу рывка голкипера. Эти кадры словно выр╒зываются из фильма. Но в сл╒дующих кадрах я уже вижу, как трепыхается с╒тка над прыгающим в глубин╒ ворот мячем и слышу какой-то общ╕й вздох игроков и зрителей...

Свисток, и ощущен╕е небыт╕я прекращается... Гол!..

Гул апплодисментов сопровождает нас, отб╒гающих на свои м╒ста. Еще н╒сколько секунд игры и конец... 3:2...

Задача No. 2

Затихло футбольное поле. Шумящим потоком вылились за ворота зрители. Од╒лись и ушли взволнованные матчем игроки...

Я задержался в кабинет╒, собрал в сумку свои запасы и через заднюю калитку вышел со стад╕она.

Чтобы уйти в карельск╕е л╒са, мн╒ нужно было перебраться через большую полноводную р╒ку Свирь. А весь город, р╒ка, паром на ней, вс╒ переправы -- были окружены плотной ц╒пью сторожевых постов... Мало кому из б╒глецов удавалось прорваться даже через эту первую ц╒пь охраны... И для переправы через р╒ку я приб╒г к ц╒лой инсценировк╒.

В своем б╒лом медицинском халат╒, с украшенными красными крестами сумками я торопливо сб╒жал к берегу, изображая страшную сп╒шку. У воды н╒сколько баб стирали б╒лье, рыбаки чинили с╒ти, а двое ребятишек с лодочки удили рыбу. Регулярно обходящаго берег красноармейскаго патруля не было видно. ⁴⁵³

-- Товарищи, -- возбужденно сказал я рыбакам. -- Дайте лодку поскор╒е! Там, на другом берегу челов╒к умирает. Лошадь ему грудь копытом пробила... Каждая минута дорога...

-- Ах, ты, Господи, несчастье-то какое!... Что-ж его сюда не привезли?

-- Да трогать с м╒ста нельзя. На дорог╒ умереть может. Шутка сказать: грудная кл╒тка вся сломана. Нужно на м╒ст╒ операц╕ю д╒лать. Вот у меня с собой и вс╒ инструменты и перевязки... Может, Бог даст, еще усп╒ю...

-- Да, да... В╒рно... Эй, ребята, -- зычно закричал старш╕й рыбак. -- Греби сюда. Вот, доктора отвезите на ту сторону. Да что-б живо...

Малыши посадили меня в свою лодочку и под собол╒знующ╕я зам╒чан╕я пов╒ривших моему разсказу рыбаков я отъ╒хал от берега.

Вечер╒ло. Солнце уже опускалось к горизонту, и его косые лучи, отражаясь от зеркальной поверхности р╒ки, озаряли все золотым с╕ян╕ем... Гд╒-то там, на запад╒, лежал свободный м╕р, к которому я так жадно стремился...

Вот, наконец, и с╒верный берег. Толчек, и лодка стала. Я наградил ребят и направился к отдаленном домикам этого пустыннаго берега, гд╒ находился воображаемый пац╕ент... Зная, что за мной могут сл╒дить с другого берега, я шел медленно и не скрываясь. Зайдя за холмик, я пригнулся и скользнул в кусты. Там, выбрав укромное м╒стечко, я прилег и стал ждать наступлен╕я темноты.

Итак, дв╒ задачи уже выполнены усп╒шно: я выбрался из лагеря и переправился через р╒ку. Как будто немедленной погони не должно быть. А к утру, я буду уже в глубин╒ карельских л╒сов и болот... Ищи иголку в стог╒ с╒на!

На мн╒ плащ, сапоги, рюкзак. Есть немного продуктов и котелок. Компаса, правда, н╒т, но есть компасная стр╒лка, зашитая в рукав╒. Карты тоже н╒т, но как-то на ауд╕енц╕и у начальника лагеря я присмотр╒лся к вис╒вшей на ст╒н╒ карт╒. Надо идти сперва 100 километров прямо на с╒вер, потом еще 100 на с╒веро-запад и потом ⁴⁵⁴ свернуть прямо на запад, пока, если Бог даст, не удастся перейти границы между волей и тюрьмой...

Темн╒ло все сильн╒е. Гд╒-то вдали гуд╒ли паровозы, смутно слышался городской шум и лай собак. На моем берегу было тихо.

Я перевел свое снаряжен╕е на походный лад, снял медицинск╕й халат, достал свою драгоц╒нную компасную стр╒лку, над╒в ее на булавку, нам╒тил направлен╕е на N и пров╒рил свою боевую готовность.

Теперь, если не будет роковых случайностей, усп╒х моего похода зависит только от моей воли, сил и опытности. Мосты к отступлен╕ю уже сожжены. Я уже находился в "б╒гах". Сзади, меня ждала пуля, а впереди, если повезет, -- свобода.

В торжественном молчан╕и наступившей ночи я снял шапку и перекрестился, как когда-то, 14 л╒т тому назад, на набережной Ялты.

С Богом! Вперед!

Среди л╒сов и болот

Теперь возьмите, друг-читатель, карту "старушки-Европы". Там, к с╒веро-востоку от Ленинграда вы легко найдете большую область Карел╕ю. Если вы всмотритесь бол╒е пристально и карта хороша, вы между величайшими в Европ╒ озерами -- Ладож<с>ким и Онежским -- зам╒тите тоненькую ниточку р╒ки и на ней маленьк╕й кружок, обозначающ╕й городок. Вот из этого-то городка, Лодейное Поле, на окраин╒ котораго расположен один из лагерей, я и б╒жал 28 ╕юля 1934 года.

Каким маленьким кажется это разстоян╕е на карт╒! А в жизни -- это настоящ╕й "крестный путь"...

Впереди передо мной был трудный поход, километров 150 по прямой лин╕и. А какая может быть "прямая лин╕я", когда на пути лежат болота, считающ╕яся непроходимыми, когда впереди дик╕е, заглохш╕е л╒са, гд╒ с╒ть озер переплеталась с р╒ками, гд╒ каждый клочек удобной земли заселен, когда м╒стное населен╕е обязано ловить меня, как дикаго зв╒ря, когда мн╒ нельзя пользоваться не только дорогами, но и л╒сными тропинками из за опасности встр╒ч, когда у меня н╒т карты и свой ⁴⁵⁵ путь я знаю только ор╕ентировочно, когда посты чекистов со сторожевыми собаками могут ждать меня за любым кустом...

Легко говорить -- "прямой путь!"

И все это одному, отрываясь от всего, что дорого челов╒ческому сердцу, -- от Родины, от родных и любимых.

Тяжело было у меня на душ╒ в этот тих╕й ╕юльск╕й вечер...

Вперед!

Идти ночью с грузом по дикому л╒су... Кто из охотников, военных, скаутов не знает вс╒х опасностей такого похода? Бурелом и ямы, корни и суки, стволы упавших деревьев и острые обломки скал, -- все это угрозы не меньше, ч╒м пуля сторожевого поста... А в╒дь бол╒е нел╒паго и обиднаго положен╕я нельзя было и придумать -- сломать или вывихнуть себ╒ ногу в н╒скольких шагах от м╒ста поб╒га...

При призрачном св╒т╒ луны (полнолун╕е тоже было принято во вниман╕е при назначен╕и дня поб╒га) я благополучно прошел н╒сколько километров и с громадной радостью вышел на обширное болото. Идти по нему было очень трудно: ноги вязли до кол╒н в мокрой трав╒ и мху. Кочки не давали упора, и не раз я кувыркался лицом в холодную воду болота. Но скоро удалось приноровиться, и в мягкой тишин╒ слышалось только чавканье мокраго мха под моими ногами, каждый шаг которых удалял меня от ненавистной неволи.

Пройдя 3-4 километра по болоту, я дошел до л╒са и обернулся, чтобы взглянуть в посл╒дн╕й раз на далек╕й уже город. Чуть зам╒тные огоньки мелькали за темным л╒сом на высоком берегу Свири, да по-прежнему паровозные гудки изр╒дка своим мягким, протяжным звуком нарушали мрачную тишину л╒са и болота.

Невольное чувство печали и одиночества охватило меня. ⁴⁵⁶

Горьк╕я мысли

Боже мой!.. Как могло случиться, что я, вот, очутился в дебрях карельских л╒сов в положен╕и б╒глеца, челов╒ка "вн╒ закона", котораго каждый должен пресл╒довать и котораго каждый безнаказанно может убить?..

За что разбита и смята моя жизнь? И неужели н╒т иной жизни, как только вот так -- по тюрьмам, этапам, лагерям, ссылкам, в поб╒гах, опасностях, под постоянным гнетом, не зная дома, семьи и никогда не будучи ув╒ренным в куск╒ хл╒ба и свобод╒ на завтра?

И неужели не было иного пути, как только уйти из родной страны, ставшей мн╒ не матерью, а мачехой...

Неужели надо было смириться? Неужели признать справедливость жертв, страдан╕й и смертей? Неужели стать соц╕алистическим рабом, кроликом для вивисекц╕й? Или самому превратиться в погонщика рабов и самому проводить так╕е опыты?..

Н╒т! Уж лучше погибнуть в этих л╒сах, ч╒м задыхаться и гнить душой в этой стран╒ рабства. И пока я еще не сломан, пока есть силы и воля -- надо б╒жать и разсказать там, в ином м╕р╒, обо всем, что я вид╒л зд╒сь... И "там" продолжать мою борьбу. А тут остаться я могу только за р╒шетками. Иной жизни у меня не будет.

Вопрос поставлен правильно. Смерть или свобода. Третьяго пути не дано... Ну, что-ж... Мы еще повоюем, чорт возьми!

Я глубоко вздохнул, сжал зубы, тряхнул головой и вошел во мрак л╒сной чащи...

Четырнадцать

Четырнадцать дней... Т═о═л═ь═к═о четырнадцать дней!.. А о них можно написать томы, ибо каждый из этих дней был наполнен напряжен╕ем тысяч опасностей, тысяч мелочей, от каждой из которых буквально зависила жизнь...

И каждый из этих дней стоит в памяти, как будто это все было только вчера. И часто по ночам просыпаешься в поту, и кажется, что вот-вот только что зеленое карельское болото отпустило твои ноги из своего неумолимаго капкана... ⁴⁵⁷

Четырнадцать дней одинокая, затерявшаяся в дебрях с╒верной тайги и болот, челов╒ческая песчинка отыскивала свой путь в и═н═о═й ═м═╕═р... Через л╒са, гд╒ каждый нев╒рный шаг грозил переломом ноги и смертью; через топк╕я болота, которыя хватали ноги, как клещами и тянули вниз в трясину; через горящ╕е л╒са, душивш╕е своим дымом; через бурныя р╒ки, сбивавш╕я с ног усталаго путника; вплавь через громадныя карельск╕я озера с ледяной водой, заставлявшей кочен╒ть т╒ло; сквозь тучи с╒верных комаров и москитов, обл╒плявших лицо темной маской; мимо неизв╒стных избушек и деревень, тщательно изб╒гая вс╒х тропинок и дорог, уходя от погони, от собак, от облав, под выстр╒лами пограничников ускользая в дик╕е л╒са, голодным, усталым, с опухшими, израненными ногами, оставив позади все самое дорогое в жизни и только в╒ря в неиспов╒димыя судьбы Всевышняго и сжав зубы в посл╒дней ставк╒ многол╒тней борьбы на земл╒ III интернац╕онала.

Да... Многое можно было бы написать про такой поход... Но -- он только ничтожная капля в мор╒ страдан╕й и приключен╕й вс╒х русских людей этой проклятой эпохи. И не для интереснаго чтен╕я создана эта книга. И не моя судьба -- стержень ея.

Да, Солоневич ушел... Но милл╕оны страдающих русских людей остались т═а═м... И о них мы должны помнить всегда. Их горе должно быть нашим горем, их страдан╕я -- нашими страдан╕ями. Ибо только в этом сл╕ян╕и мы остаемся р═у═с═с═к═и═м═и...

Граница

Не могу сказать, когда я перешел границу. Прос╒к пришлось перес╒кать много. На каждой из них таились опасности, и мн╒ не было времени вглядываться, им╒ются ли на них пограничные столбы, разставленные на километр друг от друга.

Но все-таки стали зам╒чаться признаки чего-то новаго.

Вот, через болото прошли осушительныя канавы. Их раньше не было. Но разв╒ эти канавы не могли быть прокопаны на каком-нибудь "образцовом совхоз╒ ОГПУ?" ⁴⁵⁸

Вот, на тропинк╒ обрывок газеты. Язык незнакомый. Финск╕й? Но, в╒дь, может быть, это сов╒тская газета изданная в Петрозаводск╒ на карельском язык╒.

Вот, вдали, небольшое стадо овец. Можно-ли сказать с ув╒ренностью, что это ф═и═н═с═к═о═е хозяйство только потому, что в Карел╕и я нигд╒ не видал ни одной овцы?

Или, вот -- старая коробка от папирос с финской маркой. Но разв╒ не мог пройти зд╒сь сов╒тск╕й пограничник, куря контрабандныя папиросы?

Словом, я не знал точно, гд╒ я нахожусь и р╒шил идти вперед до т╒х пор, пока есть силы и продовольств╕е, и пока я не получу безспорных св╒д╒н╕й, что я уже в Финлянд╕и.

Помню, свою посл╒днюю ночь в л╒су я провел совс╒м без сна, настолько были напряжены нервы. Близился момент, котораго я так страстно ждал столько л╒т...

Спасен!

К вечеру сл╒дующаго дня, перес╒кая узел проселочных дорог, я наткнулся на финскаго пограничника. Момент, когда я ясно увид╒л его не сов╒тскую военную форму, был для меня одним из счастлив╒йших в моей жизни...

Я радостно бросился вперед, совс╒м забыв, что представляю отнюдь не внушающую дов╒р╕я картину: рослый парень, с измученным, обросшим бородой лицом, в набухшем и измятом плащ╒, обв╒шанный сумками, с толстенной палкой в рук╒. Немудрено, что пограничник не понял изъявлен╕я моего дружелюб╕я и ощетинился своей винтовкой. Маленьк╕й и щуплый, он все пытался сперва словами, а потом движен╕ями винтовки заставить меня поднять руки вверх. Славный парень!.. Он, в╒роятно, и до сих пор не понимает, почему я и не подумал выполнить его распоряжен╕я и весело см╒ялся, глядя на его суетливо угрожающую винтовку. Наконец, он стал стр╒лять вверх, и через полчаса я уже шел, окруженный солдатами и крестьянами, в финскую деревню.

Боже мой! Как легко было на душ╒!.. ⁴⁵⁹

Среди людей

Я не в╒рил в то, что Финлянд╕я может меня выдать по требован╕ю сов╒тской власти. Я в╒дь не бандит, не уб╕йца и не вор. Я политическ╕й эмигрант, ищущ╕й покровительства в стран╒, гд╒ есть свобода и право.

Но я ожидал недов╒р╕я, тюрем, допросов, этапов -- всего того, к чему я так привык в СССР. И я в╒рил -- что это неизб╒жныя, но посл╒дн╕я испытан╕я в моей жизни.

В маленькой чистенькой деревушк╒ меня отвели в баню, гд╒ я с громадным облегчен╕ем разгрузился, вымылся и стал ждать очередных событ╕й.

Многого я ждал, но того, что со мной произошло, я никак не мог ожидать.

В разд╒валку бани вошел какой-то благодушный финн, потрепал меня по плечу, весело улыбнулся и пригласил жестом за собой.

"В тюрьму переводят. Но почему без вещей?" -- мелькнуло у меня в голов╒.

На веранд╒ уютнаго домика Начальника Охраны стоял накрытый стол, и мои голодные глаза сразу же зам╒тили, как много вкуснаго на этом стол╒. А посл╒дн╕е дни я шел уже на половинном пайк╒ "б╒глеца".

Я отвернулся и вздохнул...

К моему искреннему удивлен╕ю, меня повели именно к этому столу и любезно пригласили с╒сть. Хозяйка дома, говорившая по русски, принялась угощать меня невиданно вкусными вещами. За столом сид╒ло н╒сколько мужчин, дам и д╒тей. Вс╒ улыбались мн╒, пожимали руку, говорили непонятныя уму, но так╕я понятныя сердцу, ласковыя слова, и никто не намекнул ни интонац╕ей, ни движен╕ем, что я арестант, неизв╒стный подозрительный б╒глец, может быть, преступник...

Все это хорошее челов╒ческое отношен╕е, все это вниман╕е, тепло и ласка потрясли меня. Какой контраст с т╒м, к чему я привык там, в СССР, гд╒ homo homini lupus est ⁵⁰⁾

⁵⁰ Ч╒лов╒к челов╒ку -- волк.

А вот зд╒сь я -- челов╒к вн╒ закона, нарушивш╕й неприкосновенность чужой границы, подозрительный ⁴⁶⁰ незнакомец с опухшим, исцарапанным лицом, в рваном плать╒ -- я, вот, нахожусь не в тюрьм╒, под угрозой штыков, а в дом╒ Начальника Охраны, среди его семьи... Я для них прежде всего -- челов╒к...

Потрясенный этими мыслями и растроганный атмосферой вниман╕я и ласки, я почувствовал вс╒м сердцем, что я д╒йствительно попал в иной м╕р, не только географически и политически отличающ╕йся от сов╒тскаго, но и духовно д╕аметрально противоположный -- м╕р челов╒чности и покоя... Хорошо, что мои очки не дали хозяевам зам╒тить влажность моих глаз. Как бы смог объяснить им я это чувство растроганнаго сердца, отогр╒вающагося от своего ожесточен╕я в этой атмосфер╒ ласки?..

За непринужденной веселой бес╒дой, охотно отв╒чая на вс╒ вопросы любознательных хозяев, я скоро совс╒м перестал чувствовать себя загнанным зв╒рем, б╒глецом и преступником и впервые за много, много л╒т почувствовал себя ч═е═л═о═в═╒═к═о═м═, ═н═а═х═о═д═я═щ═и═м═с═я ═с═р═е═д═и ═л═ю═д═е═й.

Как╕я чудесно радостныя понят╕я -- челов╒чность и свобода, и как безпросв╒тна и горька жизнь т╒х, чей путь перестал осв╒щаться с╕ян╕ем этих великих маяков челов╒чества!

К концу вечера, посл╒ об╒да, показавшагося мн╒ необыкновенно вкусным, моя милая хозяйка с сердечной настойчивостью предлагала мн╒ уже пятую чашку кофе.

Зам╒тив, что я немного ст╒сняюсь, она, наклонившись ко мн╒, неожиданно тихо и ласково спросила.

-- Пейте, г<о>лубчик. В╒дь вы, в╒роятно, давно уже не пили кофе с булочками?

-- Четырнадцать л╒т, -- отв╒тил я.

Эпилогъ

Гельсингфорс. Политическая тюрьма

Ко мн╒ входит спокойный, в╒жливый надзиратель в пиджак╒ и с галстуком, без револьвера, сжатых челюстей и настороженнаго взгляда. Улыбаясь, он знаками ⁴⁶¹ показывает, что нужно взять сумку и выйти. Очевидно, куда-то переводят... Я оглядываю свою камеру, в которой я мирно провел дв╒ нед╒ли (Бог даст -- посл╒дн╕я тюремныя нед╒ли в моей жизни) и выхожу. Мягк╕й автомобиль мчит меня по нарядным, чистом улицам города... Да... Это теб╒ не "Черный Ворон" и ОГПУ... Большое здан╕е. "Etsivä Keskus Poliisi" -- Центральная Политическая Полиц╕я.

Трое бывших "сов╒тских мушкетеров" в благословенной Финлянд╕и через год посл╒ поб╒га. Стоит Юра, впереди сидит брат Ваня.

В комнат╒ ожидан╕я меня просят прис╒сть. Нигд╒ н╒т р╒шеток, оруж╕я, часовых... Чудеса!... Проходит н╒сколько минут и в дверях показывается низенькая, толстенькая фигура начальника русскаго отд╒ла политической полиц╕и, а за ним... Боже мой!.. за ним... массив плеч брата, а еще дальше см╒ющееся лицо Юры...

Обычно строгое и хмурое лицо нашего политическаго ⁴⁶² патрона сейчас мягко улыбается. Он сочувственно смотрит на наши объят╕я и, когда наступает секунда перерыва в наших вопросах и восклицан╕ях, спокойно говорит:

-- О вас получены лучш╕е отзывы и правильность ваших показан╕й подтверждена... Господа, вы свободны.

На настоящей вол╒

Мы идем втроем, т╒сно подхватив друг друга под руки, по широким улицам Гельсингфорса и с удивлен╕ем и любопытством засматриваемся на полныя товаров витрины магазинов, на б╒лыя булки хл╒ба, на чистые костюмы прохожих, на улыбающ╕яся губы хорошо од╒тых женщин, на спокойныя лица мужчин... Все так ново и так чудесно...

Мног╕е оборачиваются нам всл╒д и с улыбкой смотрят: не пьяна ли эта тройка странных людей? Они, видимо, не из деревни -- вс╒ в очках. Так, что же так изумляет и поражает их?

Внезапно Юра просит:

-- Ватик, а ну-ка, дай-ка мн╒, как сл╒дует, кулаком в спину, а то что-то мн╒ кажется -- я сплю в лагерном барак╒ и все это во сн╒ вижу.

И идущ╕е сзади солидные европейцы шокированы гулким ударом кулака по спин╒, веселым см╒хом и радостным возгласом:

-- Ну, слава Богу, больно! Значит -- на яву!..

Нити души

"Вот, вот она, вот русская граница.

Святая Русь! Отечество! Я -- твой!

Чужбины прах с презр╒ньем отряхаю,

Пью жадно воздух сей -- он мн╒ родной."

Пушкин.

Прошло два года -- первые годы, когда за 14 л╒т я ни разу не сид╒л в тюрьм╒.

Не так развернулась жизнь, как мы ждали. Я мечтал как-нибудь раздобыть стипенд╕ю, чтобы подтянуть свое медицинское образован╕е и д╒йствительно знать. Брат мечтал ⁴⁶³ о тихом уголк╒ гд╒-нибудь на берегу Адр╕атическаго моря с рыболовным отдыхом и полной тишиной.

Не удалось. Наша работа оказалась нужной для Зарубежной Росс╕и. Эта Росс╕я потребовала тысячами голосов из вс╒х концов м╕ра рапорта о том, что мы вид╒ли на Родин╒. Оказалось, что эмиграц╕я так мало знает о реальной сов╒тской жизни. Но нити ея души по прежнему кр╒пко привязаны к Родин╒. И оказалось, что боль Росс╕и -- это боль каждаго русскаго, гд╒ бы он ни был.

Мы не могли не отозваться на эти голоса. И иллюз╕и отдыха и учебы разлет╒лись, как дым. Росс╕я не дала даже нам, усталым, отпуска, ибо бой на Ея фронт╒ еще не закончен.

Когда я приготовил в типограф╕ю посл╒днюю главу этой книги, мы р╒шили вспрыснуть этот торжественный день.

-- Дядя Ваня! А в╒дь, елки палки, скажи кто нибудь этак годика два с гаком гому назад, что мы будем сид╒ть живыми вн╒ лагеря на вол╒, за батареей бутылок -- в╒дь, ей Богу, никто из нас не пов╒рил бы!..

-- Еще бы!.. Но, вот, скажи теб╒ кто-нибудь сейчас, что мы скоро будем, Бог даст, выпивать в Москв╒ -- так ты пов╒ришь? А в╒дь, по существу, это куда бол╒е в╒роятно, ч╒м был усп╒х нашего драпежа...

-- Это -- что и говорить... Оно, конечно, о воронах и "мазепах" в жареном и вареном вид╒ думать теперь не приходится, но... Ноет все-таки что-то там, внутри... Как-то -- не жизнь нам зд╒сь. Так -- временное прозябан╕е. Душа не живет. И ничто так не радует, как на родной земл╒. В╒дь см╒шно признаться, а часто хочется -- ну хоть бы одним глазком опять на Росс╕ю взглянуть, один денек побыть там. Чорт побери, хотя бы даже в концлагер╒!..

Рука брата, наливавшая очередныя порц╕и, как-то дрогнула.

-- Да... Это что и говорить... -- тихо сказал он. -- Росс╕я без нас выкрутится, а вот нам без нея -- никоторой жизни н╒т. Нам, русским, ни французами, ни н╒мцами, ни болгарами все равно не сд╒латься. То, что создало из маленькаго Московскаго княжества Русскую ⁴⁶⁴ Импер╕ю -- вот это "штабс-капитанское" -- все равно гд╒-то сидит в каждом из нас. И пока мы не вернемся на Родину, покоя нам не дано".

Мы замолчали... И тяжело стало на душ╒...

Брат опустил глаза на сверкающую поверхность рюмки, и чувствовалось, что его мысли унеслись далеко, далеко... Куда -- не нужно было и спрашивать...

Внезапно в тишин╒ комнаты установленное на волн╒ Москвы рад╕о зашум╒ло шумом большой площади... Почудился шорох двигающейся толпы, потом смутно прор╒зался звонок трамвая, как будто прогуд╒л автомобильный гудок.

Мы замерли... И в торжественной тишин╒ ночи стали бить куранты Спасской башни. 12 часов... Мягк╕е, мощные звуки старых московских колоколов понеслись с Красной площади и, подхваченные волнами рад╕о, стали катиться по всему м╕ру...

И каждый удар этих колоколов больно бил по напряженному, сжавшемуся от тоски, сердцу...

Я поднял свою рюмку.

-- Ну, что-ж, братик!.. Вздохнем, тряхнем бывалыми головами и выпьем за скорую встр╒чу "под Кузнецким мостом"!..

Шутка не удалась.

Брат молча, не улыбаясь, поднял свою рюмку. Мы чокнулись, выпили и потом через стол кр╒пко пожали друг другу руки.

И все расплылось в туман╒ слез, покрывших глаза...

Конец

Издательство "Голос Росс╕и"

Типограф╕я "Рахвира"

Зав. Издат. Вс. Левашев

Соф╕я (Болгар╕я)

Борис Солоневич. Молодежь и ГПУ.

Молодежь и Г.П.У.

1937

Вм╒сто пролога

Глава I

В водоворот╒

В родной семь╒

По дорог╒ на тот св╒т

Судьба первых, пов╒ривших...

2 В т╒ времена вс╒ д╒тск╕я организац╕и регистрировались в "орнаробразах".

Рука сестры

3 Об╒ фамил╕и вымышлены.

Баден-Пауль

4 Домик -- по украински.

Глава II

Одесская эпопея

Инженеры душ

5 Попался.

6 Кровь.

Это вам не носорог!..

Удар

В одиночеств╒

Часть <Глава> III

В подполь╒

7 "Росс╕я во мгл╒", Г. Уэльсъ.

8 Тип сов╒тской д╒ятельности: работа для "видимости", тяп-ляп, без серьезных задач и ц╒лей, с отт╒нком жульничества.

9 Отряд сухопутных скаутов.

10 Отд╒л Всеобщаго Воинскаго Обучен╕я.

Живая пыль

11 "Комитет Баковой Интеллигенц╕и" -- прозвище моряков-скаутов.

12 Милиц╕онеров.

13 По подсчетам жены Ленина. Н. К. Крупской, безпризорников в 1931 г. было около 2 милл╕онов челов╒к.

14 Сов╒тская буржуйка.

15 Челов╒к, котораго можно обворовать.

16 Пристально смотришь.

17 Сотрудник уголовнаго розыска.

18 Воровской притон.

19 Губернск╕й транспортно-механическ╕й отд╒л.

Знамя скаута20)

20 На эту тему мною написана одноактная пьеса, которая уже ставилась русскими скаутами Гельсингфорса и Соф╕и.

21 Часть города у Дн╒пра.

22 Д╕алектическ╕й матер╕ализм -- метод марксистскаго анализа.

День святого Георг╕я

24 Наркомпрос того времени.

25 Центральное Бюро Юных П╕онеров.

Ц╒на политических достижен╕й

26 От слова "прен╕я".

Глава IV

За р╒шетками

27 Начальник Гарнизона

Глава V

Соловки

31 Филон -- Фальшивый Инвалид Лагерей Особаго Назначен╕я.

Сочельник

23 апр╒ля 1928 года

32 Научная Организац╕я Труда.

Глава VI

Сибирь

Ленинградск╕й ДПЗ

34 Мой "status praesens":

"Черви-козырь"

36 Жел╒знодорожная станц╕я.

Юноша-палач

37 Институт физической культуры.

38 "Динамо" -- спортивное общество ГПУ.

39 Предс╒датель отд╒ла коммунальнаго хозяйства.

Глава VII

Приц╒л взят

41 Для любителей сов╒тских ребусов сообщаю полное назван╕е своей должности: "Рукрайсв╒тгаз Райпрофсожа 2 ст. Орел МК жд НКПС СССР". 403

43 Доносчика и предателя.

44 Дорожно-транспортный отд╒л ОГПУ.

45 Изм╒нил, предал.

46 Истор╕я Володи тщательно закамуфлирована, равно как и вс╒х героев этой книги, которые продолжают вести работу и борьбу в Росс╕и.

День врача в концлагер╒47)

47 Отрывки. См. "Голос Росс╕и" No. 10-13.

48 ГПУ внутри лагеря.

49 Смертный исход.

Глава VIII

Драпёж

50 Ч╒лов╒к челов╒ку -- волк.

² В т╒ времена вс╒ д╒тск╕я организац╕и регистрировались в "орнаробразах".

³ Об╒ фамил╕и вымышлены.

⁴ Домик -- по украински.

⁵ Попался.

⁶ Кровь.

⁷ "Росс╕я во мгл╒", Г. Уэльсъ.

⁸ Тип сов╒тской д╒ятельности: работа для "видимости", тяп-ляп, без серьезных задач и ц╒лей, с отт╒нком жульничества.

⁹ Отряд сухопутных скаутов.

¹⁰ Отд╒л Всеобщаго Воинскаго Обучен╕я.

¹¹ "Комитет Баковой Интеллигенц╕и" -- прозвище моряков-скаутов.

¹² Милиц╕онеров.

¹³ По подсчетам жены Ленина. Н. К. Крупской, безпризорников в 1931 г. было около 2 милл╕онов челов╒к.

¹⁴ Сов╒тская буржуйка.

¹⁵ Челов╒к, котораго можно обворовать.

¹⁶ Пристально смотришь.

¹⁷ Сотрудник уголовнаго розыска.

¹⁸ Воровской притон.

¹⁹ Губернск╕й транспортно-механическ╕й отд╒л.

Знамя скаута²⁰⁾

²⁰ На эту тему мною написана одноактная пьеса, которая уже ставилась русскими скаутами Гельсингфорса и Соф╕и.

²¹ Часть города у Дн╒пра.

²² Д╕алектическ╕й матер╕ализм -- метод марксистскаго анализа.

²⁴ Наркомпрос того времени.

²⁵ Центральное Бюро Юных П╕онеров.

²⁶ От слова "прен╕я".

²⁷ Начальник Гарнизона

³¹ Филон -- Фальшивый Инвалид Лагерей Особаго Назначен╕я.

³² Научная Организац╕я Труда.

³⁴ Мой "status praesens":

³⁶ Жел╒знодорожная станц╕я.

³⁷ Институт физической культуры.

³⁸ "Динамо" -- спортивное общество ГПУ.

³⁹ Предс╒датель отд╒ла коммунальнаго хозяйства.

⁴¹ Для любителей сов╒тских ребусов сообщаю полное назван╕е своей должности: "Рукрайсв╒тгаз Райпрофсожа 2 ст. Орел МК жд НКПС СССР". ⁴⁰³

⁴³ Доносчика и предателя.

⁴⁴ Дорожно-транспортный отд╒л ОГПУ.

⁴⁵ Изм╒нил, предал.

⁴⁶ Истор╕я Володи тщательно закамуфлирована, равно как и вс╒х героев этой книги, которые продолжают вести работу и борьбу в Росс╕и.

День врача в концлагер╒⁴⁷⁾

⁴⁷ Отрывки. См. "Голос Росс╕и" No. 10-13.

⁴⁸ ГПУ внутри лагеря.

⁴⁹ Смертный исход.

⁵⁰ Ч╒лов╒к челов╒ку -- волк.